Следы со свастикой
Часть 9 из 23 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Это Шломберг, майор, как пить дать он. Семь утра, власовцы из Рузине уже сбежали, а наши туда ещё не подтянулись. Вот же досада, проворонили мы с тобой важную птицу, улетела, только хвостом махнула, да ещё забрала с собой уйму важных документов, которые любая разведка мира с руками оторвёт. Ну и что стоишь, сложное лицо делаешь? Уйди с глаз моих, видеть тебя не могу.
Обсудить ситуацию с подчинёнными майор не успел. Сделать это ему помешала рисовая каша, с едва уловимым мясным ароматом, которой на полевой кухне было хоть отбавляй. Чешские товарищи испарились, убыли докладывать своему начальству о проделанной и не проделанной работе.
Посыльный прибежал за Брагиным, через тридцать минут его срочно вызывал полковник Ларионов.
«Соскучился он по мне», - обречённо подумал Влад.
За эти полчаса кое-что изменилось, напряжение по прежнему витало в воздухе, полковник Ларионов вышагивал по кабинету, но уже не бурлил от злости, он выглядел каким-то одухотворённым и даже загадочным.
- Хорошо что ты ещё здесь, - заявил начальник управления и жестом пригласил майора к карте, висящей на стене. На ней были отображены Богемия, часть Моравии и южные территории умершего рейха, примыкающие к ним. - Обойдёмся без вступлений, ладно. Не стой как истукан, будь проще, майор, подходи, не укушу. Полученны данные авиационные разведки и они, знаешь ли, вызывают интерес, хотя и пришли с опозданием, - полковник обвёл карандашом участок территории к северо-западу от Чешской столицы и продолжил. - Примерно в девять утра, вот этот район патрулировали наши самолёты разведчики, пилоты имели задачу выявлять колонны противника, прорывающееся в западном направлении. Немцы и власовцы уходили к нашим дражайшим союзником, впрочем ты в курсе. За утро удалось заметить три колонны, пилоты радировали на базу, прилетели штурмовики и отутюжили их. Старший лейтенант Сосновский барражировал вот здесь, в районе Острицы, это предгорье, он и засёк тот самый самолёт, на котором скорее всего сбежал в фон Шломберг. Интересно, майор?
- Чертовски увлекательно, товарищ полковник, - ответил Брагин. - Но что нам это даёт.
- Да, примерно в начале десятого Шломберг пролетал над указанным районом, что только подтверждает нашу версию. Это не конец истории. Старший лейтенант Сосновский видел этот самолёт так же хорошо, как и тебя, приметы совпадают: транспортник, Arado AR 232, цвет серый и брюхо темнее в верхней части фюзеляжа, хвостовик двухцветный, машина редкая, за все годы войны фрицы произвели таких самолётов чуть больше двух десятков. Скажи, какова вероятность, что это другой самолёт?
- Никакой. Пилот его сбил?
- Нет не сбил. Кончалось горючее, он должен был вернуться на базу. Немецкий самолёт был неисправен, еле тянул, лётчик пытался удержать высоту, но не мог, возможно техническая неисправность. Проблемы становились серьёзнее, самолёт накренился, сдал к северо-западу, пилот едва справлялся с управлением. Что ты так на меня смотришь? Это не отрывок из приключенческого романа, майор.
- Там, я так понимаю, рудные горы?
- Да, горный массив на северо-западе Богемии. Он тянется вдоль границы с Германией и практически полностью находится в Чехословакии. Какое-то время наш пилот наблюдал за снижением немецкого транспортника, тот ушёл за горы, но звука взрыва Сосновский не слышал, столб дыма не видел. Он сообщил о случившемся по прибытии на базу, назвал координаты, где это случилось. Тут записано.. - полковник пошелестел бумагами. – Пятнадцать градусов северной широты, тринадцать восточной долготы, секунды, минуты, найти можно, не такая уж большая погрешность.
- Вы полагаете, товарищ полковник… - в горле у майора застрял ком, он закашлялся.
- Взрыва не было. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Возможно случилось крушение и все погибли или жёсткая посадка и кто-то выжил. Эти немецкие транспортники предназначены для посадки на грунт, но всё в пределах разумного. Это горы, сам понимаешь, там гладко не сядешь, даже при самом удачном раскладе. Есть и такой вариант: все погибли, но сохранился архив. Местность, где сел самолет фактически необитаемая, там нет населенных пунктов и войск - ни советских, ни американских. Горнодобывающие предприятия тоже расположены в стороне, - дрожащий от волнения палец ткнул точку на карте. - Вот безлюдный участок между Кладно, Теплицы и Карлсбадом, местность сложная, горы и узкие долины. А теперь представь, что Шломберг и кое-кто из его окружения выжили. Просто так им оттуда не выйти, в районе нет дорог, они завязнут в горах, понимаешь. Обратно не пойдут, не сумасшедшие. Паттон уходит из поля зрения и Шломберг об этом знает. Барон со своей братией может податься только на северо-запад на Цвиккау, там стоят союзники, скорее всего этот город останется в американской зоне оккупации, но Шломбергу придётся пройти практически через весь горный массив. Это как то согласуется с человеческими возможностями? Думаю да. Если у человека нет другого выхода и он физически подготовлен. А если у Шломберга есть рация и он свяжется с союзниками, вернее уже сделал это.
Брагин посмотрел на часы.
– Да, прошло уже больше девяти часов, - сказал Ларионов и поморщился. - Но Шломбергу надо пройти по горной местности порядка тридцати вёрст. Не знаю насколько поможет ему рация, американские сообщники могут выслать людей навстречу немцам, но где гарантия, что две группы встретятся в этом хаосе? Вот скажи, чего я тут перед тобой распинаюсь? Дорогу на Рузине ты знаешь, самолёт готов к вылету, это ЩЕ-2. Знакомо тебе такое корыто? Другого не нашли, но машина надёжная. Подготовь людей. Приказываю через час всем быть на аэродроме, пилоты в курсе, фронтовое управление тоже. Так что ты имеешь карт-бланш и можешь посылать всех налево и направо. Грузоподъёмность самолёта, к сожалению, небольшая - порядка шестнадцати человек, но вам хватит. Бери своих людей, получишь несколько автоматчиков из роты НКГБ, многовато их в районе штаба скопилось. Возьми чешских товарищей Франтишкову и Горона, ты с ними уже знаком, могут пригодиться, всё таки местные. Что ещё? Товарища Винса брать не рекомендую, он очень слаб. Человек свое дело сделал. Запаситесь оружием, патронами, сухим пайком, на всякий, так сказать пожарный. Уж лучше перебдеть, чем недобдеть. Ловишь мою мысль? Утеплитесь, всё же горы. У пилотов будут все нужные координаты, об этом можешь не беспокоиться.
- Что мы ищем, товарищ полковник?
- Место падения или приземления самолёта. Снизиться на минимальную высоту, оценить обстановку, расширить зону поиска, выявить людей в горах, если они там есть. Ищите пригодную площадку, лётчики опытные, пусть сами решают, они смогут посадить машину даже в крайне сложных условиях. Вылетаете в семь часов, уже вечер, до утра тянуть нельзя. В половине восьмого будете над заданным районам, до темноты останется как минимум полтора часа.
- А если мы не обнаружим самолёт, товарищ полковник?
- Должны обнаружить! - Ларионов повысил голос. - Не забывайте, что стоит на кону. То что война закончилась никого не должно успокаивать. В самолёте рация, пилоты будут связываться со своим командованием, кружите над районом до темноты. Иссякнет горючее, сядете вот здесь в Прошеве, в городе Красная армия, аэродром под нашим контролем. Я распоряжусь, там вас будут ждать. Удачи, майор! Без победы не возвращайтесь!
Вроде всё было нормально, ситуация почти штатная, был шанс выполнить задание, а всё равно на душе у майора кошки скребли. Перед глазами вставали какие-то дурные ведения. «Всё будет нормально, мы ненадолго», - уговаривал он себя.
Сотрудники стояли перед ним, их тоже съедала неопределённость. Коломиец был самым спокойным, смотрел исподлобья, покусывал прыщ, вскочивший на нижней губе. Зацепин нервничал, однажды он признался товарищам в том, что не любил летать: «Уж лучше по болотам или по сугробам, чем по небесам». Служба, к счастью, не предполагала частые полёты. Всё необходимое офицеры контрразведки СМЕРШ делали не отрываясь от земли. Макар Филимонов писал письмо домой, построение прервало этот творческий процесс, теперь он прятал в рукаве карандаш. Марецкий был само внимание, он пристально наблюдал за командиром, искал что-то в его мимике, интонации, осмысливал полученные сведения.
- Всё поняли? Нет того, кто сегодня родился?
- Мы не маленькие, товарищ майор. Всё поняли и намотали на ус, - заявил Филимонов. - Мы же быстро, туда – сюда, глядишь к ночи и вернёмся.
- Я не стал бы на это рассчитывать, товарищи офицеры. Возможно мы заночуем в Прошеве, там заправимся, а утром снова на крыло.
- Парашюты нам выдадут? - мрачно пошутил Зацепин.
- Только тебе, если хорошо попросишь. Всем приготовиться, через двадцать минут выдвигаемся. Оружие, боеприпасы, сухой паёк, по паре плащ-палаток, возьмите фуфайки, не помешают. Быстро подготовитесь - получите пятнадцать минут на сон.
- Отлично! - Марецкий улыбнулся. - Вы нас балуете, товарищ майор.
Самолёт ЩЕ-2, творение талантливого инженера Александра Яковлевича Щербакова, стоял на краю аэродромного поля и был проще некуда. Именно такая задача ставилась конструктору в начале сороковых - создать многоцелевой самолёт, способный транспортировать грузы и людей, работать с полевых площадок. Самолёт должен быть прост в пилотировании, дёшев в производстве и в эксплуатации. Серийное производство ЩЕ-2 началось сорок третьем году самолёт удался на славу, использовался почти в любых условиях. Это была надёжная и неприхотливая рабочая лошадка, он был даже в чем-то элегантен, кабину пилотов закрывал стеклянный колпак, откосы крыла и шасси были снабжены обтекателями, в левой части фюзеляжа располагалась грузовой люк и дверь для пассажиров. Данная машина считалась десантно-транспортной и свою миссию в войне уже выполнила, поэтому командование авиаполка не сильно артачилось, предоставляя её в распоряжение контрразведки.
Аэродром гудел, самолёты взлетали и садились. В одном из двух двигателей ЩЕ-2 возился механик в замасленном комбинезоне. Контрразведчики сбросили на землю вещмешки, спрыгнули с пикапа, водитель, старший сержант Курочкин сделал им ручкой и убыл восвояси. Команды строятся не было, оперативники разбрелись, с любопытством глазели на аэродромный муравейник.
Небо было безоблачным, наступлением вечера уже чувствовалось. К майору вразвалку подошёл лысоватый приземистый мужчина в чёрном комбинезоне, небрежно отдал честь и представился:
- Капитан Богуславский, Никита Сергеевич.
Ему было немного за сорок, круглое лицо гладко выбрито. Влад пожал короткопалую сильную ладонь, тоже представился и спросил:
- Как вы поживаете у себя в авиации, товарищ Богуславский?
- Нормально, - с улыбкой ответил пилот. - Но недолго. А у вас как дела?
- Да, всё никак не кончаются. Ничего, когда-нибудь кончатся.
- Вон тот парень, который пытается втиснуть штангу в салон, мой бортмеханик Шаламов Сергей, старший лейтенант.
Подтянутый молодой мужчина, гремящий железом, услышал свою фамилию, высунулся и приветливо буркнул:
- Здравия желаю!
- Я примерно в курсе дела, - сказал Богуславский. - Координаты имеются, будут вопросы, вы подскажете. Скоро вылетаем?
- Скоро, - подтвердил Влад. - Ещё не все подтянулись.
Подъехал, лязгая рессорами, ГАЗ-4 с коротким кузовом, из машины неспешно выгрузились автоматчики в лёгких фуфайках, с вещевыми мешками за спинами и фуражках с синими тульями. К Брагину подбежал физически развитый, рослый парень с голубыми глазами, лихо козырнул и доложил:
- Товарищ майор, группа бойцов отдельной роты НКГБ для выполнения боевого задания прибыла! Сержант Звягинцев, со мной семеро.
- Хорошо сержант, но маловато вас что-то.
- Так это самое, товарищ майор… - сержант стушевался. – Сказали, что больше нельзя, грузоподъёмность самолёта не позволит. Мы собираемся вступать в контакт с противником?
- Надеюсь нет. Как зовут тебя, Звягинцев?
- Олег Петрович, товарищ майор.
- Хорошо, Олег Петрович, курите пока.
Брагин одобрительно разглядывал крепыша, в фуфайках, народ послуживший, обстрелянный, на этой войне доставалось не только регулярной армии, случалось, что и части особых ведомств вступали в бой и дрались в невыгодных для себя условиях. Автоматчики сбились в кучу, закурили, с резонным подозрением косились на незнакомого майора контрразведки. Они не были в восторге от полученного задания.
- Летим, товарищ майор, - поинтересовался пилот Богуславский. - Или ещё кого-то ждём?
- Ждём, - проворчал Брагин, озирая поле.
Активность на аэродроме сохранялась несмотря на вечер. Майор посмотрел на часы, сделал недовольное лицо, оправил плотный полевой китель, имеющий обыкновение комкаться под ремнём.
- Товарищ, верь, придёт она, - пробормотал Коломиец, делая насмешливые глаза.
- Кто? - не понял Брагин
- Придёт она, говорю, куда денется - капитан выразительно кашлянул. - Нормальная такая дивчина, даже где-то симпатичная. Я про чешку говорю. А ты кого высматриваешь, командир? Не этого же парня, что с ней ходит? Ладно, всё нормально, вижу, что она тебе понравилось, в этом нет ничего запретного или аморального.
- Ты сдурел, Егор? - Брагин насупился, а сам готов был от стыда сгореть. - О чём говоришь-то? Эти люди из другого мира, у них даже коммунисты не такие как у нас.
- Да я вообще молчу, - заявил капитан, но всё же развил тему. - Всё в порядке говорю. Чего ты, то бледнеешь, то краснеешь? Пусть будет, как говорится, да и нам куда приятнее любоваться на женские формы, чем на собственные, опостылевшие рожи. Где их носит? - в душе Влада просыпалась злость.
Но тут заскрипел тормозами старенький неуклюжий грузовичок чешского производства, с него первым спрыгнул Горан в длинном кожаном плаще, изобилующем заплатами, помог спуститься Франтишковой. Егор явно нёс чушь, ничего такого, но в одном он был прав - смотреть на Ханну было куда приятнее чем на своих сотрудников и автоматчиков. Все они, как по команде повернули головы, женщина была в плотных штанах, узкой куртке, миниатюрных сапожках с оторочкой, голова повязана платком, но пепельным кудряшкам на месте не сиделось, они выбирались на свободу спутанными прядями, талию обтягивал ремень с кобурой, выгодно подчёркивая, образно говоря, перепад высот, за спиной висел кожаный рюкзачок. Кто-то из красноармейцев аж присвистнул.
- Опаздываем, товарищи! - заметил Брагин.
- Простите, - смущённо проговорила Франтишкова. - Нам поздно сообщили, пока собрались.
- Будем тренироваться, - не громко заметил Марецкий.
- Да баба, что вы от неё хотите? - протянул Филимонов. – Странно, что вообще собралась.
- Теперь все? - осведомился Богуславский. - Рассаживайтесь товарищи, внутри откидные сиденья, места всем хватит. Будем взлетать, держитесь крепче. Моё дело предупредить.
К самолёту лихо подкатила черная легковушка, водитель дал по тормозам, одновременно распахнулись двери, спереди вышел полковник Ларионов в распахнутой шинели. С заднего сиденья поднялись два старших лейтенанта и какой-то худощавый мужчина в темной фуфайке, без головного убора. У него было скуластое, мучнистое лицо, смотрел он исподлобья, держал руки перед собой, поглаживал запястья.
- Не улетели ещё? Отлично! - заявил полковник и поманил пальцем сотрудников.
Все осторожно подошли к нему, в разнобой отдали честь.
- Ладно, не на параде, - сказал Ларионов и покосился на человека в штатском.
Тот когда-то имел представительную внешность, но пребывание в заточении, при чём совершенно очевидное, наложило на неё свой отпечаток: кожа была серая, обострились скулы, под глазами морщинились мешки, он переминался с ноги на ногу, не знал куда деть руки. Старшие лейтенанты подсматривали за ним, насторожились все остальные.
- Небольшая корректировка планов, - пояснил полковник. - Инициатива не моя. Лично я не в восторге, но так решили в вышестоящем управлении, а там, конечно, виднее. Большие начальники советуют вам взять этого господина с собой.
- Господина? - спросил Коломиец. - Может товарища, на худой конец гражданина? Личность вроде славянская.
- Господина, - повторил Ларионов. - Лично я расстрелял бы его, но тут как раз не задача. Это некто, Капустин Вадим Евгеньевич, сорок лет, бывший майор Красной армии, сдался немцам на Дону летом сорок второго, служил в штабе РОА, после этого возглавил разведку пехотного полка, за тем дивизии и так далее. Сдался нашим в декабре сорок четвертого под Варшавой. Вроде как усовестился, сам выразил желание сотрудничать, искупить свою вину, так сказать.
- Товарищ полковник, вы издеваетесь? - проговорил Брагин. - Прошу извинить, но других слов у меня просто нет.
- Серьёзно, товарищ полковник, - поддакнул Коломиец. - Мы же его прибьём ненароком.
- Я сейчас сам кого-то прибью! - заявил Ларионов. - В каком виде получили, в таком и сдать будьте любезны. У товарищей наверху имеются основания ему верить. А я, знаете ли, в эти их соображения не лезу. Капустин расконвоирован, но находится под наблюдением.
- Сбежит же, товарищ полковник, - протянул Зацепин.
Обсудить ситуацию с подчинёнными майор не успел. Сделать это ему помешала рисовая каша, с едва уловимым мясным ароматом, которой на полевой кухне было хоть отбавляй. Чешские товарищи испарились, убыли докладывать своему начальству о проделанной и не проделанной работе.
Посыльный прибежал за Брагиным, через тридцать минут его срочно вызывал полковник Ларионов.
«Соскучился он по мне», - обречённо подумал Влад.
За эти полчаса кое-что изменилось, напряжение по прежнему витало в воздухе, полковник Ларионов вышагивал по кабинету, но уже не бурлил от злости, он выглядел каким-то одухотворённым и даже загадочным.
- Хорошо что ты ещё здесь, - заявил начальник управления и жестом пригласил майора к карте, висящей на стене. На ней были отображены Богемия, часть Моравии и южные территории умершего рейха, примыкающие к ним. - Обойдёмся без вступлений, ладно. Не стой как истукан, будь проще, майор, подходи, не укушу. Полученны данные авиационные разведки и они, знаешь ли, вызывают интерес, хотя и пришли с опозданием, - полковник обвёл карандашом участок территории к северо-западу от Чешской столицы и продолжил. - Примерно в девять утра, вот этот район патрулировали наши самолёты разведчики, пилоты имели задачу выявлять колонны противника, прорывающееся в западном направлении. Немцы и власовцы уходили к нашим дражайшим союзником, впрочем ты в курсе. За утро удалось заметить три колонны, пилоты радировали на базу, прилетели штурмовики и отутюжили их. Старший лейтенант Сосновский барражировал вот здесь, в районе Острицы, это предгорье, он и засёк тот самый самолёт, на котором скорее всего сбежал в фон Шломберг. Интересно, майор?
- Чертовски увлекательно, товарищ полковник, - ответил Брагин. - Но что нам это даёт.
- Да, примерно в начале десятого Шломберг пролетал над указанным районом, что только подтверждает нашу версию. Это не конец истории. Старший лейтенант Сосновский видел этот самолёт так же хорошо, как и тебя, приметы совпадают: транспортник, Arado AR 232, цвет серый и брюхо темнее в верхней части фюзеляжа, хвостовик двухцветный, машина редкая, за все годы войны фрицы произвели таких самолётов чуть больше двух десятков. Скажи, какова вероятность, что это другой самолёт?
- Никакой. Пилот его сбил?
- Нет не сбил. Кончалось горючее, он должен был вернуться на базу. Немецкий самолёт был неисправен, еле тянул, лётчик пытался удержать высоту, но не мог, возможно техническая неисправность. Проблемы становились серьёзнее, самолёт накренился, сдал к северо-западу, пилот едва справлялся с управлением. Что ты так на меня смотришь? Это не отрывок из приключенческого романа, майор.
- Там, я так понимаю, рудные горы?
- Да, горный массив на северо-западе Богемии. Он тянется вдоль границы с Германией и практически полностью находится в Чехословакии. Какое-то время наш пилот наблюдал за снижением немецкого транспортника, тот ушёл за горы, но звука взрыва Сосновский не слышал, столб дыма не видел. Он сообщил о случившемся по прибытии на базу, назвал координаты, где это случилось. Тут записано.. - полковник пошелестел бумагами. – Пятнадцать градусов северной широты, тринадцать восточной долготы, секунды, минуты, найти можно, не такая уж большая погрешность.
- Вы полагаете, товарищ полковник… - в горле у майора застрял ком, он закашлялся.
- Взрыва не было. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Возможно случилось крушение и все погибли или жёсткая посадка и кто-то выжил. Эти немецкие транспортники предназначены для посадки на грунт, но всё в пределах разумного. Это горы, сам понимаешь, там гладко не сядешь, даже при самом удачном раскладе. Есть и такой вариант: все погибли, но сохранился архив. Местность, где сел самолет фактически необитаемая, там нет населенных пунктов и войск - ни советских, ни американских. Горнодобывающие предприятия тоже расположены в стороне, - дрожащий от волнения палец ткнул точку на карте. - Вот безлюдный участок между Кладно, Теплицы и Карлсбадом, местность сложная, горы и узкие долины. А теперь представь, что Шломберг и кое-кто из его окружения выжили. Просто так им оттуда не выйти, в районе нет дорог, они завязнут в горах, понимаешь. Обратно не пойдут, не сумасшедшие. Паттон уходит из поля зрения и Шломберг об этом знает. Барон со своей братией может податься только на северо-запад на Цвиккау, там стоят союзники, скорее всего этот город останется в американской зоне оккупации, но Шломбергу придётся пройти практически через весь горный массив. Это как то согласуется с человеческими возможностями? Думаю да. Если у человека нет другого выхода и он физически подготовлен. А если у Шломберга есть рация и он свяжется с союзниками, вернее уже сделал это.
Брагин посмотрел на часы.
– Да, прошло уже больше девяти часов, - сказал Ларионов и поморщился. - Но Шломбергу надо пройти по горной местности порядка тридцати вёрст. Не знаю насколько поможет ему рация, американские сообщники могут выслать людей навстречу немцам, но где гарантия, что две группы встретятся в этом хаосе? Вот скажи, чего я тут перед тобой распинаюсь? Дорогу на Рузине ты знаешь, самолёт готов к вылету, это ЩЕ-2. Знакомо тебе такое корыто? Другого не нашли, но машина надёжная. Подготовь людей. Приказываю через час всем быть на аэродроме, пилоты в курсе, фронтовое управление тоже. Так что ты имеешь карт-бланш и можешь посылать всех налево и направо. Грузоподъёмность самолёта, к сожалению, небольшая - порядка шестнадцати человек, но вам хватит. Бери своих людей, получишь несколько автоматчиков из роты НКГБ, многовато их в районе штаба скопилось. Возьми чешских товарищей Франтишкову и Горона, ты с ними уже знаком, могут пригодиться, всё таки местные. Что ещё? Товарища Винса брать не рекомендую, он очень слаб. Человек свое дело сделал. Запаситесь оружием, патронами, сухим пайком, на всякий, так сказать пожарный. Уж лучше перебдеть, чем недобдеть. Ловишь мою мысль? Утеплитесь, всё же горы. У пилотов будут все нужные координаты, об этом можешь не беспокоиться.
- Что мы ищем, товарищ полковник?
- Место падения или приземления самолёта. Снизиться на минимальную высоту, оценить обстановку, расширить зону поиска, выявить людей в горах, если они там есть. Ищите пригодную площадку, лётчики опытные, пусть сами решают, они смогут посадить машину даже в крайне сложных условиях. Вылетаете в семь часов, уже вечер, до утра тянуть нельзя. В половине восьмого будете над заданным районам, до темноты останется как минимум полтора часа.
- А если мы не обнаружим самолёт, товарищ полковник?
- Должны обнаружить! - Ларионов повысил голос. - Не забывайте, что стоит на кону. То что война закончилась никого не должно успокаивать. В самолёте рация, пилоты будут связываться со своим командованием, кружите над районом до темноты. Иссякнет горючее, сядете вот здесь в Прошеве, в городе Красная армия, аэродром под нашим контролем. Я распоряжусь, там вас будут ждать. Удачи, майор! Без победы не возвращайтесь!
Вроде всё было нормально, ситуация почти штатная, был шанс выполнить задание, а всё равно на душе у майора кошки скребли. Перед глазами вставали какие-то дурные ведения. «Всё будет нормально, мы ненадолго», - уговаривал он себя.
Сотрудники стояли перед ним, их тоже съедала неопределённость. Коломиец был самым спокойным, смотрел исподлобья, покусывал прыщ, вскочивший на нижней губе. Зацепин нервничал, однажды он признался товарищам в том, что не любил летать: «Уж лучше по болотам или по сугробам, чем по небесам». Служба, к счастью, не предполагала частые полёты. Всё необходимое офицеры контрразведки СМЕРШ делали не отрываясь от земли. Макар Филимонов писал письмо домой, построение прервало этот творческий процесс, теперь он прятал в рукаве карандаш. Марецкий был само внимание, он пристально наблюдал за командиром, искал что-то в его мимике, интонации, осмысливал полученные сведения.
- Всё поняли? Нет того, кто сегодня родился?
- Мы не маленькие, товарищ майор. Всё поняли и намотали на ус, - заявил Филимонов. - Мы же быстро, туда – сюда, глядишь к ночи и вернёмся.
- Я не стал бы на это рассчитывать, товарищи офицеры. Возможно мы заночуем в Прошеве, там заправимся, а утром снова на крыло.
- Парашюты нам выдадут? - мрачно пошутил Зацепин.
- Только тебе, если хорошо попросишь. Всем приготовиться, через двадцать минут выдвигаемся. Оружие, боеприпасы, сухой паёк, по паре плащ-палаток, возьмите фуфайки, не помешают. Быстро подготовитесь - получите пятнадцать минут на сон.
- Отлично! - Марецкий улыбнулся. - Вы нас балуете, товарищ майор.
Самолёт ЩЕ-2, творение талантливого инженера Александра Яковлевича Щербакова, стоял на краю аэродромного поля и был проще некуда. Именно такая задача ставилась конструктору в начале сороковых - создать многоцелевой самолёт, способный транспортировать грузы и людей, работать с полевых площадок. Самолёт должен быть прост в пилотировании, дёшев в производстве и в эксплуатации. Серийное производство ЩЕ-2 началось сорок третьем году самолёт удался на славу, использовался почти в любых условиях. Это была надёжная и неприхотливая рабочая лошадка, он был даже в чем-то элегантен, кабину пилотов закрывал стеклянный колпак, откосы крыла и шасси были снабжены обтекателями, в левой части фюзеляжа располагалась грузовой люк и дверь для пассажиров. Данная машина считалась десантно-транспортной и свою миссию в войне уже выполнила, поэтому командование авиаполка не сильно артачилось, предоставляя её в распоряжение контрразведки.
Аэродром гудел, самолёты взлетали и садились. В одном из двух двигателей ЩЕ-2 возился механик в замасленном комбинезоне. Контрразведчики сбросили на землю вещмешки, спрыгнули с пикапа, водитель, старший сержант Курочкин сделал им ручкой и убыл восвояси. Команды строятся не было, оперативники разбрелись, с любопытством глазели на аэродромный муравейник.
Небо было безоблачным, наступлением вечера уже чувствовалось. К майору вразвалку подошёл лысоватый приземистый мужчина в чёрном комбинезоне, небрежно отдал честь и представился:
- Капитан Богуславский, Никита Сергеевич.
Ему было немного за сорок, круглое лицо гладко выбрито. Влад пожал короткопалую сильную ладонь, тоже представился и спросил:
- Как вы поживаете у себя в авиации, товарищ Богуславский?
- Нормально, - с улыбкой ответил пилот. - Но недолго. А у вас как дела?
- Да, всё никак не кончаются. Ничего, когда-нибудь кончатся.
- Вон тот парень, который пытается втиснуть штангу в салон, мой бортмеханик Шаламов Сергей, старший лейтенант.
Подтянутый молодой мужчина, гремящий железом, услышал свою фамилию, высунулся и приветливо буркнул:
- Здравия желаю!
- Я примерно в курсе дела, - сказал Богуславский. - Координаты имеются, будут вопросы, вы подскажете. Скоро вылетаем?
- Скоро, - подтвердил Влад. - Ещё не все подтянулись.
Подъехал, лязгая рессорами, ГАЗ-4 с коротким кузовом, из машины неспешно выгрузились автоматчики в лёгких фуфайках, с вещевыми мешками за спинами и фуражках с синими тульями. К Брагину подбежал физически развитый, рослый парень с голубыми глазами, лихо козырнул и доложил:
- Товарищ майор, группа бойцов отдельной роты НКГБ для выполнения боевого задания прибыла! Сержант Звягинцев, со мной семеро.
- Хорошо сержант, но маловато вас что-то.
- Так это самое, товарищ майор… - сержант стушевался. – Сказали, что больше нельзя, грузоподъёмность самолёта не позволит. Мы собираемся вступать в контакт с противником?
- Надеюсь нет. Как зовут тебя, Звягинцев?
- Олег Петрович, товарищ майор.
- Хорошо, Олег Петрович, курите пока.
Брагин одобрительно разглядывал крепыша, в фуфайках, народ послуживший, обстрелянный, на этой войне доставалось не только регулярной армии, случалось, что и части особых ведомств вступали в бой и дрались в невыгодных для себя условиях. Автоматчики сбились в кучу, закурили, с резонным подозрением косились на незнакомого майора контрразведки. Они не были в восторге от полученного задания.
- Летим, товарищ майор, - поинтересовался пилот Богуславский. - Или ещё кого-то ждём?
- Ждём, - проворчал Брагин, озирая поле.
Активность на аэродроме сохранялась несмотря на вечер. Майор посмотрел на часы, сделал недовольное лицо, оправил плотный полевой китель, имеющий обыкновение комкаться под ремнём.
- Товарищ, верь, придёт она, - пробормотал Коломиец, делая насмешливые глаза.
- Кто? - не понял Брагин
- Придёт она, говорю, куда денется - капитан выразительно кашлянул. - Нормальная такая дивчина, даже где-то симпатичная. Я про чешку говорю. А ты кого высматриваешь, командир? Не этого же парня, что с ней ходит? Ладно, всё нормально, вижу, что она тебе понравилось, в этом нет ничего запретного или аморального.
- Ты сдурел, Егор? - Брагин насупился, а сам готов был от стыда сгореть. - О чём говоришь-то? Эти люди из другого мира, у них даже коммунисты не такие как у нас.
- Да я вообще молчу, - заявил капитан, но всё же развил тему. - Всё в порядке говорю. Чего ты, то бледнеешь, то краснеешь? Пусть будет, как говорится, да и нам куда приятнее любоваться на женские формы, чем на собственные, опостылевшие рожи. Где их носит? - в душе Влада просыпалась злость.
Но тут заскрипел тормозами старенький неуклюжий грузовичок чешского производства, с него первым спрыгнул Горан в длинном кожаном плаще, изобилующем заплатами, помог спуститься Франтишковой. Егор явно нёс чушь, ничего такого, но в одном он был прав - смотреть на Ханну было куда приятнее чем на своих сотрудников и автоматчиков. Все они, как по команде повернули головы, женщина была в плотных штанах, узкой куртке, миниатюрных сапожках с оторочкой, голова повязана платком, но пепельным кудряшкам на месте не сиделось, они выбирались на свободу спутанными прядями, талию обтягивал ремень с кобурой, выгодно подчёркивая, образно говоря, перепад высот, за спиной висел кожаный рюкзачок. Кто-то из красноармейцев аж присвистнул.
- Опаздываем, товарищи! - заметил Брагин.
- Простите, - смущённо проговорила Франтишкова. - Нам поздно сообщили, пока собрались.
- Будем тренироваться, - не громко заметил Марецкий.
- Да баба, что вы от неё хотите? - протянул Филимонов. – Странно, что вообще собралась.
- Теперь все? - осведомился Богуславский. - Рассаживайтесь товарищи, внутри откидные сиденья, места всем хватит. Будем взлетать, держитесь крепче. Моё дело предупредить.
К самолёту лихо подкатила черная легковушка, водитель дал по тормозам, одновременно распахнулись двери, спереди вышел полковник Ларионов в распахнутой шинели. С заднего сиденья поднялись два старших лейтенанта и какой-то худощавый мужчина в темной фуфайке, без головного убора. У него было скуластое, мучнистое лицо, смотрел он исподлобья, держал руки перед собой, поглаживал запястья.
- Не улетели ещё? Отлично! - заявил полковник и поманил пальцем сотрудников.
Все осторожно подошли к нему, в разнобой отдали честь.
- Ладно, не на параде, - сказал Ларионов и покосился на человека в штатском.
Тот когда-то имел представительную внешность, но пребывание в заточении, при чём совершенно очевидное, наложило на неё свой отпечаток: кожа была серая, обострились скулы, под глазами морщинились мешки, он переминался с ноги на ногу, не знал куда деть руки. Старшие лейтенанты подсматривали за ним, насторожились все остальные.
- Небольшая корректировка планов, - пояснил полковник. - Инициатива не моя. Лично я не в восторге, но так решили в вышестоящем управлении, а там, конечно, виднее. Большие начальники советуют вам взять этого господина с собой.
- Господина? - спросил Коломиец. - Может товарища, на худой конец гражданина? Личность вроде славянская.
- Господина, - повторил Ларионов. - Лично я расстрелял бы его, но тут как раз не задача. Это некто, Капустин Вадим Евгеньевич, сорок лет, бывший майор Красной армии, сдался немцам на Дону летом сорок второго, служил в штабе РОА, после этого возглавил разведку пехотного полка, за тем дивизии и так далее. Сдался нашим в декабре сорок четвертого под Варшавой. Вроде как усовестился, сам выразил желание сотрудничать, искупить свою вину, так сказать.
- Товарищ полковник, вы издеваетесь? - проговорил Брагин. - Прошу извинить, но других слов у меня просто нет.
- Серьёзно, товарищ полковник, - поддакнул Коломиец. - Мы же его прибьём ненароком.
- Я сейчас сам кого-то прибью! - заявил Ларионов. - В каком виде получили, в таком и сдать будьте любезны. У товарищей наверху имеются основания ему верить. А я, знаете ли, в эти их соображения не лезу. Капустин расконвоирован, но находится под наблюдением.
- Сбежит же, товарищ полковник, - протянул Зацепин.