Скриба

Алкуин объяснил, что молодые люди состояли в греховной связи. Уилфред кивнул и велел Хоосу удалиться. Затем дал команду собакам, и те приблизились к Терезе.

– Во имя Господа Бога и сына его Иисуса Христа в последний раз призываю тебя открыть, где находится документ. Мы знаем, что тебе известно его значение, и если ты сознаешься, наше милосердие поможет тебе избежать мучений, но если будешь упорствовать, твое тело станет жертвой огненной бури, – пригрозил граф.

Ему показалось, Тереза хочет что-то сказать, и он попросил вынуть кляп, однако Алкуин воспротивился.

– Если бы она хотела, то уже созналась бы, – и монах показал исполосованную спину девушки. – Подождем, пока огонь начнет лизать ей ноги, тогда и посмотрим, хватит ли у нее разума заговорить.

Дрого согласно кивнул. Алкуин рассказал ему о произошедшем, и они решили отправить девушку на костер после ужина и вечерни. Затем все вышли, наказав стражнику никого к Терезе не подпускать.



Исам узнал о случившемся от Ургинды – похожей на бочку кухарки, которая сблизилась с Грацем, когда тот помогал ей на кухне. Кроме еды для судовой команды, женщина вручила Исаму тыквенный пирог для Граца и сообщила, что казнь состоится в крепости, а не в городе, поскольку, по мнению Алкуина, местные жители не поймут, как можно казнить девушку, воскресшую несколько дней назад.

– Я спряталась за занавеску и все слышала, – похвасталась кухарка и добавила к пирогу еще яблоко. – Правда, я тоже не понимаю, как после произошедшего с ней чуда она могла превратиться в ведьму? Мне эта девушка нравится, хотя я, конечно, кроме разных кушаний ни в чем не разбираюсь. Попробуйте-ка пирог. – И она рассмеялась, очень довольная собой.

Исам откусил и нашел лакомство черствым и безвкусным. Он заплатил за провизию, прикинул, который час, и помолился, чтобы задуманное удалось ему лучше, чем кухарке – пирог.

Оставив продукты в кладовой, Исам направился к башне, где, по словам Ургинды, должны были сжечь девушку. Это внушительное каменное строение возвышалось на скале на самом верху крепости, то есть являлось ее последним оплотом. Оттуда были видны не только Вюрцбург, но и подходы к нему, и долина Майна, и ущелья между скалами. Уже у подножия Исам обнаружил, что годы и небрежное содержание сделали свое дело – верхнюю часть башни пришлось подпереть огромным стволом, который другим концом упирался в стену.

Увидев во дворе возле башни костер, Исам нахмурился. Попасть сюда было трудно, так как башня стояла на обрыве, а вокруг стены шел ров. Он спрятался за грудой дров и стал ждать, пока соберутся все действующие лица.

Пошел дождь. Исам накрылся плащом, радуясь, что в такую погоду разжечь костер будет гораздо труднее. Вскоре зазвонили колокола. От нечего делать молодой человек принялся разглядывать подпиравший башню ствол и сообразил, что по нему можно перебраться через пропасть между башней и стеной.

Через несколько минут появилась повозка Уилфреда, за ней следовали Дрого, Алкуин и пышно разодетый Павел Диакон. Дальше в сопровождении двух стражников шла Тереза. Когда собаки подвезли хозяина к самому костру, Исам забился еще дальше. Сопровождавшие Уилфреда слуги воткнули факелы в землю и покинули двор. Дождь усиливался. По приказу Уилфреда стражники схватили Терезу, находившуюся будто в полусне, и уже собирались возвести ее на костер, когда Исам покинул свое убежище.

– Какого черта! – сквозь зубы процедил Уилфред.

Стражники взялись за оружие, но Дрого их остановил.

– Зачем вы тут? – удивленно спросил он.

Исам поклонился:

– Господин судья, эта девушка невиновна. Вы не должны допустить несправедливость.

Молодой человек попытался подойти к Терезе, но стражники преградили ему дорогу. Уилфред что-то скомандовал собакам, и те залаяли как одержимые. Затем он приказал стражникам поджигать костер, однако Исам выхватил кинжал и бросил его – оружие просвистело в воздухе и вонзилось в повозку прямо под причинным местом Уилфреда.

– Если у вас есть сердце, я легко попаду в него, не сомневайтесь, – пригрозил он, доставая еще один кинжал.

– Исам, не глупите, – предупредил его missus. – Эта девушка похитила жизненно важный документ. Я не знаю, что движет вами, но она заплатит за это жизнью, таково мое решение.

– Она ничего не похищала, поскольку с тех пор, как покинула скрипторий, все время была со мной, – сказал Исам, держа оружие наготове.

– Алкуин рассказывал мне иначе.

– Алкуин лжет, – резко заявил молодой человек.

– Еретик! – прорычал монах.

На мгновение все замолчали, слышался только шум дождя. Исам глубоко вздохнул – ему предстояло сделать последний ход. Он подошел чуть ближе, сжал свисающее с шеи распятие и упал перед Дрого на колени.

– Я требую Божьего суда!

Все в изумлении замерли – за Божий суд можно было поплатиться жизнью.

– Если вы хотите спасти ее… – проговорил Уилфред.

– Я требую! – Исам сорвал распятие и воздел его к небесам.

Дрого кашлянул и взглянул сначала на Уилфреда, затем на Павла и, наконец, на Алкуина. Первые двое отрицательно покачали головами, однако Алкуин заявил, что в ордалии72 отказать нельзя.

– Значит, Божий суд?.. Ну что же, подойдите, – приказал Дрого. – Вы знаете, чему вы себя подвергаете?

Исам кивнул. Обычно обвиняемого заставляют пройти босиком по раскаленной докрасна решетке: если его ноги сгорят до кости, значит, он виноват; если же Господь убережет его от этого, значит, невиновен. Иногда человека бросают связанным по рукам и ногам в реку, и, если он выплывет, обвинение с него опять же снимается. Однако Исаму нужно было испытание открытым боем, что допускается, если есть противник, и он бросил вызов Алкуину.

– Но ведь обвиняют не его, – попытался воспротивиться Уилфред.

– Алкуин обвиняет Терезу в краже, а я его – во лжи. В этом случае только Господь может распознать заблудшую овцу.

– Что за чушь! Или вы забыли, что Алкуин – пастырь, а Тереза – овца?

В этот момент Алкуин подошел к Исаму, пристально посмотрел на него и взял у него из рук распятие.


– Я принимаю ордалию.



Они вернулись в город, договорившись на рассвете встретиться у костра. Исам отправился на судно, заставив Дрого пообещать, что с Терезой ничего не случится. Уилфред, Павел и Алкуин собрались обсудить предстоящее испытание.

– Вы не должны были соглашаться, – в возмущении повторял граф. – Нет никакой причины…

– Поверьте, я знаю, что делаю. То, что вы считаете безумием, на самом деле является лучшим способом оправдания казни, кажущейся народу неоправданной.

– О чем вы?

– Толпа боготворит Терезу, веря в ее воскрешение. Казнить ее сейчас бессмысленно, тем более за преступление, о котором мы не можем говорить. А если ее вина будет доказана Божьим судом, тогда другое дело.

– Но вы не владеете оружием, Исам быстро отправит вас в ад.

– Да, такое возможно, но Господь пребудет со мной.

– Не глупите, Алкуин, – вмешался Павел Диакон. – Исам – опытный воин, он с первого же удара выпустит вам кишки и сбросит их в пропасть.

– Я верю в Господа.

– Зря верите!

Алкуин, похоже, о чем-то размышлял, а спустя несколько секунд поднялся, весьма воодушевленный.

– Нам нужен настоящий боец, – провозгласил он и напомнил, что тот, кого вызвали, может призвать на свою защиту другого человека. – Может быть, позвать Теодора? – предложил монах. – Он силен как бык и запросто свернет Исаму шею.

– Теодор не годится, он страшно неловок и неуклюж. Даже если бы он чистил лук, и то остался бы без пальцев, – заявил Уилфред. – Давайте подумаем о ком-нибудь другом.

– А Хоос Ларссон? – вспомнил Павел Диакон.

– Хоос? – удивился Уилфред. – Он, конечно, подходит, но с чего бы ему помогать нам?

– За деньги, разумеется, – добавил Павел.

Алкуин согласился, что у Хооса есть нужные для поединка мастерство и характер, однако сомневался, захочет ли молодой человек рисковать. Павел, наоборот, ни капли не сомневался и предложил поговорить с ним. Уилфред и Алкуин не возражали.

Пришедший еще до рассвета слуга сообщил Исаму, что тот должен явиться к крепостной стене, и показал табличку с печатью Дрого. Исам взял арбалет и несколько дротиков, прикрепил к поясу скрамасакс, надел куртку от дождя и направился к проходу, ведущему к стенам. Уже внутри крепости гонец провел его по рву к подножию обрыва, откуда до костра было ближе всего. Остатки помоста, который использовали, когда укрепляли башню, громоздились здесь самым причудливым образом, упираясь в ствол между башней и стеной. Когда слуга сказал, что нужно влезть на помост, Исам не поверил своим ушам.

– Зачем мне туда лезть?

Гонец пожал плечами и махнул куда-то вверх. Исам взглянул в указанном направлении и довольно высоко, на том самом дворе с костром, увидел Дрого. Судья жестами велел ему подниматься по прислоненному к стене помосту, однако прежде гонец попросил отдать ему арбалет. Исам повиновался, перекрестился и начал подъем.

Поначалу помост из скрепленных веревками досок показался ему прочным, однако по мере продвижения он начал скрипеть, словно вот-вот обвалится, поэтому Исам старался выбирать наиболее надежные на вид места. Раненая нога мешала, зато руки действовали как когтистые лапы хищника, однако хлипкое сооружение, чем выше, тем шаталось все сильнее. Преодолев примерно две трети, Исам остановился перевести дух. Дождь и ветер хлестали его по лицу, а каменистый ров внизу, казалось, только и ждал, когда силы покинут его. Тем не менее он глубоко вздохнул и все-таки добрался до верха – как раз там, где ствол упирался в башню.

Передышки ему не дали – Уилфред, Павел Диакон, Дрого и Алкуин уже ждали его на другом конце двора. Чуть дальше стояла Тереза под охраной двух стражников, по-прежнему с кляпом во рту, а рядом – высокий человек с топором. В глазах девушки плескался ужас. Сердце у Исама сжалось. В этот момент Дрого выступил вперед и велел ему принести клятву.

– Во имя Господа нашего, перекреститесь и приготовьтесь к поединку. Алкуин выставляет вместо себя бойца! – прокричал он, указывая на человека с топором. – Поскольку вы его вызвали, он имеет на это право. А теперь поклянитесь в верности Богу, и пусть Он направляет ваше оружие.

Исам поклялся. Затем Дрого повернулся к человеку с топором и велел тому приготовиться.

– Победителю – почет, побежденному – ад.

Исам понял, что поединок будет проходить над пропастью, и пока его противник приближался, внимательно осмотрел древесный ствол, на котором им предстояло сражаться. Сверху он был грубо отесан – наверное, когда-то его использовали как мост между башней и стеной, – однако удержать равновесие все равно будет трудно, поскольку дождь не прекращался. Еще Исам заметил, что примерно посередине, на более ровной поверхности, было расставлено несколько небольших бурдючков, но зачем и что в них налито, он даже предположить не мог.

Подняв глаза, Исам увидел, что его соперник уже преодолел башенный парапет и ступил на ствол, балансируя при помощи топора. Торс его был облачен в кожу, на ногах – подбитые гвоздями сапоги. По татуировкам он понял, что это Хоос Ларссон.

Исам вынул кинжал и приготовился к бою. Дрого приказал Хоосу оставить топор – тот воткнул его в ствол, достал скрамасакс и, не глядя под ноги, двинулся навстречу противнику. Исам тоже пошел вперед, с беспокойством ощутив довольно сильную боль в ноге.

Они приближались друг к другу, как два готовых к прыжку зверя. Лицо Исама, всё в бисеринках дождя, было бледно; Хоос выглядел невозмутимым, словно собрался на охоту. Когда соперники сошлись на середине ствола, дерево заскрипело. Хоос первым сделал выпад, однако Исам выдержал натиск, не сдвинувшись ни на шаг, и тоже попытался нанести удар, который Хоос легко отразил.

Ларссон улыбнулся – ведь он мастерски обращался с кинжалом, а его сапоги с гвоздями цеплялись за дерево, будто когти. Он снова бросился на Исама, заставив того отступить. Исам приготовился к следующей атаке, однако Хоос неожиданно тоже сделал несколько шагов назад, словно оттягивая момент торжества. Тут Дрого отдал приказ лучникам, и целая туча стрел вонзилась в бурдючки, разделявшие противников.

– Ну как? – рассмеялся Хоос. – Думаешь, камни там, внизу, почувствуют, когда ты на них свалишься?

Теперь уже Хоос ступал осторожно, поскольку вылившееся из сосудов масло сделало ствол смертельно опасным. Вдруг он опять кинулся в атаку, и хотя Исаму удалось уклониться, он поскользнулся и выронил оружие. К счастью, ему удалось выпрямиться, прежде чем Хоос ударил его кинжалом. Исам быстро снял пояс и стал действовать им, как кнутом, не давая Хоосу приблизиться.

В это мгновение у него за спиной раздался треск, и он со страхом увидел, что помост рушится и деревяшки дождем сыплются в пропасть, а ствол начинает сползать со стены. Времени на раздумья не было – оба противника поняли, что он вот-вот рухнет, и перебрались на противоположный конец. Несмотря на наклон ствола, Хоос довольно быстро добрался до башни, а Исам поскользнулся на масляном пятне и чуть не свалился, однако вовремя уцепился за остаток некогда отрубленного сука.

Тереза закричала, и ее крик долетел до Исама, который в отчаянии искал, за что бы еще схватиться. К счастью, пальцы нащупали стрелу, глубоко вошедшую в ствол, и у него появилась вторая точка опоры. Хоос, с топором на плече, наблюдал за происходящим. Увидев, что Исам бьется, как птица в силках, он расхохотался.

– Может, помочь? – В голосе его слышалась издевка.

Исам не оставлял попыток вскарабкаться на ствол. Хоос снял топор с плеча и начал размахивать им.