Скриба

– Сразу видно, глаз у вас наметанный, редкостного вола присмотрели!

Алкуин искоса взглянул на него. Продавец наверняка шарлатан, но животное и впрямь мощное. Он спросил о цене, и мужчина призадумался.

– Ну, если для церкви… пятьдесят сольдо.

Алкуин так сверкнул на него глазами, что цена тут же опустилась до сорока пяти.

– Все равно очень дорого, хотя зверь впечатляющий.

– Козу могу предложить за тридцать пять. – Пыл у торговца явно иссяк.

Алкуин пообещал подумать, и они опять вернулись к рабам. Монах попросил оставить его одного, так он быстрее все осмотрит, и девушка согласилась. Договорились встретиться на том же месте, когда солнце будет в зените.

Пока Алкуин бродил по рядам, Тереза решила еще раз сходить на рынок скота. По дороге какой-то торговец предложил несколько монет, если она разрешит попользоваться своим телом, и девушка ускорила шаг. У загона с уже знакомым волом к ней сзади подошел какой-то человек.

– Я бы не дал за него больше десяти сольдо, – будто между прочим произнес он.

Тереза обернулась и увидела небрежно одетого светловолосого мужчину средних лет, который, привалившись к ограде, нахально смотрел на нее холодными голубыми глазами. У мужчины была всего одна нога, вторую заменял костыль.

– Другую потерял во время работы, но еще могу кое на что сгодиться, – сказал он, заметив удивление на лице девушки.

– Ты что, разбираешься в волах? – презрительно спросила Тереза. Человек наверняка был рабом, а если у нее когда-нибудь будут свои, нужно учиться с ними обращаться.

– Я родился во Фризии, а там скота больше, чем пастбищ, даже слепой отличит больного вола от здорового.

Воспользовавшись тем, что хозяин отошел, одноногий ткнул вола палкой. Тот даже не пошевелился.

– Видите? То же самое будет, когда вы впряжете его в плуг. Он и с места не тронется.

Тереза была поражена. Она взглянула туда, куда палкой указывал хромой, и увидела над копытами животного засохшую кровь.

– Если хотите купить хорошего вола, ступайте к моему хозяину Фьору, он не обманет.

В этот момент вернулся владелец больной скотины, и одноногий на удивление быстро скрылся. Девушка бросилась за ним – узнать, где найти этого самого Фьора, и мужчина велел следовать за ним.

По пути он рассказал, что Фьор продает только небольших волов.

– Сил у них, конечно, меньше, но для легкого плуга достаточно. Зато они очень выносливые, мало едят и стоят дешевле. Для этих земель в самый раз.

Они долго пробирались среди повозок, обходя каменистые русла ручьев, зигзагами сбегающих к речке, и наконец из какой-то палатки им навстречу вышли женщина и два мальчугана. Женщина обняла одноногого, мальчишки повисли на нем. Тереза обратила внимание на их худобу – на истощенных лицах глаза казались огромными.

– Что-нибудь достал? – спросила женщина.

Мужчина вытащил из пустой штанины какой-то сверток, и женщина, понюхав его, чуть не заплакала от радости, а затем увела детей за палатку и дала каждому по куску свалившегося с небес сыра. Одноногий отправился к Фьору спросить, есть ли у него что-нибудь подходящее для Терезы, и тут появился Алкуин с хозяином гигантского вола. Лицо монаха не предвещало ничего хорошего.

– Этот человек говорит, что одноногий раб украл у него сыр и что он был с тобой. Это правда? – обратился Алкуин к Терезе.

Значит, одноногий нарочно подошел к загородке, чтобы украсть сыр, который сейчас доедали двое его сыновей. Если все выяснится, его сурово накажут.

– Не совсем, – уклончиво сказала Тереза. – Это я велела ему взять сыр, поскольку у меня не оказалось денег, но я как раз пошла разыскивать вас, чтобы заплатить.

– Это и называется кража! – закричал хозяин вола.

– А продавать больного вола – это как называется? – парировала девушка. – Возьмите. – Под удивленным взглядом Алкуина она достала из его сутаны мешочек с деньгами и протянула торговцу пару монет. – А теперь проваливайте, пока я не обратилась к судье.

Не переставая ругаться, хозяин вола исчез. Алкуин строго посмотрел на Терезу.

– Он хотел нас обмануть, – извиняющимся тоном сказала она.

Выражение лица Алкуина не изменилось.

– Этот одноногий взял сыр для своих детей. Взгляните на них, они умирают от голода!

– Он вор, и ты поступила глупо, пытаясь помочь ему.

– Ну что ж, тогда ступайте к этому праведнику и заплатите ему за никуда не годного вола. А меня предупредили, что он мошенник, и сколько бы вы ни сердились, дети все равно голодные, неделю, наверное, не ели.

Алкуин лишь покачал головой и пошел вместе с Терезой к Фьору.



Фьор оказался пузатым норманном, который все дела обделывал исключительно за стаканом вина. Не успев познакомиться, он предложил им выпить, а потом показал несколько здоровых и сильных животных. Остановились на среднего размера пятнистом воле, который, по словам хозяина, с первого дня будет работать как проклятый. Торговец запросил двадцать динариев, то есть отдал почти даром, если учесть, что волу было больше трех лет.

– Я тоже ростом не вышел, а каждый день тружусь не покладая рук, – пошутил Фьор, открывая в улыбке рот с несколькими деревянными зубами.


Он также показал им разную кожаную упряжь и орудия для обработки земли. Некоторые требовали починки, но продавались очень дешево, и Тереза с Алкуином решили их приобрести. Покончив с волом, они спросили Фьора насчет недорогих рабов, но тот, узнав, какой суммой они располагают, лишь покачал головой и сказал, что за такие деньги им вряд ли удастся купить даже свинью.

– Правда, я могу продать вам Олафа. Он хороший работник, но с тех пор как потерял ногу, от него одни неприятности. Если он вам подходит, хоть сейчас забирайте.

Заметив, что Тереза заинтересовалась, Алкуин отвел ее в сторону.

– Боже мой, он же одноногий, получишь нахлебника, да и только! Иначе с чего бы он отдавал его за бесценок, можно сказать, дарил? – пытался он вразумить девушку.

Однако Тереза проявила упрямство. Если она – владелица рабов, ей и решать, сколько у каждого должно быть ног.

– Его жена и дети тоже могут работать, – добавила она.

– Их он продавать не собирается или попросит еще денег, которых у нас нет. К тому же тебе нужен раб, а не целая семья.

– Не вы ли говорили, что лучше покупать женатых, мол, тогда они не убегут?

– Черт возьми, как он убежит, с одной-то ногой?

Тереза подошла к Фьору, по обыкновению смакующему вино.

– Хорошо, мы их забираем, – сказала она, показывая на женщину и ребятишек, которые, стоя за повозкой, ловили каждое их слово.

– О жене и детях речь не идет, или платите еще пятьдесят динариев.

– Пятьдесят динариев за этих скелетов? – с возмущением воскликнула девушка.

– Нет, по пятьдесят за каждого, итого сто пятьдесят.

Тереза в упор взглянула на Фьора. Может, он и считает себя опытным торговцем, но явно не понимает, с кем имеет дело. Девушка вытащила скрамасакс и одним ударом перерубила веревки, которыми к спине вола был привязан груз, и тот с грохотом упал на землю. Мужчина в изумлении воззрился на нее.

– Сорок динариев за всю семью, или останетесь со своим одноногим, коротышкой волом и сломанными инструментами.

В первое мгновение мужчина напрягся, но, взглянув на черепки, от души расхохотался.

– Вот чертовка! Хоть бы всех женщин дьявол забрал!

Все еще смеясь, он взял протянутый Терезой мешочек с деньгами, потом они выпили, и Алкуин с девушкой отправились в обратный путь. За ними хромал Олаф, его жена тянула за собой вола, а на нем восседали двое ребятишек, криками помогая матери.



Как и следовало ожидать, ходок из Олафа был никудышный, а вот собеседник он оказался любопытный. Пока дошли до города, он успел рассказать всю свою тяжелую жизнь, впрочем, не более тяжелую, чем у любого, рожденного в рабстве. Для него это состояние было естественным, он не тосковал по свободе, поскольку не знал ее, и не терпел жестокостей от хозяев, так как всегда трудился на совесть, и с ним обращались хорошо.

Единственное, о чем горевал Олаф, так это о потерянной ноге. Беда приключилась два года назад – огромная ель, которую он рубил, упала раньше, чем он ожидал, и придавила ногу, раздробив кости. К счастью, мясник ампутировал ее, прежде чем началось заражение, и Олаф чудом избежал смерти, однако с тех пор жизнь его семьи неуклонно ухудшалась, пока не превратилась в ад.

Сначала Фьор надеялся, что Олаф сможет работать по-прежнему, но когда стало ясно, что это не так, он превратился в обузу. Пока нога заживала, он старался быть полезен благодаря хорошему знанию окрестностей и умелым рукам, но как только Фьор обучил нового надсмотрщика, Олафу пришлось собирать отбросы, чтобы не дать умереть детям и Лусилии.

– Я еще могу работать, – настаивал он, пытаясь ускорить шаг. – Я умею ездить верхом, и в пастбищах я дока.

– Не вздумай покупать лошадей, он сбежит на первой же, – прошептал Алкуин на ухо Терезе.



Алкуин предложил семье Олафа эту ночь провести в аббатстве, а завтра уже переезжать в свою хижину в лесу. Поставив вола на конюшню, все отправились на монастырскую кухню и поужинали луковым супом, ржаным хлебом и яблоками, которые для ребятишек были невиданным лакомством. Всему семейству разрешили переночевать у огня, и мать с детьми, устав от волнений и впечатлений, моментально уснули, а Олаф еще долго ворочался на непривычно мягком тюфяке.

На следующее утро Тереза пришла за ними. На повозку погрузили зерно, немного еды и старые земледельческие орудия, которые через неделю нужно будет вернуть. Достать их помог Алкуин, он же отпустил девушку на этот день из скриптория, за что она была очень ему благодарна. До места добрались нескоро, хотя отправились самой короткой дорогой, так как детишки несколько раз останавливались пописать, а Олаф пытался идти пешком, демонстрируя Терезе свою пригодность в хозяйстве.

Мальчишки пришли от хижины в восторг: прыгали по крыше, словно белки, и до изнеможения носились вокруг по полю. По именам Олаф их не называл, только «коротышки», «крикуны» или «озорники», а вот жену всегда величал «дорогая Лусилия».

Муж с женой наскоро построили вокруг хижины ограду, подмели двор, сложили камни горкой, чтобы ветер не задувал огонь, и приготовили первое блюдо – репу с салом, которое сынишки слопали прямо из котелка. Затем Олаф смастерил простенькие ловушки для кроликов и мышей и расставил их поблизости – до весны это мясо и овощи будут единственной пищей всей семьи.

Днем ребята в один голос возвестили о прибытии человека на лошади. Это оказался Исам, присланный Карлом Великим.

Олаф подошел помочь ему, однако молодой человек не стал слезать, а наоборот, велел Терезе садиться в седло. Девушка удивилась, но повиновалась, и Исам так пришпорил лошадь, что та копытом повредила хижину.

– Алкуин рассказал мне об этой глупости, но дело обстоит даже хуже, чем я ожидал. Что это тебе взбрело в голову купить калеку? Хочешь сразу пустить все по ветру?

– По-моему, он не так уж плох, – ответила Тереза, указывая на Олафа, который уже успел поймать кролика.

– Этой земле нужно отдать себя целиком, здесь милостыню не подают. Здесь бывает дождь, град, снег, здесь нужно пахать, рубить деревья, ухаживать за волами, строить дом, косить, убирать и делать тысячи разных других дел. Кто всем этим будет заниматься? Одноногий и три скелета?

Тереза попросила остановить лошадь, слезла и пошла назад к хижине. Исам поехал за ней.

– Не упрямься! От того, что ты не будешь меня слушать, ничего не изменится. Надо их продавать.