Сколько ты стоишь?

— Почему ты не съел свою вату? — сама от себя не ожидая, спросила она вдруг у Ильи. И про что спросила-то? Про какую-то дурацкую вату!

— Расхотелось, — Берестов пожал плечами. — Извини, что испортил тебе выходной. Я не знал, что вы с братом сюда придёте.

— Угу. И о том, что я работаю именно в той конторе, куда ты устраиваешься на работу, ты тоже не подозревал.

— Не подозревал. Но ты, наверное, не поверишь. Это просто совпадение… Хотя я действительно пытался тебя найти.

Внизу, в вольере, небольшая мохнатая обезьянка сосредоточенно очищала банан. И этой своей сосредоточенностью напоминала Кешу, когда он делает домашку по математике.

— Найти? — пробормотала Варя, глядя, как Дятел с Алиной фотографируют процесс очищения банана. — Каким образом?

— По записи с видеокамеры подъезда. Отдал её другу, который в органах работает, но тот не смог тебя отыскать.

— Понятное дело, — фыркнула девушка. — Хорошо хоть фоторобот не додумался составить…

— Почему не додумался?

Варя изумлённо оглянулась на Илью. Он стоял слишком близко, и она сделала шаг назад, наткнулась на бортик вольера. Берестов шагнул следом, взял её за локоть, но почти сразу отпустил.

— Извини, мне показалось, что ты падаешь.

— Нет. — Варя чувствовала себя неловко, почти касаясь грудью его рубашки. — Я просто… от неожиданности. Зачем… фоторобот?

Илья усмехнулся, отошел назад, чтобы она могла спокойно вздохнуть.

— От отчаяния. Не знал, что ещё придумать.

— И как… похоже получилось?

— Очень.

— Покажешь? — неуверенно протянула Варя, но Берестов не успел ответить — рядом загомонили Алина и Кеша, требуя идти дальше.

И попкорна…



.

Возле вольера с белыми медведями дети зависали особенно долго. Наблюдали за возней медведицы и медвежонка и тихонько переговаривались.

— А я думала, белые медведи белее… А они не белые, а жёлтые…

— Может, они просто немытые? Помоют их — и побелеют…

Илья рядом с Варей затрясся от смеха.

— А чем их моют? — задумчиво протянула Алина и повернулась к взрослым. — Дядь Илья, скажи, чем моют медведей? У них шампунь специальный есть, да? Они от него белеют и становятся красивые?

— Мама говорила, что отбеливает хлорка, — вставил свои пять копеек Дятел. — Только она вонючая-я-я…

— От хлорки белые медведи, пожалуй, превратятся в очень белых, но совершенно мёртвых, — сказал Илья, изо всех сил стараясь не рассмеяться ещё раз. — Хлорка — она не для живых существ.

— Точно! — хлопнул себя по лбу Кеша. — Мама льёт её в унитаз!

— Вот-вот. В унитазе как раз живые существа не нужны. А медведи… честно говоря, я не знаю, моют их или нет. Но в любом случае от мытья они не побелеют. Они вот такие и есть.

— Но они же не белые! — воскликнула Алина. — Они жёлтые!

— Это в сравнении со снегом, — вмешалась Варя. — А если поставить такого мишку рядом с бурым медведем, сразу станет понятно, кто из них белый.

Дети рассмеялись, Илья тоже. Хорошо хоть смеха она его не боится…

Неподалеку располагалась палатка с попкорном, и дети, увидев вожделенное, сразу возбуждённо загомонили, выпрашивая вкусность. Кеша хотел солёный попкорн, а Аля — сладкий.

— Дядя Илья, а из чего делают попкорн? — вдруг спросила племянница Берестова, когда они с Дятлом получили желаемое и аппетитно захрустели.

— Из пенопласта, — ответил Илья. Варя с изумлением посмотрела на него.

Берестов совершенно невозмутимо хапнул попкорна из стаканчика Алины, испуганно вытаращившей глаза, и не менее невозмутимо продолжил:

— Да-да. А ты думаешь, зря мама тебе его есть запрещает? Вот слушай внимательно. Ты же буквы у нас выучила уже. «Пе» — это значит, первая буква «п». Потом «но» — это «о». И наконец «пласт» — ещё одна «п». Вот и получается «поп». А «корн» — кормовой, значит. Попкорн. И вреден он, потому что впитывает воду, разбухает… и от большого количества съеденного попкорна можно лопнуть, как воздушный шарик, если его слишком сильно надуть.


Варя хихикнула, а Дятел фыркнул:

— Врёшь! Попкорн — это кукуруза!

— Да? — Илья многозначительно покосился на ведёрко в руках Кеши. — И где тут кукуруза? Правда же, больше похоже на пенопласт?

Дятел хмурился, пытаясь найти аргументы, но с процессом изготовления попкорна знаком не был, и поэтому молчал.

— Дядя Илья… — Алина обиженно шмыгнула носом. — Это что же, я могу лопнуть?

— Нет, — Берестов успокаивающе погладил племяшку по голове. — Не можешь. Тут совсем немного. А вот если объесться попкорном, то можно и лопнуть. Так что много не ешь и обязательно делись с добрым дядей Ильёй!

Алина энергично закивала, пихая коварному дяде ведёрко с попкорном прямо в бок. И Дятел, задумчиво почесав макушку, тоже предложил Варе угощаться.

Покачав головой, она с иронией заметила:

— Ты прирождённый педагог!

— Стараюсь, — согласился Илья и улыбнулся, глядя на Варю такими необыкновенно тёплыми глазами, что девушке стало безумно неловко. И она опустила голову, почувствовав почему-то не обычную привычную волну паники, а смущение.

Наверное, примерно так же чувствовала себя Бэлль, выяснив, что у страшного Чудовища в его страшном-престрашном замке есть прекрасная библиотека со стеллажами до небес.





17





* * *




Дольше всего дети стояли возле вольера с морским котиком, который забавно кувыркался в воде и прыгал прямо перед носом у наблюдающих, будто его только что доставили из цирка. Дятел с Алиной восторженно визжали, подпрыгивали и щёлкали фотоаппаратом. Фотографии получались смазанные, но дело ведь не в них, а в процессе.

А потом настало время перебраться по небольшому мосту на старую территорию зоопарка. Дети бежали чуть впереди, Варя и Илья шли следом, но на некотором расстоянии друг от друга. Берестов даже усмехнулся про себя, неожиданно осознав, что привычно выдерживает совершенно определенную дистанцию между собой и Варей. Давно заметил: девушка начинает паниковать, если он подходит к ней ближе чем на метр.

Но в этот раз соблюдать дистанцию не получилось. Пробегавший мимо Вари незнакомый мальчик вдруг налетел на неё и непременно сбил бы с ног, если бы Берестов не обхватил девушку за талию и не прижал к себе.

И почти сразу ощутил, как Варя напряглась. У неё словно все мышцы свело. Илья, поняв это, разжал руки — но она не двигалась, так и стояла посреди моста, как будто он её в статую превратил.

— Варя? — Илья развернул девушку и с тревогой вгляделся в побелевшее лицо, распахнутые глаза с расширенными, как от шока, зрачками. Выругался про себя. Оттеснил её к стене и, подняв руки, заговорил очень тихо и быстро: — Всё хорошо, слышишь? Я не трогаю тебя. Не трогаю. Всё хорошо. Дыши, Варя. Пожалуйста.

Она и правда не дышала. И словно ничего не слышала…

— Варь? Варя-я-я? — вдруг заверещал где-то возле них Кеша. — Чего с тобой такое, Варь?

Мальчик взял сестру за руку и энергично её затряс. Испуганная Алина прижалась к Берестову, и он бережно погладил племянницу по голове, успокаивая.

— Всё… нормально, — сказала вдруг Варя, смаргивая паническую муть в глазах. Потёрла ладонями щёки, улыбнулась Кеше, потом Алине. На Илью так и не посмотрела. — Просто дыхание перехватило. А давайте мороженого купим?

Хороший ход. Берестов тоже хотел предложить нечто подобное, чтобы разрядить обстановку. Варе, конечно, мороженое вряд ли поможет, но хоть дети развеселятся, а то испугались не меньше, чем он.

— Да! Давайте! — энергично закивали Кеша и Алина, и девушка, взяв обоих за руки, повела их дальше по мосту.

— Дядь Илья, не отставай! — крикнула племяшка, но, по правде говоря, Берестову сейчас вовсе не хотелось идти следом.

Больше всего на свете ему хотелось побиться головой о стену этого моста…





* * *




Варе было стыдно.

Вот это чувство она легко распознала среди прочих. Паника, смущение, злость, досада, даже толика тошноты — все было, да, но стыд оказался сильнее всего.