Сколько ты стоишь?

— А-а-а, я понял… Что, неужели ты веришь в беременные стулья?

Юрьевский хмыкнул.

— Как пелось в одной детской песенке: «Хочешь, не хочешь, днём или ночью, чудо — придёт». Тем более Варе давно пора.

— Не жалеешь ты меня, — притворно шмыгнул носом Мишин. — Мне же потом опять нового ведущего менеджера искать!

— Посмотри на это с другой стороны.

— С какой это?

— У нас на фирме неженатых мужчин уже не осталось, — улыбнулся Макс. — Илья — последний член этого «клуба». Так что даже если скоро у нас будет новый ведущий менеджер, выходить замуж ему — то есть ей — окажется не за кого.

— Зато незамужних баб у нас достаточно, — съязвил Мишин. — Возьму мужика менеджером — по новому кругу ада пойдём.

— А я этот стул к себе в кабинет заберу. И буду на нём сидеть. Мне никакие беременные стулья не страшны.

— Лучше сейчас забери… От греха.

— Нет, Серёж, — покачал головой Юрьевский. — Варя к нам со Светкой частенько в гости захаживает, смотрю я на неё и понимаю: пора ей замуж. И деток. Материнский инстинкт у неё будь здоров. Так что… пусть.

— Изверг.

— Угу. Я тебя тоже люблю.





11





* * *




О принятом решении Илья пожалел почти сразу. Не стоило идти на поводу у своего малодушия и желания искупить вину перед Варей. Но как же хотелось ей понравиться…

Она его зацепила, Берестов понял это уже давно. Он никогда не относил себя к людям, склонным к самообману, поэтому честно и откровенно признавался: да, зацепила. Если бы их знакомство оказалось нормальным, он бы попытался построить отношения. И не на один раз…

А теперь дай бог, чтобы Варю от него не тошнило.

Какая ирония судьбы. В семнадцать лет спасти девушку от изнасилования, а спустя те же семнадцать лет самому стать насильником. И плевать, что он не специально. Термина «непреднамеренное изнасилование» в законодательстве не существует.

Вот и придется теперь как можно меньше попадаться ей на глаза. Учитывая стоящие рядом столы, будет сложновато — хотя Варя нашла способ. Его-то он и обнаружил, вернувшись от Юрьевского.

Их столы имели изогнутую форму и соприкасались друг с другом этими «изгибами». На образовавшемся таким образом «аппендиксе» Варя нагородила настоящую башню: папки с документами, всяческие книги и просто подарки благодарных клиентов. И если раньше, сидя за столом, можно было чуть повернуть голову — и увидеть Варю, то после подобных манипуляций Илья мог лицезреть только её светленькую макушку.

Он, конечно, ничего по этому поводу не сказал. Если ей так легче — пусть.

Сам же Берестов постарался полностью погрузиться в новую работу и не думать больше о Варе. Погружаться получалось, не думать — не очень. Особенно когда она вставала и шла куда-то мимо него, шелестя юбкой и гордо вздёрнув голову… В такие моменты Илья замирал от настигавшего его желания пойти за ней, обнять, поцеловать и заласкать до потери сознания.

Он бы так хотел доказать ей, что умеет не только грубо брать женщину. Но…

Варе эти доказательства были нужны примерно так же, как ему — ещё одна хромая нога.





* * *




Где-то через неделю работы Варя поняла, что присутствие Ильи уже не так её раздражает, как поначалу. В первые дни она совершенно не могла сосредоточиться, всё время думала, что он тут, рядом, в двух шагах… Уговаривала себя, успокаивала, но паническая атака — вещь упрямая.

Берестов вёл себя образцово-показательно. Обращался исключительно вежливо и только по работе, не бросал никаких пошлых взглядов — да и взглядов вообще. Словно Варя не человек, а стул.


Разумеется, женская половина коллектива безоговорочно Илью приняла. Ещё бы: красивый, вежливый, да ещё и хроменький. Русская женщина равно жалостливая баба, поэтому охи и вздохи по Берестову были слышны изо всех углов. И Варю это немного… бесило. Подумаешь, хромает! Зато мускулатуру себе такую накачал, что хрен отобьёшься…

Но другие девушки и женщины и не собирались отбиваться от Ильи. Наоборот, дарили ему благосклонные улыбки. И всё бы ничего — какое Варе дело до их улыбок? — если бы это происходило не возле её стола. Паломничество к беременному стулу ей не нравилось, походы к Берестову не по работе раздражали.

Хотя, как разумный человек, она понимала, что все в нём нашли.

Пересесть девушка так и не решилась. Не хотела, чтобы по фирме поползли дурацкие слухи. Когда семь лет торчишь в одном и том же углу, а после прихода нового человека сбегаешь с насиженного места — это не может не вызывать вопросов, на которые очень не хотелось отвечать.

В общем, так прошла неделя. Варю уже почти не накрывало паникой при виде Ильи. Хотя, как она думала, только из-за того, что он не хватал её за руки и вообще не делал никаких резких движений.

Удивительно, но после появления на работе Берестова у Вари прошло отвращение к остальным мужчинам. Словно вся негативная энергия сосредоточилась на нём одном, а прочие раздражители были почти забыты и похоронены. Не совсем справедливо, но Варя ничего не могла с собой поделать.

В понедельник днём прошёл дождь, и, когда она вышла с работы, повсюду были лужи, а местами даже скользко. Варя зашагала к метро — она очень редко ездила на работу на машине из-за вечных пробок — и вдруг увидела прямо перед собой Илью.

Он ведь ушёл десять минут назад. Варя специально дождалась — изучила уже, когда Берестов приходит на работу и когда сваливает. Не хотела сталкиваться в лифте или дверях.

Может, заходил в магазин?

Ну ничего, сейчас мы замедлимся и пропустим его… Пусть бежит…

Вот именно — бежит. Варя нахмурилась, наблюдая за шагающим впереди Ильёй. Что же он настолько себя не бережёт? Хромает, а ходит быстро, побыстрее многих нехромающих. Но ведь так и… грохнуться недолго…

Будто накаркала. Берестов, сходя со ступенек, вдруг поскользнулся и полетел вниз, на асфальт. Сгруппировался, конечно, но всё равно треснулся мощно, и явно больной коленкой…

— Ты как? — Варя даже не заметила, что подбежала к Илье и села рядом с ним на корточки. — Помощь нужна?

Берестов поднял голову — и девушка испуганно вздрогнула, вскочила на ноги и попятилась. Показалось, что лицо Ильи искажено яростью…

Но почти сразу поняла: ошиблась. Это была не ярость, а боль.

Которая тут же сменилась обидой и досадой, когда Берестов понял, о чём подумала Варя.

— Нет, спасибо, — ответил он спокойно; лицо его буквально закаменело. — Сам разберусь. Ничего страшного.

А ей было стыдно. За своё поведение, за внезапный испуг.

И жалко его…

— Да ладно тебе, — Варя сделала шаг вперёд. — Давай помогу подняться.

— Не нужно. Всё хорошо.

Она вновь хотела возразить, что ничего не хорошо, но застыла, наблюдая, как Берестов проворно принимает упор на кулаки и поднимается… на ногу. Вторую, больную, он поджимал, как делают животные, когда у них болит лапа.

Лицо у Ильи было бледным, даже слегка зеленоватым.

— Хотел, называется, за подарками сходить, — криво улыбнувшись, он кивнул на вход в метро и по совместительству огромный развлекательный комплекс. — У племянницы день рождения в субботу… Сходил. Побежал неуклюже по невысохшим лужам…

Он явно старался переключить внимание Вари и обратить случившееся в шутку. Но получалось… неуклюже.

— И как ты теперь? — девушка кивнула на поджатую ногу Берестова. — В метро будет не очень удобно.

— У меня тут машина на стоянке. Но повести я сейчас не рискну, оставлю до завтра. На такси доеду. Не переживай, Варя. — Он мягко улыбнулся, заглядывая ей в глаза, и Варя почувствовала, что краснеет. — Не в первый раз. Поезжай домой, не волнуйся. Я сам справлюсь.

Будь это кто-нибудь другой, она непременно настояла бы на своём и помогла. Но Берестова уговаривать принять помощь… нет, это уж слишком.

— Как хочешь, — буркнула, отводя глаза, и уже собиралась уйти, когда Илья вдруг спросил:

— Варя, скажи… если тебе не неприятно об этом говорить, конечно… Почему ты не подала на меня заявление в полицию?

Было неприятно, но Варя всё же ответила:

— А смысл?

Илья слегка нахмурился — не понял. Она вздохнула:

— Не вижу смысла обращаться в полицию. Ну подала бы я заявление, а дальше что? Даже если бы удалось доказать, что ты меня действительно… того самое, а не по обоюдному согласию… ну посадили бы тебя на пару лет. Думаешь, мне было бы легче?

Берестов молчал.

— И это уже не говоря о том, что доказать подобное, когда я к тебе сама пришла, весьма проблематично…

— Я бы не стал отрицать, если бы ты подала заявление.

— Почему? — опешила Варя.