Сказка на ночь

— Для чего? — хмурюсь. — Что не так с моей маткой? Было больно. Мне вдруг стало очень больно и я потеряла сознание. Есть угроза для ребенка? Что сказал врач?

— Врач уже в пути, — горящий взгляд вдруг холодеет. — Полагаю, еще минута — и он появится, чтобы объяснить тебе суть лечения более подробно.

— Но ты ведь и сам в курсе?

— Рядовая процедура, — заключает Рустам. — Необходимо расслабить матку, улучшить маточно-плацентарный кровоток. Конечно, это назначают не всем, но тебе действительно не стоит переживать. В подобном назначении нет ничего необычного. Наш ребенок в полном порядке.

— Ты уверен? — голос срывается от тревоги. — Может, мы поздно обратились? Мне успели сделать УЗИ? Анализы взяли? Наверное, надо посетить другого врача. Ну тут лучше сравнить заключения. Подстраховаться. Да?

— Принцесса, — улыбается, склоняется и заправляет выбившуюся прядь моих волос за ухо. — Я держу ситуацию под контролем. Тебя осматривают лучшие специалисты. Все необходимые анализы взяты. УЗИ готово. Нет никакого повода для волнения.

— Я хочу это все видеть, — настаиваю. — И врачей тоже. Всех. Я хочу отчетливо понимать, что именно со мной происходит.

Раздается стук в дверь.

— Входите, — бросает Рустам по-английски.

В палате появляется женщина средних лет. Вид у нее встревоженный, однако она изо всех сил старается это скрыть. Широко улыбается, начинает что-то поспешно говорить. Глаза выдают ужас. Она явно напугана.

Господи. Теперь и мне страшно. До чертиков.

— Я прошу вас объяснить моей супруге все выписанные назначения, — от ровной фразы Рустама и без того до жути перепуганная дама вздрагивает. — Что-то не так?

— Нет, нет, — поспешно заявляет женщина. — Отлично. Просто отлично!

А дальше она постепенно успокаивается, начиная посвящать меня в подробности моего положения. Назначено пять капельниц. Вероятно, позже потребуется еще пять. Решение зависит от анализов, которые будут брать каждый день, наблюдая за моим состоянием. Также надо принимать различные витамины для укрепления организма. Правильно питаться, употреблять больше овощей и фруктов, гулять на свежем воздухе. И главное правило — никакого стресса. Абсолютное спокойствие. Угрозы для малыша нет, но стоит позаботиться обо всем заранее. Нужен строгий контроль за ситуацией.

— У меня что, — запинаюсь. — Мог произойти выкидыш?

Женщина смотрит мимо. Медлит. Ждет одобрения от Рустама? Вид у нее такой, будто она наталкивается на летящий на бешеной скорости грузовик. Замечаю, как мелко дрожат ее пальцы.

Я оборачиваюсь и смотрю на мужа. Он невозмутим. Улыбается. Мне — улыбается. Для других предназначены совсем другие реакции.

— Ты всех врачей будешь так запугивать? — интересуюсь по-русски.

— Я и слова не сказал.

— Да тут одного твоего взгляда хватит.

Женщина прочищает горло. Выдает несколько общих и отвлеченных фраз на тему того, как важен позитивный настрой, мол, не стоит портить настроение тревожными мыслями. Все будет прекрасно.

— Благодарю, — отвечаю ей. — Вы нам очень помогли. Теперь я бы хотела снова остаться с мужем наедине. Нужно многое обсудить.

Она кивает и торопливо удаляется.

— Рустам, ты неисправим, — вздыхаю.

— Для тебя — исправлюсь.

— Сильно сомневаюсь.

Дикий хищник никогда не станет травоядным. Мирно пастись на лужайке откажется. Подобное идет в разрез с его кровожадной природой. Это не плохо и не хорошо. Факт. Однако что-то нам придется решать. И срочно.

— Я умею удивлять, — говорит Рустам.

Разумеется. Кто бы сомневался? Тянет скептически хмыкнуть, но я ловлю себя на том, что перевешивают совсем другие чувства. Отмахнуться не удается. Обесценить тоже.

Верно. Умеет. Этого у него не отнять. Выбивает почву из-под ног на раз. И как с этим бороться? Возможно ли? Реально вообще?

— Давай начнем с того, что ты перестанешь так доводить людей, — заявляю после короткой паузы.

Он лишь выгибает бровь. Невинно. Недоуменно.

— Ты понимаешь, о чем, — продолжаю. — Тебе даже не нужно ничего говорить вслух, достаточно выразительного взгляда. Но попытайся, пожалуйста, быть более приятным.

— Приятным?

Кажется, такое слово может ободрать его губы до крови.

— Спокойным, — поясняю терпеливо. — И не таким мрачным. Да, когда ты смотришь на меня, твой взгляд моментально смягчается, но всем остальным достается по полной.

— Ты сгущаешь краски, — замечает он.

— Если бы, — мотаю головой. — Я отказываюсь находиться в атмосфере, где царствует ужас. Ты должен понять, ребенку это вредно. Хочется совсем других эмоций от тех, кто нас окружает.


— Я разберусь, — обещает Рустам.

— О нет, лучше не надо, — выдаю поспешно. — Ты это сообщаешь с таким видом, будто намереваешься заставить всех радоваться. Насильно. Однако номер не пройдет.

— Ну почему? — усмехается. — Я бы провел самую обычную беседу. Объяснил, что к чему. Я человек, который способен найти общий язык с кем угодно. При желании.

— От таких твоих слов еще страшнее.

— Юля, — выдает мягко, переплетает наши пальцы. — Разве ты не поняла, что тебе совсем не нужно меня бояться?

— Просто… будь нормальным. Хотя бы попытайся. До рождения ребенка. Конечно, я еще не весь персонал больницы видела, но у меня уже ощущение, что ты на них нагнал дикий страх. У бедных людей создалось впечатлений, что один неверный шаг — будет расстрел. Черт. О чем я? Это не впечатление, а суровая реальность. Рустам, пожалуйста, перестань. Сбавь обороты. Если действительно хочешь наладить наши отношения.

— Хорошо.

— Ты слишком легко согласился.

— Подозреваешь криминал? — в черных глазах отплясывают коварный бесы. — Я не рискну тебя расстраивать, Юля. И речь не только про сегодняшний день.

— Ох, — нервно улыбаюсь. — Есть шанс, ты удержишься от манипуляций? Любопытно, как долго этот период продлиться. Час? Два?

— Твои чувства не игрушка.

— Но ты играешь на них, — выпаливаю с горечью. — Виртуозно.

— Я всегда учитываю свои ошибки.

Молчу. Пока плохо представляю, что еще можно сказать. Конечно, тянет высказать многое, вот только фразы забиваются в горле, слова наружу не идут.

Ну зачем? Какой смысл?

Он не изменится. Никогда. Бесполезно просить. Сейчас создаст видимость, потом выдаст такой откат назад, что мало никому не покажется. Рустам… такой. Сильный. Властный. Манипулятор до мозга костей. Уверен, существует лишь его мнение. Один путь. Все.

— Я устала, — отворачиваюсь. — Хочу отдохнуть.

Горячие губы обжигают мою ладонь, вроде едва касаются, но при этом обдают кипятком, опаляют так, что дыхание вмиг сбивается, сердце стрекочет будто бешеное.

— Позволь мне задержаться, — говорит Рустам. — Побыть с вами.

Разве я могу отказать? Малыш общий. Наше дитя. Да и чувствую, ребенок сам тянется к отцу. Нет, я не замечаю ни толчков, ни пульсации, однако иначе не могу объяснить свою собственную реакцию. Жутко обижена. Не простила. А прогнать не выходит.

Ограничиваюсь неопределенным кивком.

Рустам придвигает стул, не разрывая наш контакт. Усаживается рядом.

В моей голове проносятся лихорадочные мысли. Жгучая обида разливается внутри. Но и тянет меня к этому мужчине. Тянет с неудержимой силой. Вычеркнуть не выйдет.

Да и разве он позволит? Отпустит?

Закрываю глаза, чтобы не разрыдаться. Совершенно безумные чувства одолевают меня, раздирают на части. Эмоции бурлят.

Что я могу ему сказать? Объяснить?

Он знал: я беременна. Знал и не отказался от своего дурацкого плана. Ничего не стал изменять. Делал, что хотел. Поступал, как считал нужным.

Но разве основная проблема в этом? Нет. Разлом гораздо глубже. Хуже. Безнадежнее. Рустаму наплевать на чужие чувства. Он уверен в своих решениях. Исключений не бывает.

Дьявол. Но если бы он был другим, разве сумел бы меня защитить? Получил бы хоть единственный шанс побороть орден? Уничтожил бы наших врагов? Выстоял бы в той чудовищной войне?

Мой разум опять начинает искать оправдание. Дурацкая скачка мыслей. И я полная дура, которая продолжит прощать даже самые ублюдские поступки. Да? Нет! Ни за что. Хватит с меня. Нужно сражаться. Хотя бы попытаться. Нужно высказать все, о чем думаю.

Слезы стекают по щекам. Не могу успокоиться. Однако это длится недолго.

— Юля, прости, — раздается шепот, хриплый, пробирающий до костей. — Юля, ты моя принцесса. Моя девочка. Женщина. Моя любимая. Ты мое сердце. Веришь? Даже такой подонок как я не умеет жить без сердца. Видишь?

Рустам говорит все это и собирает мои слезы губами, иссушает соленые реки поцелуями, проходятся нежно, убийственно ласково. Исцеляет, пробует стереть мои раны.

— Будут лучшие врачи, — продолжает муж. — Лучшее оборудование. Наш ребенок появится на свет крепким и здоровым. Клянусь. Все сделаю. Никакой угрозы.

Сдавленно всхлипываю. Вроде и желаю его оттолкнуть, однако ничего для этого не делаю. Лишь продолжаю молчать, сражаюсь с немой истерикой.

— Я никого не стану пугать, — обещает Рустам. — Не дам тебе ни единого повода для переживаний. Бояться не нужно. Я мир переверну, только бы вы были счастливы. Ты и наш ребенок. Вы — моя жизнь.

— Не надо, — бормочу глухо. — Не надо ничего переворачивать. Очень тебя прошу. И без того вокруг все взрывается, постоянно выходит из строя. Не нужно разрушений.