Скажи мне, где я
Часть 50 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Медленно пробираемся между рядами винных бочек, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, но в погребе пугающе тихо. Нервно озираюсь по сторонам в надежде обнаружить проход в другую часть подвала и в саму темницу, но тщетно – здесь есть только вино, каменные стены и одна лестница, ведущая наверх. Инес начинает по ней подниматься, мы – за ней.
Лестница упирается в дверь. Инес приседает на корточки и заглядывает в щель под ней. Спустя несколько секунд она поднимается и показывает нам два пальца – видимо, там два охранника. Она стучит по своей трубке и указывает направо, потом стучит по трубке Аарьи и указывает налево, составляя план нападения.
Потом очень медленно приподнимает шпингалет, предупреждая лязг металла, и, как только замок открыт, резко распахивает дверь. Инес с Аарьей врываются в помещение, и через полсекунды слышится свист двух дротиков. Вслед за ними к охранникам устремляемся мы с Эшем. Я едва успеваю подхватить одного из них, шатаясь под его весом, и бесшумно укладываю его на пол. Сердце как будто переместилось мне в голову и колотится в висках.
Вновь останавливаемся, чтобы оценить обстановку. Помещение, в которое мы попали, напоминает старую прихожую. На вбитых в стены железных крюках висят плащи с капюшонами, на деревянных полках лежат перчатки и шляпы, а вдоль стены выстроились зимние сапоги различных размеров. Все черное и соответствует стилю Стратегов. Нервно сглатываю. Количество одежды в этом помещении говорит о большом количестве жильцов, и готова поклясться, что это не единственный вход и не единственная прихожая в поместье.
Аарья быстро пробирается к арке, ведущей непосредственно в поместье, заглядывает в нее и через секунду машет нам рукой, давая понять, что путь свободен. Бросаю взгляд на лежащих без сознания охранников. Здесь куча плащей – почему же так мало охраны? Как-то подозрительно легко у нас все получилось…
Через арку проходим в широкий коридор, освещенный канделябрами. По стенам развешаны огромные картины, на которых изображены сурового вида мужчины и женщины, позирующие с львами. Потолок такой высокий, что картины нависают над нами, и чтобы рассмотреть их, приходится задирать голову и напрягать шею. Но может, в этом и смысл: величие и устрашение.
В конце коридора еще одна высокая арка. Аарья замедляет шаг, осторожно заглядывает в нее, ждет секунду и жестом велит нам следовать за ней. За аркой я вижу пустой кабинет с камином и большим столом. Проходим мимо гостиной, минуем два коридора, музыкальную комнату и три закрытые двери. Нигде никого нет. Ясно, что сейчас середина ночи, но отсутствие кого бы то ни было кажется мне подозрительным и наводит ужас.
Аарья снова останавливается перед открытой арочной дверью, значительно больше тех, что мы видели раньше. Она заглядывает внутрь и снова дает нам знак идти дальше. Проходя мимо, я заглядываю в арку, и у меня едва не останавливается сердце – эта просторная комната с роскошными гобеленами и портретами на каменных стенах, чем-то напоминающая обеденный зал в Академии, вызывает знакомое ощущение – и это ощущение похоже на то, которое испытываешь, неожиданно обнаружив ползущего по руке паука. Мой сон! Это зал из моего сна, усеянный трупами – трупами моих друзей. Все тело мгновенно покрывается потом. Я хочу позвать их, сказать, что мы должны повернуть назад, но стою, замерев на месте, не в силах произнести ни слова. Эш хватает меня за руку и тянет вперед. Я открываю рот, чтобы предупредить его, но он молча качает головой. Мы приближаемся к Аарье и двери в конце коридора, у которой она стоит.
В отличие от других виденных нами до этого дверей, эта оснащена большими железными скобами по обе стороны косяка, в которые обычно вставляют деревянный кол. И у нее есть замочная скважина. Эти защитные меры пробуждают во мне искру надежды. Очень немногим помещениям требуется такая защита, и одно из них, несомненно, темница. Судя по выражению лица Эша, он тоже думает, что мы, возможно, нашли ее.
Но я никак не могу выкинуть из головы вид зала из моего сна.
– Мой кошмар, Эш, я видела… – выдыхаю я, но Аарья угрожающе смотрит на меня.
– Еще одно слово, и я вырублю тебя дротиком, – шепчет она, прежде чем заглянуть в замочную скважину.
И я верю ей. Замолкаю и оглядываюсь через плечо, будучи уверена, что там притаилось что-то очень опасное. Аарья выпрямляется и смотрит каждому из нас в глаза, словно проверяя, готовы ли мы. Эш кивает, и она снова поворачивается к двери и медленно, аккуратно поднимает шпингалет, миллиметр за миллиметром. Ее лицо напряжено и сосредоточено.
Шпингалет открывается. Но в отличие от Эша, Аарья не приоткрывает дверь, а сразу распахивает ее. Охранник по другую сторону от двери круто разворачивается лицом к нам. Я попадаю дротиком ему в шею, Аарья хватает его за рубашку. Но он крупный, и, когда у него подгибаются колени, Аарья чуть не падает под тяжестью его тела. Я бросаюсь к ней, хватаю его за руку, и мы вдвоем прислоняем его к стене.
Аарья подмигивает мне. Не представляю, как она может быть настолько спокойной, чтобы еще и подмигивать. Крадемся бок о бок по лестнице, держа в руках трубки с дротиками и готовясь к встрече с другими охранниками.
У подножия лестницы проходит узкий коридор, в конце которого – еще одна дверь с грубо вырезанным окошком, заделанным металлической решеткой. Нет дверной ручки. Присев, мы на корточках как можно быстрее крадемся к двери.
На секунду приподнявшись, Эш осторожно заглядывает сквозь решетку, а потом снова приседает и поворачивается к нам. Они с Аарьей жестикулируют и на что-то указывают. Не сразу понимаю, что они общаются на языке жестов, вернее, как всегда, спорят, судя по их виду. Проследив за их взглядами, догадываюсь, что их беспокоит отсутствие дверной ручки и то, как мы, черт побери, будем ее открывать. Но в чем бы ни была причина их конфликта, они быстро разрешают его, и Эш вытаскивает металлический крюк с привязанным к нему черным шнуром.
Эш отсчитывает на пальцах: три, два, один — Аарья, подпрыгнув, просовывает трубку через окошко, и я слышу знакомый свист ее дротика. Две секунды спустя раздается глухой звук падения. Эш сразу же встает, просовывает крюк на шнуре через железную решетку, дергает его и тянет. Слышится лязг металла – шпингалет на двери поднимается.
Эш открывает дверь. Осторожно заходим внутрь. Ступаем на грязный каменный пол, и я едва не теряю сознание от вони – в нос ударяет жуткий запах мокрой гнилой соломы и мочи. Тихо давлюсь, прижав руку ко рту, и разглядываю камеры по обе стороны от меня. Мы проходим мимо двух пустых, а в третьей в углу, согнувшись, сидит скелет. Из рваной одежды торчат кости, с запястий свисают железные оковы. Быстро отворачиваюсь, сожалея, что вообще посмотрела туда. «Папа, где же ты?»
Коридор между камерами заканчивается двумя арками. Эш и Аарья снова общаются на языке жестов и в результате решают, что мы с Эшем пойдем направо, а Аарья и Инес – налево.
Мы с Эшем крадемся по грязным камням, и меня снова начинает беспокоить отсутствие охраны. Если папа для Джага столь желанная добыча, разве он не мобилизовал бы все силы? Однако эта темница почти пуста.
Приближаемся к большой камере с правой стороны, и у меня перехватывает дыхание. На полу за решеткой, весь в цепях, сидит, свесив голову, мой папа. Подбегаю к решетке, сжимаю руками железные прутья и пытаюсь побороть рыдания. Лицо и одежда у папы испачканы кровью.
Эш вставляет в замок отмычку. Услышав тихий щелчок, папа вскидывает голову. При виде меня глаза его округляются – как будто он не может поверить, что я здесь. Но почему? Он ведь оставил мне записку; неужели же он думал, что я не приду? Но выражение удивления и ужаса на его лице настолько искреннее, что его ни с чем не спутаешь.
Папа мотает головой.
– Беги, – беззвучно говорит он.
Эш убирает отмычку и медленно тянет на себя зарешеченную дверь, но даже при таком осторожном движении металл издает громкий скрежет.
А потом до нас доносится женский крик.
Эш оставляет все попытки действовать неслышно и резко распахивает дверь решетки настежь.
– Бегите! – командует папа, на этот раз вслух, но больше не успевает ничего добавить – прямо на пороге камеры нас окружают появившиеся в коридоре десять охранников.
Мы с Эшем поднимаем трубки, а я хватаю прикрепленный к поясу мешочек с ядом молниеносного действия.
– На твоем месте я бы как следует подумал, – раздается мужской голос.
Охранники расступаются, освобождая дорогу пожилому мужчине с седыми волосами до плеч. Джаг! У него такая же мощная челюсть, такая же форма носа, как у папы. Он одет во все черное и шагает так размеренно и четко, как будто торопиться ему некуда. Позади него еще семь охранников, в том числе высокий вышибала из паба, который, перекинув через плечо, тащит обмякшее тело Инес. Низкорослый, коренастый охранник приставил нож к горлу Аарьи.
– Ты выглядишь удивленной, внучка, хотя не понимаю почему, – говорит Джаг, и это слово, внучка, для меня точно удар под дых. Раскованная манера держаться, которую он демонстрировал на балу, уступила место более строгому и сдержанному облику, делающему его похожим на профессора. Но харизма никуда не делась – он прирожденный лидер, которому не нужно выкрикивать приказы, достаточно одного взгляда. – Неужели ты думала, что я не стану тебя ждать?
Теперь все становится ясно: отсутствие охранников на входе, беспрепятственный путь к темнице. Я осматриваю коридор. Противник настолько превосходит нас числом, что драться вообще нет смысла; даже если бы мы с Эшем выстояли, они бы убили Аарью и Инес, прежде чем мы смогли бы что-нибудь сделать.
– Просто убей его, Новембер, – шипит Аарья.
Ее гнев резко контрастирует с самообладанием Джага. Но даже если бы я готова была позволить им с Инес умереть ради этого, не вижу удачного пути вперед. Метнуть нож не получится. Я не успею даже выпустить его из руки, прежде чем охранники убьют меня.
Джаг хмурится, глядя на Аарью, как будто она его разочаровала.
– А я думал, мы так хорошо ладили последние несколько дней.
Перевожу взгляд с Джага на Аарью, пытаясь разгадать смысл его слов, и тут слышу тихий стук сапог по камню. Из-за угла показывается Логан. Растрепанные светлые волосы обрамляют его лицо, на щеке след незажившего ожога, а на губах играет довольная улыбка. У меня глаза на лоб лезут.
– Ах ты, коварный маленький… – шипит Аарья, но ее перебивает Джаг.
– Хватит, Аарья, – говорит он, не повышая голоса. – Вполне логично, что тот, кто с такой легкостью готов предать друзей, заслуживает предательства в ответ.
Это простое утверждение, без пафоса или каких-либо эффектных выражений, словно речь идет о погоде, едва не сбивает нас с ног, как штормовая волна.
Аарья возмущенно открывает рот, мы в оцепенении уставились на нее. Неужели Аарья в сговоре с Джагом… неужели они с Логаном спланировали все это с самого начала? Неужели Эш был прав в своих подозрениях? От этих страшных мыслей я едва не задыхаюсь.
– Да как ты, на хрен, смеешь? – выдавливает Аарья, как будто, несмотря на прижатый к горлу нож, все равно собирается сражаться с ним.
Логан наблюдает за ее борьбой.
Лицо Аарьи багровеет, и она ударяет охранника, который ее держит, сапогом по голени. Джаг машет рукой, и охранник с такой силой бьет ее по голове, что она теряет сознание и безжизненно повисает в его руках. Я бросаю взгляд на Эша, который выглядит так, будто сбываются его худшие страхи.
Джаг снова поворачивается ко мне и окидывает пристальным взглядом. Я застыла с флаконом молниеносного яда в одной руке и метательной трубкой в другой.
– Думаю, пора тебе положить все это, согласна? – говорит он таким тоном, как будто я ребенок, который принес рогатку за стол во время завтрака. – Или хочешь прямо сейчас сражаться насмерть?
Я бросаю через плечо взгляд на папу – он следит за каждым словом и движением, но ничего не говорит. Его глаза полны отчаяния, и каким-то образом я понимаю его. Наверняка чем больше папа за меня беспокоится, тем сильнее Джагу хочется причинить мне боль.
– Он не может тебе помочь, Новембер, – говорит Джаг.
Смотрю на Джага, который по-прежнему выглядит невозмутимым, и, встретившись с ним взглядом, чувствую себя так, словно уменьшилась в размерах.
– Я брошу оружие, если вы отпустите остальных, – говорю я, заставляя себя и дальше смотреть ему в глаза.
Джаг вздыхает.
– Компромисс – это, строго говоря, проигрыш. Я никогда не торгуюсь, – говорит он и, помолчав, добавляет: – Скажи-ка, чем это ты мне угрожаешь? Что там у тебя в маленьком флакончике?
Сжимаю в руке яд и панически боюсь отдавать его Джагу.
– Похоже, ты не в состоянии выполнить даже самую простую просьбу. Может, стоит использовать ту, что пониже ростом, чтобы побудить тебя к действию? – Он указывает на Инес, и у меня подскакивает сердце.
– «Сон ангелов», – вру я.
Джаг наклоняет голову, анализируя меня, и по усмешке Логана мне ясно, что они оба знают, что я лгу.
Швыряю на пол флакончик и трубку, но, к моему ужасу, стекло не разбивается. Вслед за мной Эш бросает трубку и нож. В качестве последнего акта непослушания я давлю флакон ногой и втаптываю осколки и яд в мокрый пол.
Джаг смотрит мне в глаза, и на долю секунды его лицо принимает угрожающее выражение. Потом вздыхает, будто передумал.
– Меня удивляет, что твой отец не научил тебя, что недисциплинированный разум приводит только к страданию.
– Надеюсь, он сожжет тебя заживо, – шипит Логан, который явно до сих пор не простил мне пожар в кузнице.
Прежде чем я успеваю ответить, висок пронзает острая боль, и в глазах у меня темнеет.
Глава двадцать шестая
С трудом приподнимаю тяжелые веки, но прежде, чем успеваю что-либо разглядеть, в нос ударяет жуткая вонь, вызывающая у меня приступ кашля. Пытаюсь прижать руку ко рту, но не могу сдвинуть ее с места. На запястье чувствую холод железа. Скользнув взглядом по поднятой вверх руке, обнаруживаю, что обе мои руки широко раскинуты над головой и прикованы к стене. Оковы, темница… папа. Перед глазами проносятся события последних суток, и я в ужасе широко раскрываю глаза. Слева от меня прикованы Инес и Аарья. Инес все еще без сознания, но Аарья уже пришла в себя. Справа от меня сосредоточенно хмурится Эш. Папы нигде нет.
– Эш… – ломающимся голосом спрашиваю я. – Где он? Где мой папа?
Эш качает головой, но Аарья, не дав ему сказать ни слова, тут же встревает.
– Потише, – шипит она. Видно, что настроение у нее более чем отвратительное. – Веди себя так, как мы с Эшем, – злись молча.
– Мы прикованы к стене в темнице, Аарья, – огрызается Эш. – Что толку теперь прятаться.
– И в этом ты, естественно, винишь меня, – еще более кислым тоном говорит она.
Эш молчит, и я не могу понять почему: то ли от злости, то ли он о чем-то задумался. Аарья сердито хмурится.
– Вообще-то нет, – наконец отвечает он, и мы обе удивленно поворачиваемся к нему. Эш не думает, что Аарья нас предала? Как такое возможно? – Пусть твое поведение и кажется мне подозрительным, а сделка с Логаном была страшной глупостью, однако я не могу закрыть глаза на тот факт, что Джаг врал. Он не выказывает обычные признаки лжи; я бы даже сказал, его признаки прямо противоположны обычным. Ложь доставляет ему удовольствие. Но от этого ложь не перестает быть ложью.
Лестница упирается в дверь. Инес приседает на корточки и заглядывает в щель под ней. Спустя несколько секунд она поднимается и показывает нам два пальца – видимо, там два охранника. Она стучит по своей трубке и указывает направо, потом стучит по трубке Аарьи и указывает налево, составляя план нападения.
Потом очень медленно приподнимает шпингалет, предупреждая лязг металла, и, как только замок открыт, резко распахивает дверь. Инес с Аарьей врываются в помещение, и через полсекунды слышится свист двух дротиков. Вслед за ними к охранникам устремляемся мы с Эшем. Я едва успеваю подхватить одного из них, шатаясь под его весом, и бесшумно укладываю его на пол. Сердце как будто переместилось мне в голову и колотится в висках.
Вновь останавливаемся, чтобы оценить обстановку. Помещение, в которое мы попали, напоминает старую прихожую. На вбитых в стены железных крюках висят плащи с капюшонами, на деревянных полках лежат перчатки и шляпы, а вдоль стены выстроились зимние сапоги различных размеров. Все черное и соответствует стилю Стратегов. Нервно сглатываю. Количество одежды в этом помещении говорит о большом количестве жильцов, и готова поклясться, что это не единственный вход и не единственная прихожая в поместье.
Аарья быстро пробирается к арке, ведущей непосредственно в поместье, заглядывает в нее и через секунду машет нам рукой, давая понять, что путь свободен. Бросаю взгляд на лежащих без сознания охранников. Здесь куча плащей – почему же так мало охраны? Как-то подозрительно легко у нас все получилось…
Через арку проходим в широкий коридор, освещенный канделябрами. По стенам развешаны огромные картины, на которых изображены сурового вида мужчины и женщины, позирующие с львами. Потолок такой высокий, что картины нависают над нами, и чтобы рассмотреть их, приходится задирать голову и напрягать шею. Но может, в этом и смысл: величие и устрашение.
В конце коридора еще одна высокая арка. Аарья замедляет шаг, осторожно заглядывает в нее, ждет секунду и жестом велит нам следовать за ней. За аркой я вижу пустой кабинет с камином и большим столом. Проходим мимо гостиной, минуем два коридора, музыкальную комнату и три закрытые двери. Нигде никого нет. Ясно, что сейчас середина ночи, но отсутствие кого бы то ни было кажется мне подозрительным и наводит ужас.
Аарья снова останавливается перед открытой арочной дверью, значительно больше тех, что мы видели раньше. Она заглядывает внутрь и снова дает нам знак идти дальше. Проходя мимо, я заглядываю в арку, и у меня едва не останавливается сердце – эта просторная комната с роскошными гобеленами и портретами на каменных стенах, чем-то напоминающая обеденный зал в Академии, вызывает знакомое ощущение – и это ощущение похоже на то, которое испытываешь, неожиданно обнаружив ползущего по руке паука. Мой сон! Это зал из моего сна, усеянный трупами – трупами моих друзей. Все тело мгновенно покрывается потом. Я хочу позвать их, сказать, что мы должны повернуть назад, но стою, замерев на месте, не в силах произнести ни слова. Эш хватает меня за руку и тянет вперед. Я открываю рот, чтобы предупредить его, но он молча качает головой. Мы приближаемся к Аарье и двери в конце коридора, у которой она стоит.
В отличие от других виденных нами до этого дверей, эта оснащена большими железными скобами по обе стороны косяка, в которые обычно вставляют деревянный кол. И у нее есть замочная скважина. Эти защитные меры пробуждают во мне искру надежды. Очень немногим помещениям требуется такая защита, и одно из них, несомненно, темница. Судя по выражению лица Эша, он тоже думает, что мы, возможно, нашли ее.
Но я никак не могу выкинуть из головы вид зала из моего сна.
– Мой кошмар, Эш, я видела… – выдыхаю я, но Аарья угрожающе смотрит на меня.
– Еще одно слово, и я вырублю тебя дротиком, – шепчет она, прежде чем заглянуть в замочную скважину.
И я верю ей. Замолкаю и оглядываюсь через плечо, будучи уверена, что там притаилось что-то очень опасное. Аарья выпрямляется и смотрит каждому из нас в глаза, словно проверяя, готовы ли мы. Эш кивает, и она снова поворачивается к двери и медленно, аккуратно поднимает шпингалет, миллиметр за миллиметром. Ее лицо напряжено и сосредоточено.
Шпингалет открывается. Но в отличие от Эша, Аарья не приоткрывает дверь, а сразу распахивает ее. Охранник по другую сторону от двери круто разворачивается лицом к нам. Я попадаю дротиком ему в шею, Аарья хватает его за рубашку. Но он крупный, и, когда у него подгибаются колени, Аарья чуть не падает под тяжестью его тела. Я бросаюсь к ней, хватаю его за руку, и мы вдвоем прислоняем его к стене.
Аарья подмигивает мне. Не представляю, как она может быть настолько спокойной, чтобы еще и подмигивать. Крадемся бок о бок по лестнице, держа в руках трубки с дротиками и готовясь к встрече с другими охранниками.
У подножия лестницы проходит узкий коридор, в конце которого – еще одна дверь с грубо вырезанным окошком, заделанным металлической решеткой. Нет дверной ручки. Присев, мы на корточках как можно быстрее крадемся к двери.
На секунду приподнявшись, Эш осторожно заглядывает сквозь решетку, а потом снова приседает и поворачивается к нам. Они с Аарьей жестикулируют и на что-то указывают. Не сразу понимаю, что они общаются на языке жестов, вернее, как всегда, спорят, судя по их виду. Проследив за их взглядами, догадываюсь, что их беспокоит отсутствие дверной ручки и то, как мы, черт побери, будем ее открывать. Но в чем бы ни была причина их конфликта, они быстро разрешают его, и Эш вытаскивает металлический крюк с привязанным к нему черным шнуром.
Эш отсчитывает на пальцах: три, два, один — Аарья, подпрыгнув, просовывает трубку через окошко, и я слышу знакомый свист ее дротика. Две секунды спустя раздается глухой звук падения. Эш сразу же встает, просовывает крюк на шнуре через железную решетку, дергает его и тянет. Слышится лязг металла – шпингалет на двери поднимается.
Эш открывает дверь. Осторожно заходим внутрь. Ступаем на грязный каменный пол, и я едва не теряю сознание от вони – в нос ударяет жуткий запах мокрой гнилой соломы и мочи. Тихо давлюсь, прижав руку ко рту, и разглядываю камеры по обе стороны от меня. Мы проходим мимо двух пустых, а в третьей в углу, согнувшись, сидит скелет. Из рваной одежды торчат кости, с запястий свисают железные оковы. Быстро отворачиваюсь, сожалея, что вообще посмотрела туда. «Папа, где же ты?»
Коридор между камерами заканчивается двумя арками. Эш и Аарья снова общаются на языке жестов и в результате решают, что мы с Эшем пойдем направо, а Аарья и Инес – налево.
Мы с Эшем крадемся по грязным камням, и меня снова начинает беспокоить отсутствие охраны. Если папа для Джага столь желанная добыча, разве он не мобилизовал бы все силы? Однако эта темница почти пуста.
Приближаемся к большой камере с правой стороны, и у меня перехватывает дыхание. На полу за решеткой, весь в цепях, сидит, свесив голову, мой папа. Подбегаю к решетке, сжимаю руками железные прутья и пытаюсь побороть рыдания. Лицо и одежда у папы испачканы кровью.
Эш вставляет в замок отмычку. Услышав тихий щелчок, папа вскидывает голову. При виде меня глаза его округляются – как будто он не может поверить, что я здесь. Но почему? Он ведь оставил мне записку; неужели же он думал, что я не приду? Но выражение удивления и ужаса на его лице настолько искреннее, что его ни с чем не спутаешь.
Папа мотает головой.
– Беги, – беззвучно говорит он.
Эш убирает отмычку и медленно тянет на себя зарешеченную дверь, но даже при таком осторожном движении металл издает громкий скрежет.
А потом до нас доносится женский крик.
Эш оставляет все попытки действовать неслышно и резко распахивает дверь решетки настежь.
– Бегите! – командует папа, на этот раз вслух, но больше не успевает ничего добавить – прямо на пороге камеры нас окружают появившиеся в коридоре десять охранников.
Мы с Эшем поднимаем трубки, а я хватаю прикрепленный к поясу мешочек с ядом молниеносного действия.
– На твоем месте я бы как следует подумал, – раздается мужской голос.
Охранники расступаются, освобождая дорогу пожилому мужчине с седыми волосами до плеч. Джаг! У него такая же мощная челюсть, такая же форма носа, как у папы. Он одет во все черное и шагает так размеренно и четко, как будто торопиться ему некуда. Позади него еще семь охранников, в том числе высокий вышибала из паба, который, перекинув через плечо, тащит обмякшее тело Инес. Низкорослый, коренастый охранник приставил нож к горлу Аарьи.
– Ты выглядишь удивленной, внучка, хотя не понимаю почему, – говорит Джаг, и это слово, внучка, для меня точно удар под дых. Раскованная манера держаться, которую он демонстрировал на балу, уступила место более строгому и сдержанному облику, делающему его похожим на профессора. Но харизма никуда не делась – он прирожденный лидер, которому не нужно выкрикивать приказы, достаточно одного взгляда. – Неужели ты думала, что я не стану тебя ждать?
Теперь все становится ясно: отсутствие охранников на входе, беспрепятственный путь к темнице. Я осматриваю коридор. Противник настолько превосходит нас числом, что драться вообще нет смысла; даже если бы мы с Эшем выстояли, они бы убили Аарью и Инес, прежде чем мы смогли бы что-нибудь сделать.
– Просто убей его, Новембер, – шипит Аарья.
Ее гнев резко контрастирует с самообладанием Джага. Но даже если бы я готова была позволить им с Инес умереть ради этого, не вижу удачного пути вперед. Метнуть нож не получится. Я не успею даже выпустить его из руки, прежде чем охранники убьют меня.
Джаг хмурится, глядя на Аарью, как будто она его разочаровала.
– А я думал, мы так хорошо ладили последние несколько дней.
Перевожу взгляд с Джага на Аарью, пытаясь разгадать смысл его слов, и тут слышу тихий стук сапог по камню. Из-за угла показывается Логан. Растрепанные светлые волосы обрамляют его лицо, на щеке след незажившего ожога, а на губах играет довольная улыбка. У меня глаза на лоб лезут.
– Ах ты, коварный маленький… – шипит Аарья, но ее перебивает Джаг.
– Хватит, Аарья, – говорит он, не повышая голоса. – Вполне логично, что тот, кто с такой легкостью готов предать друзей, заслуживает предательства в ответ.
Это простое утверждение, без пафоса или каких-либо эффектных выражений, словно речь идет о погоде, едва не сбивает нас с ног, как штормовая волна.
Аарья возмущенно открывает рот, мы в оцепенении уставились на нее. Неужели Аарья в сговоре с Джагом… неужели они с Логаном спланировали все это с самого начала? Неужели Эш был прав в своих подозрениях? От этих страшных мыслей я едва не задыхаюсь.
– Да как ты, на хрен, смеешь? – выдавливает Аарья, как будто, несмотря на прижатый к горлу нож, все равно собирается сражаться с ним.
Логан наблюдает за ее борьбой.
Лицо Аарьи багровеет, и она ударяет охранника, который ее держит, сапогом по голени. Джаг машет рукой, и охранник с такой силой бьет ее по голове, что она теряет сознание и безжизненно повисает в его руках. Я бросаю взгляд на Эша, который выглядит так, будто сбываются его худшие страхи.
Джаг снова поворачивается ко мне и окидывает пристальным взглядом. Я застыла с флаконом молниеносного яда в одной руке и метательной трубкой в другой.
– Думаю, пора тебе положить все это, согласна? – говорит он таким тоном, как будто я ребенок, который принес рогатку за стол во время завтрака. – Или хочешь прямо сейчас сражаться насмерть?
Я бросаю через плечо взгляд на папу – он следит за каждым словом и движением, но ничего не говорит. Его глаза полны отчаяния, и каким-то образом я понимаю его. Наверняка чем больше папа за меня беспокоится, тем сильнее Джагу хочется причинить мне боль.
– Он не может тебе помочь, Новембер, – говорит Джаг.
Смотрю на Джага, который по-прежнему выглядит невозмутимым, и, встретившись с ним взглядом, чувствую себя так, словно уменьшилась в размерах.
– Я брошу оружие, если вы отпустите остальных, – говорю я, заставляя себя и дальше смотреть ему в глаза.
Джаг вздыхает.
– Компромисс – это, строго говоря, проигрыш. Я никогда не торгуюсь, – говорит он и, помолчав, добавляет: – Скажи-ка, чем это ты мне угрожаешь? Что там у тебя в маленьком флакончике?
Сжимаю в руке яд и панически боюсь отдавать его Джагу.
– Похоже, ты не в состоянии выполнить даже самую простую просьбу. Может, стоит использовать ту, что пониже ростом, чтобы побудить тебя к действию? – Он указывает на Инес, и у меня подскакивает сердце.
– «Сон ангелов», – вру я.
Джаг наклоняет голову, анализируя меня, и по усмешке Логана мне ясно, что они оба знают, что я лгу.
Швыряю на пол флакончик и трубку, но, к моему ужасу, стекло не разбивается. Вслед за мной Эш бросает трубку и нож. В качестве последнего акта непослушания я давлю флакон ногой и втаптываю осколки и яд в мокрый пол.
Джаг смотрит мне в глаза, и на долю секунды его лицо принимает угрожающее выражение. Потом вздыхает, будто передумал.
– Меня удивляет, что твой отец не научил тебя, что недисциплинированный разум приводит только к страданию.
– Надеюсь, он сожжет тебя заживо, – шипит Логан, который явно до сих пор не простил мне пожар в кузнице.
Прежде чем я успеваю ответить, висок пронзает острая боль, и в глазах у меня темнеет.
Глава двадцать шестая
С трудом приподнимаю тяжелые веки, но прежде, чем успеваю что-либо разглядеть, в нос ударяет жуткая вонь, вызывающая у меня приступ кашля. Пытаюсь прижать руку ко рту, но не могу сдвинуть ее с места. На запястье чувствую холод железа. Скользнув взглядом по поднятой вверх руке, обнаруживаю, что обе мои руки широко раскинуты над головой и прикованы к стене. Оковы, темница… папа. Перед глазами проносятся события последних суток, и я в ужасе широко раскрываю глаза. Слева от меня прикованы Инес и Аарья. Инес все еще без сознания, но Аарья уже пришла в себя. Справа от меня сосредоточенно хмурится Эш. Папы нигде нет.
– Эш… – ломающимся голосом спрашиваю я. – Где он? Где мой папа?
Эш качает головой, но Аарья, не дав ему сказать ни слова, тут же встревает.
– Потише, – шипит она. Видно, что настроение у нее более чем отвратительное. – Веди себя так, как мы с Эшем, – злись молча.
– Мы прикованы к стене в темнице, Аарья, – огрызается Эш. – Что толку теперь прятаться.
– И в этом ты, естественно, винишь меня, – еще более кислым тоном говорит она.
Эш молчит, и я не могу понять почему: то ли от злости, то ли он о чем-то задумался. Аарья сердито хмурится.
– Вообще-то нет, – наконец отвечает он, и мы обе удивленно поворачиваемся к нему. Эш не думает, что Аарья нас предала? Как такое возможно? – Пусть твое поведение и кажется мне подозрительным, а сделка с Логаном была страшной глупостью, однако я не могу закрыть глаза на тот факт, что Джаг врал. Он не выказывает обычные признаки лжи; я бы даже сказал, его признаки прямо противоположны обычным. Ложь доставляет ему удовольствие. Но от этого ложь не перестает быть ложью.