Скандальный

Девушка так резко развернулась, что подумал, она сломает спину. Я потянулся через сиденье и открыл дверь с пассажирской стороны.

– Садись в машину.

На миг у нее потрясенно отвисла челюсть, и больше всего на свете мне захотелось засунуть язык в ее приоткрытый рот. Между тем я открыл дверь шире и прорычал:

– Сейчас же.

Хрен, перед которым она собиралась раздвинуть ноги, теперь стоял прямо передо мной. У него была татуировка на шее, опьяневшие зеленые глаза и кольцо в губе. Он выглядел, как забракованный кандидат в группу Blink182. Только выше. И возможно, более мускулистый. Не такой здоровый, как я, но все же он воплощал типаж, который мог насобирать достаточно женских трусиков, чтобы открыть бутик Victoria’s Secret. Мой типаж.

Он лениво добрел до моей машины и по-хозяйски уперся локтями в край открытого окна. Дерзко. И ему придется распрощаться с этой дерзостью, если не будет осторожен.

– Могу я узнать, кто ты на хрен такой?

Он спокойно затянулся и выпустил струю дыма прямо мне в лицо. Парень играл в игру, которой я в совершенстве овладел еще в восемнадцать. А теперь в тридцать три я, даже глазом не моргнув, мог сломать ему и шею, и будущее. Я пытался напомнить себе, что не хотел делать с ним ни то, ни другое. Это всего лишь подросток в кофте с капюшоном. Павлин, пытающийся выжать пару особенно красивых перьев, чтобы произвести впечатление на подружку.

– Я ее начальник. А ты что за хрен?

– Ее твердый член, – он ухмыльнулся и наклонил голову набок. – И мне не нравится конкуренция за пределами океана. Так что проваливай.

Он постучал пальцем по сигарете, стряхивая пепел прямо мне в машину. На кожаное сиденье.

Дурной ход.

За спиной парня послышалось тихое хихиканье Эди. То ли дело было в том, что она забила на праздник Луны, то ли в том, что мне попросту осточертело сдерживать внутреннего придурка в отношении нее, но я рассвирепел и был готов перейти на следующий уровень настоящего ублюдка. Я припарковал машину, выскочил из салона и, обойдя авто спереди, схватил девушку за локоть.

– Если ты сейчас же не сядешь в машину, то узнаешь, что бывает, когда заканчивается обратный отсчет, – прошептал я ей в волосы, случайно задев губами ушную раковину.

Член дернулся в штанах, и я простонал. Эди обернулась и в недоумении посмотрела на меня.

– С какой стати я буду делать что-то для тебя в нерабочее время, Рексрот?

– С такой, что ты сказала, будто у тебя сегодня важное дело, и потому ты не сможешь прийти на праздник моей девочки. А на самом деле собиралась заняться сексом с каким-то болваном в заброшенном, кишащем крысами доме. Богом клянусь, Эди. Если ты сию секунду не сядешь в машину, завтра же утром твоего отца ждет воскресный визит от бизнес-партнера с подробным рассказом о твоих воровских замашках и сексуальных приключениях.

Угрожая восемнадцатилетней девчонке, что сдам ее родителям, я, конечно же, дошел до дна. Но ей все это было ни к чему. Не нужно курить всякую дрянь и трахаться в общественных местах. Безусловно, я бы в ее возрасте делал то же самое. Что ж. Я никогда не утверждал, что мне чуждо лицемерие.

– Слушай сюда, старик. Расслабь свои немощные конечности и прекрати обращаться с ней, как с дерьмом, иначе мне придется надрать тебе зад.

Белобрысый Чмошник окончательно меня достал, и я был близок к тому, чтобы закончить вечер в полицейском участке. Я успел толкнуть его лишь раз, и Эди встала между нами, расталкивая нас в разные стороны.

– Эй-эй-эй-эй, прекратите!

– Не нужен тебе очередной Джордан, Гиджет. Шли его лесом.

Парень указал на меня пальцем, в отвращении морща губы.

Эди замотала головой и, упершись ладонями ему в грудь, заставила пятиться обратно к скамье. Остальные ее друзья смотрели, так широко разинув от удивления рты, что практически можно было разглядеть, что они съели на обед. Они вскочили со скамейки, но не стали подходить ближе. Чертовы трусы.

– Все не так, Бэйн. Послушай, я потом все объясню. Увидимся завтра на пляже.

Она повернулась ко мне спиной и поцеловала его. Их губы соприкоснулись с ощущением такой близости, какую мне не доводилось испытывать с женщиной, потому что я никогда не проводил с кем-то дольше двух недель. И я смотрел, скрипя зубами.

– Хватит этой хрени. Пора ехать.

Я едва не швырнул Эди на пассажирское сиденье и, сев за руль, пристегнул ремень. Завел двигатель, пытаясь осмыслить собственную реакцию на эту абсурдную встречу и понять, куда мне ее, черт возьми, везти.

– Где ты живешь?

Я тронулся с места. Она не ответила, а только уставилась в окно со слезами на глазах. Машина легко скользила по грязной дороге, ведущей от водоема. Из-за бесшумной работы электродвигателя наше молчание становилось совсем нестерпимым. Я сжал руль, чувствуя, как ноздри раздуваются от злости.

Она не собиралась отвечать мне. По крайней мере, пока я не объясню свое поведение.

– Ты дочь моего партнера по бизнесу, Эди. И я не могу допустить, чтобы ты разгуливала, куря что-то непонятное, и трахалась с татуированными парнями. Я могу смотреть на это сквозь пальцы, когда не нахожусь рядом, но если наткнусь на тебя в заброшенном месте посреди ночи, то точно приму меры.

– Да как же! – Она всхлипнула, пытаясь всеми силами сохранить хладнокровие. – Не надо пудрить мозги. Можешь избавить меня от тупых объяснений. Тебе плевать на Джордана Ван Дер Зи и уж точно нет никакого дела до его дочери. Это была демонстрация власти, Рексрот. Ты разозлился, что я не пошла на вечеринку Луны, и решил отомстить. Но будет тебе известно, я действительно сегодня кое-куда ездила. По важным делам. И то, что я вернулась вовремя, дабы успеть встретиться с друзьями, не значит, что пренебрегла Луной.

Отчасти Эди была права. Я разозлился на нее за то, что она предпочла развлекаться с друзьями, а не провести время с моей дочерью. Но гораздо хуже, что другая причина, почему я забрал ее с субботней гулянки, заключалась в том, что я помешался на ней. Или, по крайней мере, на мысли о том, чтобы ее отжарить. При таком раскладе Джордан точно найдет способ выгнать меня из совета директоров и компании и, в конечном счете, разрушить всю мою карьеру. Не говоря уже о том, что я не смогу смотреть на себя в зеркало, если трахну подростка, и неважно, достигла она возраста согласия или нет.

– Где ты живешь? – я повторил свой вопрос, пропустив мимо ушей озвученные ей аргументы.

Девушка фыркнула и полезла в свой черный рюкзак за мобильным телефоном.

– Эй, – я забрал устройство у нее из рук, не отрываясь от дороги. – Я с тобой разговариваю.


– Ага. Это еще не значит, что я слушаю, – пробормотала она.

– Да в чем, черт возьми, твоя проблема, деточка? – воскликнул я.

– Ты – моя проблема. Отец – моя проблема. И весь мир. Дай выйти, – велела она и, разжав мои пальцы, забрала мобильник. От возросшего в салоне напряжения я потерял концентрацию на дороге.

– Черт знает где? – усмехнулся я. – Нет уж.

– Трент.

Я помотал головой. Отвезу ее в свой пентхаус, если потребуется. У меня была пара гостевых комнат, которые не использовались весь год. Может переночевать там, а утром первым же делом отвезу ее к родителям. Решение было непростое, но так она хотя бы будет находиться в безопасности, а не развлекаться с Белобрысым Чмошником.

– Выпусти меня.

Я задумчиво почесал подбородок и проигнорировал ее, глядя на дорогу.

И тогда она сделала это.

Сумасшедшая девчонка прямо на ходу открыла дверь машины и выпрыгнула в кусты.

Я ударил по тормозам и, выскочив из машины, бросился к ней. Она лежала в зарослях кустарника. Раскинув руки в стороны, будто в снегу, она смотрела на луну со слезами на глазах и смеялась, как потерянный ребенок, которым она и была.

Не хихикала, не улыбалась, а заливисто хохотала.

Если таков был ее крик о помощи, то я предпочел его не слушать. Я решил не придавать значения тому, что она переживала, так как все мы пытались не утонуть в озере страданий, и в качестве расплаты за помощь ей мне пришлось бы самому погрузиться в него еще глубже. Я обхватил ее за талию и помог встать, стараясь игнорировать интимность этого прикосновения. Не обращать внимания на то, что наши тела вопреки всему подходили друг другу, как кусочки пазла. Моя ладонь вновь оказалась на ее пояснице, а ее колено втиснуто меж моих бедер. Ее тело было крепким и спортивным на ощупь, но лицо казалось мягким и нежным, как картины Эдгара Дега[17].

Мы взглядами вели немую битву. В свете полной луны ее ясные голубые глаза блестели ярче. Я понимал, что стоит нам простоять в таком положении еще несколько секунд, и я, скорее всего, сделаю что-то, о чем пожалею. Совершу ошибку, которая может разрушить многие жизни. Потому я наклонился ближе к ее лицу, чтобы шепотом попросить прощения за сегодняшний вечер. Да вообще за все. За то, что был придурком, лицемером и говнюком.

Я потянулся к ней и внезапно осознал: она разомкнула губы в ожидании… черт, поцелуя?

Я в деле. Мне было знакомо это чувство, потому что я бессчетное количество раз оказывался в такой ситуации. Она давала добро, согласие, разрешение прикоснуться к ней. Ее бедра слегка качнулись в сторону моего паха, и с моих губ неспешно сорвался рык.

Какой интересный поворот событий. Эди Ван Дер Зи хочет, чтобы я хорошенько ее отжарил.

Еще пять лет назад я бы наплевал на последствия и дал ей то, чего она хотела.

Но сейчас слишком многое было на кону.

– Эди, – я коснулся губами ее виска, – по какой причине ты трешься о мою ногу? Думал, ты злишься на меня за то, что я обломал твои ночные похождения.

Слезы Эди отступили, но теперь мне предстояло разобраться с гораздо более серьезной проблемой, которая, затвердев и набухнув, оказалась направлена на ее промежность, готовясь дать ей то, чего девушка явно желала.

– И почему же ты их обломал, Рексрот? – вздохнула она возле моих губ, и я почувствовал, что она пахнет ванилью и женщиной.

Не как девчонка. Оттого стало чуть менее жутко стоять с ней в таком положении, когда она едва ли не верхом сидела на моем бедре.

– Ты уже знаешь ответ.

– Мне начинает казаться, что я упустила какую-то важную деталь.

Ее бедра волнообразным движением качнулись вперед и легонько, дразня, задели мою эрекцию, что стало последним гвоздем в крышке гроба моих размышлений о разнице в возрасте. Эта женщина знала, что делает. Умела управлять своим телом, умела управлять телом мужчины, и мне было невыносимо оттого, что этот чертов Бэйн (что это вообще за имя такое? Он что, дешевая копия Вишеса?) знал все секреты ее шелковистой, загорелой кожи, алых губ и, скорее всего, очень сладкой киски.

Я отстранился от нее и с ухмылкой облокотился на все еще заведенную машину.

– Прости, милая. Я не сплю с детьми.

Она пододвинулась ближе, прижимаясь внутренней поверхностью бедра к моей ноге. Улыбнулась ослепительной улыбкой, обнажая ряд белых зубов, один из которых рос немного криво и был сексуален в своем несовершенстве.

– Не давай обещаний, нарушив которые будешь чувствовать себя извращенцем, – промурлыкала она.

– Я их не нарушу, – невозмутимо ответил я и все же позволил ей прижаться своей маленькой, стоячей грудью без лифчика – черт подери, без лифчика, — к нижней части моего пресса.

Внезапная мысль, что я мог прижать ее к капоту и взять сзади, стала последней каплей. А может, я мог бы раздвинуть ей ноги и вылизать ее, а потом трахнуть посреди заросшего водоема. И хуже всего в этой ситуации то, что она позволила бы мне это сделать. Эди позволила бы сделать это с ней и не потому, что была наивной, отвергнутой отцом девчонкой. А потому что приехала сюда, чтобы заняться сексом, и я был для нее подходящим телом. Ни больше, ни меньше.

– Интересно, – сказала она, согнула колени и стала тереться об меня, полностью сжав ногами мое бедро.

Ее обнаженная кожа скользила по ткани моих джинсов, возбужденные, торчащие соски касались моего предплечья. Я замер. Просто уставился на нее, будто она была опасна для здоровья, и надеялся, что она прекратит или возьмет мой член в рот, избавив от страданий.

– Знаешь, какое у меня любимое слово? – прошипела она, сжимая мое бедро и давая почувствовать свое тепло и влажность.

«Трах? — хотел съязвить я. – А то я бы с радостью подкинул тебе синонимов, фактов и сложных примеров, как это можно делать».

Но меня настолько увлекло, в каком она вела нас направлении, что не хотел ее перебивать. Ей было что сказать. В этом я не сомневался. Впервые с момента нашей первой встречи я позволил ей высказаться и выразить себя. И не только потому, что она терлась мокрой киской по всему моему бедру, а я не хотел разрушать эти чары, но еще потому, что ей самой это было нужно. Пять минут назад девчонка на ходу выпрыгнула из машины, чтобы настоять на своем.

«Не девчонка, – напомнил я себе. – Женщина, Трент. Женщина».