Скандальный

– Сондер, – слово сорвалось с ее сочных губ, словно непристойное предложение.

Она взяла мою руку и прижала к изгибу своей задницы, прямо между бедром и ягодицей. От тепла ее тела тупая боль под ложечкой каким-то образом исчезла, и, что самое странное, я даже не заметил, как она возникла. Я не сжал ладонь, но и руку не убрал. Я лихорадочно соображал, понимая, что так быть не должно, но все равно засыпал себя отговорками.

Ничего особенного.

Мы ни черта не делали.

Не целовались, не тискались, не занимались сексом. Мы едва прикасались друг к другу, но возникавшие при этом ощущения были сильнее и глубже тех, что испытываешь, оказавшись голым в одной комнате с женщиной, которая уже держит в зубах презерватив.

– Сондер – это осознание, что каждый прохожий проживает такую же яркую и сложную жизнь, как и ты. Мне кажется, ты считаешь, будто только ты один сталкивался с тяжелыми испытаниями, Рексрот. Меня это не устраивает. Совершенно.

– Тогда тебе не повезло, милая. Потому что ты работаешь подо мной, и только этим ты будешь заниматься в таком компрометирующем положении.

Я убрал руку с ее задницы, но, потянувшись к карману, подразнил ее, проведя большим пальцем по тазовой косточке. Она льнула к моему прикосновению, но я не поддался, и не только для того, чтобы держать руки при себе, а еще потому, что при виде ее страстного желания я рисковал послать к чертям оставшиеся моральные принципы.

– Мы неудачно начали наше знакомство.

Девушка никак не отреагировала на мое прикосновение, но ее выдали мурашки на коже. Соски на ее груди были настолько возбуждены, что выглядели болезненно чувствительными и жаждущими найти облегчение.

– Прошу прощения, что ограбила твою мать. Можешь извиниться за то, что третировал меня? Можем все это оставить в прошлом. Начать с чистого листа. Я бы этого хотела, – ее голос звучал искренне, мягко и честно.

Вот только Эди не понимала: когда я перестану к ней цепляться, мы с ней будем равнодушны друг к другу, потому что неформально общаться мы могли, только поддевая друг друга. Ненавидя. И презирая.

К несчастью для Эди, ее было слишком занятно ненавидеть. Я был не готов прекращать то, что между нами происходило, пусть даже наши взаимоотношения начали выглядеть, ощущаться и восприниматься, как неизлечимая болезнь.

Поэтому, вместо того чтобы повести себя как взрослый человек и согласиться с ней, я прекратил ее небольшой приватный танец, резко развернув кругом и прижав к машине. Схватил рукой за горло и почувствовал, как оно дернулось, когда она сглотнула, подсказывая, какое удовольствие и возбуждение она испытала, оказавшись в моей власти.

Черт, Эди. Ты даже не представляешь, каким я могу быть безжалостным.

Я навалился на нее всем телом достаточно сильно, чтобы припугнуть, не причинив при этом боли. Она могла почувствовать мою эрекцию, кубики пресса, мышцы груди, ощутить, как футболка прилипла к покрывшейся испариной коже. Я наклонился к ее губам, зная, как сильно она хотела, чтобы я поцеловал ее, и зная, что никогда на свете этого не сделаю.

– Я извинюсь только за то, что сегодня вечером не приехал к тебе раньше. Если я когда-нибудь застану тебя здесь или где-то еще раздвигающей ноги перед этим хреном, настанет конец. Тебе, ему и всем причастным. Пока ты проводишь время с моей дочерью – а я ожидаю, что ты будешь заниматься этим каждый вторник, когда она будет приезжать со мной на работу, – будешь воздерживаться от сексуальных связей. Можешь тереться о душевую лейку, представляя в себе мой член, можешь играться со своим клитором, мечтая, чтобы вместо твоих пальцев это делал мой рот, но с Бэйном ты больше не трахаешься, поняла?

Она рассмеялась, вырвалась из моих рук и, сев в машину, захлопнула дверь перед моим лицом.

Я сел за руль и завел двигатель, наблюдая, как она молча вводит в навигатор свой адрес.

Ничего страшного. Мне не нужно, чтобы она отвечала вслух. Нужно было, чтобы она поняла.

Она напрягла челюсти, и я понял, что сообщение получено. Хорошо.





Глава 8

Эди




– Что я должна узнать про Трента Рексрота?

Следующим утром в понедельник я бросила стопку документов отцу на стол и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

Все воскресенье я занималась серфингом, избегала вопросов Бэйна о Тренте и пыталась уговорить маму встать с постели и поужинать с нами. Я приготовила кускус (в микроволновке), курицу с лимоном (из супермаркета) и даже сделала вполне съедобный салат. Все это я съела в одиночестве, сидя на кухне перед телевизором. Я двадцать минут смотрела жуткий эпизод реалити-шоу о копах, пока не осознала, что жую, глядя, как преступники бросают в полицейских бутылки с мочой.

Пожалуй, можно сказать, что я была рассеянна.

Ноющая боль между ног напоминала, как Трент играл с моими чувствами, сексуальностью и сознанием. Но самое главное, от его уверенности в том, что он может так со мной поступать – контролировать меня, как мой отец, моя вендетта становилась неизбежной. Я не игрушка, которой можно управлять и бросать из рук в руки. Отец имел надо мной весьма конкретную власть.

А Трент ее не имел.

И скоро он узнает, что я не размазня, хотя и позволяю Джордану Ван Дер Зи мной помыкать.

Отец оторвал взгляд от ноутбука и потер подбородок подушечками пальцев. Сегодня он надел светло-серый костюм с галстуком бледно-голубого цвета, который был сшит по индивидуальному заказу и куплен во время короткой командировки неделю назад. А значит, кто-то все это для него заказал.

Любовница, не иначе.

Сегодня во второй половине дня он на неделю летел в Цюрих. Это была уже третья поездка за три месяца, потому я не сомневалась, что у него появилась новая блестящая игрушка. Мне было плевать, действительно ли он летит в Цюрих. Я просто радовалась, что его не будет шесть дней.

– Умная деточка, – он одобрительно щелкнул языком.


«Пошел ты», – мысленно ответила я. Он был прав. Я была куклой в его театре теней, готовой развлекать его всякий раз, когда он бросал в мою сторону лучик света.

Отец собрал документы, которые я ему отдала, и сложил в ящик под замок, обдумывая ответ.

– Давай для начала выясним, забирает ли он домой ноутбук и айпад или оставляет в кабинете. На этаже камеры слежения установлены в приемной, у входа в туалет и напротив лифтов. Оснащать кабинеты камерами можно по личному желанию. Осмотри потолок, стены и мебель. Еще я хочу знать, сколько у него устройств с почтой и выходом в интернет. И как часто он ими пользуется. Если сможешь забрать одно из них, принеси сюда.

Ух ты, какие подробности! А я думала, он выделит мне кредит доверия, и сомневалась, что соглашусь. Очевидно, у него был подробный план.

Уже в который раз поклялась себе, что едва выкручусь из дурных дел с отцом, сразу же вычеркну его из своей жизни и на всякий случай запру перед ним дверь. Я не хотела, чтобы мое счастье от кого-то зависело. Но отец умел пускать в ход связи и власть, чтобы навредить тем, кто не сходился с ним во взглядах.

«Потенциальная жертва», – прозвучало в моей голове. Как резко все изменилось.

– Осуществимо, – кивнула я.

Сегодня утром Рина, личная помощница Трента, уведомила меня, что бÓльшую часть вторника я проведу с Луной и Камилой. Мы собирались пойти в местный зоопарк, а потом присоединиться к Тренту за обедом в The Vine. Идея провести время с девчонками, которые мне нравятся, вызывала исключительно приятное волнение. Но перспектива встретиться с Трентом лицом к лицу, после того, как я, по его словам, терлась об него, приводила в замешательство.

Радовало лишь то, что завтра у меня точно будет возможность пробраться в его кабинет.

– Я хочу, чтобы для меня были сняты ограничения на посещения. Хочу видеться с Тео каждую субботу и каждую вторую среду, а еще хочу проводить с ним праздники, – напряженно произнесла я.

Джордан махнул рукой и уткнулся в контракт, который взял из стоявшего возле стола принтера.

– Ладно. Скажи Максу, чтобы все уладил.

Макс был личным помощником моего отца. Мама потребовала, чтобы Джордан перестал нанимать женщин на эту должность в надежде, что он прекратит изменять ей с сотрудницами.

Ага. Сильно в этом сомневаюсь, судя по его беспорядочному расписанию и тому, как редко он появлялся дома.

Я направилась к выходу из кабинета, но замерла, вновь услышав его голос:

– Эди?

Я неспешно обернулась, рассматривая его поверх стола цвета титана. Вид у него был самодовольный. Будто ему принадлежал весь мир. Будто он был бессмертен. Дурак.

– Как твой отец, работодатель и человек, в руках которого сосредоточено все твое будущее, хочу дать дружеское напоминание: не обманывай меня. Трент Рексрот – умный парень, но со мной ему не сравниться.

Я закрыла за собой дверь, держа рот на замке, чтобы не сорваться и не сказать отцу правду, которую он не хотел бы услышать: Трент Рексрот был не просто умен. Он был дьявольски великолепен. Но это не поможет ему победить в этой битве, потому что я делала его уязвимым.

Уязвимым там, где было необходимо.

Там, где он вызывал у меня ноющую боль.

И в его уязвимости я обрету силу.

И воспользуюсь ей.

Не потому, что была злой или мстительной, а потому, что хотела спасти маму и Тео.

Не потому, что была плохим человеком, а потому, что должна была позаботиться о тех, кто зависел от меня.





* * *


Я украла его айпад.

Легкость, с которой я это сделала, опьяняла и сбивала с толку, учитывая, что он уже ловил меня за воровством.

Уверена, он удивился, что я присоединилась к ним без возражений. В комнате отдыха я отвела Камилу в сторону и как бы невзначай сообщила ей, что пойду с ними, так как меня пригласил мистер Рексрот. Можно даже сказать, что я не солгала, но Трент остался верен своей репутации одиночки и обращался со мной, как с раздражающей подружкой его дочери. Иначе говоря, он полностью меня игнорировал.

Все время обеда он одаривал Луну вниманием, нарезал ей еду, рассказывал о планах на выходные. Сегодня он надел элегантные темно-синие брюки и белоснежную рубашку, закатав рукава до локтей. Сильные мышцы его предплечий с пульсирующими венами были созданы для того, чтобы прижать девушку к стене и заставить ее взывать к богу, как утвердившуюся в вере христианку. Я была не особенно чувственным человеком. Потому для меня стало большой неожиданностью, когда я была вынуждена отлучиться в туалет, где, упершись руками в раковину и качая головой, уставилась на свое отражение. Я старалась, чтобы фантазии о том, как он зажимает меня в одной из кабинок, сдирает юбку вместе с трусиками и вылизывает, устроившись сзади, развеялись, пока тело не начало реагировать на мои грязные мыслишки. Я даже дошла до того, что убедила себя, будто мое желание переспать с Трентом Рексротом – лишь молчаливый протест отцу. Но эти предплечья. Знала, что они будут сниться мне по ночам, что разорвут меня на части, когда я в следующий раз подожму пальчики на ногах от удовольствия. Образ его крепких рук, сжимающих мое тело, послужит спичкой, которая разожжет потухшее желание, обосновавшееся внутри. Я умылась ледяной водой . Со-бе-рись.

Когда я вернулась за стол, Луна показала пальцем на мобильный телефон Трента, а потом руками изобразила в воздухе предмет побольше.

– Ты хочешь айпад, – сообразил он.

Меня раздражало, как он говорил с ней. Будто ему, в самом деле, было не все равно, хотя я знала, что он был просто очередным Джорданом. Может, я даже окажу ему услугу, если моими стараниями его выгонят из «ЧБХ». Ему явно была нужна возможность и время, чтобы подружиться с дочерью.

– Он у меня в кабинете. Камила даст его тебе, когда закончим. Доедай пасту.

Луна забарабанила пальцами по столу, нахмурив брови.