Сёстры меча и песни

Она застегнула пояс и накинула на плечи мантию, как вдруг почувствовала присутствие отца в комнате.

Грегор стоял и смотрел на дочь, и, взглянув на него в ответ, Хальцион увидела в его глазах такую печаль, что ей стало не по себе.

– Отец, я должна идти. Ты же знаешь.

– Я знаю, Хальцион. – Он молча разглядывал ее. Хальцион переступила с ноги на ногу, сжимая и разжимая кулаки. – Но твоя мать беспокоится, Росток.

Росток. Она не могла поверить, что отец до сих пор называл ее старым прозвищем. Даже голос его звучал по-прежнему.

– О чем? Я полностью поправилась.

Это была ложь. Хальцион знала, что не восстановилась полностью. К ней вернулись не все силы. Но она не хотела признаваться в этом.

– О лорде Стратоне. Твой приговор не отменен, дочь. Что, если он решит заковать тебя в кандалы? Или отправит обратно в каменоломню?

При мыслях о своем командоре Хальцион вздохнула. Она вспомнила, как он обнимал ее, плакал над ней. Он стремился сохранить ей жизнь, невзирая на всю ту боль, что она причинила ему.

«Мир померкнет без тебя».

Он ранил ее, как она ранила его. И без него она ни за что не смогла бы исцелиться.

Ее искупление было не здесь, не в Изауре. Оно ждало ее на восточной стороне, где командор, прохаживаясь между своими гоплитами при свете луны, готовился к неизвестному.

– Я нужна лорду Стратону, отец. Я один из его воинов, и мне нужно ответить на его призыв. Приговор не имеет значения.

Грегор устало кивнул. И все же в его глазах промелькнуло что-то еще. Гордость.

– Тогда позволь нам подготовить тебя как следует, Росток.

Она последовала за отцом на кухню. К ее удивлению, мать, тетя и Майя уже упаковали провизию. Мешок, набитый едой, и две фляги с водой. А затем в комнату ворвался Лисандр с комплектом кожаных перчаток.

– Хэл, тебе нужно прикрыть свое кольцо.

Хальцион так привыкла к реликвии у себя на пальце, что почти забыла о ее существовании. Но Лисандр был прав; Солнечный Камень Магды должен был оставаться утаенным.

Хальцион с благодарностью сунула руки в перчатки. Она посмотрела на свою семью, собравшуюся вокруг нее и наблюдавшую за ней со слезами на глазах.

– Спасибо, – пробормотала она. – Я скоро вернусь. Или пошлю весточку с Эвой.

Она начала уходить, но ее отец выкрикнул:

– Хальцион!

Хальцион, ошеломленная силой его голоса, остановилась и повернулась. Она решила, что он передумал, что не позволит ей уйти. Но его руки были широко распахнуты для объятий. Для нее.

Она шагнула вперед, обхватила отца руками, крепче прижимаясь к нему. Хальцион обняла свою мать, тетю, кузину и кузена, дядю. И ее удивило, как эта привязанность воодушевила ее. Все это время она уговаривала себя забыть, отпустить. Но в том, как связь между ними сохранялась вопреки всему, были своя красота и мощь.

Не говоря больше ни слова, она повернулась и покинула двор Изауры, прошла мимо ворот и вышла на дорогу. Она выждала, пока не почувствовала, как ветер толкает ее в спину, словно приглашая в путь.

И Хальцион побежала, устремив взгляд на восточное небо.



Ей потребовалось два дня, чтобы найти легион.

Хальцион заметила их около полудня. Гоплиты, чьи бронзовые доспехи сверкали на солнце, напоминая реку, синхронно маршировали вдалеке. Девушка двигалась на безопасном расстоянии, встревоженная, измученная и покрытая пылью. Всякий раз, когда ей казалось, что она готова подойти, Хальцион решала обождать.

Она наблюдала, как ранним вечером возводятся палатки, – Стратон расположился в самом центре лагеря, – и как среди множества воинов разгораются небольшие костры. Они отдыхали, вместе преломляя хлеб. Делились элем из своих фляжек. Готовились к ночному сну. Хальцион знала, что лагерь должны охранять патрульные. Она быстро нашла их, снующих по периметру лагеря. Гора Эвфимия отчетливо была видна вдали, потому по окраине зажгли факелы.

Не нашлось ни единого темного уголка, который Хальцион могла бы использовать, чтобы проскользнуть в лагерь незамеченной. Слишком много стражников, слишком много глаз, слишком много света.

Она выискивала взглядом свою сестру, когда внезапно узнала одного из стоявших на страже гоплитов. На шлеме и щите был выгравирован скорпион. Ее бывший капитан, Нарцисса. Хальцион поняла, что медлила достаточно.

Девушка начала спускаться с холма, пока высокая трава и полевые цветы щекотали колени. Она посмотрела на Нарциссу, ожидая, что капитан увидит ее. Но Нарцисса сделала это прежде, чем Хальцион успела подготовиться к этому.

– Стоять! – приказала Нарцисса, поднимая копье. – Назови свое имя и цель.

Хальцион остановилась и подняла руки. Нарцисса еще не догадалась, кто стоит перед ней. Хальцион не знала, какие чувства испытывала по этому поводу.

– Это я, капитан. Хальцион из Изауры. И я пришла поговорить с лордом Стратоном, – ответила она мягко.

Нарцисса не пошевелилась. Продолжала целиться копьем прямо в сердце Хальцион, но ее глаза расширились. Она сделала шаг ближе. Еще один. Доспехи звенели от ее грациозных движений. А когда рассмотрела лицо Хальцион, опустила копье.


– Хальцион? Как такое может быть?

Хальцион сглотнула. Она опустила свои дрожащие руки.

– Это долгая история.

Мгновение Нарцисса пристально смотрела на нее, не веря своим глазам.

– Ты ведь не один из призраков Ивины, не так ли?

О, какая ирония судьбы. Хальцион едва ли не рассмеялась.

– Нет. Но если сомневаешься во мне, дай мне факел.

Капитан продолжала изучать ее. Наконец, она улыбнулась.

– Я почти не узнала тебя, Хэл.

– Да, я изменилась.

И она уловила ход мыслей Нарциссы. Луна почти прошла с тех пор, как они виделись последний раз. За несколько недель внешность Хальцион кардинально поменялась. Даже реликвия на ее руке не могла воскресить былую силу Хальцион. Она больше не была той девушкой. Ни телом, ни духом.

– Как твоя спина? – прошептала Нарцисса.

– Полностью исцелена.

Капитан кивнула, но в ее глазах сверкал неуверенный блеск.

– Лорд Стратон просил его не беспокоить после захода солнца. Но мне кажется, что для тебя он сделает исключение.

Хальцион ожидала, пока Нарцисса закует ей запястья в кандалы, чтобы сопроводить в лагерь как преступницу. Но бывший капитан ничего подобного не сделала. Она жестом велела Хальцион плотнее закутать лицо в мантию, дабы остаться неузнанной.

Хальцион была благодарна Нарциссе за то, что она провела ее в лагерь по-тихому. Она вдыхала пыль своей мантии и следовала за капитаном, огибая кольца костров и палатки и не отрывая глаз от земли, когда проходила мимо других гоплитов.

До палатки Стратона они добрались слишком быстро.

– Подожди здесь, – пробормотала Нарцисса.

Хальцион кивнула и с бешено колотящимся сердцем осталась снаружи. Она наблюдала, как Нарцисса нырнула за полог палатки. Услышала слова капитана:

– Господин командующий, прошу прощения, что прерываю вас.

– Да, в чем дело, Нарцисса?

– К вам гость, которого вы захотите увидеть.

– Он не может подождать до утра?

– Нет.

Усталый вздох.

– Очень хорошо. Пусть войдет.

Хальцион выступила назад. Боги, что она делает? Зачем явилась сюда? Но затем Нарцисса вернулась и, остановившись у входа в палатку, жестом пригласила ее выйти на свет.

«Это твой момент», – сказала себе Хальцион.

Она проскользнула мимо Нарциссы в палатку. Командор сидел за столом, уставившись на развернутую перед ним карту. Он казался отстраненным, глубоко погруженным в свои мысли. А затем он услышал шаги, почуял ее присутствие и поднял глаза.

Он нахмурился, пытаясь выяснить, кто она такая.

Хальцион медленно отпустила мантию и открыла лицо.

Стратон смотрел на нее, как будто ничего другого он делать не мог. А затем поднялся на ноги так резко, что смахнул со стола несколько вещей.

И Хальцион знала, что должна заговорить первой.

Она вытянула облаченную в перчатку руку и произнесла:

– Лорд-командующий, я пришла сюда не потому, что ожидаю, что меня примут обратно в легион или простят. Я знаю, что мой приговор еще не исполнен. Единственное, о чем я прошу, – это позволить мне сражаться на вашей стороне, вместе с моим бывшим отрядом, с вашим легионом, в предстоящей битве. Чтобы вы позволили мне биться в память о вашем сыне, Ксандере из Митры, которого я любила как родного брата. И когда битва закончится, я охотно вернусь на каменоломню, чтобы продолжить свое покаяние.

Хальцион встретилась с ним взглядом, пытаясь прочесть что-то по морщинам на его лбу.

– Я думал, ты мертва, Хальцион, – сказал он.