Сёстры меча и песни

Ее раздражало, что единственный человек, которого она поклялась презирать, стал теперь тем, кого Эвадна должна была просить о помощи. Ей не хотелось доверять ему, но у нее появился более опасный враг.

На пороге она едва не столкнулась с командором, облаченным в доспехи и держащим на сгибе руки шлем. Он посмотрел на нее, нахмурив брови, и уже собирался что-то сказать, но Эвадна опередила его:

– Милорд, я должна поговорить с вами. Сейчас, прежде чем вы уедете.

Стратон вздохнул.

– У меня нет времени, Эвадна. Я и так опаздываю.

И он начал обходить ее.

– Лорд Стратон, – взмолилась она. – Пожалуйста.

Он продолжил спускаться по лестнице, расплескивая во все стороны лужи.

– Командор, речь идет о моей сестре, – сообщила Эвадна, заметив, как он замедлился. – Мне кажется, что она в опасности.

Стратон остановился на полпути вниз и повернулся, чтобы взглянуть на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу говорить об этом здесь, господин.

Он замешкался, оглянувшись на ожидавшую его лошадь. Но затем посмотрел на Эвадну и поднялся по лестнице, жестом приглашая ее следовать за ним в уединение кабинета.

– Садись, Эвадна, – сказал он, наливая ей чашу ячменной воды. – Ты неважно выглядишь.

Чувствуя, как стучит отчаянно в висках, она опустилась в кресло перед его столом. Она взяла чашу с водой и осушила ее, пока Стратон наблюдал за ней, облокотившись на край стола.

– Итак, – поторопил он. – О какой опасности идет речь?

Трясущимися руками она достала зашифрованное послание. Ей потребовалось мгновение, чтобы разгладить складки папируса и обрести дар речи. Но, собравшись, Эвадна рассказала Стратону историю «Халэва», о том, как Макарий преследовал ее и пригласил в таверну. О послании, почерке и криво начертанном крыле.

– Ты уверена, что это написала не Хальцион? – спросив командор, взяв папирус из ее протянутой руки.

– Я знаю это.

Стратон встретился с Эвадной взглядом.

– Тогда кто это сделал?

– Маг. Макарий.

– Но ему запрещено появляться в каменоломне, Эвадна.

– Он был там, господин. И он завладел разумом моей сестры.

Лицо Стратона было спокойным. Но его глаза сверкали. Она увидела в них страх и ярость.

– Я знаю о миссии, господин, – прошептала она и вздрогнула, когда мужчина посмотрел на нее. – Деймон сказал мне. И я клянусь, что отправлюсь с ним и верну корону Аканты. Я закончу начатое Хальцион, только если вы отправитесь на каменоломню и убедитесь, что с моей сестрой все в порядке, что она не умирает.

Стратон промолчал. Но он передал ей послание «Халэва» обратно и встал. В его глазах горел огонь.

– Не беспокойся о своей сестре – произнес он наконец. – Я сейчас же поеду на каменоломню и удостоверюсь, что она здорова.

Она решила, что он не до конца поверил ей. Но это не имело значения. Ведь он – человек слова, и если он сказал, что отправится проведать Хальцион, значит, она не сомневалась, так и поступит.

Эвадна встала и, прижимая папирус к сердцу, поклонилась ему.

Командор оставил ее в своем кабинете. Она прислушивалась к его шагам, пока они не затихли вдали, а затем подошла к окнам и раздвинула льняные занавески.

Эвадна смотрела, как он уносится на запад, туда, где располагалась каменоломня. И только тогда Эвадна позволила себе рухнуть на колени, уткнуться в локоть и тихо заплакать.





20. Эвадна и Хальцион




Полчаса спустя Эвадна сидела за своим столом в покоях Деймона. Ее влажные от дождя волосы были заплетены в косу, слезы – смыты с лица, а тело укрывали чистые хитон и мантия. Перед ней лежал раскрытый свиток чарены, а в пальцах она держала новое перо. Деймон вновь расхаживал взад и вперед, проникая и удаляясь с лучей угасающего света. Она подумала о Хальцион, стараясь лишний раз не тревожиться. Командор скоро прибудет к ней, и в кои-то веки Эвадна успокоилась. Макарий не посмеет причинить вред ее сестре в присутствии Стратона.


Она не рассказала Деймону ни о встрече с Макарием, ни о послании «Халэва». И все же он чувствовал, что что-то не так.

– Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы писать, Эвадна? – поинтересовался он. – Мы всегда можем отложить эту задачу на завтра.

– Я в порядке. – Она обмакнула перо в чернила, выражая этим свою решимость. – У нас осталось не так много времени.

– Я понял, как должна звучать оставшаяся часть песни, – сообщил Деймон. – Это должно быть не заклинание огненного света, как я изначально планировал, а хор звезд. Последние три строфы должны родиться достаточно быстро.

Эвадна замерла, держа перо над свитком, – готовая и нетерпеливая.

Деймон снова начал говорить: слова, отдельные сочетания, фразы. Казалось, он снимал их прямо с небес, и Эвадна старалась не отставать. Он говорил быстро, а затем столь же быстро приказывал вычеркнуть его бессвязный лепет. Но теперь это случалось не так часто, как раньше. Эвадна видела, как слова разрастаются в нем, как ураган, как гора, на которую их голосам предстоит взобраться.

Последняя строфа сложилась без усилий, как будто все болтающиеся без дела нити, которые раньше, казалось, не имели смысла, обрели свое место и сплелись воедино. Эвадна почти опьянела от красоты, и ее рука заныла, пока она выводила чернилами его последние слова.

Она отложила перо и откинулась на спинку стула. Песня для горы Эвфимия была завершена – лежала прямо перед ней, высыхая на свету.

Деймон стоял напротив нее, уставившись на ее почерк, точно загипнотизированный.

– Что теперь? – поинтересовалась она.

Он встретил ее взгляд, и в его глазах мелькнул озорной блеск.

– А теперь мы споем.



– Она что-нибудь ела?

– Нет, господин.

– Просыпалась ли она или говорила что-нибудь сегодня?

– Нет, господин.

Пауза. Хальцион лежала с закрытыми глазами на своей койке и, охваченная лихорадкой, дрожала. Но она чувствовала пристальный взгляд Макария, который стоял в дверном проеме ее тюремной камеры и разглядывал ее.

– Хальцион? – окликнул нетерпеливо. – Хальцион, посмотри на меня.

Она отказалась. Ее дыхание все замедлялось и замедлялось, а боль становилась невыносимой. Тело, разум, дух. Все было сломлено.

Она хотела умереть.

– Хальцион, сегодня вечером к тебе заглянет гость, – продолжил маг. – Вставай и ешь свою кашу. Она больше не отравлена.

Она по-прежнему не двигалась, не открывала глаза. Все, что она могла делать, – это дышать, гореть в агонии и слушать, как бьется ее сердце: печальный припев, который должен вот-вот закончиться.

– Если она не поест в течение следующего часа, – начал Макарий стражнику, – накормите ее насильно. И проследите, чтобы выпила воды.

– Да, мой господин.

Наступила тишина. Хальцион, казалось, парила среди красной земли и красного моря, пока стражник не вошел в ее камеру, чтобы насильно засунуть ей в рот холодную кашу. Он был один: чтобы удержать ее, теперь не требовалось присутствие четырех человек.

Когда он оставил ее, она извергла из своего желудка еду.

Она снова легла на живот, прижавшись щекой к жесткому настилу койки, и принялась ждать смерти.

– Хальцион. – Знакомый, пронзительный голос прозвучал в голове. Она не думала, что смерть будет звучать так, но затем он заговорил снова, настойчивее: – Хальцион.

Она открыла глаза; мир был тусклым, расплывчатым, но она заметила Стратона, стоящего по другую сторону двери. Его освещало пламя факела, который он держал в руке.

«Я сплю», – подумала девушка и снова закрыла глаза.

– Открыть дверь, – приказал командор.

– Милорд, я не могу этого сделать, – ответил стражник.

– Открой эту дверь. Сейчас же.

Раздался суматошный скрежет ключей. Железная дверь со скрипом отворилась.

Хальцион видела свет факела под веками. Почувствовала дуновение воздуха, а затем большая, удивительно холодная рука опустилась на ее бритую голову.

– Хальцион, что случилось? Кто сделал это с тобой?