Сёстры меча и песни

Тула удалилась, а Эвадна продолжила работу, омывая пол своими беззвучными слезами. Аркалос не пошевелился, но вытянул голову, как будто хотел уткнуться в девушку носом.

Она вновь взглянула на пса и не заметила в его глазах ничего, кроме нежности. Его морда посерела от старости.

– Ты не понимаешь, – прошептала ему.

Сморенный солнечным теплом, Аркалос лишь моргнул.

Эвадна закончила мыть пол в столовой и двинулась дальше по коридору. Неожиданно она услышала звук стучащих по полу когтей и, обернувшись, с ужасом уставилась на Аркалоса, что следовал за ней по пятам и оставлял на только что вымытом полу следы.

– Нет, остановись, – взмолилась она.

Аркалос остановился, высунул язык и, тяжело дыша, посмотрел на нее.

Ей снова придется вымыть пол, чтобы стереть его лапы. У нее болела спина, а кожа, казалось, могла вот-вот лопнуть или отслоиться. Она едва сдерживала слезы. Эвадна прислонилась к стене. Аркалос подошел к ней и лег рядом, коснувшись своей теплой шерстью ее ног. Ей некуда было идти, – девушка была слишком измучена, чтобы убежать от пса, – потому она осталась там, в тени коридора, и, прижавшись к своему худшему кошмару, тихо заплакала.

Раздался свист.

Аркалос навострил уши, но остался рядом с Эвадной. Она не двигалась, не дышала, молилась, чтобы кто бы там ни был не подошел и не застал ее в подобном состоянии.

– Аркалос? Аркалос, сюда, – позвал Деймон, и пес в мгновение ока повиновался, осторожно поднимаясь на лапы, словно движения давались ему столь же тяжело, как Эвадне.

«Ну конечно, ты собака Деймона», – подумала Эвадна и торопливо упала на колени. Она опустила щетку в ведро и начала стирать отпечатки лап.

– Он мешает тебе, Эвадна?

Во второй раз за день она вздрогнула. Эва не услышала приближения Деймона, но сейчас, зная, что он стоит позади нее, она всем телом ощущала его присутствие.

– Нет, – ответила она, продолжая натирать пол. Она отвернула лицо, стараясь прикрыть волосами слезы.

Еще мгновение он простоял, наблюдая за ней, после чего ушел и забрал с собой старого пса.

Она трудилась до самого захода солнца, пока не пришло время подавать вино. На этот раз, когда Эвадна подносила вино к губам, проверяя, не отравлено ли оно, ее чувства обострились. Она чувствовала себя уязвленной собственным стремлением к жизни. Но ей хотелось вернуться домой с Хальцион. Только думая о том, что она может умереть за такого человека, как Стратон, сердце обливалось кровью. Но вино в тот вечер было столь же чисто, как и все предыдущие ночи.

Эвадна подошла к Стратону, изо всех сил стараясь сокрыть хромоту, которая усилилась из-за того, что она провела весь день, ползая на коленях и постоянно приседая.

Она практически наполнила его чашу, когда он обратил на нее свое внимание.

– Что случилось с твоими руками, Эвадна?

Она замерла, чувствуя, как Козима, Лира и Деймон смотрят на ее ободранные пальцы.

– Это от щелока, которым я сегодня мыла пол, господин, – ответила она, направляясь к чаше госпожи.

– Тогда тебе следовало надеть перчатки. Тула должна была предоставить тебе пару, – сообщил командор, и Эвадна кивнула в ответ, зная, что у нее не хватит смелости спросить об этом Тулу.

Она подошла к Деймону, но он вновь накрыл свою чашу рукой. Эвадна не знала, делал ли он это из-за нежелания пить вино или потому, что не доверял девушке. Но какое ей дело? Это лишь облегчало работу.

Когда Эвадна той ночью вернулась в свою комнату, она застала Амару за складыванием туник: ей приходилось делать это одной рукой, поскольку раненая рука была надежно перевязана.

– Тула оставила это для тебя, – сообщила Амара, указав на небольшую баночку на полке Эвадны.

Эвадна открыла крышку и обнаружила внутри ароматную целебную мазь. Девушка растерялась, гадая, кто же приготовил ее для нее.

– А вот это надевай на руки, – сказала Амара, бросив на кровать Эвадны кожаные перчатки. – Когда я начинала здесь работать, мне тоже приходилось мыть полы. Потом тебе будут давать другие задачи.

Эва села на край матраса и обмакнула пальцы в мазь. Сначала она обожгла, а затем кожа похолодела и онемела, и размазав лекарство по рукам, девушка облегченно вздохнула. Некоторое время пронаблюдав, как Амара хлопочет в отблесках масляной лампы, она набралась смелости спросить:

– Как давно ты здесь?

– С тех пор как мне исполнилось восемь. Моя мать привела меня в лазарет целительницы, к леди Козиме, и умоляла ее взять меня одной из служанок.

Амара продолжила складывать туники слуг, ее голос звучал совершенно безэмоционально:

– Когда я родилась, мой отец бросил нас, чтобы отправиться на охоту за реликвиями. После этого я о нем ничего не слышала. Моя мать работала на ячменных полях на окраине Митры. В один год почти весь урожай полег, и мы остались ни с чем. Каждую ночь, ложась в свою постель, я думала, что умру во сне от голода. Но однажды в наш дом пришла королева Нерина и принесла два мешка зерна, кувшины с маслом и вином, горшок с медом. Она узнала о случившемся, вскрыла королевские кладовые и кормила нас все то время, что мы голодали. Она спасла нас. Помню, какой доброй и милой она казалась, как держала меня на коленях и говорила нам с мамой, что, если мы снова будем голодны или нам понадобится помощь, нам следует немедленно прийти к ней. На следующий год беда повторилась. Когда моя мать отправилась в королевский дворец, чтобы просить королеву о помощи… один из придворных магов отверг ее. В тот год мама так сильно заболела, что больше не могла ни работать, ни заботиться обо мне. Тогда я впервые подумала, что Магический двор нарочно удерживает нас, простых людей, от нашей собственной королевы. С тех пор я ненавижу магов, ну, за исключением Деймона.

Эвадна молча слушала ее с болью в сердце.

– Леди Козима пыталась вылечить маму, но та была слишком больна. Она умерла, и госпожа оставила меня в своем доме в качестве прислуги. В следующем году я достигну совершеннолетия, срок моей службы закончится, а у меня появится выбор: остаться или уйти.

Амара закончила складывать туники. Она поднялась и уложила одежду в сундук у изголовья кровати.

– Ты останешься здесь? – поинтересовалась Эвадна, скидывая сандалии и забираясь под одеяло.

Осторожно придерживая руку, Амара забралась в кровать.


– Да. А что мне остается? Ячменное поле? Охота за реликвиями? Голод? У меня нет другой семьи, кроме Тулы и прочих слуг. Здесь мне платят за работу, я никогда не голодаю, а леди Козима и лорд Стратон добры ко мне. Сейчас мое положение в обществе выше, чем было раньше.

Она задула масляную лампу, и комната погрузилась в темноту.

– Амара?

– Что?

Эвадна колебалась.

– Вино когда-нибудь было отравлено?

– Да. Однажды. Это случилось, когда я была совсем маленькой и мыла полы. Лорд Стратон выяснил, что один из его бывших гоплитов отравил вино в отместку за то, что его выгнали из легиона. – Амара замолчала. Когда она заговорила снова, ее голос звучал мягче: – Ты боишься, Эвадна?

Эвадне хотелось солгать. Но правда шепотом вырвалась наружу:

– Да.

Лежа в своей постели, Амара пошевелилась. Даже в кромешной темноте Эвадна чувствовала на себе взгляд девушки.

– У леди Козимы есть противоядия.

– Ты действительно думаешь, что она попытается меня спасти?

– Позволить тебе умереть было бы глупо.

Вскоре комнату наполнил храп Амары. Но Эвадна слышала лишь голос Хальцион, эхом отдающийся в самых глубоких трещинах ее души.

«Не бойся, сестренка».

Дни беспрерывно сменяли друг друга, один закат перетекал в другой, а Эвадна снова и снова выполняла свои обязанности. Она мыла полы, пробовала и наливала вино, думала о Хальцион до тех пор, пока не учащалось дыхание. Эвадна продолжала считать рассветы, ежедневно выцарапывая кописом Хальцион на каменном полу – на скрытом от посторонних глаз участке под кроватью – крошечные отметины.

Двенадцатый день ее службы начался так же, как и все предыдущие. На вилле стояла тишина; Козима и Лира находились в лазарете, а Стратон отправился во дворец на встречу с советниками королевы. Запершийся в своих покоях Деймон был единственным членом семьи, кто остался дома. Слуги продолжали выполнять свои обязанности: Тула намывала и полировала серебро, Амара складывала белье, а Эвадна мыла полы.

Она убирала двор около зеркального пруда, когда на виллу прибыл гость. Молодой человек с обликом ученого, высокий и ухоженный, в практичной, но идеально выглаженной одежде. Эвадна наблюдала, как Тула приветствует его.

– У меня назначена встреча с лордом Деймоном, – сообщил посетитель, оглядывая великолепие виллы командора.

– Следуйте за мной, – сказала Тула и сопроводила его к мраморной лестнице.

Эвадна слегка замедлилась, следя за временем по наклону солнечного луча на полу. Встреча с ученым продлилась всего полчаса. Деймон провел его до парадных дверей и поблагодарил молодого человека за уделенное время. Визит, вероятно, его не порадовал, и Деймон вернулся в свои покои.

Эвадна не придавала этому большого значения, пока не явился еще один гость. Девушка с огненно-рыжими волосами, в роскошной одежде и с голосом певчей птицы.

– Я пришла увидеть лорда Деймона, – сказала она Туле.

Тула провела девушку в покои Деймона, и Эвадна снова замедлилась, высчитывая время встречи. Вновь минуло полчаса, и девушку сопроводили до двери с признательностью за потраченное время.

Вскоре в звонок позвонил третий посетитель. Тула, торопясь открыть дверь, бормотала что-то себе под нос. Молодой человек был широкоплеч и крепко сложен. «Атлет», – подумала Эвадна, наблюдая, как он поднимается по лестнице, чтобы встретиться с Деймоном.

Он продержался четверть часа, а затем Деймон проводил до двери и его, из уст мага напоследок прозвучало то же заученное «спасибо».

Двери за спортсменом закрылись. На сей раз Деймон не сразу отправился в свои комнаты. Он остановился во дворе и посмотрел на Эвадну.

– Этот участок пола, должно быть, очень грязный, Эвадна.

Не отрывая взгляда от плитки, она еще быстрее начала орудовать щеткой.

– Что заставило вас так думать, лорд Деймон?

– Ты не двигалась больше часа.

– Я имела удовольствие наблюдать за вашими гостями.

– О, неужели?

Эвадна прекратила свою работу и осмелилась поднять на него глаза.

– Им всем явно чего-то не хватает. Того, что вы ищете. Это не ум, иначе вы бы выбрали ученого. И не красота, иначе выбрали бы девушку. И не сила, иначе вы остановили бы свой выбор на атлете.

Он выглядел удивленным.

– Или, возможно, мне нужен человек, обладающий всеми этими качествами.