Сиделка

— Дерек!

— Иди. Я хочу отдохнуть, — еле слышно ответил граф.

Лицо его побледнело, щеки осунулись еще больше, губы стали белыми.

— Вам лучше уйти, — посмотрела я на Каллемана. — Через несколько минут я дам милорду настойку, и он уснет.

— Спустись потом на первый этаж, — кивнул Каллеман. — Я буду ждать тебя в кабинете.

— Она хорошенькая, Эрик? — неожиданно спросил Горн.

— Кто?

— Кэтрин.

— Скажете тоже, милорд, — хмыкнула я, не давая Каллеману ответить. — И охота вам над моей внешностью потешаться? Грех это.

Я постаралась воспроизвести простонародные интонации.

Маг чуть нахмурился, не понимая, в чем дело, но опровергать мои слова не стал.

— Обычная, — ответил он неохотно. — С чего ты взял, что она хорошенькая?

— Знаю твои вкусы, — хрипло прошептал Горн и закашлялся. — Ладно, иди, — спустя какое-то время сказал он. — И не вздумай пускать сюда мою мать.

Маг беззвучно выругался. Правда, возражать не стал и молча вышел из комнаты.

— Ты тоже пока иди, — шевельнул рукой Горн. — Я хочу побыть один.

— Хорошо, милорд, — мне пришлось согласиться с его распоряжением. — Только сначала я дам вам лекарство.

В этот раз он не сопротивлялся. Покорно выпил разведенную настойку и отвернулся к стене. Подобная покладистость мне совсем не понравилась. Я осторожно приложила руку к его лбу. Так и есть. Жар усилился, отсюда и вялость, и нежелание разговаривать, и отсутствие сил.

— Хорошо, — тихо прошептал Горн. — Прохладно…

Я осторожно убрала ладонь, думая, что он бредит, но граф тут же беспокойно дернулся и хрипло сказал:

— Подержи еще.

Мне пришлось вернуть руку на место и ждать, пока он уснет. В душу невольно закралась жалость. Я смотрела на лежащего передо мной мужчину. Сильный, крепкий, с красивым телом и хорошо развитой мускулатурой. Темные волосы слегка вьются, на щеках проступает отросшая щетина, губы плотно сомкнуты. Сколько ему? У магов трудно определить точный возраст, но Горн выглядел лет на тридцать — тридцать пять. Хотя на самом деле ему могло быть и пятьдесят, и семьдесят, и даже сто. Как и Каллеману. Долголетие магов было общеизвестным фактом.

Горн чуть шевельнулся, словно пытаясь что-то сказать, но настойка взяла свое, и вскоре он уснул. Дыхание его выровнялось, черты лица расслабились, крепко сжатые кулаки разжались.

Я подтянула сбившееся покрывало и укрыла своего пациента. А потом осторожно прошла к выходу и тихо выскользнула за дверь.





* * *


— Вот то, что ты просила.

Каллеман кивнул на небольшую шкатулку, украшенную арийской резьбой.

Оперативно. Не прошло и получаса, а маг уже успел раздобыть жвальник.

Я откинула крышку. На мягкой бархатной подкладке светлым пятном выделялся тонкий, похожий на длинный указательный палец корень.

— Уверена, что поможет? — глухо спросил Каллеман, бросив на меня расстроенный взгляд. От былой самоуверенности мага не осталось и следа. Лицо его осунулось, между бровями появилась небольшая продольная морщинка, под глазами залегли глубокие тени.

Он нервно расхаживал по кабинету, не останавливаясь ни на минуту.

— Трудно сказать наверняка, милорд, но лорд Горн — крепкий мужчина, к тому же маг. Будем надеяться на лучшее.

— Кэтрин, ты должна сделать все возможное, — с напором произнес Каллеман.

Он остановился передо мной, уставился своими невозможными глазами, словно пытаясь добраться взглядом до самых глубин души, и характерным жестом потер бровь.

— Я постараюсь, милорд.

— Каратен ураз! — тихо пробормотал маг и вновь возобновил свое хождение.


М-да… Не думала, что аристократы способны на такие ругательства.

— Я могу идти?

Мне надоело наблюдать за бесконечным мельтешением и хотелось поскорее заняться приготовлением отвара.

— Подожди, — Каллеман поднял с кресла небольшую кожаную сумку и протянул ее мне. — Тут все, что ты просила, — пояснил он.

Я заглянула внутрь. Бутылки с апесом, обеззараживающая настойка, жаропонижающее, бинты, корпия, салфетки, набор инструментов, дренажи.

— Если нужно что-то еще, только скажи.

Каллеман смотрел на меня с ожиданием.

— Самое главное вы достали, — я прижала к груди шкатулку с жвальником. — Я пойду, милорд. Приготовлю отвар для лорда Горна.

— Хорошо, — кивнул маг. — Иди.

Я уже подходила к двери, когда услышала:

— Кэтрин!

— Да, милорд?

Мне пришлось обернуться.

— Почему ты обманула графа?

— О чем вы, милорд?

— О твоей внешности. Зачем ты солгала?

Каллеман уставился на меня странно задумчивым взглядом.

— Не хочу, чтобы лорд Горн еще больше чувствовал свою ущербность. Ему было бы неприятно, знай он, что его немощь видит симпатичная девушка. Поэтому прошу вас, милорд, не разубеждайте своего друга.

— Ладно, иди, — махнул рукой Каллеман.

Я положила в сумку шкатулку и направилась к двери. Правда, на пороге не выдержала и обернулась.

— Можно спросить, милорд?

Каллеман нахмурился.

— Что ты хочешь узнать? — уточнил он.

— Кто совершил покушение на лорда Горна?

С самого первого дня мне не давал покоя этот вопрос. И я очень надеялась, что маг на него ответит.

— Тебя это не касается, — резко произнес Каллеман. Он отвернулся и вновь потер бровь указательным пальцем. — И вообще, с чего ты решила, что это было покушение?

— Характер ран, милорд. Понятно же, что графа пытались убить.

— Понимала бы что, — тихо пробормотал Каллеман. — Иди, занимайся своим делом и не лезь туда, куда не просят.

Он подошел к окну и достал из кармана портсигар. Я видела, как маг вытащил тонкую сигарету, чиркнул стором, прикурил, глубоко затянулся. По комнате поплыл горьковатый аромат. В памяти возникло схожее воспоминание. Темное помещение, круг света от настольной лампы, глубокие кожаные кресла, высокие книжные шкафы. И мужское лицо, скрытое легкой сигаретной дымкой. Я видела только тонкие губы и крупный квадратный подбородок с характерной ямочкой посередине. «Иди, — словно наяву послышался хриплый прокуренный голос. — Даю тебе три дня. Ты должна вернуть эти деньги».

Я вздрогнула. Проклятье! В последнее время воспоминания возвращаются все чаще. Причем в самый неподходящий момент.

— Ты еще здесь? — обернувшись, недовольно бросил Каллеман, и видение исчезло.

— Уже ухожу.

Дернув на себя ручку, я вышла за дверь и отправилась на кухню готовить отвар.





* * *


Следующий день ознаменовался приездом вдовствующей графини Эргольской. С самого утра в доме царила суета. Горничные убирали и проветривали гостевые покои, кухарка готовила разные немыслимые блюда, лакеи бестолково носились туда-сюда, дворецкий озабоченно протирал серебро, а экономка устроила ревизию кладовки и ругала служанок, не уследивших за каким-то древним сундуком. Там завелась моль, и это явилось для теры Дюваль настоящим потрясением.