Штормовые времена

– Да уймись ты! – прикрикнул Пэтси-Джо на лошадь, ставя клетку с попугаем рядом с чемоданом. – Хочешь скинуть миледи на гравий, скотина?

Он вскарабкался на скамью позади Аделины.

– Ох, мисс Аделина, ваша честь, вижу по глазам, как вам больно. Неудивительно, вы же бегали вверх-вниз по лестнице и таскали огромные охапки постельного белья! Сам хозяин будет сердиться на вас за то, что вы наводили порядок в доме миссис Вон, когда в Джалне ничего не готово. Но не волнуйтесь, я вас мигом домчу.

– Не говори об этом, пока я тебе не позволю. Мне сейчас лучше. Поезжай быстро, но осторожнее на колдобинах.

Она поставила клетку себе на колени, чтобы успокоить попугая. Пэтси поднял верх коляски, чтобы прикрыть Аделину от завесы мелкого дождя, сеявшего с тусклого серого неба.

В спальне Аделины он поставил чемодан и клетку на кровать.

– Мне распаковать вам чемодан, мисс? – спросил он, наклонившись к ее лицу.

Тяжело дыша, она опустилась на стул.

По дому разносился громкий стук молотка. Он ужасно действовал на нервы.

– Скажи им, чтобы перестали стучать, Пэтси-Джо, – попросила она. – Объясни, что у меня болит голова. Только так. Ничего другого, имей в виду, Пэтси-Джо. Потом найди Лиззи и отправь ко мне. Передай, пусть придет сейчас же. Затем поезжай к дому преподобного и спроси миссис Пинк, не сможет ли она приехать сюда с тобой. Она поймет.

– Я все сделаю. Оглянуться не успеете, мисс. Может, лучше позвать доктора или акушерку, если его самого нет дома?

– Пока не надо. У меня есть дела.

– Но вы подождете?

– Да. Поспеши, Пэтси.

– Не стоит ли сходить за хозяином?

– Нет-нет. Делай только то, что я тебе сказала.

Он бросил на нее сосредоточенный взгляд, полный уверенности в своих силах, напряженный до комизма. Затем на цыпочках вышел из комнаты и неуклюже заковылял по холлу. Через мгновение стук молотков прекратился. Она услышала цокот копыт и громыхание коляски. Наступила тишина, только с крыши тихо капало. Аделина испустила долгий вздох облегчения. Вскоре она услышала, как по лестнице из подвала поднимается Лиззи.

– Я как раз шла сюда, – сообщила она, – и встретила мистера О’Флинна. Он сказал, что вам нездоровится. Приготовить вам чаю, мэм?

– Да, я бы выпила чаю. Быстро разведи огонь и поставь на него греться большой медный котел с водой.

– Вы хотите, чтобы я прямо сейчас вымыла пол и окна, мэм?

– Нет. То есть да, тебе стоит вымыть окно. Я найду шторы, и мы их повесим. Мы готовимся к родам, Лиззи. – Она несколько ехидно улыбнулась девушке.

– Святые угодники! – чуть не закричала Лиззи. – У меня нет никакого опыта. Мне нет и двадцати. Вы же не можете на меня рассчитывать. Я до смерти боюсь.

– Я рассчитываю только на то, что ты будешь делать, что велят. Сюда придет доктор. Но у нас еще много времени. А сейчас завари чай и поставь на огонь воду.

Лиззи с грохотом сбежала по лестнице, почти не помня себя от волнения. Аделина чувствовала себя сильной и умелой. Она открыла сундук с постельным бельем и достала простыни и одеяла. Когда вернулась Лиззи, они вместе постелили кровать. Аделина выбрала из груды в холле два коврика и положила их на пол спальни. Лиззи до блеска вымыла окно, а поскольку у них не было ни колец для штор, ни карниза, в качестве занавески они прикрепили индийскую вышитую ткань. Аделина подкрепилась крепким чаем. Теперь комната выглядела по-настоящему жилой. Аделина была готова петь от радости, осознавая, что она у себя дома, в безопасности, под собственной крышей.

Наконец в дверях появилась миссис Пинк.

– О, как хорошо, очень хорошо! – воскликнула она и добавила: – Судя по тому, что рассказал ваш слуга, вы не очень хорошо себя чувствуете. По правде говоря, вы сильно рискуете, работая до последней минуты.

– А вы бы хотели родить младенца в чужом доме, куда только что приехал из колледжа молодой парень?

– Нет, конечно, я вас не осуждаю. Но ведь все значительно раньше, чем вы ожидали, так?

– Да. Боюсь, я переусердствовала. А еще рояль упал, я думала, что лошади тоже свалятся, – это послужило толчком.

– Доктора Рамзи не было дома, но его экономка пошлет его сюда, как только он вернется.

Приготовили еще чаю. Миссис Пинк занялась распаковкой чемодана и раскладыванием туалетных принадлежностей Аделины на столике.

Аделина беспокойно прошлась по комнате и резко повернулась к миссис Пинк:

– Думаю, лучше послать за Филиппом. Лучше подстраховаться.

Миссис Пинк заторопилась. Она послала человека за Филиппом, а сама спустилась на кухню посмотреть, как дела у Лиззи. Когда пришел Филипп, Аделина оставалась в комнате одна. Он удивленно оглядел комнату и свежезастеленную кровать, на которой были разложены ночная сорочка и пеньюар.

– Что это? – спросил он.

– Я переехала, – улыбнулась она.

– Дом еще не готов и будет готов только через десять дней. Ты не можешь этого сделать.


– Это свершилось. – Она с удовлетворением оглядела плоды своих трудов. – Филипп, дорогой, ты же не хочешь, чтобы я родила в доме Вонов, правда?

– Это случится не раньше конца месяца.

– Думаю, это случится сегодня, – тихо сказала она. – Я послала Пэтси за доктором.

– Боже милостивый! – воскликнул он, вытаращив свои голубые глаза.

– Ты же не хочешь вытащить меня из собственной кровати, правда, Филипп? И скажу тебе, мне хватило времени все подготовить. Разве не красиво?

– Очень мило, – угрюмо ответил он.

Вернулась миссис Пинк и спросила, как Аделина себя чувствует.

– Лучше. Думаю, еще несколько часов все будет в порядке. Не хотите сходить домой проведать малыша?

– Если вы полагаете, что можете меня отпустить… – Она повернулась к Филиппу. – У моего младшего болит ухо. Я закладываю в него шарики из горячего жареного лука. Не могу доверить это служанке. Уверена, доктор будет с минуты на минуту, к тому же я ненадолго.

Филипп повез ее домой. Аделина осталась одна, но это ее не беспокоило. Под собственной крышей, по которой тихо стучал дождь, она ожидала тяжелого испытания скорее с гордостью, чем со страхом.





XVII. Весна в Джалне




Филипп заявил, причем от всей души, что надеется и молится, чтобы у Аделины больше не было детей. Не говоря уже о страданиях и риске для ее жизни, для него это было слишком тяжело. Доктор так долго не приезжал, что казалось, будто ребенок появится без его помощи. Акушерка так и не появилась – она была занята другими родами. Какое-то время все думали, что Филипп и миссис Пинк останутся единственными помощниками. От одной этой мысли его прошиб холодный пот. Стойкости Аделине было не занимать, но самообладание почему-то ее покинуло, и она кричала от каждой схватки. Снова и снова она заявляла, что умирает. Когда наконец приехал доктор Рамзи, она посмотрела на него с пренебрежением, но сразу успокоилась. Прежде чем облегчить ее участь, доктор высказал все что думал о ее утренних действиях. Через полчаса родился ребенок.

Несмотря на то что Аделине пришлось нелегко, она вскоре оправилась. Возможно, так произошло из-за удовлетворенности случившимся. Погода тоже стала солнечной и теплой. Везде: и внутри дома, и снаружи, кипела работа. Узнав о новорожденном, появившемся в новом доме, работники возликовали. Изо всех сил они старались не шуметь. Когда младенцу исполнилось десять дней, Филипп вынес его им показать. Он был маленьким, слабее, чем Николас, но с красивым личиком, тонкой кожей, а его глаза были похожи на незабудки. Всклокоченные и грязные лесорубы с мозолистыми руками столпились вокруг него. Им понравились его длинная белая рубашечка и крошечный кружевной чепчик. Младенец задумчиво смотрел на них, сложив руки кончиками пальцев.

Филипп пребывал в восторге – это был первый ребенок, имевший сходство с его семьей. Аделина изучила личико малыша, лежавшего рядом с ней на подушке, и заявила, что, хотя цвет кожи у него отцовский, его черты никогда не проявятся. Вспыхнула небольшая дискуссия вокруг имени. Филипп выбрал имя своего отца – Чарльз. Аделина выбрала Деннис, как наименее раздражающее имя ее отца. Конечно, заявила она, никто не назовет его в честь доктора, как она назвала Николаса в честь своего любимого доктора Сен-Шарля. Но они никак не могли решить, какое имя дать малышу. Каждому не нравился выбор другого.

Проблему разрешили с помощью книги, которую Уилмот прислал Аделине. Это был роман «Эрнест Малтраверс» лорда Литтона. Аделина не прочла и половины, как воскликнула:

– Его будут звать Эрнест!

Филиппу пришлось признать, что имя хорошее, а Уилмот, явившийся посмотреть на младенца, сказал, что ничего более походящего и выразительного для крошечной личности и быть не может. Поэтому ребенка назвали Эрнест Чарльз Деннис, но некоторое время продолжали звать Малышом.

Когда Филипп уселся возле кровати Аделины и увидел ее, откинувшуюся на подушки, недельного младенца, уютно устроившегося у нее на руках и двух старших детей, примостившихся рядом, его сердце переполнилось гордостью. Бледность подчеркивала благородные черты Аделины, которые, несмотря на возраст, были прекрасны. Волосы, рассыпавшиеся по подушке, создавали яркий фон. Ее белые руки с материнским удовлетворением обнимали детей.

Детей привезла из поместья Вонов няня, чтобы они посмотрели на младшего брата. Трехлетняя Августа чинно сидела у ног младенца, сложив руки на коленях и удивленно уставившись на его розовое личико. Николаса, однако, больше впечатлило расписанное изголовье кровати. Яркие цветы и фрукты с их необычной чувственной красотой наполнили его восторгом. Он то подпрыгивал, сидя на месте, то в восторге сжимал руки под подбородком, то вытягивал их, чтобы схватить фрукт. Он смеялся и кричал.

– Доктор Рамзи говорит, что я могу рожать каждый год без вреда для здоровья, – заметила Аделина. – Если только буду заботиться о себе.

– Больше ни одного, – ответил Филипп. – Если только Рамзи не пообещает сидеть у нашего порога в течение последнего месяца. В любом случае, троих достаточно. У нас есть дочь, чтобы утешить нашу старость. У нас двое сыновей, так что мы уверены в наследнике. Конечно, ты не хочешь еще!

– Нет. Троих достаточно.

Он скрестил руки на широкой груди.

– Я принял одно решение, Аделина. Этот мальчик, Эрнест, будет крещен в нашей церкви. Конечно, ты знаешь, мы с Пинком много раз обсуждали необходимость церкви в нашей округе. Ты помнишь, как неудобно было прошлой зимой ездить далеко на службу. Сейчас я хочу отдать землю под церковь, и мы можем, приложив немалые усилия, собрать средства, необходимые для строительства очень скромного здания. Но я хочу основательный храм, чтобы сидеть в нем на воскресной службе, и раз уж я буду самым крупным вкладчиком, то с тем же успехом могу построить церковь сам. Зато все будет так, как я хочу, без всяких препирательств.

– Для строительства даже маленькой церкви требуется много денег.

– Аделина, эта церковь всю оставшуюся жизнь станет обеспечивать твои духовные потребности и потребности твоих детей. Это ведь немало, верно?

– У тебя церковь в душе, – сказала она. – А у меня нет.

– Но ты хотела бы иметь собственную церковь, правда?

– Это было бы просто божественно. Если мне не понравится священник, я просто выставлю его вон.

– Раз церковь освящена, то она находится под юрисдикцией епископа епархии.

На ее щеке появилась ямочка.

– Мне придется позаботиться о епископе.

Их разговор прервали крики Николаса. Он слишком шумел, чтобы не обращать на него внимания. Он подкрался к изголовью кровати, чтобы поцеловать ухмылявшуюся обезьянку, которая выглядывала из-за ярких цветов, и встал коленями на волосы матери.

– Ах ты негодник! – воскликнул Филипп, подхватывая его и усаживая себе на колени, затем достал большие золотые часы и поднес к уху Николаса.