Сходство
Часть 64 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет. Ничего. Только то, что я уже рассказывала.
Фрэнк сцепил руки на столе, наклонился ко мне поближе. Внимательные синие глаза, тихий вкрадчивый голос – будь я свидетельницей, я бы растаяла.
– А я, понимаете ли, не совсем уверен. Мне кажется, мисс Мэдисон, вы что-то еще вспомнили, но боитесь сказать. Опасаетесь, что я истолкую неправильно и пострадает невинный человек? Да?
Я метнула на него взгляд, будто ища поддержки.
– Ну да. Вроде того.
Он улыбнулся, в уголках глаз залегли морщинки-лучики.
– Доверьтесь мне, мисс Мэдисон. Мы никого не обвиняем в тяжких преступлениях на пустом месте. Из-за вас одной мы никого не арестуем.
Я дернула плечом, скривилась, глянув на стаканчик с кофе.
– Да так, пустяки. Скорее всего, это вообще ничего не значит.
– Важно это или неважно, мне решать, ладно? – успокоил меня Фрэнк. Еще чуть-чуть, и он по руке меня погладит, скажет “детка”. – Вы и не знаете, что именно может пригодиться. А если не пригодится, вреда не будет, так?
– Ну ладно, – начала я со вздохом. – Это просто… значит, так. Помню кровь, на руках. Все руки в крови.
– Ну вот, – сказал Фрэнк, а с лица не сходила ободряющая улыбка. – Начало положено. Ничего сложного, так ведь? (Я кивнула.) Помните, что вы делали? Стояли? Сидели?
– Стояла, – ответила я. Дрожь в голосе была неподдельной. За стеной, в допросных, знакомых мне до мелочей, сидят ребята: Дэниэл терпеливо ждет, когда к нему зайдут, остальные молча заводятся. – Спиной к живой изгороди, колючей. Я… – Я сделала вид, будто скручиваю футболку, прижимаю к ране. – Вот так. Чтобы кровь остановилась. Но не помогло.
– Больно было?
– Да, – выдохнула я. – Больно. Очень. Я думала… боялась, что умру.
Дуэт у нас с Фрэнком отличный, с полуслова друг друга понимаем. Работаем так же слаженно, как мы с Эбби готовим завтрак – или как два опытных палача пытают жертву. Нельзя усидеть на двух стульях, говорил мне Дэниэл. А еще: Она никогда сознательно не причиняла боль.
– Отлично, – подбодрил Фрэнк. – Раз память начала возвращаться, вы и оглянуться не успеете, как все вспомните, вот увидите. Так ведь и врачи говорили, да? Раз уж шлюзы открылись… – Он перелистал бумаги, достал карту – ту самую, на которой мы в первую неделю тренировались. – Можете показать, где вы находились?
Я, чуть подумав, выбрала место в трех четвертях пути от дома к коттеджу, ткнула пальцем:
– Кажется, здесь. Не помню точно.
– Замечательно, – обрадовался Фрэнк и что-то нацарапал в блокноте. – Еще одна просьба. Вы стоите спиной к живой изгороди, идет кровь, вам страшно. Можете припомнить, что было до этого? Что вы делали?
Я не отводила взгляда от карты.
– Задыхалась, как… как после бега. Бежала. Очень быстро бежала, споткнулась. Коленку разбила.
– Откуда бежали? Сосредоточьтесь. Откуда вы бежали?
– Я не… – Я решительно тряхнула головой. – Нет. Не знаю, что на самом деле было, а что мне просто… показалось или вроде того. Все могло примерещиться, даже кровь.
– Возможно. – Фрэнк с готовностью кивнул. – Сделаем поправку на это. Но на всякий случай лучше расскажите мне все – даже то, что вам могло примерещиться. Там разберемся, что к чему. Хорошо?
Я долго не отвечала.
– Больше ничего, – сказала я наконец неуверенно. – Бежала, упала. И кровь. Больше ничего.
– Точно?
– Да. Совершенно точно. Больше ничего.
Фрэнк вздохнул.
– Вот что меня волнует, мисс Мэдисон, – сказал он. В голосе мало-помалу вновь зазвучали стальные нотки. – Только что вы боялись оговорить невинного человека. Но ваши слова вообще ни на кого не указывают. Значит, вы что-то пропустили.
Я посмотрела на него дерзко, задрав подбородок:
– Ничего подобного.
– А вот и пропустили. И самое для меня интересное – почему. – Фрэнк вылез из-за стола и стал лениво прохаживаться по комнате, руки в карманах, а я, ерзая на стуле, следила за ним взглядом. – Считайте, что я с ума сошел, но я думал, мы с вами заодно. Думал, мы вместе пытаемся найти того, кто вас ранил, и упрятать за решетку. Я сумасшедший? Это, по-вашему, безумие?
Я дернула плечом, повернулась, чтобы не терять его из виду, а он все кружил по комнате.
– В больнице вы отвечали на все мои вопросы – прямо, без колебаний, без обиняков. Свидетель из вас был чудесный, мисс Мэдисон, вы нам очень помогли. И вдруг почему-то утратили интерес. Одно из двух: или вы решили подставить другую щеку тому, кто вас чуть не убил, – и вы уж простите, на святую вы не похожи, – или вам мешает что-то другое, более серьезное.
Он прислонился к стене позади меня. Я потупилась, стала отколупывать с ногтя лак.
– И мне не дает покоя вопрос, – продолжал Фрэнк вполголоса, – что для вас важнее, чем засадить подонка в тюрьму? Признайтесь, мисс Мэдисон. Что для вас так важно?
– Шоколадки, – ответила я, разглядывая ноготь.
Фрэнк продолжал прежним тоном:
– Мне кажется, я успел вас узнать достаточно хорошо. О чем вы говорили в больнице, каждый день, с той минуты, когда я зашел? Чего просили, даже зная, что это невозможно? Куда рвались в день выписки? При мысли о чем запрыгали от радости, так что швы чуть не разошлись?
Я смотрела в пол, грызла ноготь.
– О встрече с друзьями, – сказал Фрэнк чуть слышно. – Они вам дороги, мисс Мэдисон. Они для вас превыше всего. Может, даже важнее, чем поиски того, кто вас чуть не убил. Разве нет?
Я пожала плечами:
– Ясное дело, дороги. И что?
– Если бы вы стояли перед выбором, мисс Мэдисон… Представим, к примеру, что один из них вас ранил и вы вспомнили… Как бы вы поступили?
– Я бы не очутилась перед выбором – ни один из них меня пальцем не тронет. Никогда. Ведь это мои друзья!
– Вот и я о том же. Вы кого-то покрываете, и вряд ли Джона Нейлора. Кого вам защищать, как не друзей?
– Я не защищаю…
Я и охнуть не успела, как он подскочил к столу, наклонился к моему лицу. Я невольно отпрянула.
– Вы мне лжете, мисс Мэдисон. Вы что, не понимаете, что ложь ваша шита белыми нитками? Вам известно что-то важное, это помогло бы найти преступника, а вы скрываете. Вы мешаете следствию. Это преступление. За это могут посадить.
Я тряхнула головой, отодвинулась от него подальше.
– Арестовать меня хотите? За что? Господи, я же здесь потерпевшая! Если я просто хочу скорей это все забыть…
– Хотите, чтоб вас резали каждый день, а по воскресеньям дважды, – пожалуйста, мне плевать! Но я вам не дам тратить время, мое и моих коллег. Знаете, сколько людей уже месяц работают над вашим делом, мисс Мэдисон? Представляете, сколько мы на это ухлопали времени, сил, денег? Я не дам все это спустить в унитаз из-за одной капризной девчонки, которой на все плевать, кроме так называемых друзей! Не дождетесь!
Он не притворялся. Лицо его было вровень с моим, глаза метали синие молнии, каждое слово кипело гневом – то ли на меня, то ли на Лекси, он, наверное, и сам уже запутался. Эта девушка, словно линза, по-своему преломляла реальность, отражала мириады лучей, множила миры, – если вглядеться, только голова закружится.
– Дело я раскрою, – продолжал Фрэнк. – Времени не пожалею, а виновного засажу. И если будете прятать голову в песок, если не поймете, насколько все серьезно, а продолжите со мной в кошки-мышки играть, то и вас засажу с ним заодно. Ясно?
– Не лезьте мне в лицо! – крикнула я, заслонившись от него локтем. Только тут я заметила, что кулак у меня стиснут и злюсь я не меньше, чем Фрэнк.
– Кто вас ранил, мисс Мэдисон? Скажете мне в глаза, что не знаете? Ну-ка посмотрим. Скажите, что не знаете! Ну же!
– Да пошло оно все! С какой стати мне что-то доказывать? Помню, как бежала, руки в крови, – что хотите, то с этим и делайте. А теперь отстаньте от меня. – Я вся поникла, спрятала руки в карманы, уставилась в стену.
Фрэнк долго отдувался, искоса поглядывая на меня.
– Ладно, – сказал он наконец. И не спеша отодвинулся от стола. – На том и остановимся. Пока что. – И вышел.
Вернулся он не скоро – может, через час, я уже перестала следить за временем. Подобрав обломки ручки, я выкладывала из них мозаику на краю стола.
– Ну, – сказал Фрэнк, заглянув наконец ко мне, – ты не ошиблась: весело было!
– Красота, да и только! – согласилась я. – Ну и как, помогло?
Фрэнк пожал плечами:
– Перепугались здорово, сидят как на иголках. Но пока держатся – видно, не пришло время. Нам бы еще час-другой, однако Дэниэл уже беспокоится – он, конечно, сама вежливость, но спрашивает, скоро ли это кончится. Хочешь побыть с остальными без него – забирай их сейчас.
– Спасибо тебе, Фрэнк, – искренне поблагодарила я. – Спасибо.
– Постараюсь его задержать подольше, но уж как получится. – Сняв с крючка на двери мою куртку, Фрэнк помог мне одеться. – Я с тобой играю честно, Кэсси. Посмотрим, будешь ли ты играть по правилам.
Ребята ждали меня внизу, в холле, – лица землистые, глаза опухшие. Раф сидел у окна и болтал ногой; Джастин приютился в кресле, как большой грустный аист; лишь Эбби, сидевшая прямо, сложив руки на коленях, казалась более-менее собранной.
– Спасибо, что пришли, – весело поблагодарил их Фрэнк. – Вы нам очень-очень помогли. Ваш друг Дэниэл еще со мной поработает, просил вас ехать домой, а он догонит.
Джастин подскочил, будто его разбудили.
– Но почему… – начал он, но Эбби перебила, схватив его за руку:
– Спасибо, следователь. Если что-то еще понадобится, звоните.
– Конечно. – Фрэнк подмигнул ей. Одной рукой он придерживал дверь, другую подавал нам по очереди, будто следя, чтобы никто из нас не задержался, не затеял спор. И каждому говорил: – До скорого.
Фрэнк сцепил руки на столе, наклонился ко мне поближе. Внимательные синие глаза, тихий вкрадчивый голос – будь я свидетельницей, я бы растаяла.
– А я, понимаете ли, не совсем уверен. Мне кажется, мисс Мэдисон, вы что-то еще вспомнили, но боитесь сказать. Опасаетесь, что я истолкую неправильно и пострадает невинный человек? Да?
Я метнула на него взгляд, будто ища поддержки.
– Ну да. Вроде того.
Он улыбнулся, в уголках глаз залегли морщинки-лучики.
– Доверьтесь мне, мисс Мэдисон. Мы никого не обвиняем в тяжких преступлениях на пустом месте. Из-за вас одной мы никого не арестуем.
Я дернула плечом, скривилась, глянув на стаканчик с кофе.
– Да так, пустяки. Скорее всего, это вообще ничего не значит.
– Важно это или неважно, мне решать, ладно? – успокоил меня Фрэнк. Еще чуть-чуть, и он по руке меня погладит, скажет “детка”. – Вы и не знаете, что именно может пригодиться. А если не пригодится, вреда не будет, так?
– Ну ладно, – начала я со вздохом. – Это просто… значит, так. Помню кровь, на руках. Все руки в крови.
– Ну вот, – сказал Фрэнк, а с лица не сходила ободряющая улыбка. – Начало положено. Ничего сложного, так ведь? (Я кивнула.) Помните, что вы делали? Стояли? Сидели?
– Стояла, – ответила я. Дрожь в голосе была неподдельной. За стеной, в допросных, знакомых мне до мелочей, сидят ребята: Дэниэл терпеливо ждет, когда к нему зайдут, остальные молча заводятся. – Спиной к живой изгороди, колючей. Я… – Я сделала вид, будто скручиваю футболку, прижимаю к ране. – Вот так. Чтобы кровь остановилась. Но не помогло.
– Больно было?
– Да, – выдохнула я. – Больно. Очень. Я думала… боялась, что умру.
Дуэт у нас с Фрэнком отличный, с полуслова друг друга понимаем. Работаем так же слаженно, как мы с Эбби готовим завтрак – или как два опытных палача пытают жертву. Нельзя усидеть на двух стульях, говорил мне Дэниэл. А еще: Она никогда сознательно не причиняла боль.
– Отлично, – подбодрил Фрэнк. – Раз память начала возвращаться, вы и оглянуться не успеете, как все вспомните, вот увидите. Так ведь и врачи говорили, да? Раз уж шлюзы открылись… – Он перелистал бумаги, достал карту – ту самую, на которой мы в первую неделю тренировались. – Можете показать, где вы находились?
Я, чуть подумав, выбрала место в трех четвертях пути от дома к коттеджу, ткнула пальцем:
– Кажется, здесь. Не помню точно.
– Замечательно, – обрадовался Фрэнк и что-то нацарапал в блокноте. – Еще одна просьба. Вы стоите спиной к живой изгороди, идет кровь, вам страшно. Можете припомнить, что было до этого? Что вы делали?
Я не отводила взгляда от карты.
– Задыхалась, как… как после бега. Бежала. Очень быстро бежала, споткнулась. Коленку разбила.
– Откуда бежали? Сосредоточьтесь. Откуда вы бежали?
– Я не… – Я решительно тряхнула головой. – Нет. Не знаю, что на самом деле было, а что мне просто… показалось или вроде того. Все могло примерещиться, даже кровь.
– Возможно. – Фрэнк с готовностью кивнул. – Сделаем поправку на это. Но на всякий случай лучше расскажите мне все – даже то, что вам могло примерещиться. Там разберемся, что к чему. Хорошо?
Я долго не отвечала.
– Больше ничего, – сказала я наконец неуверенно. – Бежала, упала. И кровь. Больше ничего.
– Точно?
– Да. Совершенно точно. Больше ничего.
Фрэнк вздохнул.
– Вот что меня волнует, мисс Мэдисон, – сказал он. В голосе мало-помалу вновь зазвучали стальные нотки. – Только что вы боялись оговорить невинного человека. Но ваши слова вообще ни на кого не указывают. Значит, вы что-то пропустили.
Я посмотрела на него дерзко, задрав подбородок:
– Ничего подобного.
– А вот и пропустили. И самое для меня интересное – почему. – Фрэнк вылез из-за стола и стал лениво прохаживаться по комнате, руки в карманах, а я, ерзая на стуле, следила за ним взглядом. – Считайте, что я с ума сошел, но я думал, мы с вами заодно. Думал, мы вместе пытаемся найти того, кто вас ранил, и упрятать за решетку. Я сумасшедший? Это, по-вашему, безумие?
Я дернула плечом, повернулась, чтобы не терять его из виду, а он все кружил по комнате.
– В больнице вы отвечали на все мои вопросы – прямо, без колебаний, без обиняков. Свидетель из вас был чудесный, мисс Мэдисон, вы нам очень помогли. И вдруг почему-то утратили интерес. Одно из двух: или вы решили подставить другую щеку тому, кто вас чуть не убил, – и вы уж простите, на святую вы не похожи, – или вам мешает что-то другое, более серьезное.
Он прислонился к стене позади меня. Я потупилась, стала отколупывать с ногтя лак.
– И мне не дает покоя вопрос, – продолжал Фрэнк вполголоса, – что для вас важнее, чем засадить подонка в тюрьму? Признайтесь, мисс Мэдисон. Что для вас так важно?
– Шоколадки, – ответила я, разглядывая ноготь.
Фрэнк продолжал прежним тоном:
– Мне кажется, я успел вас узнать достаточно хорошо. О чем вы говорили в больнице, каждый день, с той минуты, когда я зашел? Чего просили, даже зная, что это невозможно? Куда рвались в день выписки? При мысли о чем запрыгали от радости, так что швы чуть не разошлись?
Я смотрела в пол, грызла ноготь.
– О встрече с друзьями, – сказал Фрэнк чуть слышно. – Они вам дороги, мисс Мэдисон. Они для вас превыше всего. Может, даже важнее, чем поиски того, кто вас чуть не убил. Разве нет?
Я пожала плечами:
– Ясное дело, дороги. И что?
– Если бы вы стояли перед выбором, мисс Мэдисон… Представим, к примеру, что один из них вас ранил и вы вспомнили… Как бы вы поступили?
– Я бы не очутилась перед выбором – ни один из них меня пальцем не тронет. Никогда. Ведь это мои друзья!
– Вот и я о том же. Вы кого-то покрываете, и вряд ли Джона Нейлора. Кого вам защищать, как не друзей?
– Я не защищаю…
Я и охнуть не успела, как он подскочил к столу, наклонился к моему лицу. Я невольно отпрянула.
– Вы мне лжете, мисс Мэдисон. Вы что, не понимаете, что ложь ваша шита белыми нитками? Вам известно что-то важное, это помогло бы найти преступника, а вы скрываете. Вы мешаете следствию. Это преступление. За это могут посадить.
Я тряхнула головой, отодвинулась от него подальше.
– Арестовать меня хотите? За что? Господи, я же здесь потерпевшая! Если я просто хочу скорей это все забыть…
– Хотите, чтоб вас резали каждый день, а по воскресеньям дважды, – пожалуйста, мне плевать! Но я вам не дам тратить время, мое и моих коллег. Знаете, сколько людей уже месяц работают над вашим делом, мисс Мэдисон? Представляете, сколько мы на это ухлопали времени, сил, денег? Я не дам все это спустить в унитаз из-за одной капризной девчонки, которой на все плевать, кроме так называемых друзей! Не дождетесь!
Он не притворялся. Лицо его было вровень с моим, глаза метали синие молнии, каждое слово кипело гневом – то ли на меня, то ли на Лекси, он, наверное, и сам уже запутался. Эта девушка, словно линза, по-своему преломляла реальность, отражала мириады лучей, множила миры, – если вглядеться, только голова закружится.
– Дело я раскрою, – продолжал Фрэнк. – Времени не пожалею, а виновного засажу. И если будете прятать голову в песок, если не поймете, насколько все серьезно, а продолжите со мной в кошки-мышки играть, то и вас засажу с ним заодно. Ясно?
– Не лезьте мне в лицо! – крикнула я, заслонившись от него локтем. Только тут я заметила, что кулак у меня стиснут и злюсь я не меньше, чем Фрэнк.
– Кто вас ранил, мисс Мэдисон? Скажете мне в глаза, что не знаете? Ну-ка посмотрим. Скажите, что не знаете! Ну же!
– Да пошло оно все! С какой стати мне что-то доказывать? Помню, как бежала, руки в крови, – что хотите, то с этим и делайте. А теперь отстаньте от меня. – Я вся поникла, спрятала руки в карманы, уставилась в стену.
Фрэнк долго отдувался, искоса поглядывая на меня.
– Ладно, – сказал он наконец. И не спеша отодвинулся от стола. – На том и остановимся. Пока что. – И вышел.
Вернулся он не скоро – может, через час, я уже перестала следить за временем. Подобрав обломки ручки, я выкладывала из них мозаику на краю стола.
– Ну, – сказал Фрэнк, заглянув наконец ко мне, – ты не ошиблась: весело было!
– Красота, да и только! – согласилась я. – Ну и как, помогло?
Фрэнк пожал плечами:
– Перепугались здорово, сидят как на иголках. Но пока держатся – видно, не пришло время. Нам бы еще час-другой, однако Дэниэл уже беспокоится – он, конечно, сама вежливость, но спрашивает, скоро ли это кончится. Хочешь побыть с остальными без него – забирай их сейчас.
– Спасибо тебе, Фрэнк, – искренне поблагодарила я. – Спасибо.
– Постараюсь его задержать подольше, но уж как получится. – Сняв с крючка на двери мою куртку, Фрэнк помог мне одеться. – Я с тобой играю честно, Кэсси. Посмотрим, будешь ли ты играть по правилам.
Ребята ждали меня внизу, в холле, – лица землистые, глаза опухшие. Раф сидел у окна и болтал ногой; Джастин приютился в кресле, как большой грустный аист; лишь Эбби, сидевшая прямо, сложив руки на коленях, казалась более-менее собранной.
– Спасибо, что пришли, – весело поблагодарил их Фрэнк. – Вы нам очень-очень помогли. Ваш друг Дэниэл еще со мной поработает, просил вас ехать домой, а он догонит.
Джастин подскочил, будто его разбудили.
– Но почему… – начал он, но Эбби перебила, схватив его за руку:
– Спасибо, следователь. Если что-то еще понадобится, звоните.
– Конечно. – Фрэнк подмигнул ей. Одной рукой он придерживал дверь, другую подавал нам по очереди, будто следя, чтобы никто из нас не задержался, не затеял спор. И каждому говорил: – До скорого.