Сходство
Часть 43 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Первой он вызвал меня.
– Ну вот, – сказал он, когда за нами закрылась дверь гостиной и голоса из кухни превратились в уютный гул. – Дождались наконец хоть какой-то движухи.
– Давно пора, – согласилась я. И стала пододвигать к карточному столику стулья, но Фрэнк мотнул головой и плюхнулся на диван, а мне указал на кресло:
– Так уютней. Ты как, цела?
– Маникюр обломала о его поганую рожу, но жить буду. – Я выудила из кармана армейских штанов несколько смятых страниц, вырванных из записной книжки. – Вчера перед сном в кровати записала. По горячим следам.
Фрэнк стал читать не спеша, прихлебывая чай.
– Отлично. – Он припрятал мои заметки в карман. – Четко и ясно, насколько возможно в этом бардаке. – Отставил чашку, нашел блокнот, выдвинул стержень ручки. – Опознать его сможешь?
Я покачала головой:
– Лица не было видно, темно.
– Фонарик бы пригодился.
– Не до того было. Начни я искать фонарик, только бы мы его и видели. Да и нечего тут опознавать. Просто ищи парня, у которого оба глаза подбиты.
– А-а, – Фрэнк задумчиво кивнул, – драка. Еще бы. К этому вернемся. Но на случай, если наш парень скажет, что с лестницы упал, описание внешности не помешало бы.
– Разве что могу описать, что помню на ощупь, – сказала я. – Если это один из ребят Сэма, Бэннон точно отпадает, слишком уж толстомясый. А этот был жилистый. Невысокий, но крепкий. И вряд ли это Макардл, я ему кулаком в лицо угодила – бороды не было, только щетина. А Макардл бородатый.
– Это да, – протянул Фрэнк чуть лениво, – это да. Значит, ты за Нейлора?
– Он бы подошел. Рост, сложение, волосы – все как у него.
– Этого хватит. Что есть, то есть. – Он задумчиво уставился в блокнот, грызя ручку. – Кстати, – продолжал он, – когда вы убежали драться за правое дело, что малыш Дэнни прихватил с собой?
Я ждала этого вопроса.
– Отвертку, – сказала я. – Не видела, как он ее взял, но из комнаты он вышел позже меня, а на столе были инструменты разложены.
– Потому что он и Раф чистили револьвер дяди Саймона. Я не очень понял, что за револьвер?
– “Уэбли”, начала Первой мировой. Ржавый, исцарапанный, но все равно хорош. Ты бы оценил!
– Уверен, – сказал Фрэнк дружелюбно и что-то записал в блокнот. – Успею еще полюбоваться. Значит, Дэниэл впопыхах ищет оружие и хватает отвертку, когда перед ним лежит револьвер?
– Незаряженный, разобранный, без рукоятки. Да и, по-моему, вряд ли он умеет обращаться с оружием. Даже если бы рукоятка была на месте, он бы не сразу сообразил. – Когда заряжают револьвер, щелчок бывает тихий, но его ни с чем не спутаешь, а я, когда Раф заряжал, была в другом конце гостиной, да еще и музыка играла, есть вероятность, что микрофон не уловил щелчка.
– Итак, он хватает отвертку, – кивнул Фрэнк. – Вполне логично. Но когда он поймал этого молодчика, то и не подумал пустить ее в ход.
– Не успел, да и не мог. Там черт знает что творилось, Фрэнк: мы вчетвером кувыркаемся, руки-ноги мелькают, не разберешь, где чьи, – наверняка глаз Рафу подбила я. Если бы Дэниэл стал отверткой махать, угодил бы в кого-нибудь из нас. – Фрэнк по-прежнему дружелюбно кивал и записывал, но во взгляде просквозило удивление, непонимание, и мне это не понравилось. – А что? По-твоему, лучше бы он этого типа ударил?
– Жизнь бы мне упростил, это уж точно, – сказал Фрэнк весело и таинственно. – Так где же была знаменитая – как ее там? – отвертка во время драматических событий?
– У Дэниэла в заднем кармане. Во всяком случае, оттуда он ее вытащил, когда мы вернулись.
Фрэнк поднял бровь, изобразив беспокойство.
– Счастье, что не поранился. Вы так кувыркались, хоть парочка колотых ран должна быть.
Он был прав. Надо было не про отвертку сказать, а про гаечный ключ.
– Может, и поранился. – Я пожала плечами. – Если хочешь, попроси его показать зад.
– В этот раз, пожалуй, воздержусь. – Фрэнк защелкнул ручку, спрятал в карман, развалился на диване. – О чем, – спросил он сладким голосом, – ты думала?
Сперва я решила, что это вопрос о ходе моих мыслей, а не вступление к нагоняю. Сэм бы еще мог разозлиться, но Фрэнк… личная безопасность для него вроде мячика, по которому лупят битой, расследование он начал с того, что нарушил все мыслимые правила, и я точно знаю, что он однажды боднул наркодельца, да так, что беднягу увезли на “скорой”. Вот уж не ожидала, что Фрэнк возмутится.
– Этот малый совсем оборзел. До сих пор людей он не трогал, Саймону Марчу ничего не сделал, а когда в прошлый раз бросил камень, комнату выбрал пустую… А на этот раз камень пролетел в дюймах от меня и Эбби – кто его знает, может, он и правда в нас целился. Раньше он только вещи портил, а теперь за людей взялся. Чем дальше, тем он подозрительней.
– Конечно. – Фрэнк лениво закинул ногу на ногу. – Подозреваемый. Его-то нам и не хватало. Так что давай представим, а? Допустим, Сэмми и я сегодня же едем в Глэнскхи, хватаем этих троих красавцев, и, если на то пошло, представь также, что нам удалось из одного вытрясти что-то полезное – есть за что арестовать, даже обвинение предъявить. Ну и что я отвечу его адвокату, и прокурору, и журналистам, если спросят – а они спросят как пить дать, – почему у него вместо рожи отбивная? Ответ при таких обстоятельствах у меня один: телесные повреждения нанесли двое других подозреваемых и мой агент. А дальше, по-твоему, что?
Так далеко я не загадывала.
– Как-нибудь выкрутишься.
– Что-нибудь да придумаю, – согласился Фрэнк, голос по-прежнему медовый, – но это не главное, правда ведь? Я спрашиваю, зачем ты туда пошла? По-моему, твоя цель как следователя – найти подозреваемого, выяснить его личность и, если есть возможность, задержать или следить за ним до приезда полиции. Или я что-то упустил?
– Да, упустил. Ты упустил, что все далеко не так прос…
– Потому что действовала ты так, – продолжал Фрэнк, не слыша меня, – будто хотела кишки ему выпустить. А это, мягко говоря, непрофессионально.
На кухне Догерти, видимо, пошутил, потому что все расхохотались; смех был как по заказу, естественный и дружелюбный, и я всерьез разнервничалась.
– Да черт подери, Фрэнк, – взвилась я, – цель у меня была одна – не упустить подозреваемого, и чтоб меня при этом не разоблачили. И как прикажешь себя вести? Оттащить Дэниэла с Рафом от этого типа, прочитать им лекцию о гуманном обращении с подозреваемыми?
– Не надо было самой в драку лезть.
Я пожала плечами.
– Сэм рассказывал, в прошлый раз, когда Лекси за этим гадом погналась, то грозилась вбить ему яйца в глотку. Вот что она была за человек. Если бы я пряталась за чужие спины – пусть, мол, большие сильные парни меня защитят от негодяя, – это выглядело бы ох как подозрительно. Некогда было думать об отдаленных последствиях, действовать надо было быстро и из образа не выходить. Ты хочешь сказать, что ни разу не ввязывался в драку во время задания?
– Да господи, нет, – сказал Фрэнк как ни в чем не бывало. – Разве я такое говорил? Дрался я не раз и обычно побеждал, не сочти за хвастовство. Но вот в чем разница: я лез драться, потому что противник начинал первым…
– Вот и этот первый начал.
– После того как вы его раззадорили. Думаешь, я не слышал запись?
– Мы его поначалу упустили, Фрэнк. Если бы не выманили из укрытия, удрал бы, и ищи-свищи.
– Дай договорить, крошка. В драку я лез, потому что противник начинал первый, или потому что иначе меня бы раскрыли, или чтобы завоевать уважение, подняться повыше в иерархии. Но смело могу сказать, я ни разу не дрался из-за того, что забылся и решил душу вытрясти из противника. Это же работа, как-никак. А ты можешь сказать про себя то же самое?
Широко распахнутые синие глаза, добрые, заинтересованные, твердость пополам с открытостью – устоять невозможно. Теперь я не просто нервничала, я чуяла опасность, как звери заранее чуют грозу. Фрэнк меня допрашивал, как подозреваемую. Один неверный шаг – и меня снимут с задания.
Я тянула время, виновато пожимала плечами, ерзала в кресле.
– Не в том дело, что я увлеклась, – ответила я наконец, теребя бахрому подушки и разглядывая свои пальцы. – Ты не совсем правильно понял. Я… Вот что, Фрэнк, знаю, ты с самого начала не был уверен, выдержу ли я. И есть отчего.
– Что тут скажешь, – отозвался Фрэнк. Он наблюдал за мной, полулежа на диване, без всякого выражения на лице, но слушал внимательно – значит, надежда у меня есть. – Ходят слухи. Всплывала и операция “Весталка” раз-другой.
Меня передернуло.
– Еще бы не всплывала! И спорим, я угадаю, что про меня говорили! Почти все меня списали в тираж, не успела я и стол освободить. Понимаю, ты рискнул, послав меня сюда, Фрэнк. Не знаю точно, всё ли тебе рассказали…
– Кое-что.
– Да, облажались мы знатно, и тот, кто должен отбывать пожизненное, сейчас на свободе разгуливает. – Досада в моем голосе вышла неподдельной. – И это хреново, Фрэнк, очень хреново. Я не хотела повторения и не хотела, чтобы ты думал, будто я сорвалась, тем более что это не так. Я думала, если получится его взять…
– Взять?.. Господи Иисусе и святой Элвис, ты здесь не затем, чтобы кого-то брать, черт подери! Что я тебе говорил с самого начала? Цель у тебя одна – указать нам с О’Нилом верное направление, а дальше мы сами. Или я плохо объяснил? Надо было на бумажке, мать твою, записать? Или как?
Если бы не ребята на кухне, Фрэнк бы заорал, когда Фрэнк зол, об этом знают все вокруг. Я состроила виноватую гримасу, покорно склонила голову, но в душе ликовала: пусть лучше отчитывает меня, как проштрафившегося сотрудника, чем допрашивает, как подозреваемую. Хотела исправиться после серьезного промаха, перестаралась – такое Фрэнк способен понять, такое случается сплошь и рядом, и все это грехи мелкие, простительные.
– Извини, – сказала я. – Фрэнк, мне стыдно, честное слово. Знаю, меня занесло, больше не повторится, просто я не могла допустить, чтобы меня раскрыли и ты думал, будто это я ему дала уйти, и он был так близко, почти у меня в руках…
Фрэнк долго на меня смотрел, потом вздохнул, откинулся на спинку дивана, размял шею до хруста.
– Послушай, – сказал он, – ты расследуешь новое дело, а в голове у тебя старое. Все мы через это прошли. Но если у тебя есть хоть капля ума, ты этой ошибки не повторишь. Тебе досталось тяжелое дело, сочувствую, но если хочешь что-то доказать мне или кому-то еще, старые дела оставь дома, а в новом не подкачай.
Значит, поверил. С самого начала расследования мое предыдущее дело засело у него в голове знаком вопроса, а мне оставалось лишь повернуть это под нужным углом. Впервые операция “Весталка” – благослови ее гнилую тьму! – сослужила мне добрую службу.
– Понимаю, – сказала я, опустив взгляд на свои руки, сцепленные на коленях. – Все понимаю, можешь поверить.
– Ты чуть дело не запорола, знаешь ты это?
– Надеюсь, я не все испортила, – сказала я. – Ты же его все равно арестуешь?
Фрэнк вздохнул.
– Да, скорее всего. Выбора у нас нет. Хорошо бы ты пришла, когда будем его допрашивать, – и по части психологии ты бы нам пригодилась, и неплохо бы его столкнуть нос к носу с Лекси, посмотреть, что будет. Ну как, выдержишь? Или перепрыгнешь через стол и зубы ему выбьешь?
Я стрельнула глазами и увидела на лице у Фрэнка кривую усмешку.
– Чувство юмора все еще при тебе, – заметила я, стараясь не выдать облегчения. – Постараюсь. Но на всякий случай поставь стол пошире.
– А с нервами у тебя все в порядке, знаешь ты это? – Фрэнк взял блокнот и снова полез в карман за ручкой. – Нервов у тебя на троих хватит. Прочь с глаз моих, пока я снова не разозлился, и позови кого-нибудь, от кого я не поседею. Позови Эбби.
Я пошла на кухню и сказала Рафу, что Фрэнк его ждет, – из вредности, пусть Фрэнк думает, что я его не боюсь, хоть это и неправда, боюсь, конечно.
– Что ж, – сказал Дэниэл, когда Фрэнк управился и отослал прочь Догерти – наверное, порадовать Сэма хорошими новостями. – По-моему, все прошло неплохо.
Мы были на кухне – мыли чашки, доедали остатки печенья.
– Ну вот, – сказал он, когда за нами закрылась дверь гостиной и голоса из кухни превратились в уютный гул. – Дождались наконец хоть какой-то движухи.
– Давно пора, – согласилась я. И стала пододвигать к карточному столику стулья, но Фрэнк мотнул головой и плюхнулся на диван, а мне указал на кресло:
– Так уютней. Ты как, цела?
– Маникюр обломала о его поганую рожу, но жить буду. – Я выудила из кармана армейских штанов несколько смятых страниц, вырванных из записной книжки. – Вчера перед сном в кровати записала. По горячим следам.
Фрэнк стал читать не спеша, прихлебывая чай.
– Отлично. – Он припрятал мои заметки в карман. – Четко и ясно, насколько возможно в этом бардаке. – Отставил чашку, нашел блокнот, выдвинул стержень ручки. – Опознать его сможешь?
Я покачала головой:
– Лица не было видно, темно.
– Фонарик бы пригодился.
– Не до того было. Начни я искать фонарик, только бы мы его и видели. Да и нечего тут опознавать. Просто ищи парня, у которого оба глаза подбиты.
– А-а, – Фрэнк задумчиво кивнул, – драка. Еще бы. К этому вернемся. Но на случай, если наш парень скажет, что с лестницы упал, описание внешности не помешало бы.
– Разве что могу описать, что помню на ощупь, – сказала я. – Если это один из ребят Сэма, Бэннон точно отпадает, слишком уж толстомясый. А этот был жилистый. Невысокий, но крепкий. И вряд ли это Макардл, я ему кулаком в лицо угодила – бороды не было, только щетина. А Макардл бородатый.
– Это да, – протянул Фрэнк чуть лениво, – это да. Значит, ты за Нейлора?
– Он бы подошел. Рост, сложение, волосы – все как у него.
– Этого хватит. Что есть, то есть. – Он задумчиво уставился в блокнот, грызя ручку. – Кстати, – продолжал он, – когда вы убежали драться за правое дело, что малыш Дэнни прихватил с собой?
Я ждала этого вопроса.
– Отвертку, – сказала я. – Не видела, как он ее взял, но из комнаты он вышел позже меня, а на столе были инструменты разложены.
– Потому что он и Раф чистили револьвер дяди Саймона. Я не очень понял, что за револьвер?
– “Уэбли”, начала Первой мировой. Ржавый, исцарапанный, но все равно хорош. Ты бы оценил!
– Уверен, – сказал Фрэнк дружелюбно и что-то записал в блокнот. – Успею еще полюбоваться. Значит, Дэниэл впопыхах ищет оружие и хватает отвертку, когда перед ним лежит револьвер?
– Незаряженный, разобранный, без рукоятки. Да и, по-моему, вряд ли он умеет обращаться с оружием. Даже если бы рукоятка была на месте, он бы не сразу сообразил. – Когда заряжают револьвер, щелчок бывает тихий, но его ни с чем не спутаешь, а я, когда Раф заряжал, была в другом конце гостиной, да еще и музыка играла, есть вероятность, что микрофон не уловил щелчка.
– Итак, он хватает отвертку, – кивнул Фрэнк. – Вполне логично. Но когда он поймал этого молодчика, то и не подумал пустить ее в ход.
– Не успел, да и не мог. Там черт знает что творилось, Фрэнк: мы вчетвером кувыркаемся, руки-ноги мелькают, не разберешь, где чьи, – наверняка глаз Рафу подбила я. Если бы Дэниэл стал отверткой махать, угодил бы в кого-нибудь из нас. – Фрэнк по-прежнему дружелюбно кивал и записывал, но во взгляде просквозило удивление, непонимание, и мне это не понравилось. – А что? По-твоему, лучше бы он этого типа ударил?
– Жизнь бы мне упростил, это уж точно, – сказал Фрэнк весело и таинственно. – Так где же была знаменитая – как ее там? – отвертка во время драматических событий?
– У Дэниэла в заднем кармане. Во всяком случае, оттуда он ее вытащил, когда мы вернулись.
Фрэнк поднял бровь, изобразив беспокойство.
– Счастье, что не поранился. Вы так кувыркались, хоть парочка колотых ран должна быть.
Он был прав. Надо было не про отвертку сказать, а про гаечный ключ.
– Может, и поранился. – Я пожала плечами. – Если хочешь, попроси его показать зад.
– В этот раз, пожалуй, воздержусь. – Фрэнк защелкнул ручку, спрятал в карман, развалился на диване. – О чем, – спросил он сладким голосом, – ты думала?
Сперва я решила, что это вопрос о ходе моих мыслей, а не вступление к нагоняю. Сэм бы еще мог разозлиться, но Фрэнк… личная безопасность для него вроде мячика, по которому лупят битой, расследование он начал с того, что нарушил все мыслимые правила, и я точно знаю, что он однажды боднул наркодельца, да так, что беднягу увезли на “скорой”. Вот уж не ожидала, что Фрэнк возмутится.
– Этот малый совсем оборзел. До сих пор людей он не трогал, Саймону Марчу ничего не сделал, а когда в прошлый раз бросил камень, комнату выбрал пустую… А на этот раз камень пролетел в дюймах от меня и Эбби – кто его знает, может, он и правда в нас целился. Раньше он только вещи портил, а теперь за людей взялся. Чем дальше, тем он подозрительней.
– Конечно. – Фрэнк лениво закинул ногу на ногу. – Подозреваемый. Его-то нам и не хватало. Так что давай представим, а? Допустим, Сэмми и я сегодня же едем в Глэнскхи, хватаем этих троих красавцев, и, если на то пошло, представь также, что нам удалось из одного вытрясти что-то полезное – есть за что арестовать, даже обвинение предъявить. Ну и что я отвечу его адвокату, и прокурору, и журналистам, если спросят – а они спросят как пить дать, – почему у него вместо рожи отбивная? Ответ при таких обстоятельствах у меня один: телесные повреждения нанесли двое других подозреваемых и мой агент. А дальше, по-твоему, что?
Так далеко я не загадывала.
– Как-нибудь выкрутишься.
– Что-нибудь да придумаю, – согласился Фрэнк, голос по-прежнему медовый, – но это не главное, правда ведь? Я спрашиваю, зачем ты туда пошла? По-моему, твоя цель как следователя – найти подозреваемого, выяснить его личность и, если есть возможность, задержать или следить за ним до приезда полиции. Или я что-то упустил?
– Да, упустил. Ты упустил, что все далеко не так прос…
– Потому что действовала ты так, – продолжал Фрэнк, не слыша меня, – будто хотела кишки ему выпустить. А это, мягко говоря, непрофессионально.
На кухне Догерти, видимо, пошутил, потому что все расхохотались; смех был как по заказу, естественный и дружелюбный, и я всерьез разнервничалась.
– Да черт подери, Фрэнк, – взвилась я, – цель у меня была одна – не упустить подозреваемого, и чтоб меня при этом не разоблачили. И как прикажешь себя вести? Оттащить Дэниэла с Рафом от этого типа, прочитать им лекцию о гуманном обращении с подозреваемыми?
– Не надо было самой в драку лезть.
Я пожала плечами.
– Сэм рассказывал, в прошлый раз, когда Лекси за этим гадом погналась, то грозилась вбить ему яйца в глотку. Вот что она была за человек. Если бы я пряталась за чужие спины – пусть, мол, большие сильные парни меня защитят от негодяя, – это выглядело бы ох как подозрительно. Некогда было думать об отдаленных последствиях, действовать надо было быстро и из образа не выходить. Ты хочешь сказать, что ни разу не ввязывался в драку во время задания?
– Да господи, нет, – сказал Фрэнк как ни в чем не бывало. – Разве я такое говорил? Дрался я не раз и обычно побеждал, не сочти за хвастовство. Но вот в чем разница: я лез драться, потому что противник начинал первым…
– Вот и этот первый начал.
– После того как вы его раззадорили. Думаешь, я не слышал запись?
– Мы его поначалу упустили, Фрэнк. Если бы не выманили из укрытия, удрал бы, и ищи-свищи.
– Дай договорить, крошка. В драку я лез, потому что противник начинал первый, или потому что иначе меня бы раскрыли, или чтобы завоевать уважение, подняться повыше в иерархии. Но смело могу сказать, я ни разу не дрался из-за того, что забылся и решил душу вытрясти из противника. Это же работа, как-никак. А ты можешь сказать про себя то же самое?
Широко распахнутые синие глаза, добрые, заинтересованные, твердость пополам с открытостью – устоять невозможно. Теперь я не просто нервничала, я чуяла опасность, как звери заранее чуют грозу. Фрэнк меня допрашивал, как подозреваемую. Один неверный шаг – и меня снимут с задания.
Я тянула время, виновато пожимала плечами, ерзала в кресле.
– Не в том дело, что я увлеклась, – ответила я наконец, теребя бахрому подушки и разглядывая свои пальцы. – Ты не совсем правильно понял. Я… Вот что, Фрэнк, знаю, ты с самого начала не был уверен, выдержу ли я. И есть отчего.
– Что тут скажешь, – отозвался Фрэнк. Он наблюдал за мной, полулежа на диване, без всякого выражения на лице, но слушал внимательно – значит, надежда у меня есть. – Ходят слухи. Всплывала и операция “Весталка” раз-другой.
Меня передернуло.
– Еще бы не всплывала! И спорим, я угадаю, что про меня говорили! Почти все меня списали в тираж, не успела я и стол освободить. Понимаю, ты рискнул, послав меня сюда, Фрэнк. Не знаю точно, всё ли тебе рассказали…
– Кое-что.
– Да, облажались мы знатно, и тот, кто должен отбывать пожизненное, сейчас на свободе разгуливает. – Досада в моем голосе вышла неподдельной. – И это хреново, Фрэнк, очень хреново. Я не хотела повторения и не хотела, чтобы ты думал, будто я сорвалась, тем более что это не так. Я думала, если получится его взять…
– Взять?.. Господи Иисусе и святой Элвис, ты здесь не затем, чтобы кого-то брать, черт подери! Что я тебе говорил с самого начала? Цель у тебя одна – указать нам с О’Нилом верное направление, а дальше мы сами. Или я плохо объяснил? Надо было на бумажке, мать твою, записать? Или как?
Если бы не ребята на кухне, Фрэнк бы заорал, когда Фрэнк зол, об этом знают все вокруг. Я состроила виноватую гримасу, покорно склонила голову, но в душе ликовала: пусть лучше отчитывает меня, как проштрафившегося сотрудника, чем допрашивает, как подозреваемую. Хотела исправиться после серьезного промаха, перестаралась – такое Фрэнк способен понять, такое случается сплошь и рядом, и все это грехи мелкие, простительные.
– Извини, – сказала я. – Фрэнк, мне стыдно, честное слово. Знаю, меня занесло, больше не повторится, просто я не могла допустить, чтобы меня раскрыли и ты думал, будто это я ему дала уйти, и он был так близко, почти у меня в руках…
Фрэнк долго на меня смотрел, потом вздохнул, откинулся на спинку дивана, размял шею до хруста.
– Послушай, – сказал он, – ты расследуешь новое дело, а в голове у тебя старое. Все мы через это прошли. Но если у тебя есть хоть капля ума, ты этой ошибки не повторишь. Тебе досталось тяжелое дело, сочувствую, но если хочешь что-то доказать мне или кому-то еще, старые дела оставь дома, а в новом не подкачай.
Значит, поверил. С самого начала расследования мое предыдущее дело засело у него в голове знаком вопроса, а мне оставалось лишь повернуть это под нужным углом. Впервые операция “Весталка” – благослови ее гнилую тьму! – сослужила мне добрую службу.
– Понимаю, – сказала я, опустив взгляд на свои руки, сцепленные на коленях. – Все понимаю, можешь поверить.
– Ты чуть дело не запорола, знаешь ты это?
– Надеюсь, я не все испортила, – сказала я. – Ты же его все равно арестуешь?
Фрэнк вздохнул.
– Да, скорее всего. Выбора у нас нет. Хорошо бы ты пришла, когда будем его допрашивать, – и по части психологии ты бы нам пригодилась, и неплохо бы его столкнуть нос к носу с Лекси, посмотреть, что будет. Ну как, выдержишь? Или перепрыгнешь через стол и зубы ему выбьешь?
Я стрельнула глазами и увидела на лице у Фрэнка кривую усмешку.
– Чувство юмора все еще при тебе, – заметила я, стараясь не выдать облегчения. – Постараюсь. Но на всякий случай поставь стол пошире.
– А с нервами у тебя все в порядке, знаешь ты это? – Фрэнк взял блокнот и снова полез в карман за ручкой. – Нервов у тебя на троих хватит. Прочь с глаз моих, пока я снова не разозлился, и позови кого-нибудь, от кого я не поседею. Позови Эбби.
Я пошла на кухню и сказала Рафу, что Фрэнк его ждет, – из вредности, пусть Фрэнк думает, что я его не боюсь, хоть это и неправда, боюсь, конечно.
– Что ж, – сказал Дэниэл, когда Фрэнк управился и отослал прочь Догерти – наверное, порадовать Сэма хорошими новостями. – По-моему, все прошло неплохо.
Мы были на кухне – мыли чашки, доедали остатки печенья.