Сходство

Джастин неодобрительно прищелкнул языком.

– Глупости, – сказал он. Теперь, когда все дома и при деле, к нему вернулось самообладание. – Лекси, покажи руки.

Я протянула руки. На них было страшно смотреть: все в грязи, в крови, костяшки рассечены, ногти обломаны – прощай, мой серебристый маникюр! Джастин так и ахнул.

– Боже праведный, что вы с беднягой сотворили? Хоть он и заслужил, но… Иди сюда, к свету. – Он усадил меня в Эббино кресло, под торшер, и опустился передо мной на колени. От миски с водой поднимался пар, пахло антисептиком – уютный, успокаивающий запах.

– В полицию позвоним? – спросила Эбби у Дэниэла.

– Нет, боже сохрани, – сказал Раф, трогая нос и проверяя, нет ли на пальцах крови. – Ты что, сдурела? Затянут старую песню: спасибо за звонок, поймать злоумышленника надежды нет, заведите собаку, до свидания! Да что там, и нас арестуют – с одного взгляда все поймут. По-вашему, здешним Лорелу и Харди[26] не все равно, кто первый начал? Джастин, дашь на минутку тряпку?

– Сейчас. – Джастин протирал влажной тряпкой мои пальцы так нежно, что я почти не чувствовала. – Щиплет?

Я мотнула головой.

– Я сейчас кровью истеку, диван заляпаю, – пригрозил Раф.

– Не заляпаешь. Запрокинь голову и жди.

– На самом деле, – сказал Дэниэл, разглядывая записку сосредоточенно, сдвинув брови, – позвонить сейчас в полицию – по-моему, неплохая мысль.

Раф вскочил, начисто позабыв про нос.

– Дэниэл, ты шутишь? Они этих деревенских гамадрилов сами боятся! Ходят перед ними на задних лапках, и если арестуют нас за драку, это им очков прибавит.

– А я и не о местной полиции, – поправил Дэниэл, – с этими-то все ясно. Я про Мэкки с О’Нилом, только не знаю, к кому из них лучше обратиться. А ты как думаешь? – спросил он у Эбби.

– Дэниэл, – Джастин так и застыл, прижав тряпку к моей руке, голос прерывался от страха, – не надо. Не хочу… Они нас не трогают больше, с тех пор как Лекси вернулась…

Дэниэл пытливо глянул на Джастина поверх очков.

– Да, не трогают, – согласился он. – Но вряд ли это означает, что расследование сворачивают. Наверняка из сил выбиваются, ищут подозреваемого, вот и про нашего упыря им интересно будет узнать, и, думаю, рассказать им мы обязаны, и неважно, удобно нам это или нет.

– Когда мы уже вернемся к обычной жизни? – Джастин чуть ли не рыдал.

– Мы все этого хотим, – с легкой досадой ответил Дэниэл. И скривился от боли, потер ногу чуть выше колена, снова поморщился. – И чем скорее кому-то предъявят обвинение, тем скорее мы заживем по-прежнему. К примеру, Лекси наверняка вздохнула бы спокойно, если бы этого типа упрятали за решетку. Правда, Лекси?

– Да черт с ней, с решеткой, я вздохнула бы спокойно, если бы этот гад не удрал, – сказала я. – Я здорово повеселилась!

Раф ухмыльнулся, дал мне пять.

– Неважно, связано это с Лекси или нет, – вмешалась Эбби, – но угроза нешуточная. Не знаю, как тебе, Джастин, а мне бы не хотелось, чтобы меня тут сожгли.

– Да ради бога, слабо ему, – протянул Раф. – Для поджога нужны хотя бы зачатки дисциплины. Да он сам взлетит на воздух, прежде чем до нас доберется!

– Ты готов спорить на дом?

Настроение в комнате переменилось. Безудержная, пьяная радость улетучилась, испарилась, словно капля воды на раскаленной плите, пшик! – и нет ее, всем нам было уже не до веселья.

– Я бы, скорее, сделал ставку на тупость этого типа, чем на ум полицейских. Они нам тут нужны как собаке пятая нога. Если этот кретин вернется – а он не вернется, после того что мы с ним сделали, – сами с ним разберемся.

– Еще бы, – сказала с тревогой Эбби, – до сих пор мы сами отлично со всем справлялись, просто загляденье! – Она резко, со злостью подняла с пола миску из-под попкорна и, присев на корточки, принялась собирать стекла.

– Нет, брось, для полиции оставь как есть. – Дэниэл тяжело опустился в кресло. – Ох… – Он поморщился, достал из заднего кармана револьвер дяди Саймона и выложил на кофейный столик.

Рука Джастина зависла в воздухе. Эбби подскочила и едва не упала.

Будь на его месте кто-то другой, я бы и глазом не моргнула. Но Дэниэл… меня будто накрыло ледяной морской волной, в груди похолодело. Это все равно что застать своего отца пьяным или мать в истерике: сердце ухает, и летишь вниз, словно в лифте, у которого оборвались канаты.

– Ты издеваешься? – воскликнул Раф. Он опять давился от смеха.

– Какого черта? – прошептала Эбби. – Ты что, собирался эту штуку в ход пустить?

– По правде говоря, – ответил Дэниэл, задумчиво глядя на револьвер, – не знаю. Рука сама потянулась. А там, на улице, не было смысла доставать – темно, хаос. Ни к чему так рисковать.

– Не дай бог, – сказал Раф.

– Ты бы и вправду мог? – спросила Эбби. Она смотрела на Дэниэла широко распахнутыми от ужаса глазами, а миску держала так, будто вот-вот уронит.

– Вряд ли, – ответил Дэниэл. – Была у меня мысль ему пригрозить, чтоб не удрал, но на деле никто не знает, на что способен, пока не представится случай.

Вспомнился тот щелчок на ночной тропе.


– Боже, – сказал прерывающимся шепотом Джастин, – ну и жуть!

– Могло быть намного хуже, – весело отозвался Раф. – Кровь, кишки и все такое.

Он стащил ботинок, вытряхнул на пол землю и мелкие камешки. Никто на него не смотрел, даже Джастин.

– Замолчи, – огрызнулась Эбби. – Замолчи сейчас же. Это уже не смешно, черт подери. Это уже ни в какие ворота… Дэниэл…

– Да все хорошо, Эбби, – успокоил ее Дэниэл. – Честное слово. Все под контролем.

Раф опять плюхнулся на диван, откинулся на спинку и вновь расхохотался – дробно, нервно, почти истерически.

– И это, по-твоему, не шутка? – обратился он к Эбби. – Под контролем! Именно это ты и хотел сказать, Дэниэл? Ты и вправду считаешь, что все под контролем?

– Именно это я и сказал, – отозвался Дэниэл. Он смотрел на Рафа пристальным, ледяным взглядом.

Эбби грохнула миску на стол, попкорн и осколки снова разлетелись в стороны.

– Чушь. Раф, конечно, выеживается, но он прав, Дэниэл. Какой тут контроль? Могло кончиться убийством. Когда вы втроем носитесь в темноте по кустам, гоняетесь за каким-то психопатом-поджигателем…

– А когда мы вернулись, – напомнил Дэниэл, – ты нас встретила с кочергой.

– Это совсем другое. Это на случай, если бы он вернулся, я не искала приключений на свою голову. А если бы он выхватил у тебя эту штуку? Что тогда?

В любую секунду могло прозвучать слово “револьвер”. Если Фрэнк или Сэм узнают, что револьвер дяди Саймона превратился из семейной реликвии в излюбленное оружие Дэниэла, это уже совершенно другой сценарий – с автоматами, с оперативниками в бронежилетах. При этой мысли у меня засосало под ложечкой.

– А мое мнение никому не интересно? – спросила я, похлопав по подлокотнику кресла.

Эбби встрепенулась, уставилась на меня, будто успела забыть, что я здесь.

– Интересно, конечно, – сказала она угрюмо. – Боже… – И уселась на пол среди осколков, схватилась за голову.

– По-моему, в полицию надо сообщить обязательно, – начала я. – На этот раз его, скорее всего, загребут. До этого им не за что было уцепиться, а сейчас всего-то надо найти парня, которого как через мясорубку пропустили.

– В здешних местах, – заметил Раф, – таких много.

– Верно подмечено! – похвалил меня Дэниэл. – Об этом я и не подумал. Заодно это нас обезопасит, если он вдруг сам на нас заявит, – вряд ли, конечно, но чем черт не шутит. Ну так что, решено? Среди ночи не вижу смысла тащить сюда полицию – давайте утром?

Джастин продолжал обрабатывать мне руку, но лицо у него было усталое, замкнутое.

– По мне, так скорей бы с этим покончить, – сказал он с нажимом.

– По-моему, ты спятил, – ответил Раф, – но для меня это не новость. Да и плевать, что я думаю, так? Все равно ты по-своему сделаешь.

Дэниэл пропустил его слова мимо ушей.

– Мэкки или О’Нил?

– Мэкки, – отозвалась Эбби, глядя в пол.

– Любопытно, – заметил Дэниэл, ища сигареты. – Я сначала об О’Ниле подумал, тем более он в наши дрязги с местными вникает, но, может, ты и права. Есть у кого-нибудь зажигалка?

– Есть предложение, – вставил елейным голосом Раф. – Когда будем мило беседовать с твоими друзьями-полицейскими, про это хорошо бы не вспоминать. – Он кивком указал на револьвер.

– Ну конечно, – рассеянно отвечал Дэниэл. Он все искал зажигалку, я увидела рядом с собой на столе Эббину и бросила ему. – С нашей историей он не связан, нечего о нем говорить. Спрячу.

– Спрячь, – безучастно сказала Эбби, глядя в пол. – Сделаем вид, будто ничего и не было.

Никто не ответил. Джастин промыл мне сбитые пальцы, заклеил пластырем, аккуратно пригладив края. Раф слез с дивана, принес из кухни стопку смоченных водой бумажных полотенец, кое-как промокнул нос, полотенца швырнул в камин. Эбби не двигалась с места. Дэниэл, с запекшейся кровью на щеке, задумчиво курил, глядя в одну точку.

Ветер гудел в трубе, рвал крышу, задувал в разбитое окно, будто мимо несся поезд-призрак. Дэниэл потушил сигарету, поднялся наверх – шаги по лестнице, протяжный скрип, глухой стук – и принес исцарапанную, занозистую доску – наверное, бывшее изголовье кровати. Эбби придерживала доску, пока Дэниэл заколачивал разбитое окно, и от ударов молотка по всему дому разлеталось гулкое эхо, звенело в ночи.





14




Наутро Фрэнк примчался мигом, будто ждал у телефона с ключами от машины в руке, готовый сорваться, как только мы позвоним. С собой он привез Догерти, и тот сидел на кухне и следил, чтобы никто не подслушивал, пока Фрэнк нас вызывал по одному в гостиную на допрос. Догерти был ошарашен – глазел, разинув рот, на высокие потолки, на клочкастые обои, на всю четверку, одетую чисто и старомодно, на меня. Здесь ему было, вообще-то, не место. Здесь вотчина Сэма, и тот вылетел бы сюда пулей, знай он, что я побывала в драке. Фрэнк ничего ему не сказал. Я рада была, что когда все выяснится, я буду не в штабе.

Ребята держались отлично. Глянцевый фасад возник, едва зашуршали шины на подъездной аллее, однако домашняя версия неуловимо отличалась от той, что они придерживались в колледже, – чуть теплее, чуть живее, золотая середина между испуганными жертвами и радушными хозяевами. Эбби налила чай, подала блюдо с красиво разложенным печеньем, Дэниэл принес в кухню стул для Догерти, Раф отпускал шуточки про свой фингал. Теперь понятно, каковы были допросы после гибели Лекси и почему Фрэнк после них так бесился.