Сходство
Часть 38 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, еще бы! Где? Когда?
– Так я и знал, что ты захочешь. – Слышно было по голосу, что он улыбается. – Я думал, в ратоуэнском участке. Лучше бы у них дома, в непринужденной обстановке, но как же я тебя туда приведу?
– Отлично, – отозвалась я. – Просто здорово!
Сэм, судя по голосу, улыбнулся еще шире.
– Я рад. Сможешь сбежать от остальных?
– Скажу им, что мне надо в больницу, чтобы врач швы осмотрел. На самом деле давно пора.
Мысль о ребятах отозвалась в душе непонятной болью. Если у Сэма наберется улик на одного из этих троих – пусть даже на арест не потянет, – тогда всему конец, меня выведут из игры, и здравствуй, Дублин и Насилие!
– А ребята за тобой не увяжутся?
– Даже если и захотят, не пущу. Пусть Дэниэл или Джастин меня высадят у больницы Уиклоу. Встретишь меня там или мне взять такси до Ратоуэна?
Сэм засмеялся.
– Думаешь, я упущу случай с тобой повидаться? Во сколько – в пол-одиннадцатого?
– Давай, – согласилась я. – И еще, Сэм, не знаю, насколько обстоятельно ты их собираешься допросить, но на всякий случай расскажу тебе кое-что. Про ту девушку и про ребенка. – И опять я будто вступила во что-то липкое, почувствовала себя предательницей, но тут же одернула себя: Сэм не Фрэнк, не заявится в “Боярышник” с ордером на обыск и бестактными вопросами. – Похоже, случилась эта история году этак в 1915-м. Имя девушки неизвестно, а любовник ее – Уильям Марч, 1894-го года рождения.
Потрясенное молчание, затем:
– Ты просто золото! – В голосе Сэма звучало восхищение. – Как ты узнала?
Значит, микрофон он не слушает – по крайней мере, не круглые сутки. У меня словно камень с души свалился, сама не ожидала.
– Дядя Саймон составлял семейную хронику, есть там и про ту девушку. Кое-что не сходится, но история та самая, не сомневаюсь.
– Минутку, – попросил Сэм, слышно было, как он листает блокнот, ищет чистую страницу. – Ну, рассказывай.
– Если верить Саймону, Уильям ушел на войну в 1914-м, а год спустя вернулся, и нервы у него были ни к черту. Расторг помолвку с хорошей девушкой своего круга, порвал все связи с прежними друзьями, стал по деревне шататься. И между строк читается, что в Глэнскхи ему были не рады.
– Кто бы их спрашивал, – сухо сказал Сэм. – Хозяйский сын как-никак… Что хотел, то и творил.
– Потом та девушка забеременела, – продолжала я. – Клялась, что ребенок от Уильяма. Саймон не очень-то верил, но, как бы там ни было, позор на всю деревню. Девушку смешали с грязью, считали, что место ей в магдалинской прачечной. Да только отослать ее туда не успели – повесилась.
Зашуршали на ветру ветви, застучали по листьям дождевые капли.
– Значит, – сказал, помолчав, Сэм, – Саймон обеляет Марчей и во всем винит полоумную деревенщину.
Я не ожидала от себя такой ярости, так бы ему и врезала!
– Уильяму тоже досталось, – ответила я с досадой, – у него случился нервный срыв. Подробностей не знаю, но, кажется, в психушку загремел. А ребенок-то, может, и не его.
Сэм опять замолчал, теперь надолго.
– Верно, – сказал он наконец. – Так и есть. И спорить нет настроения, до того рад, что снова тебя увижу.
До меня не сразу дошел смысл его слов. Предвкушая возможность взглянуть на загадочного Н, я и забыла про встречу с Сэмом.
– Меньше полсуток осталось, – сказала я. – Я буду похожа на Лекси Мэдисон, в кружевном белье.
– Ох, хватит издеваться, – ответил Сэм. – Не смешивай работу с личной жизнью. – Но голос был теплый, и когда он повесил трубку, потеплело и у меня на душе.
В кресле у камина сидел Дэниэл с томиком Т. С. Элиота, остальные играли в покер.
– Уф, – выдохнула я, плюхаясь на каминный коврик. Рукоятка револьвера врезалась под ребра, я, не скрываясь, поморщилась. – А ты что тут сидишь? Раз в кои-то веки вылетел первым?
– Я его разбомбила! – крикнула через всю комнату Эбби, поднимая бокал.
– Не злорадствуй, – одернул ее Джастин, чувствовалось по голосу, что он проигрывает. – Тебе не идет.
– Да, разбомбила, – подтвердил Дэниэл. – Она здорово научилась блефовать! Опять швы разболелись?
Я чуть помедлила; слышно было, как Раф, сидя за столом, позвякивает монетками.
– Если не вспоминать, то и не болят. Завтра мне нужно в больницу, врачи меня еще потыкают и скажут, что все тип-топ, а это я знаю и без них. Подбросите меня?
– Конечно, – сказал Дэниэл, положив на колени книгу. – Во сколько?
– В больницу Уиклоу, к десяти. А в колледж доеду электричкой.
– Но тебе одной нельзя, – встревожился Джастин. Он отвернулся от стола, начисто позабыв про карты. – Давай я с тобой побуду. Все равно мне завтра делать нечего. Пойду с тобой, а потом вместе поедем в колледж.
Видно, он не на шутку всполошился. Если не смогу от него отделаться, пиши пропало.
– Никого мне не надо, – огрызнулась я. – Пойду одна.
– Но больницы – это же ад! Ждешь часами в набитой приемной, куда сгоняют людей, как скот…
Я, не поднимая головы, искала в кармане куртки сигареты.
– Возьму с собой книгу. Для начала, меня туда не тянет, еще не хватало, чтобы кто-то терся рядом. Хочу поскорей отстреляться и забыть, ясно? Имею я право?
– Ей решать, – вмешался Дэниэл. – Лекси, если передумаешь, скажи, мы тебя проводим.
– Спасибо. Я уже большая девочка, могу и сама врачам швы показать.
Джастин пожал плечами и снова сел за карты. Ясное дело, обиделся, но ничего не поделаешь. Я закурила, Дэниэл передал мне пепельницу, что стояла кое-как на подлокотнике его кресла.
– Ты в последнее время больше куришь? – спросил он.
На лице у меня, наверное, ничего не отразилось, но в голове завертелись тысячи мыслей. Если на то пошло, то не больше, а меньше: я старалась выкуривать по пятнадцать-шестнадцать, нечто среднее между моими десятью и Лексиными двадцатью, надеясь, что разницу спишут на мое плохое самочувствие, и только сейчас задумалась, откуда это число взялось, – от Фрэнка, а тот поверил ребятам на слово. Дэниэл не купился на историю о коме, и мало ли что еще он подозревает. Он запросто мог ввернуть пару ложных фактов, когда Фрэнк его допрашивал, а теперь смотрит на меня спокойными серыми глазами, ждет моего промаха.
– Да вроде нет, – озадаченно ответила я. – Не задумывалась. А что, правда?
– Раньше ты не брала на прогулку сигареты, – ответил Дэниэл. – До несчастного случая. А теперь берешь.
У меня даже дыхание перехватило от облегчения. Мне бы сразу догадаться – ведь у погибшей не нашли сигарет, – но проще исправить собственный промах, чем иметь дело с Дэниэлом, если тот ведет игру и в рукаве у него припрятан джокер.
– Каждый раз хотела взять, – ответила я, – да забывала. А теперь вы, ребята, мне напоминаете про мобильник, вот я и про сигареты заодно вспоминаю. И, – я выпрямилась, глянула на Дэниэла с обидой, – что ты ко мне цепляешься? Раф курит по две пачки в день, а ты ему и слова не скажешь!
– Я и не думал к тебе цепляться, – возразил Дэниэл. Он улыбался мне, подняв взгляд от книги. – Просто считаю, если уж предаваться порокам, так с удовольствием. А если ты куришь, чтобы нервы успокоить, о каком удовольствии речь?
– Нервы у меня в порядке, как и все остальное, – сказала я. И в доказательство сделала “мостик” с пепельницей на животе. – В полном порядке.
– Даже если и пошаливают, сейчас это естественно, – заметил Дэниэл. – Это легко объяснить. Но надо придумать другой способ снимать напряжение, жаль портить удовольствие от вредной привычки. – И снова тень улыбки. – Если тебе захочется с кем-то поговорить…
– Ты про психотерапевта? – вскинулась я. – Брр! Мне и в больнице советовали, да я их послала подальше.
– Ну да, – отозвался Дэниэл. – Я так и думал. Вот и правильно. Никогда не понимал, зачем платить чужому человеку, о чьем уме ты не можешь судить, чтобы он выслушивал твои жалобы, а друзья тогда на что? Если хочешь поделиться, мы все…
– Господи боже ты мой! – повысил голос Раф. И, с силой швырнув карты на стол, отодвинул их подальше. – Кто-нибудь, дайте пакетик, сейчас сблевну! “Ах, я понимаю ваши чувства, давайте об этом поговорим…” Или я что-то пропустил? Мы уже где-нибудь в сраной Калифорнии, а мне никто не сказал?
– Да что это с тобой? – спросил зловещим шепотом Джастин.
– Ненавижу сопли разводить. Все у Лекси в порядке, она сама сказала. Какого хрена мы к ней прицепились?
Я выпрямилась, Дэниэл отложил книгу.
– Не тебе решать, – сказал Джастин.
– Раз я этот бред выслушиваю, значит, у меня есть право голоса. Я пас. Джастин, твоя очередь. Эбби, сдавай. – Раф через голову Джастина потянулся за бутылкой.
– Кстати, о вредных привычках, – строго сказала Эбби, – может, тебе больше не наливать?
– Если на то пошло, – ответил Раф, – не согласен. – И от души плеснул себе вина, пролив немного на край стола. – И я, кажется, совета у тебя не спрашивал. Сдавай уже нахрен.
– Ты пьян, – холодно заметил Дэниэл. – И ведешь себя по-свински.
Раф резко обернулся, рука сжимала бокал, я даже испугалась: сейчас швырнет.
– Да, – ответил он свирепым шепотом, – я пьян. И собираюсь еще напиться. Хочешь об этом поговорить, Дэниэл? Хочешь, да? Давайте все об этом поговорим!
В голосе его слышалась угроза – будто запахло бензином, готовым вспыхнуть от одной искры.
– Не вижу смысла ничего обсуждать, пока ты в таком состоянии, – отрезал Дэниэл. – Соберись, выпей кофе и перестань капризничать, как трехлетний. – И снова взялся за книгу. Лицо его было видно только мне – совершенно спокойное, но взгляд не скользил по строчкам, Дэниэл лишь делал вид, что читает.
Было понятно, что Дэниэл ведет себя неправильно. Если уж Раф завелся, то сам уже не успокоится. Нужно ему помочь – обратить все в шутку, решить дело миром, воззвать к здравому смыслу. А если его подначивать, он только пуще разойдется, и от того, что Дэниэл допустил столь неожиданный промах, мне стало и страшно, и радостно. Я могла бы успокоить Рафа в считаные секунды (О-о, по-твоему, у меня ПТСР? Как у ветеранов Вьетнама? Кто-нибудь, скажите: “Огонь!” – посмотрим, полезу ли я под стол…), я уже готова была так и сделать, но одернула себя – надо посмотреть, как будут развиваться события.
Раф набрал побольше воздуху, будто собирался что-то сказать, но передумал, раздраженно мотнул головой, толкнул стул. И, с бокалом в одной руке и бутылкой в другой, гордо удалился. Слышно было, как хлопнула дверь его спальни.
– Что за хрень? – сказала я чуть погодя. – Схожу все-таки к психиатру, пожалуюсь, что живу с придурками.
– Так я и знал, что ты захочешь. – Слышно было по голосу, что он улыбается. – Я думал, в ратоуэнском участке. Лучше бы у них дома, в непринужденной обстановке, но как же я тебя туда приведу?
– Отлично, – отозвалась я. – Просто здорово!
Сэм, судя по голосу, улыбнулся еще шире.
– Я рад. Сможешь сбежать от остальных?
– Скажу им, что мне надо в больницу, чтобы врач швы осмотрел. На самом деле давно пора.
Мысль о ребятах отозвалась в душе непонятной болью. Если у Сэма наберется улик на одного из этих троих – пусть даже на арест не потянет, – тогда всему конец, меня выведут из игры, и здравствуй, Дублин и Насилие!
– А ребята за тобой не увяжутся?
– Даже если и захотят, не пущу. Пусть Дэниэл или Джастин меня высадят у больницы Уиклоу. Встретишь меня там или мне взять такси до Ратоуэна?
Сэм засмеялся.
– Думаешь, я упущу случай с тобой повидаться? Во сколько – в пол-одиннадцатого?
– Давай, – согласилась я. – И еще, Сэм, не знаю, насколько обстоятельно ты их собираешься допросить, но на всякий случай расскажу тебе кое-что. Про ту девушку и про ребенка. – И опять я будто вступила во что-то липкое, почувствовала себя предательницей, но тут же одернула себя: Сэм не Фрэнк, не заявится в “Боярышник” с ордером на обыск и бестактными вопросами. – Похоже, случилась эта история году этак в 1915-м. Имя девушки неизвестно, а любовник ее – Уильям Марч, 1894-го года рождения.
Потрясенное молчание, затем:
– Ты просто золото! – В голосе Сэма звучало восхищение. – Как ты узнала?
Значит, микрофон он не слушает – по крайней мере, не круглые сутки. У меня словно камень с души свалился, сама не ожидала.
– Дядя Саймон составлял семейную хронику, есть там и про ту девушку. Кое-что не сходится, но история та самая, не сомневаюсь.
– Минутку, – попросил Сэм, слышно было, как он листает блокнот, ищет чистую страницу. – Ну, рассказывай.
– Если верить Саймону, Уильям ушел на войну в 1914-м, а год спустя вернулся, и нервы у него были ни к черту. Расторг помолвку с хорошей девушкой своего круга, порвал все связи с прежними друзьями, стал по деревне шататься. И между строк читается, что в Глэнскхи ему были не рады.
– Кто бы их спрашивал, – сухо сказал Сэм. – Хозяйский сын как-никак… Что хотел, то и творил.
– Потом та девушка забеременела, – продолжала я. – Клялась, что ребенок от Уильяма. Саймон не очень-то верил, но, как бы там ни было, позор на всю деревню. Девушку смешали с грязью, считали, что место ей в магдалинской прачечной. Да только отослать ее туда не успели – повесилась.
Зашуршали на ветру ветви, застучали по листьям дождевые капли.
– Значит, – сказал, помолчав, Сэм, – Саймон обеляет Марчей и во всем винит полоумную деревенщину.
Я не ожидала от себя такой ярости, так бы ему и врезала!
– Уильяму тоже досталось, – ответила я с досадой, – у него случился нервный срыв. Подробностей не знаю, но, кажется, в психушку загремел. А ребенок-то, может, и не его.
Сэм опять замолчал, теперь надолго.
– Верно, – сказал он наконец. – Так и есть. И спорить нет настроения, до того рад, что снова тебя увижу.
До меня не сразу дошел смысл его слов. Предвкушая возможность взглянуть на загадочного Н, я и забыла про встречу с Сэмом.
– Меньше полсуток осталось, – сказала я. – Я буду похожа на Лекси Мэдисон, в кружевном белье.
– Ох, хватит издеваться, – ответил Сэм. – Не смешивай работу с личной жизнью. – Но голос был теплый, и когда он повесил трубку, потеплело и у меня на душе.
В кресле у камина сидел Дэниэл с томиком Т. С. Элиота, остальные играли в покер.
– Уф, – выдохнула я, плюхаясь на каминный коврик. Рукоятка револьвера врезалась под ребра, я, не скрываясь, поморщилась. – А ты что тут сидишь? Раз в кои-то веки вылетел первым?
– Я его разбомбила! – крикнула через всю комнату Эбби, поднимая бокал.
– Не злорадствуй, – одернул ее Джастин, чувствовалось по голосу, что он проигрывает. – Тебе не идет.
– Да, разбомбила, – подтвердил Дэниэл. – Она здорово научилась блефовать! Опять швы разболелись?
Я чуть помедлила; слышно было, как Раф, сидя за столом, позвякивает монетками.
– Если не вспоминать, то и не болят. Завтра мне нужно в больницу, врачи меня еще потыкают и скажут, что все тип-топ, а это я знаю и без них. Подбросите меня?
– Конечно, – сказал Дэниэл, положив на колени книгу. – Во сколько?
– В больницу Уиклоу, к десяти. А в колледж доеду электричкой.
– Но тебе одной нельзя, – встревожился Джастин. Он отвернулся от стола, начисто позабыв про карты. – Давай я с тобой побуду. Все равно мне завтра делать нечего. Пойду с тобой, а потом вместе поедем в колледж.
Видно, он не на шутку всполошился. Если не смогу от него отделаться, пиши пропало.
– Никого мне не надо, – огрызнулась я. – Пойду одна.
– Но больницы – это же ад! Ждешь часами в набитой приемной, куда сгоняют людей, как скот…
Я, не поднимая головы, искала в кармане куртки сигареты.
– Возьму с собой книгу. Для начала, меня туда не тянет, еще не хватало, чтобы кто-то терся рядом. Хочу поскорей отстреляться и забыть, ясно? Имею я право?
– Ей решать, – вмешался Дэниэл. – Лекси, если передумаешь, скажи, мы тебя проводим.
– Спасибо. Я уже большая девочка, могу и сама врачам швы показать.
Джастин пожал плечами и снова сел за карты. Ясное дело, обиделся, но ничего не поделаешь. Я закурила, Дэниэл передал мне пепельницу, что стояла кое-как на подлокотнике его кресла.
– Ты в последнее время больше куришь? – спросил он.
На лице у меня, наверное, ничего не отразилось, но в голове завертелись тысячи мыслей. Если на то пошло, то не больше, а меньше: я старалась выкуривать по пятнадцать-шестнадцать, нечто среднее между моими десятью и Лексиными двадцатью, надеясь, что разницу спишут на мое плохое самочувствие, и только сейчас задумалась, откуда это число взялось, – от Фрэнка, а тот поверил ребятам на слово. Дэниэл не купился на историю о коме, и мало ли что еще он подозревает. Он запросто мог ввернуть пару ложных фактов, когда Фрэнк его допрашивал, а теперь смотрит на меня спокойными серыми глазами, ждет моего промаха.
– Да вроде нет, – озадаченно ответила я. – Не задумывалась. А что, правда?
– Раньше ты не брала на прогулку сигареты, – ответил Дэниэл. – До несчастного случая. А теперь берешь.
У меня даже дыхание перехватило от облегчения. Мне бы сразу догадаться – ведь у погибшей не нашли сигарет, – но проще исправить собственный промах, чем иметь дело с Дэниэлом, если тот ведет игру и в рукаве у него припрятан джокер.
– Каждый раз хотела взять, – ответила я, – да забывала. А теперь вы, ребята, мне напоминаете про мобильник, вот я и про сигареты заодно вспоминаю. И, – я выпрямилась, глянула на Дэниэла с обидой, – что ты ко мне цепляешься? Раф курит по две пачки в день, а ты ему и слова не скажешь!
– Я и не думал к тебе цепляться, – возразил Дэниэл. Он улыбался мне, подняв взгляд от книги. – Просто считаю, если уж предаваться порокам, так с удовольствием. А если ты куришь, чтобы нервы успокоить, о каком удовольствии речь?
– Нервы у меня в порядке, как и все остальное, – сказала я. И в доказательство сделала “мостик” с пепельницей на животе. – В полном порядке.
– Даже если и пошаливают, сейчас это естественно, – заметил Дэниэл. – Это легко объяснить. Но надо придумать другой способ снимать напряжение, жаль портить удовольствие от вредной привычки. – И снова тень улыбки. – Если тебе захочется с кем-то поговорить…
– Ты про психотерапевта? – вскинулась я. – Брр! Мне и в больнице советовали, да я их послала подальше.
– Ну да, – отозвался Дэниэл. – Я так и думал. Вот и правильно. Никогда не понимал, зачем платить чужому человеку, о чьем уме ты не можешь судить, чтобы он выслушивал твои жалобы, а друзья тогда на что? Если хочешь поделиться, мы все…
– Господи боже ты мой! – повысил голос Раф. И, с силой швырнув карты на стол, отодвинул их подальше. – Кто-нибудь, дайте пакетик, сейчас сблевну! “Ах, я понимаю ваши чувства, давайте об этом поговорим…” Или я что-то пропустил? Мы уже где-нибудь в сраной Калифорнии, а мне никто не сказал?
– Да что это с тобой? – спросил зловещим шепотом Джастин.
– Ненавижу сопли разводить. Все у Лекси в порядке, она сама сказала. Какого хрена мы к ней прицепились?
Я выпрямилась, Дэниэл отложил книгу.
– Не тебе решать, – сказал Джастин.
– Раз я этот бред выслушиваю, значит, у меня есть право голоса. Я пас. Джастин, твоя очередь. Эбби, сдавай. – Раф через голову Джастина потянулся за бутылкой.
– Кстати, о вредных привычках, – строго сказала Эбби, – может, тебе больше не наливать?
– Если на то пошло, – ответил Раф, – не согласен. – И от души плеснул себе вина, пролив немного на край стола. – И я, кажется, совета у тебя не спрашивал. Сдавай уже нахрен.
– Ты пьян, – холодно заметил Дэниэл. – И ведешь себя по-свински.
Раф резко обернулся, рука сжимала бокал, я даже испугалась: сейчас швырнет.
– Да, – ответил он свирепым шепотом, – я пьян. И собираюсь еще напиться. Хочешь об этом поговорить, Дэниэл? Хочешь, да? Давайте все об этом поговорим!
В голосе его слышалась угроза – будто запахло бензином, готовым вспыхнуть от одной искры.
– Не вижу смысла ничего обсуждать, пока ты в таком состоянии, – отрезал Дэниэл. – Соберись, выпей кофе и перестань капризничать, как трехлетний. – И снова взялся за книгу. Лицо его было видно только мне – совершенно спокойное, но взгляд не скользил по строчкам, Дэниэл лишь делал вид, что читает.
Было понятно, что Дэниэл ведет себя неправильно. Если уж Раф завелся, то сам уже не успокоится. Нужно ему помочь – обратить все в шутку, решить дело миром, воззвать к здравому смыслу. А если его подначивать, он только пуще разойдется, и от того, что Дэниэл допустил столь неожиданный промах, мне стало и страшно, и радостно. Я могла бы успокоить Рафа в считаные секунды (О-о, по-твоему, у меня ПТСР? Как у ветеранов Вьетнама? Кто-нибудь, скажите: “Огонь!” – посмотрим, полезу ли я под стол…), я уже готова была так и сделать, но одернула себя – надо посмотреть, как будут развиваться события.
Раф набрал побольше воздуху, будто собирался что-то сказать, но передумал, раздраженно мотнул головой, толкнул стул. И, с бокалом в одной руке и бутылкой в другой, гордо удалился. Слышно было, как хлопнула дверь его спальни.
– Что за хрень? – сказала я чуть погодя. – Схожу все-таки к психиатру, пожалуюсь, что живу с придурками.