Школа Бессмертного

– Я… – Иван помедлил, отвёл руку Амори. – … Подожду.

– Вот и славно! – Амори, не смущаясь, хлопнул царевича по плечу, развернул нежно к двери. – Вот и чудно. Ступайте пока, отдохните. Побеседуйте всё-таки с принцессой, не надо пренебрегать ею так демонстративно.

Попрощавшись и закрыв за царевичем дверь, Амори повернулся, стерев улыбку.

– Кто бы мог подумать! – язвительно произнёс он.

Император встал, хмурясь, отошёл к окну Отдёрнул штору Окна комнат канцлера выходили не на озеро, а к лесу, и прямо перед ними качались ветви секвойи.

– Он согласится, – просипел канцлер.

– А я вот уже не уверен. – Амори вытащил платок, протёр вспотевшую шею и лоб.

– Согласится, – настойчиво повторил канцлер. – Ему некуда деваться. Просто немного подождём.

– А что со Скаль-Грайским? – спросил Амори в спину императору.

Барлоог повернулся, посмотрел задумчиво.

– Он тоже понадобится, – опять встрял Комнин. – Но с ним всё проще, и без меня справитесь. А мне пора по своим делам.

Слуга готовно взялся за спинку кресла, осторожно развернул и покатил канцлера в соседнюю комнату, где тот и спал, и ел, и справлял естественные надобности. В его состоянии только подготовка ко всем этим простейшим действиям могла занимать до получаса.

Амори переглянулся с императором.

– Думаете, он прав? С князем проще будет?

– Посмотрим, – хмуро ответил Барлоог, подходя к двери. – Но Наину я бы всё-таки пригласил.



Князя позвали на небольшой приватный разговор, как ему сказали. Официальный приём и знакомство с императором уже состоялись, уже обменялись приветствиями и подарками, обозначили позиции.

Император принял его благосклонно. Письмо покойного отца прочитал лично, к его прошению отнёсся с пониманием. Заверил князя, что с его стороны препятствий не будет и Западную Боргею за молодым наследником он, конечно же, утвердит. Нужно только уладить небольшие формальности и провести церемонию.

Гвидон, не ожидавший такой покладистости и благодушия, был немного смущён. Он не рассчитывал, что всё устроится так быстро, настраивался на затяжную борьбу и выматывающее ожидание, и то, что отцовские владения уступают ему с такой лёгкостью, приводило его в недоумение, перерастающее в настороженность.

Что-то тут было не так. Возможно, конечно, что все слишком заняты свадьбой принцессы и сейчас банально не до него. Не до того, чтобы всерьёз влезать в дела за Харбадами, когда проще подтвердить статус-кво и больше не отвлекаться. Но это было бы слишком хорошо.

Гвидон пробовал обсудить свои сомнения с Иваном. Но тот слушал рассеянно, явно думая о другом, советовал не переживать. У двора и впрямь сейчас слишком много других забот, им совершенно точно не до Боргеи. Утвердят они его королём, можно не сомневаться. Им на востоке сейчас нужны друзья, а не враги.

С последним доводом Ивана Гвидон вынужден был согласиться. Если дело действительно в этом, уступчивость императора и двора вполне понятны. Вопрос только в том, как именно они понимают эту дружбу. И только ли его видят в качестве своего друга в Боргее.

Его приняли в гостиной императора, обитой зелёными обоями. Комнина не было, зато присутствовала настоятельница Этерского монастыря, с которой он тоже успел уже познакомиться.

Амори встретил его с улыбкой, поздоровался, пригласил к креслам. Князь давно не говорил на вестланском, помнил его с детства отлично. Он приветствовал императора, поклонился аббатисе.

– Садитесь, садитесь, князь, – Амори добродушно похлопал его по плечу. – Простите, что так фамильярно, но пока вы ещё князь, можно? Станете скоро королём, и мне до вас уже будет не дотронуться.

– Так, значит, всё решено? – Гвидон опустился в кресло, посмотрел вопросительно на императора. – Церемония назначена, ваше величество?

– Ну конечно, князь! – император улыбнулся так же добродушно, как секретарь. – Какие у вас могли быть сомнения? Вы законный наследник своего отца, и всё, что я могу, – это лишь подтвердить ваши права. Простите за небольшую заминку. У нас тут одна неприятность случилась в последние дни…

– Какая неприятность, ваше величество? – осторожно спросил Гвидон, думая об Иване.

Император стёр улыбку.

– Пираты напали на Местан. Взяли крепость, разграбили всю округу. Пришлось разбираться, посылать погоню. Никак не могли арданцы найти Соловья, а он вот где, оказывается. У нас под боком.

– Соловей? – встревоженно переспросил Гвидон. – Вы уверены, что это он?

– Абсолютно. Все видели его флаги, его корабли тоже узнали. Да и кто ещё мог бы осмелиться на такое?!

– Но как он взял Манцину? Я думал, крепость неприступна. После того набега Садко…

– Да, мы укрепили её, как могли, – нахмурился император. – Не знаю ещё точно, что произошло, но мы разберёмся. И накажем виновных. А пока, князь, я бы хотел обсудить ваше участие в этом деле.

– Моё участие? – растерялся Гвидон.

– В поимке Соловья, – пояснил император. – И разгроме всей его банды на Буяне. Вы же заинтересованы в этом?

– Я… – Гвидон осёкся. – Я, конечно… Соловей должен быть пойман… Но как я могу помочь?

– Ваш флот, князь, должен присоединиться к нашему. Соловей сейчас, как всегда, попытается укрыться на Буяне. Мы должны заблокировать его там и раздавить. Раз и навсегда решить проблему пиратства на Тёплом море.


– Мой флот совсем небольшой, ваше величество, – тихо возразил Гвидон. – Вряд ли он окажет вам существенную помощь.

– Окажет, – император холодно улыбнулся. – Галеры вашего отца, князь, весьма боеспособны. Мне рассказывали – не знаю, правда это или нет, – будто бы Соловей воспользовался этими галерами, чтобы вернуться на Буян. Это так, князь? Или мы что-то неправильно поняли?

Гвидон вцепился ладонями в подлокотники. Он не знал, что ответить. Любой ответ мог привести к необратимым и непредсказуемым последствиям.

– Мы приняли Соловья по просьбе царицы Марьи, – взвешивая каждое слово и не спуская прямого взгляда с императора, проговорил Гвидон. – Он должен был взять остров под контроль, привести его к порядку. Но и только. Что он собирался делать дальше, я не знал. Галеры он вернул. Мои галеры в налёте на Местан не участвовали.

– Это правда, – кивнул Амори. – Ваших галер там не заметили. Будем считать, что вы непричастны к этому. Но сейчас вы должны нам помочь, князь. Вы всеми силами должны принять участие в разгроме Соловья.

Гвидон помолчал. Ему вдруг стало тяжело дышать.

– Ваше величество, при всём моём уважении, боюсь, я не смогу вам помочь в этом деле.

– Почему? – удивлённо вскинул брови император. – Разве вы не заинтересованы в разгроме пиратства? Разве тот же Соловей не захватывал и ваш город в том числе?

– Всё верно, – затруднённо кивнул Гвидон. – Но сейчас Соловей в союзе с царицей Марьей. Она непременно его поддержит. А я не могу воевать со свояченицей и крёстной матерью моих детей. Тем более с её братом.

– Вам и не нужно. Вы будете воевать с Соловьём.

– Это одно и то же. Ваше величество, позвольте мне остаться нейтральным. Я не стану препятствовать вашему флоту в войне с Соловьём. Но и помогать не буду.

– Князь, вы меня разочаровываете, – протянул император. – Вы просите у меня признать ваше наследственное право, а сами отказываетесь помочь в такой мелочи. Когда я всего лишь прошу. Вы ведь понимаете, что я могу приказать вам, как вассалу?

Гвидон сверкнул взглядом.

– Я пока не вассал, ваше величество!

– Но станете им, как только принесёте оммаж, – император совсем перестал улыбаться; теперь он смотрел на Скаль-Грайского с холодным прищуром. – Или вы передумали?

Гвидон промолчал.

– Отвечайте! – потребовал император, выпрямляясь в кресле. – Вы выступите по законному требованию сюзерена на войну за законные интересы империи? Или нет?

– Боргея не принадлежит империи, – скованно, но настойчиво возразил Скаль-Грайский. – Это владения моего отца и мои. Мы добыли их без помощи и без участия империи.

– Принеся оммаж, вы признаёте власть императора, князь. Вы, лично вы, становитесь частью империи. А вместе с вами и все ваши земли и люди.

– Нет!

– Не горячитесь, князь! – миролюбиво произнёс Амори. – Подумайте хорошенько, взвесьте все «за» и «против». Никто не собирается покушаться на вашу реальную власть. Мы просто предлагаем вам присоединиться к союзу с империей. Это в ваших же интересах. Вы опасаетесь, что царица поддержит Соловья и выступит на его стороне? Не выступит, смею вас заверить.

– Почему? – насторожённо спросил Гвидон.

– Ей будет совсем не до этого. Вряд ли она вообще к тому времени будет править.

Гвидон непонимающе переводил взгляд с Амори на императора, косился на настоятельницу. Наина сидела спокойно и безучастно, словно бы разговор её совсем не касался.

– Царевич женится на принцессе, – пояснил Амори. – Через несколько месяцев вернётся в Волхов царём, и уже он будет принимать решения. А не Марья. И вам не придётся воевать со свояченицей и крёстной ваших детей.

Гвидон втянул воздух.

– Так, значит, он женится? Свадьба состоится?

– Разумеется. А зачем он, по-вашему, здесь?!

– Ну, я много тут чего уже слышал, – пробормотал Гвидон, пытаясь потянуть время и осознать новости. – Иван сам не говорил мне ни да, ни нет. И принцесса тоже…

– Просто ждали подходящего момента. Скоро будет объявлено официально. Надеюсь, вы пока сохраните это при себе?

– Конечно, – князь кивнул, думая совсем о другом. – И что же, после свадьбы Иван отправится в Волхов? Вместе с принцессой?

– С царицей, князь, – поправил Амори. – Уже с царицей.

– Должно быть ещё венчание в Волхове, – механически напомнил князь. – Но это…

– Это частности, – закончил за него Амори. – С момента бракосочетания Иван становится царём. Он и будет считаться законным владыкой Волхова и всего царства. Он, а не Марья.

– А свадьбу вы хотите провести здесь?

– Да. Согласитесь, здесь всё же надёжнее, чем ехать в Волхов и полагаться на милость Марьи.

Князь встал. Ему вдруг стало нехорошо, он почувствовал себя в испарине.