Шале

В конце концов мы выпиваем еще по три. И по два кофе. Часы показывают половину третьего, когда мы выходим из ресторана.

Адам протягивает мне свои палки и без слов забрасывает мои лыжи себе на плечо, за что я очень ему признательна — хоть теперь я и умею их правильно носить, мне пришлось бы нелегко из-за ветра и снегопада, да еще после выпитого.

Пока мы бредем к своему шале, ледяной ветер обжигает мне лицо, а руки промерзают до костей, несмотря на толстые перчатки. Я думаю только о том, как скорей попасть в горячую сауну. Адам запирает лыжи в наши ящики в подвале и сдергивает с головы шапку.

— Ух! Ну и холодина, да? Надеюсь, у Нелл с Уиллом всё в порядке и они не застряли где-нибудь в долине. Если так пойдет и дальше, подъемники скоро остановят.

— Тут так делают? — спрашиваю я.

— Да, иногда. Но не беспокойся — к вечеру Уилл точно вернется. Даже если подъемники закроются, автобус будет ходить. Если он и застрянет, то только из-за какой-нибудь очередной своей дурацкой ошибки. Будем надеяться, с лыжами он разобрался.

— Наверняка. Уилл сообразительный, — откликаюсь я.

Адам меряет меня взглядом.

— Ну, если ты так говоришь, — свысока бросает он.

Мы уже стоим у дверей своих комнат, расположенных напротив друг друга. Мне кажется, что их комната больше и комфортабельней нашей и, вероятно, с лучшим видом.

— Ладно. Не знаю, как ты, но я весь продрог. Пойду переоденусь, и потом увидимся в сауне, договорились? — спрашивает он.

Я краснею. Уилл же не будет против, что мы пошли в сауну вместе? Вряд ли — это ведь то же самое, что поплавать в бассейне. Или нет? У меня мало опыта с саунами…

— О’кей, — отвечаю я. — Увидимся внизу.

В нашей комнате снимаю с себя куртку, штаны и остальные слои одежды. Голая, смотрюсь в большое зеркало. Брюки, которые одолжила мне подруга, слишком узкие, и от них у меня на талии остался уродливый красный след; еще один, под грудью, натерла резинка бюстгальтера. Наверное, все-таки стоило купить спортивный топ, как она советовала, но не хотелось пускаться в ненужные траты.

В дверь стучат. Я хватаю полотенце, заворачиваюсь в него и открываю. Это Адам — тоже в полотенце, обернутом вокруг талии.

— Луиза, слушай, извини, но я, похоже, забыл плавки. Как думаешь, Уилл не будет возражать, если я надену его? Будь мы в Голландии, я пошел бы в сауну голым, но во Франции так не принято, насколько я могу судить.

Я заливаюсь краской и широко распахиваю дверь.

— Конечно. Заходи. Думаю, Уилл не будет против — сейчас посмотрю в его ящике.

Адам присаживается на постель.

— Помню, в детстве, когда мы ездили на каникулы, Уилл всегда аккуратно раскладывал свои вещи по полочкам, а я просто заталкивал чемодан под кровать и брал одежду оттуда по мере надобности. Он все еще такой же?

Стоя к нему спиной, я выдвигаю ящик комода. Уилл и правда разложил все ровными стопками. Ниже, в моих ящиках, одежда просто натолкана комками.

— Да, — отвечаю я. — Легко понять, где его ящики, а где мои.

Перебираю стопку его белья и нахожу плавки, тщательно сложенные. Разворачиваюсь и победно взмахиваю ими перед Адамом.

— Voila! — восклицаю я, продолжая размахивать плавками, словно исполняю танец семи покрывал.

Адам улыбается и встает. Оглядывает меня с головы до ног, и мне вдруг становится неловко.

— Держи, — протягиваю ему плавки, но он их не берет. Что-то в его лице меняется, и в следующее мгновение я понимаю, что сейчас произойдет.

Меня охватывает паника, я отступаю к стене, а он хватает меня за запястье. Его полотенце спадает, и Адам впивается ртом в мои губы, прижав меня к дверце шкафа. Он стискивает мою грудь, и на секунду я замираю от шока, не зная, что предпринять. Адам трется бедрами о мои бедра, и мое полотенце тоже падает.

Я отворачиваю голову и издаю приглушенный хрип. Он впивается пальцами мне в лицо и разворачивает его обратно, опять припадая к моим губам. Просовывает язык мне в рот и хватает меня за вторую руку, поднимая ее вверх.

Я пытаюсь вывернуться. Вскрикиваю в панике:

— Что ты делаешь?!

Адам сдергивает меня с места и швыряет на кровать, по-прежнему удерживая мои руки над головой. С силой проталкивает колено между моими ногами, раздвигая их.

— Нечего брыкаться, — рычит он, целуя и кусая мне шею. Его колени движутся выше, отталкивая мои ноги, и я отчаянно пытаюсь свести их обратно. — Ты же весь день заигрывала со мной.

Адам дергается, грубо входя в меня, и я заливаюсь слезами, ощутив его внутри. Пытаюсь вырвать руки, которые он все еще держит наверху, чтобы оттолкнуть его, но не могу.

— Прошу, Адам, я не… я совсем… — шепчу я, потому что на крик не хватает воздуха. Кажется, он даже меня не слышит.

— Я не хотела… — удается пробормотать мне, но Адам продолжает. Его дыхание становится быстрей и короче, он всем весом наваливается на меня и утыкается лицом мне в шею. Я извиваюсь на постели, но Адам слишком тяжелый — он пригвождает меня к кровати.

— Пожалуйста, — умоляю я его. Стараюсь выдернуть руки, увернуться — бесполезно.

Он движется все резче и сильнее, потом издает громкий стон, весь сотрясается и скатывается с меня.

Я остаюсь лежать, как он меня оставил, на спине. Слезы катятся из моих глаз, стекая по лицу. Я правда заигрывала с ним? Я этого хотела? Уже сама не знаю…


Адам садится и искоса взглядывает на меня, а потом рывком поднимается с кровати и оборачивает вокруг бедер полотенце — точно как было, когда он вошел. Я тянусь за своим — полотенце лежит рядом на кровати, — и прикрываюсь, хоть это уже и не имеет смысла. Никогда еще я не чувствовала себя такой обнаженной и уязвимой.

Адам пробыл в комнате, наверное, не больше пяти минут; судя по его лицу, он считает, что ничего особенного не случилось.

— Мы же никому об этом не скажем, Луиза, правда? Всё в порядке. Ты этого хотела не меньше меня. Да и все равно, кто в такое поверит? — Он подхватывает плавки и открывает дверь. — Увидимся в сауне.





27




Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция

Луиза



Адам выходит, а я так и лежу, не зная, что делать дальше.

Неужели это действительно произошло?

Неужели я его спровоцировала?

Неужели я хотела этого не меньше его, как он сказал?

Меня бьет дрожь; внезапно я ощущаю пронизывающий холод. С трудом поднявшись, иду в душ, до отказа выкручиваю кран и стою под невыносимо горячим потоком.

Тру себя с головы до ног дорогим мылом Уилла, мо́ю голову, но все равно ощущаю на себе запах Адама.

Сказать Уиллу, что тут произошло?

А он мне поверит?

Вдруг он подумает, что это моя вина?

Это моя вина?

Я снова заворачиваюсь в полотенце и ложусь на кровать. Кожа у меня вся красная и горит.

Уилл вот-вот вернется.

Я не хочу, чтобы он воспринял мой вид как приглашение. Адам ведь так это понял. Уилл не похож на Адама, но все равно… Я не хочу давать ему ложные сигналы.

Поднимаюсь и натягиваю старые джинсы и свитер с капюшоном. По сравнению с Нелл в очередном ее дизайнерском прикиде я буду смотреться нищенкой, но мне плевать. Меня приводит в ужас мысль о любом прикосновении к моей коже. Кто бы это ни был.





* * *


Я уже подумываю сказать Уиллу, что у меня болит голова и я не пойду на ужин, но, несмотря на обильный ланч, неожиданно чувствую, что проголодалась; к тому же я и так успела показать себя капризной и привередливой за это путешествие, и, если не стану держать себя в руках, Уилл может меня бросить. Опять же — вдруг Адам расскажет ему, что произошло, а меня не будет за столом, чтобы изложить свою версию? Что, если Адам преподнесет все так, будто я кокетничала с ним и мы занялись сексом, пока Нелл с Уиллом катались? Способен ли он на такое? Адам постоянно пытается унизить Уилла, но… сказать ему, что мы… что он сделал — это, наверное, чересчур?

Даже не знаю.

Поверит ли Уилл, если я расскажу ему правду?

Не уверена.

Передумав, меняю свитер на элегантный топ — не хватало еще, чтобы Уилл меня стеснялся — и повязываю шарф, чтобы он не увидел мою шею. На ней синяки и укусы. Не очень заметные — вполне можно сказать, что кожу натер ворот куртки, — но я не хочу, чтобы Адам на них смотрел. Смотрел на то, что натворил. Не надо напоминать ему.





* * *


Через пару часов мы вчетвером сидим за столом и ужинаем. Я избегаю встречаться с Адамом глазами, но весь вечер он ведет себя как ни в чем не бывало. Подливает всем вина — сначала нам с Нелл, а потом им с Уиллом, как обычно. Идеальный кавалер. Припоминает Уиллу историю со сломанным креплением, подшучивает надо мной — я, мол, влюбилась в своего инструктора — и тому подобное. Обычный ужин в обычный вечер обычных лыжных каникул — ничего не случилось, никого не насиловали.