Шаг в Бездну

— Крылья. Обожаю свободу и невесомость, способность перемещаться в пространстве.

— Ну знаешь ли!..

— Тебе нравятся мои крылья?

— Конечно. Кто ж в здравом уме крылья — то любить не будет? — я подняла бокал и предложила тост: — Выпьем за свободу!

Он отпил немного и мучительно долго рассматривал меня.

— Ты красивая, — внезапно выдал, задумчиво глядя в бокал с вином.

— Что? — я едва не подавилась, но смущённо прошептала благодарность: — Хм — м, спасибо.

Уверена, он расслышал.

После ужина мы сидели возле камина на диване напротив друг друга, распивали вино, шутили и рассказывали истории. Рядом с ним время пролетало незаметно. Я ощущала лёгкость, комфорт и притяжение.

— Скай, не расскажешь об аварии? — Рафаэль поставил бокал на кофейный столик и придвинулся ближе.

— С чего вдруг?

— Твоя душа страдает. Ты закапываешь себя в сожалениях и печали.

— Зачем ты напомнил? — отвернулась и встала с дивана. — Уже поздно, пойду спать.

— Никуда ты не пойдёшь, пока мы не поговорим.

— Чего ты хочешь? С какой целью лезешь в душу и теребишь раны? Мы едва знакомы! — у меня начиналась истерика, и возвращались панические атаки. Я развернулась и понеслась к лестнице, но Рафаэль поймал, прижал к своей груди, и это будто плотину прорвало. — Я была там, сидела на заднем сидении, когда пьяный водитель протаранил нас. Автомобиль вынесло на встречную, и снова удар. Я помню, как машина перевернулась и загорелась. На мне ни ссадины, ни царапины, а они… Они… Было столько крови и огня! Я помню, как кричала и звала на помощь. Родители следовали за нами и успели вытащить меня из горящей машины, а их не смогли спасти. Не смогли… Машина взорвалась, когда приехала скорая и пожарные, от неё остался один чёрный каркас и пепелище. Понимаешь? Взорвалась вместе с ними, а я отделалась лёгким ушибом! Говорят, что они погибли мгновенно и уже были мертвы, когда произошёл взрыв. А если нет? — я рыдала, вспоминая ужас и переживая заново эту боль. Рафаэль молча обнимал меня, гладил по голове, успокаивал, давая возможность выплакаться. — Я осталась жива, понимаешь? Просто чудо, повторяли все, а я хотела умереть. Почему они? За что?! А если они сгорели заживо в огне?!

Я всхлипывала, прижатая к груди ангела, и хваталась за него, как за последнюю соломинку и отдушину.

— Если тебе будет легче, то я скажу: Азраэль забрала их души до пожара. Они уже были мертвы.

— Правда?

— Да, — ангел смахнул слёзы с моего лица.

— В тот день мы собирались у нас дома на заднем дворе, делали барбекю и смотрели фильм на свежем воздухе. Я решила поехать с бабушкой и дедушкой, погостить пару дней у них. А родители намеревались заскочить в магазин по дороге, — уже спокойнее сказала я, стоя в мужских объятиях и ощущая дикую потребность излить душу. — Мы ехали, пели песни и обсуждали фильм. Удар случился внезапно. Не знаю, как вообще я осталась жива после такого.

— Ты осталась жива, потому что твоё время не пришло, Скай. Твой ангел — хранитель спас тебя.

— Ты видел его в моих воспоминаниях?

— Почувствовал. Их нельзя увидеть, лишь почувствовать. Даже я не мог рассмотреть ничего.

Рафаэль перенёс меня к спальне и поставил на ноги, удерживая под руку. Я была эмоционально выжата, как лимон. Даже не в состоянии разговаривать. Поэтому, едва коснувшись головой подушки, отключилась и проспала до утра.



Глава 15 Вопросы



Не знаю, что за перина была на кровати, но я спала как убитая под тёплым, мягким одеялом. Ночь пролетела без сновидений, а утро порадовало хорошим самочувствием. Появилась неземная лёгкость, ушла постоянная тревога и грусть немного отступила, оставляя прошлое позади.

Вспомнила объятия ангела вчера вечером, трудный разговор по душам и поняла, что подпустила этого мужчину слишком близко к своему сердцу.

— Какая нежность, — прошептала, зарываясь в одеяло и не желая вставать.

— А придётся, Небесная. Тренировку никто не отменял, — послышался голос ангела, но я повела плечами, посчитав его бредом. — Тебе, я вижу, понравилось гостить у меня? — продолжил он.

— Это же моя комната? — я села и наткнулась взглядом на блондина, расположившегося в кресле напротив постели. — А как ты вошёл?

— Сквозь стены, — Рафаэль в открытую насмехался. — Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Убедился?

— Жду внизу, — он встал и вышел из комнаты, закрыв дверь.

Я спустилась минут через десять, готовая покорять спортивные горизонты. Тренировка выдалась продуктивной и весёлой, я получила удовольствие от процесса и общения с ангелом.

— Рафаэль, расскажи о своих братьях, — я села на траву, отдыхая после упражнений, и решила узнать архангела получше. Признаться, расставаться с ним не хотелось.

— О ком именно? У меня их много.


— Михаил. Расскажи про него.

— Михаил — мой старший брат. Думаю, я всегда гордился им. Он удивительный, ответственный, поражает своей проницательностью, на него стоит равняться. Неизменно горой за нас. Правда, иногда он слишком серьёзен и правилен до дрожи. Мы прошли вместе через кромешный ад, но Михаил не изменился, остался верен себе. Однако перестал улыбаться. Совсем. Суровый и знающий, но мягкий в душе.

— Ты его любишь.

— Люблю? Хм — м. Уважаю, да. Дорожу. Одно слово не может выразить всех чувств, что я испытываю к брату, — он склонил голову в мою сторону и поймал мой взгляд.

— И всё же ты любишь его больше остальных?

— Вряд ли стоит оценивать любовь с позиции главенства, — блондин задумался. — Я выделяю его из многих, скажем так.

— А говоришь, что не умеешь любить! Братьев же любишь.

— На то они и братья. Я родился с этой любовью, а не приобрёл. Мы же говорим про любовь в несколько ином ключе, романтическом. А романтических чувств я не испытывал…

По его интонации мне показалось, что предложение не закончено, но уточнять не стала и продолжила расспрашивать про семью:

— Интересно, какими вы были маленькими? Ссорились, дрались?

— Не уверен, было ли у нас детство. Я помню себя таким, какой есть сейчас.

— Знаешь, я сомневаюсь, что вы дрались.

— А я нисколечко, — Рафаэль многозначительно рассмеялся. Зная гораздо больше о своей семье, он наслаждался воспоминаниями.

— Я видела твоё оружие и узоры на теле.

— Оружие нужно для защиты, а узоры появляются после каждого убийства.

— Видимо, убивать тебе доводилось часто.

— Я обожаю коллекционировать оружие так же сильно, как ненавижу убивать. Но приходится. Ангелы и демоны — две стороны одной медали. Есть чёрное и есть белое, однако не всегда истина очевидна, часто границы стираются волею обстоятельств и событий. Не бывает исключительного зла, как и исключительного добра. Люцифер не просто властелин Ада, он ещё и страж Нижнего мира. У него есть свои обязанности. В Аду существуют министерства, сферы влияния и подотчётность, а также классификация демонов: архидемоны, высшие демоны, министры и совет подле Люцифера. Иногда и там случаются восстания и войны за территории, за власть, тогда ангелам приходится вмешиваться и поддерживать баланс сил наравне с демонами. У нас на Небесах тоже иерархия. Ангелы — воины, легионеры, опора и защита миров, но у них меньше всего власти. Архангелы, как я и мои братья, возглавляют легионы, следят за равновесием, выполняют приказы, охраняют Престол Господа, делают грязную работу и убивают. Возможно, прямо сейчас где — то на другом краю света какой — то демон пытается пересечь границы миров, сбежать и спрятаться в слоях полумиров, а кто — то из моих братьев преследует его. Для этого и нужны ангелы, чтобы высшие чины могли поддерживать благодать и силы, данные нам Богом. Понимаешь, всё держится на гармонии и равновесии, но если эти два компонента разрушатся, то миру, каким мы его знаем, придёт конец. Моя жизнь — война, а без оружия на войне ждёт смерть.

— Но вы всё равно считаете себя лучше их, хоть и поддерживаете равновесие?

Рафаэль задумался.

— В Нижнем Царстве не все блещут интеллектом, понимают значение слов и умеют говорить. Ты встречалась с такими. Это низшие твари — исчадия Ада, созданные злом. Главная сила Нижнего мира — армия пустоголовых монстров, но их бесчисленное множество. А ангелы разумны и предназначены для созидания, для защиты и поддержания мира. Думаю, в нас слишком велики гордость и превосходство. Большинство ангелов считают, что они превалирующая сила и имеют право доминировать над демонами.

Я слушала, пытаясь понять мир, в котором оказалась, но ответы лишь прибавляли вопросов.

— Это так?

— Если бы это было так, Велиал бы не расхаживал по моему дому как хозяин, согласна? Думаю, что мы равны, но и в то же время не совсем, — он усмехнулся. — На демонов действуют ограничения, коих нет у нас. Эти ограничения касаются свободных перемещений по всем уголкам галактики и миров. Нам же сложно находиться в Нижнем мире, но, спроси любого ангела, никто не планирует туда летать и там задерживаться. А вот демоны стремятся попасть наверх, переходят черту, и их приходится отлавливать. Это существенное отличие разводит нас по разные стороны баррикад и разжигает войны. Тёмные хотят иметь больше полномочий и власти, стремятся доказать своё право исходя из законов равновесия, но пока терпят крах, а мы защищаем своё и не желаем делиться.

— Я думала, что на Земле жить тяжело, а у вас тут скандалы, интриги, расследования, войны, апокалипсисы и мо — о–оре крови. Делёжка трусов, так сказать, — я засмеялась.

Рафаэлю понравилось моё сравнение, и он покатился со смеху.

— Точно! А я искал подходящее описание наших жизненных трудностей, но ты справилась лучше.

— Ну вот, а то, когда рассказывал, у тебя складка пролегла между бровей.

Рафаэль внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала, как волоски встают дыбом от его взгляда.

— А Бог… Какой он? — неловко начала я с сомнением, что могу спрашивать, но Рафаэль ответил:

— Всеобъемлющий, всезнающий, внимательный, любящий, но в своей особенной манере. Справедливый. Жестокий. Суровый. Добрый. Разный. Эль — Элион — загадка без ответов, без подсказок. Не уверен, что знаю, какой Он. Иногда Отец благосклонен, иногда суров, иногда печален. И всегда занят. Ему было мало нас, и Он создавал, создавал и до сих пор создаёт, будто пытается найти что — то потерянное. И, надеюсь, найдёт.

— Как случилось, что Он не знает о моём нахождении здесь? Разве Он не всевидящий?

— Он странствует. И у Бога может быть отпуск. На данный момент его обязанности исполняют серафимы.

— А Иисус? Он тоже ведь Бог? Они одно, так?

— Да.

— И где Он?

— Путешествует.

— Тоже?