Сгорая дотла

– Нет, никогда, – я вытерла пятно на стойке. – А это интересно? По телевизору выглядит так скучно.

– По телевизору все совсем иначе, – глаза Кори загорелись. – Ты должна слышать треск биты, пить пиво, съесть Доджер-дог, – он подтолкнул меня локтем. – Давай. Поживи немного.

– Если ты настаиваешь.

– Я настаиваю.

– Ладно, я пойду. Но не жди, что я вдруг начну любить бейсбол.

– Чем черт не шутит, – сказал Кори, подмигнув. – Может, влюбишься по уши.





Кори занимался до полудня, а без четверти четыре мы поехали на стадион «Доджер». Мы прибыли за полчаса до начала игры, я вошла в ворота с ощущением легкого восторга, Кори уловил выражение моего лица.

– Круто, правда? – он ухмыльнулся. – Я не могу поверить, что ты никогда не была здесь раньше.

– Читаешь мои мысли, – сказала я. – Но я не фанатка бейсбола, помнишь? В основном у меня шестидесятичасовая рабочая неделя. Я никогда никуда не хожу.

– Ну, если тебе понравится, то в сезоне проводится сто шестьдесят две игры, что означает примерно восемьдесят домашних матчей, которые ты, возможно, могла бы вписать в свой график.

– Восемьдесят? – я рассмеялась. – Я не думаю, что мне понравится бейсбол настолько, чтобы смотреть восемьдесят матчей. А ты смотришь?

– О да! – сказал Кори. – А вот Кэлли не большая поклонница… пока. Я все еще работаю над ней. Если она заинтересуется, я бы определенно купил сезонный абонемент на первую базу. В противном случае, да, это займет время.

Я кивнула и огляделась. Стадион был похож на пещеру, кругом пахло попкорном и сахарной ватой. Эхом отдавались тысячи шагов и смеющиеся, громкие голоса буйных фанатов, большинство из которых были одеты в синие футболки «Доджер», включая Кори, на котором была футболка с логотипом «Доджер», хотя мой взгляд больше привлекло то, как она облегала его грудь и широкие плечи.

В толпе было несколько красных футболок болельщиков за Цинциннати, и я не могла не задаться вопросом, были ли они смешаны с фанатами Огайо или действительно пролетели сюда через всю страну ради матча. Я и представить себе не могла, чтобы мне настолько нравился этот вид спорта, чтобы пойти на такое безумие. Но один взгляд на восторженное лицо Кори, и я поняла, что не такое уж это и безумие, в конце концов.

«Я сдержала обещание, Кэлли, – подумала я, довольная собой. – Осталось только забить лучшие места, чтобы все было идеально».

Продавец по телефону сказал, что предлагает мне лучшие места, которые можно купить за такие деньги в конце сезона без предварительного бронирования. С обслуживанием столов и бесплатными закусками. Но вместо того, чтобы ориентироваться по знакам, указывающим на наш сектор, я спросила у Кори, как добраться до первой базы.

– Что, почему ты спрашиваешь? – спросил он. – Это хорошие места.

– Но тебе нравится первая база, не так ли? Это то место, откуда, как ты сказал, ты хотел бы наблюдать за восьмьюдесятью играми, так что?.. – я взяла его за руку. – Ну же. Давай посмотрим, готов ли кто-нибудь поменяться местами.

Мы направились к рядам первой базы, немного дальше скамьи запасных, где мы нашли двух парней, которые с радостью согласились попробовать сменить обстановку, особенно при раскладе, что им будут носить пиво и хот-доги в течение всей игры без всяких очередей.

Кори откинулся на спинку своего нового сиденья, качая головой.

– Клянусь, ты можешь договориться о чем угодно.

– Не-а. Ирландское везение.

– Так вот откуда у тебя такие волосы? – Кори дернул меня за прядь волос. – Прямиком из Ирландии?

– Почти, – ответила я. – Мои бабушка и дедушка по материнской линии родом из Корка. И все еще живут там, собственно говоря.

– Ух ты, – сказал Кори. – Держу пари, у тебя крутая родословная по этой линии.

– Да. У моего деда до сих пор есть старый кельтский щит, на котором написаны наша родовая фамилия – О’Бирн – и девиз нашего рода: Seasfaidh mé go tréan – tá mo spiorad dobhriste.

Он уставился на меня, медленная, удивленная улыбка расплылась по его лицу.

– Ты говоришь по-ирландски? Или это гэльский?

– Два в одном, – я улыбнулась. – Нет, я не говорю на нем, но мой дедушка хотел передать этот щит с девизом мне, так как моя мать – единственный ребенок, а я – ее единственный ребенок.

– Что означает этот девиз?

– Я выдержу – мой дух не сломить.

– Dobhriste, – Кори улыбнулся. – Мне нравится. Он как твои волосы: тебе идет.

Мы помолчали.

– Итак. Ты, наверное, ждешь не дождешься, когда сможешь вернуться на работу? – спросил он.

– Наверное, – медленно проговорила я. – Я думала, что проведу это время с подругами, но…

«Но Лайла не отвечает на мои звонки и, вероятно, устроила бы мне взбучку, если бы знала, где я сейчас нахожусь».


– Однако моя лучшая подруга занята, а другие подруги требуют к себе слишком много внимания, – сказала я. – Наверное, я такая же, но в последнее время мне не очень хочется тратить на них свои силы. Теперь, на расстоянии, мне кажется, что все наши разговоры об одном и том же, и так каждую неделю.

Кори кивнул.

– Но, должно быть, на работе тебя не хватает. Я имею в виду, я видел тебя в деле, непосредственно на моем слушании. Должно быть, им нелегко без тебя.

– Да, немного, – подтвердила я. – Мне звонил мой ассистент. Он говорит, что мой клиент – тот, у которого было неправильное судебное разбирательство, – спрашивал обо мне, но…

– Но что?

Я пожала плечами.

– Наверное, мне нравится этот отпуск больше, чем я ожидала.

– О да, тебе довелось тусоваться с семилетними детьми, стариками в доме престарелых, а теперь ты пришла на игру, которую ненавидишь, – рассмеялся Кори. – Классный отпуск.

Я улыбнулась, не решаясь посмотреть ему в глаза.

– Я отлично провожу время.

– Да? Я тоже.

Наступило короткое молчание. Казалось, воздух между нами горел огнем в этот теплый сумеречный вечер, быстро переходивший в ночь.

– Эй, как насчет пива? – предложил Кори. – Пива и Доджер-дога?

– Конечно. Спасибо.

Кори ушел за едой, и я тяжело вздохнула. Соседние места постепенно заполнялись, солнце начинало садиться. Я почувствовала теплые лучи, согревающие мое лицо, когда бейсболисты вышли на поле.

«Цинциннати Редс» поприветствовали свистом, в то время как «Доджерс» встретили аплодисментами, когда комментатор представил первого отбивающего. Я поняла, почему Кори нравились эти места – игроки были так близко, что я видела даже плевки бейсменов в ярком табачно-коричневом цвете.

Кори вернулся с двумя пластиковыми стаканами пива и двумя длинными тощими хот-догами, в которых, я не сомневалась, содержалось достаточно токсинов, чтобы убить целую лабораторию, полную мышей, но я и представить не могла, как же это вкусно.

Мы разговаривали, ели, пили и – иногда – немного смотрели бейсбол. Я обращала внимание на игру, только когда Кори говорил о каком-нибудь игроке или о статистике на табло или когда удар биты был особенно громким, что происходило довольно часто. К концу четвертого иннинга «Доджерс» лидировали со счетом 5:2.

А в основном мы просто разговаривали. Не о глубоко личных вещах, как тогда, в банке. Мы вернулись в реальную жизнь, и такие темы были слишком интимными, особенно с учетом наших нынешних обстоятельств. Вместо этого мы говорили на более легкие темы, так непринужденно, будто знали друг друга уже много лет.

Во время одной из пауз в разговоре мы наблюдали, как игрок из Цинциннати подошел к бите. Кори сунул два пальца в рот и издал пронзительный свист.

– Эй, бэттер!

– Должно быть, им это нравится, – засмеялась я.

– Подойди ближе к их основной базе и увидишь презрительные взгляды.

Кори снова свистнул, а затем взял мою руку в свою и положил наши сплетенные пальцы себе на колено, словно делал это уже сотни раз.

Я почувствовала, как приятная дрожь пробежала вверх по моей руке и вниз по лопаткам. Я посмотрела на наши руки, а затем на Кори.

Он понял, что он сделал, и отпустил мою руку, застенчиво усмехнувшись.

– Прости. Я не подумал… я просто… – он провел рукой по волосам. – Я размазня, ты же помнишь?

– Нет, все в порядке, – сказала я. – Это… мило.

– Да?

– Да.

Я потянулась и взяла Кори за руку. Он опустил взгляд на наши сплетенные пальцы, а затем снова положил их себе на колено, и кривая улыбка украсила его губы. Мое сердце учащенно забилось, но затем успокоилось. Мне было хорошо. Очень хорошо.

Кори держал меня за руку весь шестой иннинг, отпустив, только когда на его мобильный телефон поступило сообщение с поздравлением от Вика. Моя рука казалась пустой без его, но когда он ответил на сообщение, снова взял ее с легкой, спокойной улыбкой на губах.

«Это плохая идея, – подумала я. – Слишком много маленьких жестов приведут к одному большому жесту, а я не могу позволить этому зайти слишком далеко, – мои щеки вспыхнули при мысли об эпизоде в банке. – Ты уже зашла слишком далеко».

Я искоса взглянула на Кори, изучая его красивый профиль. Все, что я так сильно хотела сделать с ним, я уже сделала.

Я уже покрывала поцелуями его сильную челюсть; уже запуталась пальцами в его мягких волосах; уже целовала его, прижималась к нему и принимала в себя, – и все же это казалось совершенно новым. Как новый горизонт, ожидающий открытия, если бы только у меня хватило смелости сделать первый шаг.

«Сумею ли я? – задумалась я. – Сумею ли я разрушить шесть лет отношений с Дрю ради этого? Ради этого удовольствия? А если я так поступлю, будет ли это надолго? Когда боль и ужас от ограбления банка наконец пройдут, буду ли я все еще чувствовать то же самое? А Кори?»

Отдаленно я услышала удар биты, и толпа вокруг меня одновременно закричала, удивленно восторгаясь и тем самым оторвав меня от моих мыслей.