Сгорая дотла

– Да, ох, – сказал я с горечью. – И она не прервала подготовку к свадьбе, вот тебе и ответ на все вопросы.

– Может быть, – задумался Вик. – А может, и нет. Может быть, она боится отменить свадьбу, так как не знает о твоих чувствах. Ты вообще думал об этом? О том, что она ждет, когда ты сделаешь первый шаг?

Я кивнул, горечь сменилась волной жалкого смирения, хотя я тщетно пытался не давать волю эмоциям.

– Она знает, что меня влечет к ней, – медленно произнес я. – Но я не могу так поступить с ней. Я не могу просто так ворваться в ее жизнь, когда мне нечего ей предложить.

«Кроме плеча, на котором можно спать, но какой в том прок?»

– Как я уже сказал, это невозможно. Мы просто слишком разные.

– Как скажешь, mi amigo[17], – Вик хлопнул меня по спине. – Но то, что у тебя нет никаких перспектив это неправда. Ты получишь лицензию ГП, а потом вся эта команда, за исключением Дуга, возможно, – он усмехнулся, – будет работать у тебя. Ты ведь знаешь это, да?

Я хотел напомнить ему, что моя лицензия бессмысленна без капитала, необходимого для создания собственной компании. Я мог бы попытаться получить бизнес-кредит, но без каких-либо средств или залога мои шансы были невелики.

Впрочем, расскажи я все это Вику, это прозвучало бы как жалость к самому себе.

– Да, я знаю. Спасибо, чувак.

– Хорошо, – Вик вернулся к настенной панели с проводкой. – Теперь поговорим о твоем дне рождения. Что скажешь? Давай поедем на Сансет-Стрип и нажремся.

– Нет, – я отказался. – Я пас. Экзамен в воскресенье, а проверка органами опеки – в понедельник. У меня слишком много дел, чтобы тратить время на похмелье.

– Ты не собираешься праздновать? – Вик выругался по-испански. – Тридцать исполняется только раз в жизни, чувак.

– Каждый возраст бывает только раз в жизни, – сказал я с усмешкой. – Я позвоню тебе, если передумаю.

Вик снова пробормотал что-то по-испански, но успокоился, и мы приступили к работе.

Я с головой ушел в работу, и день пролетел быстро. Пришло время возвращаться в дом, который не был моим домом, и к женщине, которая не была моей женой.

Я чуть не предложил Вику перенести его предложение нажраться на вечер, но я отдавал себе отчет, что на носу экзамен, и будь я проклят, если провалю его.

Я пожелал ребятам спокойной ночи, не обращая внимания на угрюмый взгляд Дуга Лимана, и поехал обратно в Санта-Монику.

В коттедже было тихо, темно и пусто. Алекс не было дома. Я чувствовал запах ее духов, витавший в воздухе, а на барной стойке лежала записка.

«Ушла на ужин с родителями. Буду дома поздно.

– А».

Как будто она обязана объясняться передо мной. Как будто это наш дом.

Я собирался пойти готовиться к экзамену, но в животе у меня заурчало. Обычно мне с легкостью удавалось что-нибудь приготовить для себя, но шкафы Алекс по-прежнему были пусты. Я порылся в ящике, в котором были меню доставок, пролистал толстую стопку, с улыбкой качая головой.

– Кто заказывает суши?

Я нашел относительно приличное итальянское заведение, которое занималось доставкой горячих бутербродов, и заказал курицу с пармезаном. В холодильнике я нашел одну бутылку IPA[18] и поклялся, что она будет первой и последней.

Я разложил экзаменационные материалы на журнальном столике и включил канал ESPN на минимальной громкости. Поглядывая статистику бейсбола, я ел и изучал калифорнийские правила разрешений, выхода и неразглашения.

Спустя несколько часов слова в тексте начали сливаться воедино, тогда я перестал изучать материал и полностью посвятил себя спортивному каналу. Моя единственная бутылка пива давно закончилась, и я подумывал о том, чтобы пойти за второй, когда вернулась Алекс, нагруженная пакетами с продуктами. Я вскочил, чтобы помочь ей.

– Я думал, ты была на ужине.

– Я была, – сказала Алекс, – но мне показалось, что дома нечего есть. Совсем.

– Ты собираешься сейчас что-то приготовить? – я ухмыльнулся.

– Еще чего, – Алекс с порывистым вздохом бросила сумку на барную стойку. – Но у меня есть хлеб, чипсы, сыр, сэндвичи, салат, твое любимое пиво.

– Ты святая, – произнес я, ставя бутылки в холодильник. – Я как раз собирался сходить за ним.

– Твое счастье, – она улыбнулась мне.

Алекс была одета явно не для покупки продуктов. На ней было шелковое зеленое платье, которое облегало ее тело и достаточно обнажало ее полную грудь, чтобы мое сердце забилось сильнее, а пах напрягся. Она была одета для такого шикарного ужина, на какой я никогда не смог бы ее пригласить. По крайней мере, не в ближайшем будущем.

Эта мысль отрезвила меня лучше десяти холодных душей. Я достал пиво из упаковки и вынул из кармана десятидолларовую купюру.

– За пиво. А за остальное верну завтра.

– Кори…


– Еще раз спасибо, – поблагодарил я, слабо улыбнувшись, чтобы смягчить свою резкость, и ушел в гостиную на диван.

Не сказав ни слова, Алекс продолжила раскладывать продукты. Я услышал, как она захлопнула дверцы шкафа, а затем подошла и встала передо мной, уперев руки в бедра.

– Что? – я взглянул на нее.

– Почему ты ведешь себя как придурок?

– Я? Я же просто смотрю телевизор.

– Я про деньги, – сказала Алекс. – Почему ты не позволяешь мне сделать тебе что-то приятное? Почему ты постоянно платишь за все?

Я пожал плечами.

– Просто пытаюсь быть хорошим соседом по комнате, вот и все.

Она не оценила мой сарказм.

– Ты не понимаешь, да? Мне плевать на десять баксов за пиво или двадцать за пиццу. Это не важно…

– Для меня важно, – бросил я и почувствовал, как к горлу подступают разочарование и безнадежность, точно горькая желчь. – Это как раз таки ты не понимаешь. Ты бросаешься деньгами направо и налево. Они могут выпасть из твоего гребаного кармана, а ты и не заметишь. Но я замечу. Я замечу.

– Так вот оно что. И ты хочешь об этом поговорить? – ее бледно-голубые глаза сверкнули. – Слушай, я надрываю задницу за каждый цент, который зарабатываю. Они не падают с неба на мою избранную голову.

– Дело не в этом…

Но Алекс уже начала свою речь и не собиралась останавливаться.

– Да, мне повезло, что мой отец смог отправить меня учиться на юридический факультет, чтобы у меня была та работа, которая у меня сейчас есть, но и он заработал эти деньги, надрывая свою задницу. Так что я была бы признательна, если бы ты не заставлял меня чувствовать себя заносчивой богатой сукой, когда я делаю для тебя что-то приятное. Ты спас мне жизнь…

– Прекрати так говорить! – прогремел я, резко отставив свое пиво. Белая пена поднялась и пролилась на стол. Я вскочил на ноги. – Каждый раз, когда ты благодаришь меня, мне хочется рвать на себе проклятые волосы. Я сделал это не для того, чтобы ты расплачивалась со мной десятками и двадцатками до конца моей жизни.

– Это несправедливо, и ты это знаешь.

– Возможно, но ты уже достаточно сделала. Ты говоришь о ведении счета? То есть… ты этого хочешь? Вечно быть у меня в долгу?

– А у меня есть варианты? – яростно бросила Алекс. – Я что должна делать? Я благодарна за то, что живу и дышу, а не застрелена каким-то сумасшедшим гангстером и не гнию в яме в земле…

– Господи, Алекс, не говори так, – я потер глаза, не в силах дальше спорить. – Я просто… мне не нужна твоя чертова благодарность, ладно? Я не хочу…

Она скрестила руки на груди, упрямо выдвинув вперед подбородок, хотя ее голос дрожал.

– Тогда чего ты хочешь?

Я встретился с ее пристальным взглядом. В нем было столько недосказанности, столько чего-то, похожего на надежду, что я едва не выболтал ей именно то, чего я хочу.

Но мое чувство самосохранения было сильным, укоренившимся во мне за годы упорного труда ради того, что я имел, и я не мог позволить себе лишиться его в одночасье ради зыбкой надежды, которая была для меня точно запретный плод. Я и так уже потерял слишком многое.

– Ничего, – вымолвил я. – Мне на фиг ничего не нужно, я всего лишь хочу попытаться немного поспать. Уже поздно. У меня завтра до хрена дел по учебе.

Алекс не шевельнулась, не сказала ни слова.

Наконец, она расправила плечи.

– Отлично. Спокойной ночи.

Она круто повернулась и ушла, а я проводил ее взглядом и принялся вытирать пролитое пиво. Затем я устроился на диване, пытаясь заснуть, хотя знал, что это будет бесполезно.

И я не ошибся.

Время пролетело незаметно. Я тупо смотрел ESPN, передача с результатами и ключевыми моментами бейсбола сменилась турниром по боулингу в Сарасоте…

Часы показывали три часа ночи, когда раздался крик из спальни Алекс. Крик был не оглушительный, но достаточно громкий, чтобы я услышал его с другого конца дома, сквозь ее закрытую дверь.

Затем последовал еще один приглушенный, испуганный крик, и я сбросил одеяло и сел, готовый лететь к ней. Еще один звук, и я…

Но наступила тишина, и я взялся за голову.

– Кори…

Я резко поднял голову и увидел Алекс, крепко обхватившую себя руками. Ее взгляд был обеспокоенным, вероятно, из-за кошмара, и мое сердце разрывалось при виде ее, будто в меня снова стреляли.

– Прости, – прошептала она, – прости, но мне приснился кошмар. Самый ужасный из всех, что мне снились.

– Иди сюда, – сказал я хриплым голосом. – Иди сюда, Алекс.