Семь мужей Эвелин Хьюго
Часть 62 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Только не для того, чтобы встретиться с ней. Ты не можешь.
– Конечно, могу!
Зазвонил телефон, но мне было не до него. Я знала, что это водитель. Знала, что если я не уйду, то могу пропустить рейс. Разумеется, были и другие, но я хотела попасть именно на этот. Хотела добраться до Селии как можно скорее.
– Эвелин, остановись, – сказал Макс. – Сама подумай, какой в этом смысл? Ты не можешь уйти от меня. Всего один мой звонок – и тебе конец. Я могу всем – абсолютно всем – рассказать об этом, и твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
Не то чтобы он угрожал мне – всего-навсего объяснял то, что и так было вполне понятно. Он словно говорил: «Дорогая, ты сейчас не в состоянии рассуждать здраво. Все это закончится для тебя печально».
– Ты хороший человек, Макс, – сказала я. – Сейчас ты зол и пытаешься задеть меня, но я знаю, что обычно ты стараешься поступать правильно.
– А что, если сейчас я так не поступлю?
Теперь уже в его голосе прозвучали нотки настоящей угрозы.
– Я ухожу от тебя, Макс. Сейчас ли это случится, или же немного позднее, но это все же произойдет. Если ты решишь, что хочешь попытаться сломать меня из-за этого, то тебе придется так и сделать.
Когда он даже не пошевелился, я обогнула его и вышла за дверь.
Меня ждала любовь моей жизни, и я была намерена вернуть ее себе.
55
Селия уже ждала меня в «Спаго» – в черных слаксах и тоненькой кремовой блузке без рукавов.
Рыжие волосы все еще выглядели потрясающе, но были явно покрашены. Золотистые оттенки, результат природы и солнечного света, потускнели и потемнели до медно-красноватых. Голубые глаза сохранили манящую ясность и блеск, но кожа вокруг них как будто утратила упругость.
В последние годы я несколько раз побывала у пластического хирурга, и она, наверное, тоже. На мне было черное платье с глубоким вырезом и пояском на талии. Светлые волосы, постриженные немного короче и чуточку посветлевшие из-за проступившей местами седины, обрамляли лицо.
Увидев меня, Селия встала.
– Эвелин.
Я обняла ее.
– Селия.
– Великолепно выглядишь. Как всегда.
– А ты точно так же, как и в последний раз, когда мы виделись.
– Мы никогда друг другу не лгали, – улыбнулась она. – Давай не начинать.
– Ты роскошна.
– Ты тоже.
Я заказала бокал белого вина. Селия – клаб соду с лаймом.
– Больше не пью. Как раньше, теперь со мной не посидишь.
– Ну и ладно. Если хочешь, могу выплеснуть свое вино в окно, как только его принесут.
– Нет, – рассмеялась она. – Мое воздержание не должно становиться твоей проблемой.
– Я хочу, чтобы все, что касается тебя, было моей проблемой.
– Ты понимаешь, что говоришь? – прошептала она, наклоняясь ко мне через столик. Воротник блузки распахнулся, нырнул в корзину с хлебом и только чудом не коснулся масла.
– Конечно, понимаю.
– Ты меня сломала. Целых два раза. Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя.
– Удалось? Оба раза?
– Не совсем.
– Думаю, это кое-что значит.
– Почему сейчас? Почему не позвонила тогда?
– После того как ты оставила меня, я звонила, наверно, миллион раз. Только что дверь не снесла, – напомнила я. – Думала, что ты меня ненавидишь.
– Правильно думала. – Селия подалась назад. – И до сих пор, наверное, ненавижу. По крайней мере, чуть-чуть.
– Думаешь, я тебя не ненавижу? – Я старалась говорить потише, делать вид, что мы всего лишь старые подруги, болтающие ни о чем. – Чуть-чуть?
Селия улыбнулась.
– Нет, наверное, это вполне естественно.
– Но теперь я уже не остановлюсь.
Она вздохнула и раскрыла меню.
Я наклонилась и, понизив голос, заговорщическим тоном произнесла:
– Думаю, я и не пыталась по-настоящему. Когда ты оставила меня, решила, что дверь закрылась. Теперь она приоткрылась, и я хочу распахнуть ее настежь и войти.
– Почему ты считаешь, что дверь открыта? – спросила Селия, просматривая левую сторону меню.
– Мы ведь обедаем, да?
– Как друзья.
– Друзьями мы никогда не были.
Селия закрыла меню и положила на стол.
– Мне нужны очки для чтения. Ты можешь в такое поверить? Очки для чтения.
– Добро пожаловать в клуб.
– Я ведь иногда бываю злой, когда мне делают больно, – напомнила она.
– Ты не говоришь мне ничего такого, чего я бы не знала.
– Со мной ты чувствовала себя бесталанной. Я пыталась убедить тебя в том, что нужна тебе, что это мне ты обязана признанием.
– Знаю.
– Но ты всего добивалась сама.
– Это я теперь тоже знаю.
– Я думала, ты позвонишь после того, как взяла «Оскара». Думала, может быть, ты захочешь ткнуть им мне в лицо.
– Ты слушала, что я говорила?
– Конечно, слушала.
– Я обращалась к тебе. – Я взяла кусочек хлеба и обмакнула в масло, но тут же отложила, даже не попробовав.
– Не была уверена. То есть не была уверена, что ты имеешь в виду меня.
– Я только что не назвала тебя по имени.
– Ты сказала «она».
– Верно.
– Я подумала, что, может быть, у тебя другая она.
Я смотрела на других женщин, кроме Селии. Представляла себя с другими, без нее. Но всю мою жизнь они делились на «Селию» и «не-Селию».
У каждой другой, с которой я подумывала заговорить, словно стоял на лбу штамп – «не-Селия». Если я и могла рискнуть карьерой и всем, что любила, ради женщины, то этой женщиной была она.
– Никаких она нет, кроме тебя.
Селия слушала, закрыв глаза. А потом заговорила. Заговорила так, словно пыталась промолчать, но не смогла.
– Но был он. И не один.
– О, эта старая песня. – Я едва не закатила глаза. – Я была с Максом, ты, ясное дело, с Джоан. И что, Джоан сравнится со мной?
– Конечно, могу!
Зазвонил телефон, но мне было не до него. Я знала, что это водитель. Знала, что если я не уйду, то могу пропустить рейс. Разумеется, были и другие, но я хотела попасть именно на этот. Хотела добраться до Селии как можно скорее.
– Эвелин, остановись, – сказал Макс. – Сама подумай, какой в этом смысл? Ты не можешь уйти от меня. Всего один мой звонок – и тебе конец. Я могу всем – абсолютно всем – рассказать об этом, и твоя жизнь уже никогда не будет прежней.
Не то чтобы он угрожал мне – всего-навсего объяснял то, что и так было вполне понятно. Он словно говорил: «Дорогая, ты сейчас не в состоянии рассуждать здраво. Все это закончится для тебя печально».
– Ты хороший человек, Макс, – сказала я. – Сейчас ты зол и пытаешься задеть меня, но я знаю, что обычно ты стараешься поступать правильно.
– А что, если сейчас я так не поступлю?
Теперь уже в его голосе прозвучали нотки настоящей угрозы.
– Я ухожу от тебя, Макс. Сейчас ли это случится, или же немного позднее, но это все же произойдет. Если ты решишь, что хочешь попытаться сломать меня из-за этого, то тебе придется так и сделать.
Когда он даже не пошевелился, я обогнула его и вышла за дверь.
Меня ждала любовь моей жизни, и я была намерена вернуть ее себе.
55
Селия уже ждала меня в «Спаго» – в черных слаксах и тоненькой кремовой блузке без рукавов.
Рыжие волосы все еще выглядели потрясающе, но были явно покрашены. Золотистые оттенки, результат природы и солнечного света, потускнели и потемнели до медно-красноватых. Голубые глаза сохранили манящую ясность и блеск, но кожа вокруг них как будто утратила упругость.
В последние годы я несколько раз побывала у пластического хирурга, и она, наверное, тоже. На мне было черное платье с глубоким вырезом и пояском на талии. Светлые волосы, постриженные немного короче и чуточку посветлевшие из-за проступившей местами седины, обрамляли лицо.
Увидев меня, Селия встала.
– Эвелин.
Я обняла ее.
– Селия.
– Великолепно выглядишь. Как всегда.
– А ты точно так же, как и в последний раз, когда мы виделись.
– Мы никогда друг другу не лгали, – улыбнулась она. – Давай не начинать.
– Ты роскошна.
– Ты тоже.
Я заказала бокал белого вина. Селия – клаб соду с лаймом.
– Больше не пью. Как раньше, теперь со мной не посидишь.
– Ну и ладно. Если хочешь, могу выплеснуть свое вино в окно, как только его принесут.
– Нет, – рассмеялась она. – Мое воздержание не должно становиться твоей проблемой.
– Я хочу, чтобы все, что касается тебя, было моей проблемой.
– Ты понимаешь, что говоришь? – прошептала она, наклоняясь ко мне через столик. Воротник блузки распахнулся, нырнул в корзину с хлебом и только чудом не коснулся масла.
– Конечно, понимаю.
– Ты меня сломала. Целых два раза. Мне понадобились годы, чтобы прийти в себя.
– Удалось? Оба раза?
– Не совсем.
– Думаю, это кое-что значит.
– Почему сейчас? Почему не позвонила тогда?
– После того как ты оставила меня, я звонила, наверно, миллион раз. Только что дверь не снесла, – напомнила я. – Думала, что ты меня ненавидишь.
– Правильно думала. – Селия подалась назад. – И до сих пор, наверное, ненавижу. По крайней мере, чуть-чуть.
– Думаешь, я тебя не ненавижу? – Я старалась говорить потише, делать вид, что мы всего лишь старые подруги, болтающие ни о чем. – Чуть-чуть?
Селия улыбнулась.
– Нет, наверное, это вполне естественно.
– Но теперь я уже не остановлюсь.
Она вздохнула и раскрыла меню.
Я наклонилась и, понизив голос, заговорщическим тоном произнесла:
– Думаю, я и не пыталась по-настоящему. Когда ты оставила меня, решила, что дверь закрылась. Теперь она приоткрылась, и я хочу распахнуть ее настежь и войти.
– Почему ты считаешь, что дверь открыта? – спросила Селия, просматривая левую сторону меню.
– Мы ведь обедаем, да?
– Как друзья.
– Друзьями мы никогда не были.
Селия закрыла меню и положила на стол.
– Мне нужны очки для чтения. Ты можешь в такое поверить? Очки для чтения.
– Добро пожаловать в клуб.
– Я ведь иногда бываю злой, когда мне делают больно, – напомнила она.
– Ты не говоришь мне ничего такого, чего я бы не знала.
– Со мной ты чувствовала себя бесталанной. Я пыталась убедить тебя в том, что нужна тебе, что это мне ты обязана признанием.
– Знаю.
– Но ты всего добивалась сама.
– Это я теперь тоже знаю.
– Я думала, ты позвонишь после того, как взяла «Оскара». Думала, может быть, ты захочешь ткнуть им мне в лицо.
– Ты слушала, что я говорила?
– Конечно, слушала.
– Я обращалась к тебе. – Я взяла кусочек хлеба и обмакнула в масло, но тут же отложила, даже не попробовав.
– Не была уверена. То есть не была уверена, что ты имеешь в виду меня.
– Я только что не назвала тебя по имени.
– Ты сказала «она».
– Верно.
– Я подумала, что, может быть, у тебя другая она.
Я смотрела на других женщин, кроме Селии. Представляла себя с другими, без нее. Но всю мою жизнь они делились на «Селию» и «не-Селию».
У каждой другой, с которой я подумывала заговорить, словно стоял на лбу штамп – «не-Селия». Если я и могла рискнуть карьерой и всем, что любила, ради женщины, то этой женщиной была она.
– Никаких она нет, кроме тебя.
Селия слушала, закрыв глаза. А потом заговорила. Заговорила так, словно пыталась промолчать, но не смогла.
– Но был он. И не один.
– О, эта старая песня. – Я едва не закатила глаза. – Я была с Максом, ты, ясное дело, с Джоан. И что, Джоан сравнится со мной?