Семь мужей Эвелин Хьюго
Часть 63 из 79 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет.
– И Макс не сравнится с тобой.
– Но ты же все-таки вышла за него замуж.
– Я оформляю развод. Он съезжает. Все кончено.
– Так внезапно.
– Вообще-то нет. Надо было сделать это раньше. В любом случае он нашел твои письма.
– И поэтому уходит от тебя?
– Он угрожает разоблачением, если я не останусь с ним.
– Что? – удивилась Селия.
– Я ухожу от него. И пусть, черт возьми, делает, что хочет. Потому что мне пятьдесят, и у меня уже нет сил контролировать все, что говорят и пишут. Те роли, которые мне предлагают, полное дерьмо. У меня на полке «Оскар». У меня чудесная дочь. У меня есть Гарри. И имя, которое знает весь мир. Мои фильмы забудут не скоро. Чего еще мне желать? Чтобы в мою честь отлили золотую статую?
Селия рассмеялась.
– Она у тебя есть – «Оскар».
Я тоже рассмеялась.
– Вот именно! В точку. Ну вот, значит, и это есть. А дальше нет ничего. Подниматься некуда, вершин не осталось. Всю жизнь я только и делала, что пряталась, чтобы никто не столкнул меня с горы. И знаешь что? Я больше не стану прятаться, как бы кто-то ни старался меня достать. У меня контракт с «Фокс» на съемки в еще одном, последнем, фильме. Сыграю – и все, конец.
– Ты же это не всерьез, правда?
– Я не шучу. И еще одно. Я потеряла тебя и больше не хочу никого терять.
– Дело не в карьере, твоей и моей, – сказала Селия. – Последствия непредсказуемы. Что, если у тебя заберут Коннор?
– Из-за того, что я люблю женщину?
– Из-за того, что оба ее родителя квиры.
Я отпила вина.
– С тобой победить невозможно. Если я хочу спрятаться, ты называешь меня трусихой. Если я устала прятаться, ты говоришь, что они заберут у меня дочь.
– Мне жаль. – Селия сказала это так, словно сожалела не о сказанном только что, а о том, что мы живем в том мире, в котором живем. – Так ты серьезно? Ты действительно намерена закончить со всем этим?
– Да, серьезно.
– Уверена? – Подошедший официант поставил перед ней стейк, а передо мной салат. – Абсолютно уверена?
– Да.
Какое-то время Селия молчала, глядя на свою тарелку. Похоже, она обдумывала что-то, и чем дольше тянулось молчание, тем ближе я наклонялась к ней.
– У меня хроническая обструктивная болезнь легких, – сказала она, наконец. – Я вряд ли протяну до шестидесяти.
Я уставилась на нее в полнейшем изумлении.
– Неправда.
– Правда.
– Нет, не может быть.
– Может. – Она взяла вилку и отпила воды из стакана.
Я не знала, что сказать. Мысли разбежались, сердце заколотилось в груди.
Селия снова заговорила, и если я смогла сосредоточиться на ее словах, то потому лишь, что это было важно. И я знала, что это важно.
– Думаю, тебе нужно сделать этот твой фильм. Закончить на высокой ноте. А потом… потом, после этого, нам стоило бы уехать в Испанию, на побережье.
– Что?
– Мне всегда хотелось провести последние годы на каком-нибудь красивом побережье. С любимой женщиной.
– Ты… ты умираешь?
– Пока будешь сниматься, я могу подыскать подходящее местечко в Испании, где Коннор получила бы достойное образование. Свой дом здесь я продам. Куплю где-нибудь что-то, чтобы хватило места для Гарри. И Роберта.
– Твоего брата?
Селия кивнула.
– Он приехал сюда несколько лет назад, занялся бизнесом. Мы сблизились. Он… он знает, кто я, и поддерживает меня.
– Что это за болезнь, хроническая… как ее там?
– Что-то вроде эмфиземы. От курения. Ты еще куришь? Надо прекратить. Немедленно.
Я покачала головой – с курением было покончено уже давно.
– Процесс можно замедлить при соответствующем лечении. Какое-то время я еще могу вести нормальный образ жизни.
– А что потом?
– Потом – снижение активности, затруднения с дыханием. Когда это случится, останется уже недолго. В общем, у нас примерно десять лет… если повезет.
– Десять лет? Тебе же только сорок восемь.
– Да.
Я расплакалась. Ничего не могла с собой поделать.
– Ты устраиваешь сцену. Прекрати.
– Не могу.
– Ладно. Хорошо.
Селия взяла сумочку, положила на стол сто долларов и стащила меня со стула. Мы подошли к швейцару, и она протянула ему свой парковочный талон. Потом усадила меня на переднее сиденье и повезла к себе домой.
Я опустилась на софу.
– Справишься?
– Ты о чем? Конечно, не справлюсь.
– Ты сможешь, а потом мы все это сделаем. Мы будем вместе. Думаю, у нас получится – провести остаток жизни вместе. Если только ты справишься. Но, положа руку на сердце, я не смогу поступить так с тобой, если ты не уверена, что сможешь пережить.
– Что именно пережить?
– Еще одну потерю. Я не хочу, чтобы ты любила меня, если ты не уверена, что переживешь это во второй раз.
– Я не переживу. Конечно, не переживу. Но хочу пережить. – Я помолчала. – Да. Хочу и смогу. Лучше так, чем никак.
– Уверена?
– Да. Да, уверена. Так уверена, как ни в чем другом. Я люблю тебя. Всегда любила. И мы должны провести остаток жизни вместе.
Она обняла меня и поцеловала. А я снова расплакалась.
Селия тоже заплакала, и наши слезы смешались, так что было уже не разобрать, где мои, а где ее. Я знала только одно: что снова обнимаю женщину, подаренную мне судьбой.
В конце концов ее блузка оказалась на полу, и мое платье обвилось вокруг бедер. Я чувствовала ее губы на моей груди и ее руки на животе. Я сбросила платье. Простыни на постели были ослепительно-белые и мягкие. От нее уже не пахло ни сигаретами, ни спиртным – только лимоном.
Проснувшись утром, я убрала с лица ее разметавшиеся волосы, повернулась на бок и прижалась к ее спине.
– Вот что мы сделаем, – сказала Селия. – Ты уйдешь от Макса. Я позвоню одному другу в конгрессе. Он представитель от Вермонта. Ему нужно засветиться в прессе. Надо, чтобы тебя увидели с ним. Запустим слух, что ты уходишь от Макса ради мужчины помоложе.
– Сколько ему?
– Двадцать девять.
– Господи, он же ребенок.
– Именно так люди и скажут. Все будут в шоке от того, что ты встречаешься с ним.
– А если Макс попытается меня опорочить?
– Пусть говорит что угодно, это будет уже неважно. Люди подумают, что он просто бесится от досады.