Самая темная ночь
Часть 34 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Отец Бернарди, вы здесь?
– Я… да… О боже мой! – Священник вдруг вскочил так резко, что опрокинул стул, и бросился прочь из кухни.
Вот теперь все ее покинули. Единственной спутницей Нины осталась боль. Боль усиливалась, ослабевала и снова усиливалась. Не осталось ничего, кроме боли.
– Нина! Нина! Послушай меня! – Золовка обняла ее за плечи ласково, но решительно. – Роды начались.
Нина подняла голову и была потрясена паническим выражением лица Розы. Той самой Розы, которая всегда знала, что делать.
– Я не понимаю… – пробормотала Нина, а затем, проследив за ее взглядом, посмотрела вниз и увидела на своей юбке темное пятно, быстро расползавшееся по ткани.
– У тебя воды отошли! Ребенок вот-вот родится, нужно отвести тебя наверх.
– Я даже не заметила…
– Зато бедный отец Бернарди заметил. Ты его перепугала до смерти. Можешь встать?
– Кажется, да, – сказала Нина, но когда она попробовала подняться, ноги подогнулись под ее весом.
– Папа! – крикнула Роза. – Нам нужна помощь!
Альдо прибежал, подхватил Нину с одной стороны, Роза – с другой, и вместе им удалось преодолеть первый лестничный пролет. На площадке Нина скрючилась от боли и чуть не упала. Двигаться и дышать она смогла, только когда схватки на время прекратились.
– Ты помнишь, чему тебя учили на курсах? – спросила Роза, когда они поднимались по ступенькам второго пролета.
– На каких курсах?
– Медсестер.
– О… да… немного, – запинаясь, выговорила Нина; на родах она присутствовала один-единственный раз – весной принесла котят деревенская кошка. – Очень мало, – поправилась она.
– Нам надо позвать Ромильду, – сказал Альдо с белым перепуганным лицом.
– Повитуху? А если она…
– Ей можно доверять, – перебила Нину Роза, – и дело свое она знает. С ней и ты, и ребенок будете в безопасности.
Наконец они добрались до спальни. Альдо побежал за Ромильдой, а Роза помогла Нине усесться на кровать.
– Давай-ка снимем платье, – сказала практичная, как всегда, Роза. – Где твоя ночная рубашка?
– У меня она одна, я ее испачкаю! – запротестовала Нина.
– Ну, не голышом же тебе рожать. Я тебе потом свою одолжу.
– Нет, прикрой меня простыней, этого будет доста… – Нина задохнулась от очередного приступа боли и умолкла.
Минуты тянулись, как часы; ни о чем, кроме боли, думать было невозможно. Наконец пришла Ромильда. Она переступила порог спальни в тот момент, когда Нина отбрыкивалась от простыни, которой ее пыталась прикрыть Роза, чтобы соблюсти приличия.
– Нет, не надо, Роза, – умоляла Нина, – я не вынесу этой тяжести, убери…
– Да и так сойдет, – весело сказала Ромильда. – Зато потом простыню стирать не придется.
Повитуха сразу разобрала сумку, которую принесла с собой, вымыла руки – Роза полила ей из чайника кипяченой водой, – затем тщательно осмотрела Нину и заявила, что ребенок родится только через несколько часов.
– Хорошо, – задыхаясь, проговорила Нина между схватками, – я рада, что он не родится сегодня, после всего…
– Ничего страшного, – заверила Ромильда, – первые дети не любят торопиться.
Часы поползли дальше, боль становилась все сильнее, а промежутки между схватками все короче. Ромильда то и дело заглядывала в спальню, и вот наконец, когда небо уже начало светлеть, предвещая новый день, она сказала Нине, что пора начинать тужиться.
– Твой ребенок готов появиться на свет.
– Что мне делать? Что делать?!
– Смотри на меня, – приказала Ромильда твердо, но ласково. – Ты и сама знаешь, что делать. Когда тело подскажет тебе, что надо тужиться, сделай глубокий вдох и задержи дыхание, а потом тужься, пока я не велю перестать. Роза поможет тебе слегка приподнять спину – ребенку так будет удобнее.
Нина настолько устала, что, казалось, у нее уже не хватит на это сил, но она сделала все, как ей велели. Напряжение мышц обжигало болью раз за разом, и когда она думала, что сейчас лишится чувств, Ромильда помогла ей наклониться вперед, и Нина почувствовала, что головка ребенка уже почти показалась.
– Надо еще раз, Нина. Давай! – потребовала повитуха.
Нина больше не могла. Но Роза зашептала ей на ухо, напоминая, какая она сильная, и Нина, вдохнув и задержав дыхание, тужилась до тех пор, пока не закружилась голова. Боль нарастала и нарастала, а потом вдруг на очередном судорожном выдохе исчезла, и раздался крик ребенка. Ее новорожденного ребенка.
– Девочка, – всхлипнула Роза, и на мгновение Нина испугалась, что с ее дочерью что-то не так. Но в следующую секунду Роза заулыбалась сквозь слезы счастья.
– Здоровенькая, крепкая девочка, – сказала Ромильда. – Попозже я ее взвешу, но на вид с ней все в порядке. Вот она, держи, а пока ты будешь ею любоваться, я помогу тебе избавиться от последа.
Ромильда положила младенца Нине на грудь, накрыла их обеих забытой до поры до времени простыней, и в этот самый миг, впервые взглянув в лицо дочери, Нина испытала безудержный восторг – она полюбила своего ребенка.
– Попробуй-ка ее покормить, – посоветовала повитуха. – Она скоро заснет, да и ты тоже, но вы обе лучше будете спать, если девчушка выпьет немного раннего молока.
Заставить новорожденную сосать молоко оказалось сложным делом, особенно если учесть, что раньше Нина никогда не имела дела с младенцами. Однако с помощью Ромильды каждой из них наконец удалось справиться со своими задачами. Жадный маленький ротик на удивление болезненно сдавливал грудь, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что Нина только что пережила. И никакая боль уже не имела значения, потому что на руках у нее лежала дочь Нико.
– Он хотел назвать ее Лючией, – сказала она Розе. – А вторым именем пусть будет Анна. В честь вашей матери. – И заглянула в лицо малышке: – А ты что скажешь? Ты хочешь, чтобы тебя звали Лючией?
Но Лючия уже заснула, ротик соскользнул с Нининого соска. Ромильда забрала девочку, помыла ее и завернула в мягкое одеяльце, которое, как сказала Роза, успело послужить при рождении всем детям в семье Джерарди.
– Ну вот, – улыбнулась повитуха, возвращая ребенка Нине, нетерпеливо подставившей руки. – Теперь вам обеим нужно поспать.
– Но ведь, наверное, детям хочется ее увидеть, – сказала Нина.
Роза с сомнением взглянула на нее:
– А ты не слишком устала?
– Я смогу продержаться еще чуть-чуть. Пусть счастливые воспоминания об этом дне заслонят ужас дня вчерашнего.
Роза кивнула, выскользнула из спальни и вернулась через несколько секунд с Карло, Анджелой и Агнесой. Лица у детей были бледные, напуганные, в глазах еще стояли слезы, но все они заулыбались при виде Нины и младенца.
– Надеюсь, я вас не напугала? – сказала Нина, когда они встали около кровати. – Наверное, такой шум устроила…
– Ничуточки, – отозвалась Агнеса. – Не было никакого шума. Папа сказал, ты держалась молодцом.
– Ну, я бы про себя так не сказала. Я просто выполняла все, что мне говорили Ромильда и Роза.
– Можно нам на нее посмотреть? – осмелился спросить Карло.
– Конечно! – Нина развернула дочку лицом к ним. – Ну, как вам?
– Гм-м, – промычал Карло. – Она… крошечная.
– Новорожденные все такие, но она быстро подрастет.
– А как ты ее назовешь?
– Нико нравится имя Лючия. Что думаешь?
Карло энергично закивал:
– Мне тоже!
– Ну, хватит, хватит на сегодня, – вмешалась Роза. – Нине с Лючией нужно отдохнуть. – И добавила, обращаясь к Нине: – Я вернусь к тебе, когда дети улягутся.
Ромильда тем временем закончила укладывать свои вещи в сумку:
– Завтра загляну вас проведать. Корми ее каждый раз, как проснется, а если возникнут трудности, пришли за мной Розу.
– Спасибо, – выдохнула Нина. Ее внезапно охватила такая усталость, что даже одно это слово далось с трудом.
– Ты молодец, Нина. И правда держалась лучше многих рожениц, а детишек я приняла столько, что уж и счет потеряла. Надеюсь лишь, что тебе достанет сил и в будущем.
Глава 24
9 октября 1944 года
Как только Нина набралась достаточно сил, чтобы подниматься и спускаться по приставной лестнице, Альдо и Роза настояли на том, чтобы она с Лючией перебралась в тайное укрытие на чердаке. Было сделано все, чтобы они чувствовали себя там комфортно, даже по-домашнему уютно – Роза принесла свежий матрас, набитый кукурузной шелухой, сверху положила шерстяную подстилку с кровати из спальни и поставила корзину с теплыми одеяльцами для младенца. С детей было взято обещание хранить секрет и тоже разрешено их навещать.
– Никто не должен знать об этом месте, – предупредил Альдо. – Ни твой учитель, Карло, ни ваши друзья.
В течение дня Роза множество раз ставила и убирала лестницу, чтобы заглянуть в укрытие, и Альдо от нее не отставал – ему нравилось нянчить внучку, успокаивать колыбельной, когда она хныкала, и рассказывать ей истории из детства Нико.
– Как вы справляетесь? В чем секрет? – недоумевала Нина, глядя на Альдо, который всегда улыбался и был весел. – Я тоже хочу смеяться. Хочу снова чувствовать себя счастливой. Но не знаю как. Как мне все это пережить?
– Я… да… О боже мой! – Священник вдруг вскочил так резко, что опрокинул стул, и бросился прочь из кухни.
Вот теперь все ее покинули. Единственной спутницей Нины осталась боль. Боль усиливалась, ослабевала и снова усиливалась. Не осталось ничего, кроме боли.
– Нина! Нина! Послушай меня! – Золовка обняла ее за плечи ласково, но решительно. – Роды начались.
Нина подняла голову и была потрясена паническим выражением лица Розы. Той самой Розы, которая всегда знала, что делать.
– Я не понимаю… – пробормотала Нина, а затем, проследив за ее взглядом, посмотрела вниз и увидела на своей юбке темное пятно, быстро расползавшееся по ткани.
– У тебя воды отошли! Ребенок вот-вот родится, нужно отвести тебя наверх.
– Я даже не заметила…
– Зато бедный отец Бернарди заметил. Ты его перепугала до смерти. Можешь встать?
– Кажется, да, – сказала Нина, но когда она попробовала подняться, ноги подогнулись под ее весом.
– Папа! – крикнула Роза. – Нам нужна помощь!
Альдо прибежал, подхватил Нину с одной стороны, Роза – с другой, и вместе им удалось преодолеть первый лестничный пролет. На площадке Нина скрючилась от боли и чуть не упала. Двигаться и дышать она смогла, только когда схватки на время прекратились.
– Ты помнишь, чему тебя учили на курсах? – спросила Роза, когда они поднимались по ступенькам второго пролета.
– На каких курсах?
– Медсестер.
– О… да… немного, – запинаясь, выговорила Нина; на родах она присутствовала один-единственный раз – весной принесла котят деревенская кошка. – Очень мало, – поправилась она.
– Нам надо позвать Ромильду, – сказал Альдо с белым перепуганным лицом.
– Повитуху? А если она…
– Ей можно доверять, – перебила Нину Роза, – и дело свое она знает. С ней и ты, и ребенок будете в безопасности.
Наконец они добрались до спальни. Альдо побежал за Ромильдой, а Роза помогла Нине усесться на кровать.
– Давай-ка снимем платье, – сказала практичная, как всегда, Роза. – Где твоя ночная рубашка?
– У меня она одна, я ее испачкаю! – запротестовала Нина.
– Ну, не голышом же тебе рожать. Я тебе потом свою одолжу.
– Нет, прикрой меня простыней, этого будет доста… – Нина задохнулась от очередного приступа боли и умолкла.
Минуты тянулись, как часы; ни о чем, кроме боли, думать было невозможно. Наконец пришла Ромильда. Она переступила порог спальни в тот момент, когда Нина отбрыкивалась от простыни, которой ее пыталась прикрыть Роза, чтобы соблюсти приличия.
– Нет, не надо, Роза, – умоляла Нина, – я не вынесу этой тяжести, убери…
– Да и так сойдет, – весело сказала Ромильда. – Зато потом простыню стирать не придется.
Повитуха сразу разобрала сумку, которую принесла с собой, вымыла руки – Роза полила ей из чайника кипяченой водой, – затем тщательно осмотрела Нину и заявила, что ребенок родится только через несколько часов.
– Хорошо, – задыхаясь, проговорила Нина между схватками, – я рада, что он не родится сегодня, после всего…
– Ничего страшного, – заверила Ромильда, – первые дети не любят торопиться.
Часы поползли дальше, боль становилась все сильнее, а промежутки между схватками все короче. Ромильда то и дело заглядывала в спальню, и вот наконец, когда небо уже начало светлеть, предвещая новый день, она сказала Нине, что пора начинать тужиться.
– Твой ребенок готов появиться на свет.
– Что мне делать? Что делать?!
– Смотри на меня, – приказала Ромильда твердо, но ласково. – Ты и сама знаешь, что делать. Когда тело подскажет тебе, что надо тужиться, сделай глубокий вдох и задержи дыхание, а потом тужься, пока я не велю перестать. Роза поможет тебе слегка приподнять спину – ребенку так будет удобнее.
Нина настолько устала, что, казалось, у нее уже не хватит на это сил, но она сделала все, как ей велели. Напряжение мышц обжигало болью раз за разом, и когда она думала, что сейчас лишится чувств, Ромильда помогла ей наклониться вперед, и Нина почувствовала, что головка ребенка уже почти показалась.
– Надо еще раз, Нина. Давай! – потребовала повитуха.
Нина больше не могла. Но Роза зашептала ей на ухо, напоминая, какая она сильная, и Нина, вдохнув и задержав дыхание, тужилась до тех пор, пока не закружилась голова. Боль нарастала и нарастала, а потом вдруг на очередном судорожном выдохе исчезла, и раздался крик ребенка. Ее новорожденного ребенка.
– Девочка, – всхлипнула Роза, и на мгновение Нина испугалась, что с ее дочерью что-то не так. Но в следующую секунду Роза заулыбалась сквозь слезы счастья.
– Здоровенькая, крепкая девочка, – сказала Ромильда. – Попозже я ее взвешу, но на вид с ней все в порядке. Вот она, держи, а пока ты будешь ею любоваться, я помогу тебе избавиться от последа.
Ромильда положила младенца Нине на грудь, накрыла их обеих забытой до поры до времени простыней, и в этот самый миг, впервые взглянув в лицо дочери, Нина испытала безудержный восторг – она полюбила своего ребенка.
– Попробуй-ка ее покормить, – посоветовала повитуха. – Она скоро заснет, да и ты тоже, но вы обе лучше будете спать, если девчушка выпьет немного раннего молока.
Заставить новорожденную сосать молоко оказалось сложным делом, особенно если учесть, что раньше Нина никогда не имела дела с младенцами. Однако с помощью Ромильды каждой из них наконец удалось справиться со своими задачами. Жадный маленький ротик на удивление болезненно сдавливал грудь, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что Нина только что пережила. И никакая боль уже не имела значения, потому что на руках у нее лежала дочь Нико.
– Он хотел назвать ее Лючией, – сказала она Розе. – А вторым именем пусть будет Анна. В честь вашей матери. – И заглянула в лицо малышке: – А ты что скажешь? Ты хочешь, чтобы тебя звали Лючией?
Но Лючия уже заснула, ротик соскользнул с Нининого соска. Ромильда забрала девочку, помыла ее и завернула в мягкое одеяльце, которое, как сказала Роза, успело послужить при рождении всем детям в семье Джерарди.
– Ну вот, – улыбнулась повитуха, возвращая ребенка Нине, нетерпеливо подставившей руки. – Теперь вам обеим нужно поспать.
– Но ведь, наверное, детям хочется ее увидеть, – сказала Нина.
Роза с сомнением взглянула на нее:
– А ты не слишком устала?
– Я смогу продержаться еще чуть-чуть. Пусть счастливые воспоминания об этом дне заслонят ужас дня вчерашнего.
Роза кивнула, выскользнула из спальни и вернулась через несколько секунд с Карло, Анджелой и Агнесой. Лица у детей были бледные, напуганные, в глазах еще стояли слезы, но все они заулыбались при виде Нины и младенца.
– Надеюсь, я вас не напугала? – сказала Нина, когда они встали около кровати. – Наверное, такой шум устроила…
– Ничуточки, – отозвалась Агнеса. – Не было никакого шума. Папа сказал, ты держалась молодцом.
– Ну, я бы про себя так не сказала. Я просто выполняла все, что мне говорили Ромильда и Роза.
– Можно нам на нее посмотреть? – осмелился спросить Карло.
– Конечно! – Нина развернула дочку лицом к ним. – Ну, как вам?
– Гм-м, – промычал Карло. – Она… крошечная.
– Новорожденные все такие, но она быстро подрастет.
– А как ты ее назовешь?
– Нико нравится имя Лючия. Что думаешь?
Карло энергично закивал:
– Мне тоже!
– Ну, хватит, хватит на сегодня, – вмешалась Роза. – Нине с Лючией нужно отдохнуть. – И добавила, обращаясь к Нине: – Я вернусь к тебе, когда дети улягутся.
Ромильда тем временем закончила укладывать свои вещи в сумку:
– Завтра загляну вас проведать. Корми ее каждый раз, как проснется, а если возникнут трудности, пришли за мной Розу.
– Спасибо, – выдохнула Нина. Ее внезапно охватила такая усталость, что даже одно это слово далось с трудом.
– Ты молодец, Нина. И правда держалась лучше многих рожениц, а детишек я приняла столько, что уж и счет потеряла. Надеюсь лишь, что тебе достанет сил и в будущем.
Глава 24
9 октября 1944 года
Как только Нина набралась достаточно сил, чтобы подниматься и спускаться по приставной лестнице, Альдо и Роза настояли на том, чтобы она с Лючией перебралась в тайное укрытие на чердаке. Было сделано все, чтобы они чувствовали себя там комфортно, даже по-домашнему уютно – Роза принесла свежий матрас, набитый кукурузной шелухой, сверху положила шерстяную подстилку с кровати из спальни и поставила корзину с теплыми одеяльцами для младенца. С детей было взято обещание хранить секрет и тоже разрешено их навещать.
– Никто не должен знать об этом месте, – предупредил Альдо. – Ни твой учитель, Карло, ни ваши друзья.
В течение дня Роза множество раз ставила и убирала лестницу, чтобы заглянуть в укрытие, и Альдо от нее не отставал – ему нравилось нянчить внучку, успокаивать колыбельной, когда она хныкала, и рассказывать ей истории из детства Нико.
– Как вы справляетесь? В чем секрет? – недоумевала Нина, глядя на Альдо, который всегда улыбался и был весел. – Я тоже хочу смеяться. Хочу снова чувствовать себя счастливой. Но не знаю как. Как мне все это пережить?