Рутинер

Ответом стал смех Адалинды и Микаэля. Те проявили удивительное единодушие, да оно и немудрено — Уве наверняка не станет принимать никаких решений, предварительно не посоветовавшись со мной, а мне и в голову не придет отговаривать его от продолжения обучения.

— Условия вполне разумные, — пожал я плечами. — Надо лишь согласовать конкретные сроки и суммы, но об этом переговори с Уве.

— Я в любом случае напишу гарантийное письмо по оплате обучения, — заявила Адалинда. — Я помню хорошее. А вот стипендию придется отработать. Легкие деньги развращают.

— И всегда лучше знать, что кто-то ждет тебя и готов взять на работу, — добавил маэстро Салазар.

Я с удивлением уставился на Микаэля, тот взял со стола бутыль и принялся наполнять бокалы.

— Довольно! — отказался я. — Нам пора идти.

— И оставить недопитым этот чудесный нектар? — возмутился маэстро Салазар. — Да я не усну! Всю ночь буду ворочаться! Меня изжога замучает!

— Мик!

— Иди, Филипп! — отпустила меня сеньора Белладонна. — Не бойся, до смертоубийства не дойдет. Вино и в самом деле чудесное. Даже не знала, что у меня такое есть.

— Иди-иди! — поддакнул Микаэль. — Не хочешь расслабиться сам, не мешай другим.

Я смерил эту парочку долгим изучающим взглядом, затем пожал плечами и отправился восвояси. Хоть час и был поздний, Марта еще не легла. В одной ночной сорочке она сидела за туалетным столиком и буравила взглядом шкатулку апельсинового дерева. Я велел приказчику оружейного магазина отправить покупку в резиденцию цу Лидорф, но никаких дополнительных распоряжений насчет нее не оставил, вот девчонка и мучилась любопытством, неким женским чутьем угадав в непонятном предмете подарок. При этом проявила завидную выдержку и благоразумие и в шкатулку не полезла.

— Это тебе, — сказал я, начав раздеваться.

Марта немедленно откинула крючок и с интересом уставилась на лежавшие внутри заколки, нож и кинжал.

— Красивые… — сказала она некоторое время спустя и провела рукой по коротко обстриженным волосам.

— Ожидала чего-то другого? — с улыбкой поинтересовался я.

— Серьги, — с удивительной непосредственностью ответила ведьма. — Видел, какие прелестные серьги у Адалинды?

Она все же не удержалась и достала из шкатулки кинжальчик с изящным клинком, мозаичная сталь которого отливала серебристыми и голубыми разводами.

— Он бы замечательно смотрелся с теми синими камушками.

Синими камушками были немалых размеров сапфиры, и в чем в чем, а в дурном вкусе Марту было никак не обвинить. Я не удержался и улыбнулся:

— Серьги купишь себе сама.

— На какие шиши? — фыркнула девчонка, отложив кинжал.

— Продадим коня и осла, — спокойно ответил я, забираясь под одеяло. — Зачем они тебе в Кальворте? Только лишние траты.

— Кальворт? — зацепилась Марта за незнакомое название.

— Университетский город. Я и сам там учился.

Девчонка наморщила лоб и спросила:

— Это далеко?

— Не слишком. В горах между Северными марками и Виттеном. Виттен — одна из западных земель империи. Выдвинемся туда послезавтра. Точнее — в Ренмель.

— Почему именно туда? — удивилась Марта.

— Все дороги ведут в Ренмель. — Я похлопал по кровати рядом с собой. — Иди спать. Уже поздно.

Марта погасила лампу и юркнула под одеяло, но на этом не угомонилась и с нескрываемой печалью уточнила:

— Опять мне придется изображать мальчика?

— Было бы странно, если бы мои слуги вдруг начали менять пол. Мартой станешь только в столице.

Ведьма хихикнула:

— Давай тогда напоследок пошумим! В дороге будет не до того.

«И не только в дороге», — мог бы отметить я, но не стал. Нашлось занятие поприятней, нежели портить нервы себе и другим.



В Риерское отделение Вселенской комиссии мы съехали только во второй половине следующего дня. И смысла торопить события не было ни малейшего, и сборы совершенно неожиданно оказались не столь уж и просты. Уве и Марта как-то вдруг обросли за эту седмицу вещами, пришлось паковать их в мешки и навьючивать на осла.


— Адалинда слишком добра к этим оболтусам, — хмыкнул я, когда с приготовлениями к отъезду было наконец покончено.

— А ты еще его покупать не хотел! — усмехнулся Микаэль.

Я хлопнул бретера по отозвавшемуся солидным звоном кошелю и спросил:

— Выкупишь?

Маэстро Салазар надменно фыркнул и покачал головой:

— Ослами не интересуюсь.

— Жаль, — вздохнул я совершенно искренне, поскольку обучение Марты и ее годовое содержание выбивало в моих финансах изрядных размеров брешь. Это все не смертельно, конечно, особенно если получится сгладить на службе все острые углы и вместо вызова на дисциплинарный совет получить причитающееся жалованье, но полсотни талеров сейчас бы вовсе не помешали. — Может, все же выкупишь? Цену скину, не сомневайся.

— Не надо было от доли в трофеях отказываться! — припомнил мне Микаэль и кивком указал куда-то за спину. — Идет.

Я обернулся и увидел вышедшую на задний двор Адалинду. Всю первую половину дня мы до хрипоты спорили с ней, согласовывая последние правки в отчет о проверке следственных действий, и все же наш отъезд маркиза не пропустила, как не позабыла и о просьбе обеспечить документами Марту. Шурша юбками строгого черного платья, сеньора Белладонна подошла, с усмешкой глянула в спину спешно отправившегося проверять лошадей Микаэля и протянула мне перетянутую тесемкой пачку бумаг.

— Подорожная уроженки города Риер фрейлейн Кюстер, семьсот пятьдесят восьмого года рождения.

— Благодарю, — улыбнулся я, принимая документы. — Твоя помощь, Адалинда, просто бесценна.

— Все в этом мире имеет свою цену, — цинично отметила маркиза, рукой в черной кружевной перчатке поправила шляпку и невесть с чего сказала: — Я попросила Уве присматривать за девочкой.

— Очень любезно с твоей стороны.

— Брось, Филипп! — отмахнулась сеньора Белладонна. — У меня в этом деле, уж прости за прямоту, имеется шкурный интерес. Через год ты и думать забудешь о девочке, а я всегда буду рада принять ее на службу.

Ну еще бы! Заполучить истинного мага не откажется ни один магистр-управляющий, так что предусмотрительности Адалинды оставалось лишь позавидовать. Но — нет, не забуду. Такая… девица нужна самому.

Я покачал головой, и маркиза улыбнулась.

— Мне ли не знать, сколь непостоянна мужская натура? — сказала она и, понизив голос, добавила: — И потом, Филипп, вовсе не факт, что ты этот год переживешь. С твоим-то везением! Ты ввязался в опасную игру и…

— Что — и? — поторопил я замолчавшую на полуслове собеседницу. — Говори, раз уж начала.

— Твои способности противоестественны, — не стала отмалчиваться сеньора Белладонна. — На мой счет можешь не волноваться, мне до этого дела нет. Но повторюсь — эфирное тело не червяк, душу невозможно рассечь на две полноценные части. С тобой что-то не так, Филипп. Очень-очень сильно не так. И не имеет значения, был ты со мной полностью откровенен или выдумал все от начала и до конца. Понимаешь, о чем я?

Святые небеса, кому понять, как не мне?! Адалинда прямо намекала на мою связь с запредельем! В историю с рассечением эфирного тела она не поверила, и, надо сказать, эта ее убежденность в невозможности подобного развития событий меня откровенно беспокоила. Я всегда смотрел на ситуацию под одним-единственным углом зрения, но сейчас лишь с немалым трудом отогнал совершенно неуместные сомнения в собственной правоте.

«Вздор! — мог бы воскликнуть я. — Со мной все в порядке!»

Мог бы — но не стал, лишь молча кивнул, чем заслужил благосклонную улыбку Адалинды.

— Береги себя, — попросила она и направилась к стоявшему в дверях конюшни Микаэлю.

Долго разговор этой парочки не продлился, они перекинулись буквально парой фраз, а потом маркиза помахала нам на прощанье и ушла в дом. И тут же ко мне подступил Уве, которого неожиданное известие о грядущем обучении в Кальворте поразило до глубины души. Все утро школяр в необычайной задумчивости слонялся по особняку, но было видно, что очередной выверт судьбы скорее порадовал его, нежели вогнал в уныние.

— Чего тебе, Уве? — поинтересовался я у переминавшегося с ноги на ногу школяра, который никак не мог собраться с решимостью меня о чем-то попросить.

— Мой жезл, магистр… — произнес он, нервно покручивая на пальце новенький серебряный перстень ассистента магистра-управляющего. — Верните, пожалуйста…

Вид школяр при этом имел донельзя смущенный, но мне и в голову не пришло пытаться его отговорить. Я расстегнул саквояж и протянул пареньку волшебную палочку, правда, не преминул при этом предупредить:

— Уве, ты теперь сам себе хозяин, своя голова на плечах. Просто учти, что, когда в следующий раз надорвешься, тебя могут уже и не откачать.

— Учту, магистр, — с достоинством ответил школяр, принял жезл и тут же глухо забухал, пытаясь совладать с приступом кашля.

Микаэль сочувственно похлопал паренька по спине, а я окликнул ведьму:

— Марта! Что с лечебными травами? Надо пополнить запасы?

— На пару седмиц хватит, — покачала ведьма головой.

Маэстро Салазар смерил уже переодевшуюся в мужское платье девчонку придирчивым взглядом и вздохнул.

— Не Марта, а Мартин! — укорил он меня. — И, Филипп, тебе не кажется, что ее пора сажать на диету?

— Куда-куда меня надо посадить? — насторожилась ведьма.

Уве фыркнул, подавившись смешком.

— Что еще? — возмутилась девчонка. — Что я смешного сказала?

— В переводе со староимперского слово «диета» означает «режим питания», — пояснил я Марте. — Маэстро намекает, что ты слишком много кушаешь в последние дни.