Рутинер

— Гораздо хуже, — скривился бретер и кинул болтавшийся на обрывке цепочки серебряный медальон. — Взгляни, что нашлось у нашего мертвого друга. Беда-беда!

Я с недоумением уставился на кругляш, на котором даже в столь тусклом освещении явственно выделялось изображение раскинувшего крылья императорского орла со святым символом в одной когтистой лапе и магическим жезлом в другой; на обратной стороне обнаружилось лишь несколько цифр.

Святые небеса! У меня все так и обмерло внутри. С тела колдуна Микаэль забрал жетон мага лейб-гвардии!

Миг я рассматривал его, а затем выкинул в реку.

— Не было! — сказал, вновь начав работать веслом. — Ничего этого не было.

— Его светлость тоже отправим за борт? — с нескрываемой ехидцей усмехнулся маэстро Салазар.

— Ну уж нет! — возразил я. — Если сами вляпались в столь паскудное дело, грех будет не вымазать в нем других…



Сохранить инкогнито Вернера аус Саза помог один из вещевых мешков; мы попросту натянули его на голову маркиза, не забыв перед тем засунуть тому в рот кляп. Заломленные за спину руки связали обрывком веревки, да еще Микаэль без всякого почтения зажал шею пленника в сгибе локтя и слегка придушил, дабы в корне пресечь любые попытки высвободиться. Еще не хватало, чтобы тот в самый неподходящий момент очнулся и вывалился за борт или того хуже — перевернул наше утлое суденышко.

Все это время я безостановочно работал веслом и откровенно взопрел, но зато сумел отвести лодку подальше от водоворотов. Микаэль поднял фонарь повыше и начал направлять его в разные стороны, а когда над черной гладью реки замелькали ответные вспышки, подал условный сигнал. Только тогда я бросил грести и с облегчением перевел дух.

Ангелы небесные! Ну и ночка выдалась!



К чести Гуго Ранита, когда помимо нас на борт «Звезды запада» подняли еще и голого пленника со связанными за спиной руками и мешком на голове, присутствия духа он не потерял и ничем своего удивления не выдал.

— Ренегат доставлен! — во всеуслышание отрапортовал я, уложив маркиза на палубу.

— В каюту его, — коротко бросил в ответ Молот.

Матросам пленника доверять не стали, уволокли маркиза сами; вслед за нами увязался секретарь вице-канцлера, а Гуго Ранит задержался отдать необходимые распоряжения капитану. Присоединился он к нам, когда мы уже затащили аус Саза в каюту и вышли в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

— Во имя милости небесной! — прошипел взбешенный председатель дисциплинарного совета. — Зачем вы притащили его сюда?! Почему не допросили на яхте?

— Она утонула, — сообщил Микаэль. — Утонула-утонула.

Вице-канцлер вопросительно взглянул на меня, и я пояснил:

— Один из телохранителей оказался истинным. Повезло, что ноги оттуда унесли.

— А…

— Все мертвы, — упредил я следующий вопрос. — И не думаю, что яхту маркиза найдут. Никто не свяжет его исчезновение с нами.

Гуго не стал тратить время на пустые препирательства и потребовал рассказать о случившемся в деталях, после задал с десяток уточняющих вопросов и принялся массировать виски.

— Здесь слишком много лишних глаз, — произнес он некоторое время спустя и повернулся к секретарю. — Придумай неотложное задание и прямо с утра отошли шхуну в Баргу. И лично проследи, чтобы весь экипаж остался на борту! Никто не должен сойти на берег в порту!

Молодой человек молча склонил голову, тогда вице-канцлер приказал ему и Микаэлю:

— Стойте здесь и никого не подпускайте к двери! — Мне же Молот протянул знакомый колпак с прорезями для глаз. — Магистр, будете ассистировать.

К нашему возвращению в каюту маркиз уже очнулся и слабо ворочался. Председатель дисциплинарного совета без всякой спешки снял камзол и сорочку, затем покрутил запястьями и хрустнул костяшками избавленных от перстней пальцев. Мускулистый торс обильно порос седоватым волосом, с колпаком на голове Гуго смотрелся заправским палачом. Да, судя по его повадкам, кое-что в этом ремесле он действительно понимал.

— Готовьтесь записывать, — распорядился он, указав на стол, а сам опустился на колено рядом с маркизом, сунул руку под мешок, несильно стиснул пальцами шею и беззвучно зашевелил губами. После вдруг ткнул пленника кулаком под ребра, посидел еще немного рядом и поднялся на ноги. — Пульс в норме…

Он невесть откуда достал веревочку с узелками, измерил обхват грудной клетки Вернера, затем отошел к двери и велел принести бочонок воды, ведро и воронку. Мое удивление проделанными манипуляциями оказалось столь явным, что вице-канцлер с усмешкой пояснил:

— Одни считают пытки искусством, но мне больше нравится научный подход.

При этих словах маркиз заворочался, и Гуго приложил его сапогом в живот, а потом сдернул с головы мешок и выдернул изо рта кляп.

— На этот раз правосудия тебе не избежать, выродок! — заявил вице-канцлер и похлопал пленника по щеке. — Как же долго я этого ждал!

— Кто вы? — просипел Вернер и оторвал голову с рассеченной и опухшей скулой от пола, осмотрелся. — По какому праву?! Вы пожалеете! Вас освежуют как свиней, ублюдки!

Гуго Ранит оказался не в настроении выслушивать пустые угрозы и ударил маркиза в солнечное сплетение. Вроде бы ткнул кулаком несильно, но пленник мигом заткнулся и поджал колени к животу.

— Тебя арестовали рядом с замученным до смерти человеком! — объявил вице-канцлер. — Теперь не спасет даже дружба с его императорским высочеством, мерзкий червь!

— Этого так не оставят! Вас всех в казематах сгноят! — выкрикнул аус Саз, которого ввели в заблуждение наши колпаки с прорезями для глаз.

Нехитрый маскарад убедил высокородного изувера, что он подвергся официальному аресту, и Гуго не стал его в этом разубеждать, а подозвал меня:


— Помогай!

Несмотря на попытки брыкаться и сопротивляться, мы усадили маркиза на стул и привязали его к спинке и ножкам прочными кожаными ремнями, потом занесли в каюту бочонок с водой, ведро и жестяную воронку.

— Фальберт Бинштайнер обо всем рассказал, — произнес вице-канцлер. — Нет смысла юлить и запираться.

Маркиз рассмеялся пронзительно и нервно:

— Да кто вы вообще такие?!

Вместо ответа Гуго осенил его святым символом, и жест этот оказался столь красноречив, что пленник яростно задергался в тщетной попытке высвободиться.

— Нет! — зарычал он. — Нет! Нет! Нет!

— Тебя сожгут, вероотступник, — продолжил нагнетать ситуацию председатель дисциплинарного совета, безмерно довольный произведенным эффектом. — Но ты еще можешь покаяться и спасти свою бессмертную душу. Душу, не жизнь.

— Архиепископ знает о моем аресте? — хрипло выдохнул Вернер, враз побледневший как полотно. — Сообщите его высокопреосвященству об этом! Немедленно сообщите!

Гуго ухватился за страх маркиза и повернул допрос в новое русло.

— Сообщим, сын мой. Непременно сообщим. Но сначала тебе придется подписать признание…

— В запределье вас!

Вице-канцлер не стал вступать в бессмысленные пререкания и махнул мне рукой. На пару мы навалились на стул и уложили его на пол, так что лицо поставленного на колени маркиза оказалось прямо перед бочонком.

— Нет! — только и успел крикнуть тот, прежде чем Гуго надавил своей лапищей на затылок и опустил голову пленника под воду.

Председатель дисциплинарного совета начал вести отсчет, когда судороги Вернера пошли на убыль, за волосы выдернул его из бочонка и позволил хлебнуть воздуха, но лишь для того, чтобы тут же продолжить пытку. Действовал Гуго Ранит по непонятной мне системе, и она оказалась эффективной; по крайней мере, когда маркизу дали небольшую передышку, он не стал тратить ее на проклятия и богохульства, а вместо этого крикнул:

— Не имеете права! Это дело Верховного трибу…

Вице-канцлер не дал закончить фразу и вновь макнул пленника лицом в воду, потом выразительно посмотрел на меня. Мы подняли стул, но оставлять его в вертикальном положении не стали и уложили пленника на спину.

— Расскажи нам об остальных! — потребовал Гуго, а когда маркиз сплюнул и хрипло задышал, накрыл его лицо мешком и велел лить на него воду. — Тонкой струйкой, брат мой. Излишнее рвение тут неуместно.

Мешковина намокла, Вернер судорожно задергался, но вице-канцлер легко удержал его на месте. Немного спустя он остановил меня и позволил пленнику хватануть ртом воздуха, а потом велел продолжать экзекуцию.

И все же водные процедуры сломать волю маркиза не смогли. Нам пришлось поднять его и установить стул на все четыре ножки, тогда Молот скомандовал:

— Воронку! — потом добавил: — Держи эту падаль!

Я запрокинул голову пленника и разжал зубы ножом, сильно сколов один, а Гуго всунул в приоткрытый рот воронку и начал лить в нее воду из ведра. Напор был совсем небольшим, но и так Вернер задергался столь яростно, что едва не разломал стул. Пустое! Остановились мы, лишь когда у него заклокотало в горле.

Потом было много чего еще из арсенала церковных дознавателей — мучительного, но не оставлявшего на телах подозреваемых слишком уж явных следов. Гуго никуда не торопился и с пугающей размеренностью ломал сознание пленника, заставляя того потерять всякую связь с реальностью и позабыть обо всем на свете, кроме ответов на интересующие нас вопросы.

Вернер аус Саз оказался крепким орешком и продержался до рассвета, но в итоге изматывающие экзекуции сломали его волю, он начал говорить. А я стал записывать имена, пароли и явки, которые вытягивал из пленника Гуго Ранит.

Предположение Молота угодило точно в цель — именно люди из окружения маркиза по всей империи смущали умы школяров и сколачивали из них секты солнцепоклонников. Одни из этих пропащих душ искренне уверовали в силу языческих ритуалов, других привлекла звонкая монета, которой щедро снабжали неофитов столичные эмиссары. Тех же, кто начинал вызывать подозрения — слишком умных, трусливых или совестливых, — попросту убивали.

— Зачем? — насел на пленника вице-канцлер. — Ради всего святого, как такое в твою голову могло прийти?

— Во славу истинной веры, — едва слышно выдохнул Вернер аус Саз. — Ради власти и очистительного похода…

Маркиз был плох, его неразборчивое бормотание становилось все тише и тише, но потом он вдруг собрался с силами и объявил:

— Император этого так не оставит! Император уничтожит вас всех, жалкие черви! Не спасет архиепископ, никто не спасет!

И мне вдруг вспомнился жетон его телохранителя с эмблемой лейб-гвардии, а следом в душу холодной змеей заползло ужасное подозрение о причастности ко всей этой истории светлейшего государя…

Гуго Ранит стянул с головы колпак, и в глазах маркиза мелькнуло узнавание.

— Постой! — выдохнул он. — Я тебя зна…

Вице-канцлер не дал ему договорить и одним умелым движением свернул пленнику шею; хрустнули позвонки, привязанное к стулу тело дрогнуло и сразу обмякло.

— Рад был личному знакомству, — мрачно усмехнулся Молот, прошелся по каюте, посмотрел на меня. — Император! — с обреченным вздохом произнес он после этого. — Что ж, это все объясняет… Люди напуганы и с радостью поддержат очистительный поход против солнцепоклонников Арбеса, а это идеальное оправдание союза с догматиками. Да еще множество вольных городов и мелких землевладельцев предпочтут не выставлять ополчение, а заплатят в казну отступные. И на эти деньги император наймет ландскнехтов, преданных лично ему…

— И будет повод урезать права и свободы ученого сословия, — добавил я.

— Верховный трибунал создан неспроста, — согласился с моими выводами Гуго Ранит и развел руками. — Ну да на все воля небес! Вы ведь понимаете, магистр, что не в наших интересах предавать огласке услышанное?

— Меня упрекали во многих недостатках, но только не в тяге к самоубийству.

Вице-канцлер кивнул.