Рожденные в огне

– Какими силами я буду располагать?

– Своим линкором, разумеется, и крейсерской эскадрой. Ну, плюс, эсминцы-фрегаты-корветы по потребности, этого добра у нас хватает.

– И ты думаешь, я смогу с этим навешать Эйзенхауэру?

– Нет, разумеется. Твоя задача, помимо прочего, донести до его сведения границы наших территорий и то, что в случае нужды мы готовы бросить против него весь свой флот. Чем это для него кончится, генерал понимает не хуже нас, не зря он вместо того, чтобы к Уралу идти, в пираты подался. Демонстрация флага, в общем.

– Тогда почему именно я? Как раз с этим справится кто угодно. И даже линкор не нужен.

– Потому что ты – единственный известный мне человек, способный не только взять наших новых подданных за глотку и деликатно отобрать все активы, но и сделать это, не вызвав массовых волнений у населения. А линкор – это для создания внушительного имиджа и демонстрации решительных намерений.

– Но как я это сделаю?

– А вот это уже твой вопрос. В конце концов, кто у нас еврей?

– М-дя… Ты, Володь, умеешь озадачивать… Время?

– Не ограничиваю, но лучше не тяни.

– Еще интереснее… Ладно, семь бед – один ответ. Но – уговор. Мне нужен полный карт-бланш. Честное слово, я еще плохо представляю, что буду делать. Но – на всякий случай. Какими бы странными ни казались мои действия – пускай никто под руку не лезет. Заметано?

– А то ж.

– Ну и замечательно. А теперь вскрывай свои погреба, император. Поить меня будешь.

– Сильно? – прищурился Александров.

– За такую подляну – до одури. Дважды.



Планета Земля. Несколько позже

Мой дом – моя крепость, так говорили англичане и были правы. Хороший дом должен защитить своего хозяина от дождя, ветра, снега, жары или холода… А еще – от нежелательного появления других людей, которым здесь не рады. И этот дом неплохо справлялся со своими обязанностями. До этой ночи.

Темные фигуры появились словно бы из ниоткуда. Просто материализовались во тьме сгустки еще более плотной черноты. Бесшумными призраками скользнули через невысокую ограду, ухитрившись не потревожить чуткую сигнализацию. Мгновенно преодолели сад, кажущийся в темноте немного гротескным и чуточку страшным. Казалось, сейчас деревья оживут и, как в третьесортном фильме ужасов, набросятся на незваных гостей. Впрочем, тех мрачноватая атмосфера не остановила.

Охраны в доме не было. Людям, достигшим такого положения, как его хозяин, она не нужна априори. На них попросту не нападают – это не принято, таковы правила игры той части социума, к которой он принадлежал. Однако проникшим сюда людям было плевать на этикет, традиции, да и на многое другое. Они просто делали свою работу. Делали так, как могут лишь те, за кем стоит самый лучший учитель – государство.

Охранную электронику они легко задавили своей. Дом был захвачен прежде, чем успел проснуться. Впрочем, в нем никого и не было – хозяин жил один, прислуга только приходила, чтобы убрать-починить-настроить. Так что единственное живое существо здесь открыло глаза, лишь когда дверь распахнулась и в спальню вломились люди в экипировке спецназа. Открыл глаза, посмотрел на них – и зевнул:

– Кто такие, что надо?

– Вы арестованы, – прозвучал голос из-за спин штурмовиков. Безликий вроде бы, однако человек в кровати его узнал.

– Что, Марк, выслужиться хочешь? – контрразведчик улыбался, но глаза его оставались спокойными. Не злыми, не раздраженными – просто спокойными и чуть брезгливо-любопытными, будто перед собой он видел не десяток обвешанных всевозможным оружием и закованных в практически непроницаемую броню головорезов, а, к примеру, стаю кузнечиков, невесть каким образом попавших на его персональный балкон. Вроде бы противно и охота стряхнуть их прочь, но и интересно, каким ветром этих насекомых сюда занесло.

– Этот вариант тоже есть, – отозвался разведчик, выходя из-за спин своих людей. В отличие от них, тяжелый, отливающий зеркальным блеском шлем он держал в руке, но в остальном экипирован был точно так же. – Хотя он и не первый в списке.

– Но и не последний, а? Да не переживай ты так, дело ведь житейское. И вообще, карьера – это святое. И тот факт, что мы тебя вытащили из дерьма и перевели обратно в столицу, роли играть не должен. Боже, какие тут могут быть сантименты? Интересно только, что ты собираешься мне предъявить?

– Государственную измену, конечно. Твоя операция…

– Наша, Марк, наша.

– Не-ет, – Марк чуть картинно погрозил собеседнику пальцем. Было заметно, что он нервничает, хоть и пытается не подать виду. – Твоя операция. Ты был мозговым центром, то и дело подкидывая идеи, да так, что нам казалось, будто они сами пришли на ум. Это Кристоферу простительно не замечать нюансов, он у нас дуболом армейский, но я-то не дурак! Я с самого начала видел, чем это может закончиться, и отслеживал процесс, выстраивал цепочки. Ты…

– Я, я, – удивительно мирно ответил контрразведчик. – Скажи хоть, на чем я прокололся?

– На рыбалке, – похоже, Марк был чуть сбит с толку покладистостью собеседника.

– И… как?

– Привычки у тебя не те. Сидишь, погрузив ноги в воду. Босые, заметь. Слепней на крючок надеваешь. А наши – в сапогах, и наживки предпочитают искусственные. В крайнем случае, магазинные, из коробки. Кукан утопил – тут же сделал новый, из подручных материалов. Цивилизованному человеку это и в голову не придет. Опять же, там ты расслабляешься, и речевые обороты появляются… необычные. Ну и так, еще кое-что по мелочи.

– Ну это уж больно зыбко.

– Конечно, – легко согласился Марк. – Но чтобы насторожиться, достаточно. Они могут так делать, но не делают. Рефлекс у них, с детства вбитый. А у тебя рефлексы русские, сколько ни переучивай, задавить их до конца не получится. Вот так как-то. А согласно досье ты – типичный британец, причем горожанин. Вполне достаточно, чтобы насторожиться, ты не находишь?

– Да уж, век живи, век учись – дураком помрешь…

– Чего? – недоуменно выпучил глаза Марк.


– Поговорка. Русская, – усмехнулся контрразведчик и щелкнул пальцами.

Полыхнуло так ярко, что если бы контрразведчик не зажмурился, то, наверное, мог и ослепнуть. Но даже так перед его глазами некоторое время плавали разноцветные круги, и, когда к нему вернулась способность видеть, обстановка уже изменилась кардинально. Подчиненные Марка лежали, плотно упакованные и неспособные шевелиться. Сам Марк очумело мотал головой, и контрразведчик ему даже немного посочувствовал. Быть связанным, да еще и неспособным ничего видеть, неприятно.

А вокруг всего этого великолепия стояли четверо громоздких на вид, но в то же время текучих, как ртуть, фигур. Только вместо обычных бронекостюмов на телохранителях контрразведчика были надеты полноценные штурмовые скафандры, практически неуязвимые для ручного оружия. А главное, непроницаемые для сканеров и сидящие до поры до времени в комнате, которую нельзя было просветить снаружи. Охрана, о которой никто не знал. У группы захвата не было никаких шансов…

– Ну что? – он подошел к Марку, взял его за подбородок, посмотрел в бессмысленные, невидящие буркала. – Сделал карьеру, щусенок?

Марк лишь что-то невнятно булькнул в ответ.

Контрразведчик понимающе улыбнулся.

– Ладно, можешь не раскаиваться. Сыворотку сюда!

Укол в вену, две минуты ожидания – и все, клиент поплыл. И никаких вам вопросов о законности, у спецслужб свои правила. Еще через пять минут, убедившись, что Марк выболтал все и ничего интересного от него больше не узнать, контрразведчик вздохнул и разочарованно покачал головой:

– Шустрый ты малый, но толку от тебя кот наплакал. А вот растрезвонить успел… Ч-щерт! Сержант, сверните ему шею и начинайте эвакуацию.

Щелкнул клавишей телефона, дождался ответа и небрежно сказал:

– Крис, наш общий друг решил начать собственную игру, тварь неблагодарная. Я его остановил, но, боюсь, опоздал, процесс уже сдвинулся. Не знаю, сколько у тебя осталось времени. На всякий случай прощай…

Спустя еще десять минут с Земли стартовал бот с вполне гражданскими опознавательными знаками. Еще через два часа он состыковался с лежащим в дрейфе фрегатом, числящимся за Управлением специальных операций при контрразведке Конфедерации. Почти сразу корабль дал ход и затерялся в космосе прежде, чем его успели перехватить, хотя, конечно, и попытались это сделать.



Планета Урал. Через месяц

– Ваше величество!

– Слушай, Василий Викторович, ты задолбал своими китайскими церемониями. Заходи давай.

Маршал пожал плечами и вошел. С его точки зрения, церемонии были нужны – все же император – символ государства. С другой стороны – может, и правильно, какие особые церемонии между своими. Тем более Александров все равно большую часть времени проводит или на кораблях, или мотаясь по планете. Да и потом, он уже говорил как-то, что хочет жить в стране, от которой не надо отделяться кольцом охраны, и если император хочет просто пройтись по улице или посидеть в кафе, то это не будет вызывать ажиотажа.

– Я не один.

– С Хелен Валентиновной?

– Нет. Это тот человек, про которого я рассказывал.

– Тогда чего ждешь? Тащи его сюда!

Устинов вздохнул – по его глубокому убеждению, манеры собеседника и раньше оставляли желать лучшего, а сейчас и указывать-то на это как-то не комильфо. Впрочем, лучше так, чем иметь дело с законченным снобом. Утешившись этой мыслью, он приглашающе махнул рукой и посторонился, пропуская гостя вперед себя.

Александров встал. Он вообще-то не перед каждым вставал, человек, сидящий на троне Уральской Империи, но перед этим… Полноватый, с красным, точнее, насыщенно румяным лицом… Человек, благодаря которому они победили!

Да, об этой операции якобы несуществующих, но, тем не менее, вполне реальных, пускай и полулюбительских уральских спецслужб он не знал вплоть до ее вынужденного завершения. Глубокое внедрение агента – более ста лет работы, фальшивая история, которая ухитрилась пройти кучу проверок, с определенного этапа запредельный риск… Устинов рассказал, что из полусотни людей последней волны засыпались более четырех десятков. Инкриминировать им ничего особенного не смогли, конечно – только подделку документов, как-никак они все равно были гражданами Конфедерации. И простой, но вызывающий доверие отмаз – мол, хотели сделать карьеру, а русских зажимают, это всем известно. Вот и пришлось косить под европейцев, американцев, даже турок. Неприятности, возможно, тюрьма, но не более того.

Проскочивших частое сито отбора агентов брало под опеку предыдущее поколение их коллег, аккуратно пропихивая молодых товарищей наверх. И все равно, большинство застряли на разных ступенях среднего уровня карьерной лестницы. Лишь двое поднялись достаточно для того, чтобы стать агентами влияния. Сейчас из них остался один, и вроде бы кресло под ним после провала товарища шатнулось, но устояло. А второй, тот, что и сумел обеспечить Уралу возможности для фактического отделения, успел сбежать и вернулся на Родину, покинутую много лет назад. И сейчас он стоял перед императором, а тот… В общем, Александров едва ли не целую речь, в меру пафосную, заготовил, а увидев перед собой этого смертельно уставшего человека, вдруг понял, что не знает, чего ему сказать…

Молчание затягивалось, и адмирал кожей ощущал взгляд гостя. Тоже смотрит… и оценивает. Однако же это становится неприличным. Александров усмехнулся мысленно, плюнул на домашние заготовки и негромко спросил:

– Трудно было, Иван Кириллович?

– Трудно, – не моргнув глазом, ответил гость.

– Это хорошо, что вы к трудностям привычны. Потому что дальше будет еще труднее. Давайте так. О ваших приключениях несколько позже, за рюмкой чая. О нашей вам благодарности – тоже. Не обидим, поверьте. Но сначала все же о деле. Отправить специалиста вашего уровня сидеть на заднице ровно и плевать в потолок – глупость и расточительство. Поэтому мы предлагаем вам работу по профилю. У нас имеются определенные проблемы в области разведки и контрразведки. Точнее, есть те, кто сумел на одной наглости провести операцию по вашему внедрению. Есть оперативная разведка флота, которую возглавляет контр-адмирал Корф. Есть свое МВД и флотская контрразведка. Однако серьезных, умеющих вертеть комбинации, структур фактически нет. Их придется организовывать. Не с пустого места – есть специалисты, но нет того, кто представляет, как все это должно работать. Именно поэтому я предлагаю вам возглавить одну такую структуру, занимающуюся и разведкой, и контрразведкой, и еще кучей не менее важных вопросов. Сейчас ее нет даже в зародыше, так что придется создавать ее с нуля. Зато и ограничивать вас не собираемся, разве что финансово, но бюджет закладывается неплохой. Так что делать ее можете под себя…

Он говорил и видел, как загораются глаза собеседника. Ну да, не каждому выпадает такой шанс. Но главное – удалось зацепить именно ту жилку, которую требовалось. Не зря, ох не зря он выяснил об этом человеке все, что можно. И здоровый карьеризм вкупе с глубоким, тщательно скрываемым от всех страхом остаться никому не нужным в его характере не на последнем месте. Это куда более мощный стимул, чем счет в банке, персональный звездолет или личный остров в лазурном океане.

Они говорили два часа, и, когда аудиенция закончилась, и гость ушел, Александров чувствовал себя, как выжатый лимон. Повернулся к Устинову и со вздохом признался:

– Знаешь, Василий Викторович, самое сложное, оказывается, даже не принимать решения. Труднее всего работать с людьми.

– Тяжела ты, шапка Мономаха, – сделал комично-скорбное лицо маршал. – Хочешь подниму настроение?

– Попробуй.

– В общем, на нас катят бочку невиданного объема.

– И что с того?

– Как это что! Почитал бы ты, в чем тебя обвиняют.

– Неинтересно, – честно ответил император.