Рожденные в огне

– У народа надо воспитывать духовность…

– А я повторяю вопрос. Кто ее воспитывать будет? Вы, что ли? А с какого перепугу вы считаете себя ее носителями?

– Церковь имеет большое влияние на умы…

– Имела. А сейчас она не может существовать без государственной подпитки. Количество верующих у нас в настоящее время примерно четыре процента населения Урала, притом что количество служителей церкви, от вас до бабки, торгующей свечками, порядка половины процента. Среди верующих почти нет представителей среднего класса, про более высокий материальный уровень я вовсе молчу. Активов церковь, во всяком случае, официально, тоже не имеет. Вы же не Ватикан. Соответственно, вы даже себя толком прокормить не можете. А я по праздникам не подаю.

– Так что, под Ватикан лечь хотите?

– Вариант, – сделал вид, что задумался, Александров. – Но – зачем? Союз выгоден только с равным. Вы считаете, Ватикан – сильное государство? Тогда, перефразируя Великого, скажите, сколько у них линейных эскадр.

– Есть и другие критерии влияния…

– Чушь, – Александров холодно усмехнулся. – Не рассказывайте мне про армии верующих. Сейчас фанатики – совсем не те люди, что хотя бы полтысячи лет назад.

– Аргументируйте.

– Да пожалуйста. Вера в бога – это костыль, на который опираются слабаки, не умеющие верить в себя. А если человек в себе не уверен, то он максимум пушечное мясо. Сейчас оно уж точно ничего не решает.

– Это только ваше мнение.

– Мое, – согласился адмирал. – Один не самый глупый человек сказал как-то: в армии есть всего два мнения – мое и неправильное. Я от такой мании величия далек, но все же сейчас не мне придется убеждать кого-то в своей правоте, а им меня в том, что я не прав. Так уж сложились звезды. Если хотите, можете попробовать, но честно скажу: шансы у вас невеликие.

До патриарха дошло наконец, что здесь и сейчас происходит. Но – молодец, справился с эмоциями, даже зубами не скрипнул. Просто встал, придал лицу прежнее благообразное выражение и вежливо поклонился:

– В таком случае, разрешите откланяться.

– Не разрешаю.

– А…

Вот теперь его удалось окончательно сбить с толку. Александров усмехнулся – спокойно, хищно. Те, кто видел его в бою, могли бы предположить, что сейчас последует, но их здесь не было.

– Я еще не закончил.

– Слушаю вас, ваше величество.

– Вы Марка Твена читали?

– Ну… разумеется. А при чем тут он?

– Плохо читали. Он, помнится, говорил, что чем чаще кто-то упоминает бога, тем усерднее стоит следить за своим кошельком. За точность цитаты не поручусь, но смысл, надеюсь, я не переврал. Ну так вот, если кошелек у меня сейчас государственный, то следить я буду за ним вдвойне. Какой у нас сейчас формальный статус церкви? Какая-то там общественная организация? Ну так давайте начнем с того, что вы будете платить налоги. Вы же, кажется, от их уплаты традиционно освобождены? Исправим это упущение. Будете, как все. И платить будете на общих основаниях. Дотации вам прекращаются. С сегодняшнего дня. А там – посмотрим.

Когда за патриархом закрылась дверь, Александров устало выдохнул и осел в кресле. Мерзкий разговор, мерзкий человечишко… Вновь чуть слышно скрипнули петли, вошла Ирина.

– Ну и зачем?

– За столом, милая, за столом, – император с видимым усилием шевельнул затекшими от напряжения плечами. Жена заметила, подошла сзади, и маленькие, крепкие руки принялись разминать твердые, будто окаменевшие мышцы. – Уф-ф, хорошо… Я тебе не говорил, что ты кладезь талантов?

– Говорил, и не раз, – Александров спиной почувствовал ее улыбку. – Но слышать все равно приятно. И все же… ты не ответил.

– Все просто, Ир. Все просто… Такое уже случалось в нашей истории. Их заставили платить налоги, так же как остальных, не больше и не меньше. И все, кто не верил, а примазался, из церкви ушли. Лет на двадцать оздоровление, не меньше. Сейчас будет то же самое. Останутся только истинно верующие или те, кто ставит интересы своего народа превыше личных, или… фанатики. Но таких мизер, справимся. Патриарх же сейчас бросится интриговать. Он считает себя особо умным, но это только мечты, и вряд ли в его голове уместится понимание того, что я его примитивно и тупо провоцировал. Так что начнет против меня что-то делать. А это уже, хе-хе, государственная измена со всеми вытекающими.

– Ты думаешь, будет?

– Чем отличается вера от религии? – вопросом на вопрос ответил Александров и тут же пояснил: – Вера – то, за что ты готов умереть. Религия – то, за что ты готов убивать. Этот человек убивать готов. Мы же… Знаешь, Ир, ты лучше меня разбираешься в людях. Поэтому начинай подбирать человека на должность патриарха.



Планета Земля. Через семь недель

– Признаться, такого поворота даже я не ожидал, – усмехнулся контрразведчик.

– Возможно, это не самый худший вариант. – Кристофер щелчком пальцев подозвал официанта и поинтересовался, им подадут сегодня обед, или они и дальше будут ползать, как беременные улитки. Официант наверняка обиделся, но не показал этого даже дрогнувшим мускулом. Сказывалась школа – как ни крути, один из лучших ресторанов города. А это обязывает в том числе и сносить придирки клиентов, как бы ни хотелось их послать куда подальше. Так что официант сдержал явно вертящиеся на языке слова. Вместо этого он деликатно поклонился и умчался поторопить повара.

– Во всяком случае, сторонников моего… предшественника они дискредитировали окончательно. Да и у полицейских сейчас начались разборки на тему «кто виноват и что делать». Это открывает тебе некоторый простор для комбинаций.

– Уже реализую момент, – кивнул контрразведчик. – Уже…

Действительно, ситуация с дезертирством эскадры комиссара Мендозы тряхнула властные кабинеты знатно. Когда надежный, тысячу раз проверенный и, как все считали, абсолютно неспособный на глобальные решения (отчего и был на хорошем счету, кстати) человек выкидывает такие фортели! И что, скажите, теперь делать? Кому верить? И куда смотрело его прямое начальство?

Последний вопрос, надо сказать, в бюрократической табели о рангах занимал одно из важнейших мест. Неудивительно, что два замминистра из трех лишились своих постов. Сам министр усидел, но кресло под ним все еще ощутимо качалось. И если бы не помощь контрразведки – взамен на серьезные преференции, разумеется – сумевшей доказать, что на самом деле Мендоза всегда был нестабилен психически и добился своего нынешнего поста лишь благодаря тому, что был бессменным любовником одного из потерявших пост заместителей… В общем, отправился бы министр на заслуженный отдых запросто. Однако стрелки перевели очень удачно: пострадавший в результате замминистра, и впрямь бывший представителем Сообщества Радужной Культуры, угодил в серьезную опалу, и, если бы эта братия не поддерживала активно друг друга, поднимая вой о том, какие они бедные-несчастные-угнетенные, по поводу и без, то не миновать бы ему тюрьмы. А так, коллеги по наклонностям вытащили. И никого не удивило, что он протащил любовника на столь серьезный пост – для этих умников подобное вполне обычная ситуация.


Знай Мендоза, что его объявили голубым, он бы точно обиделся и устроил что-нибудь злобно-опасное. Планету какую-нибудь взорвал, что ли – испанцы вспыльчивы. Впрочем, он и так не сидел сложа руки. Что-что, а закон волчьей стаи полицейскому был хорошо известен и понятен. И раз пришлось эту стаю возглавить… В общем, он не стал изобретать велосипед, решив сыграть в простую и давным-давно известную игру под названием «Обыкновенный фашизм». Дурная игра – но, как и любая темная сторона, позволяющая быстро добиться результата. И сейчас на Санта-Анне шла жесткая пропаганда, проводилась мобилизация, сколачивались штурмовые отряды… Словом, все в худших традициях формирования очередной «высшей» расы.

Но мало объявить – результат надо еще и закрепить. И Мендоза, творчески используя опыт многолетнего общения с уголовниками, принял довольно простое решение – повязал соотечественников кровью. Тут же, едва закончив формирование дивизий «первой волны» (редкостный сброд получился, вооруженный чем попало и кое-как обмундированный, а о боевом слаживании говорить вовсе не приходилось), армия Санта-Анны обрушилась на ближайшего соседа.

Сосед оказался удачным не только по расположению на карте, но и по возможностям – ну да Мендоза, а точнее, намного лучше разбирающийся в стратегии и тактике Эйзенхауэр, хорошо знал, кого выбирать. Планета малозаселенная, колонизация началась менее ста лет назад. Аграрная, не слишком богатая природными ресурсами, зато с хорошей экологией. И, естественно, без намека на укрепления. Авантюрист с парой крейсеров и десантным транспортом вполне способен взять такую под контроль.

Впрочем, Эйзенхауэр, предок которого, наверное, в гробу бы перевернулся, узнай он, чем занимается непутевый пра-пра-пра…правнук, рисковать не стал и изрядно подстраховался. Линкор и авианосец, плюс транспортов не менее дюжины – более чем достаточно, однако на проверку все оказалось не так просто. Точнее, все прошло в точности, как и рассчитывал Мендоза, и толпа, гордо именуемая армией Санта-Анны, успела отхватить немалых плюх от местных сил самообороны. Ну и, разумеется, разозленная сопротивлением, сама хорошенько наломала дров. Словом, под понятие «военные преступники» все они теперь попадали, а значит, и формировать гвардию новоявленному королю было из кого. Эти не побегут – хотя бы из развитого чувства самосохранения.

В Конфедерации даже «мяу!» сказать не успели. За ничтожный по меркам космической цивилизации срок на месте крохотной занозы в самом центре сектора возник быстро развивающийся гнойник, и что с ним делать, никто теперь не знал. Посылать эскадру? После всех понесенных в войне потерь, фактической утраты контроля над провинцией, занимающей почти четверть территории страны, и бегства Мендозы в строю оставалось чуть более двух десятков линейных кораблей и менее половины от этого количества линейных крейсеров. Сформировать в такой ситуации ударную эскадру и не оголить при этом все остальные направления – задача не из легких. Справятся, конечно – однако Урал вряд ли будет сидеть в стороне. Даже просто потому, что откусить свой кусок при любом удобном случае – главнейшая заповедь любого недалекого политика. Император же, только что взобравшийся на престол, политиком опытным однозначно не выглядел, зато склонность к простым, масштабным и леденящим кровь решениям успел продемонстрировать и вполне способен был, не особо задумываясь о последствиях, учинить локальный Армагеддон. Да и восточники могут сообразить, что расклады изменились, и наплевать на только что заключенный мир. Они всегда славились умением, если выгодно, игнорировать любые договоренности. Словом, власти Конфедерации, как обычно, пребывали в состоянии шока и не торопились из него выходить, надеясь, очевидно, что все как-нибудь само собой рассосется.

– В любом случае, – Кристофер говорил негромко, но веско, – базовые расклады изменились мало. Год – именно столько нужно флоту, чтобы восстановиться… хотя бы частично.

– За это время Александров укрепит свои позиции очень сильно.

– Укрепит, если не дурак. А он пока что глупость демонстрирует в пределах нормального для человека уровня. Интересно, хватит ли ему сил, чтобы на равных противостоять Кеннингу?

– Не уверен. Он, конечно, флотоводец талантливый, но восемь… даже десять, с учетом трофеев, линейных кораблей – это намного меньше, чем мы сможем против него к тому времени подготовить и снарядить. А Кеннинг показал себя немногим хуже Александрова, да и люди у него опытные, обстрелянные, не чета тому сброду, что был у Ландсбергиса.

– Шесть линейных кораблей, из них два трофейных. Четыре линейных крейсера. Еще один старый линкор, который они капитально перестроили. Непонятного класса корабль – больше и мощнее любого из тех, которые я вообще когда-либо видел. Судя по обводам, построен на уральских верфях. На голографиях выглядит… впечатляюще. Минимум два авианосца, причем один полного тоннажа. Возможно, что-то еще – из последнего похода Александров притащил богатые трофеи, но точнее сказать не могу. Русские смогли очень плотно закрыть пространство своих планет, и сведения поступают крайне скудные и противоречивые. Остается предположить, что как минимум пару линкоров они за это время успеют построить. Ну и соответствующее количество легких кораблей, разумеется.

– Откуда…

– Переподчинил себе разведсеть флота, – пожал плечами Кристофер. – Она, конечно, с ведомством нашего общего… бывшего друга в сравнение не идет, зато эти люди хотя бы знают, на что смотреть. Иногда узкая специализация лучше широкого кругозора. Жаль только, что раньше она была в состоянии глубокого анабиоза. Мой… предшественник уделял ей не слишком много внимания.

– Да уж, будь эти данные в нашем распоряжении раньше…

Оба замолчали, думая каждый о своем. Потом контрразведчик вздохнул:

– И все равно, придется посылать Кеннинга.

– Согласен. Я уже сказал, и постараюсь донести это до президента – год, не меньше. Иначе я ничего не гарантирую…



Планета Урал. Через два месяца

– Сара, пока ты возишься с примеркой, эти вещи выйдут из моды.

– Жень, не будь занудой. В конце концов, это мой первый бал. Имеет женщина право выглядеть так, чтобы все охнули?

– Для меня тоже первый. Но я ведь уже готова!

– Ты – замужняя женщина, тебе проще.

Да уж, проще. Хоть в мундире иди. Кстати, имела полное право. Муж, вон, кстати, в мундире и собирается там появиться. Впрочем, форма, особенно парадная, для мужчины уместна в любом обществе.

А вообще, Большой императорский бал… Проводится впервые, установленной формы одежды нет. Вообще, даже представления о том, как его проводить, толком нет. Однако Александров сказал – надо. Империи нужны, как воздух, собственные традиции, и создавать их необходимо как можно скорее. Традиции – это кое-что из того, на чем держится любая страна. Только вот как бы не вышло наоборот – очень скоро, всерьез подозревала Евгения, за место на балу, мероприятии, изначально позиционируемом как «только для элиты», многие будут грызться насмерть. Как же, ощутить себя причастным к вершителям судеб – оно дорогого стоит. Впрочем, что будет, то и будет, а там поглядим.

– Ну что, дамы, вы готовы? – Вассерман стремительными шагами вошел в комнату. Вот уж, действительно, кому не надо беспокоиться о внешности. Высокий, подтянутый… Ну да, на его должности вес не набирается, а наоборот. Проверено. Мундир сидит как влитой, что и неудивительно, пошит-то он лучшими мастерами. Ордена – и старые, полученные от Конфедерации, и новый, уже от Империи. Погоны блестят тусклым, благородным золотом. Словом, красавец-мужчина!

Ответом на вопрос стал визг и полетевшая следом за звуковой волной косметичка. А вот нечего заходить в комнату к дамам, одна из которых уже час выбирает себе юбку, при этом будучи только в нижнем белье. И плевать, что он за этой дамой когда-то горшок выносил и ничего, что он не видел, у нее быть в принципе не может. Вассерман косметичку поймал, аккуратно положил на столик, посоветовал малость поторопиться и деликатно прикрыл дверь. Секунду спустя из-за нее раздался его громовой хохот.

Евгения украдкой вздохнула. Кто бы мог подумать, что под маской ехидного профессора и сурового космического бродяги прячется столько юношеского максимализма и веселья не наигравшегося в детстве мальчишки. Откровенно говоря, как она подозревала, ее муж попросту опоздал родиться. Ему бы жить в эпоху первопроходцев, когда звездные океаны на утлых шлюпках, по недоразумению названных звездолетами, бороздили лихие искатели приключений. Разведчики, авантюристы, романтики, пираты – и все это плюс многое еще в одном флаконе. Впрочем, и в качестве капитана линкора он смотрится вполне на уровне.

А с другой стороны, возможно, просто копившееся десятки лет напряжение, подобно сжатой пружине, сейчас отдает накопленную энергию. Как-то Ярослав признался ей, что лишь недавно почувствовал себя свободным… и счастливым. Только вот, сволочь, так и не сказал, с какого момента – когда вступил на мостик своего корабля, когда повстречал ее или когда вырвался наконец из-под опеки матери. А может, и еще когда, но вот не признается, зараза, лишь улыбается ехидно-ехидно.

Наконец Сара закончила. Евгения посмотрела на нее, с трудом удержалась от вздоха. Ох уж эта молодежная мода… Вновь с трудом удержалась, на сей раз от смешка. Молодежная… Сама немногим старше, а уже брюзжишь, подруга. Но все равно, это не дело. В таком наряде Сара запросто шокирует половину собравшихся.

Когда Вассерман спросил Александрова, можно ли взять с собой малолетнюю сестру, император лишь рассмеялся и ответил – твой, мол, вопрос. Главное, мать не бери. Похоже, сказал он это чересчур опрометчиво. Придется срочно исправлять.

– Так, готова? Молодец! А теперь скидывай эти тряпки – и под душ!

– З-зачем?

– Штукатурку смывать. Бегом! Времени кот наплакал.

Они едва успели, но наградой им были выпученные глаза Вассермана. Увидев своих женщин, он лишь руками развел:

– Да, я вижу, дело того стоило.

Сара недовольно хмыкнула в ответ, но смолчала. Хватило и подзатыльника от Евгении, когда та втискивала ее в этот… гм… чулок. Молчание сестры главный мужчина семейства воспринял, как добрый признак, и бодро махнул рукой:

– Вперед, а то опоздаем.

– Ой, можно подумать, все придут вовремя… – усмехнулась жена и, естественно, оказалась права.