Рожденные в огне

– Я, – небрежно махнул рукой Вассерман, сверкающий новенькими погонами капитана первого ранга и, кажется, вполне довольный жизнью.

– Ну да, кто бы сомневался, – хмыкнул из своего угла Берг. – Вы у нас скоро штатной гадалкой будете.

– А что? Должность не хуже любой другой…

– Потом обсудите, – хлопнул ладонью по краю стола Александров. Встал, прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Значит, так. Попросят союза – будем думать. Попросят помощи – рассмотрим перспективы. Самим не лезть и не предлагать. Всем ясно?

– Да… А почему?

Александров остановился, посмотрел на Коломийца, как на ребенка:

– Василий Петрович, ну вы подумайте сами. Зачем нам конкуренты? Пускай вначале дойдут – сами дойдут! – до мысли о вассалитете. А то знаю я Эйзенхауэра. Честолюбив и умен, но честен, может стать и надежным партнером, и опасным соперником. И да. Намекните остальным нашим… соседям, что попытки их в одностороннем порядке отделиться от Конфедерации и пуститься в свободное плавание не будут иметь с нашей стороны ни осуждения, ни поддержки.

– Сделаю, – кивнула Громова.

– Благодарю. Так вот, просто чтобы вы поняли: я считаю, что появление кучи мелких государств, которые живо скатятся в нищету и станут рассадниками пиратства, нам здесь и сейчас невыгодно совершенно. И когда они потом, вкусив плодов свободы, попросятся под наше крыло… Да на фига они нам нужны? Урон репутации, плюс для подъема их экономики потребуются вложения, а денег у нас не вагон. Нет, в таком виде, как сейчас, с работающими предприятиями, на которые можно поставить наших людей, с не издерганным, не растерявшим квалификацию населением, мы их возьмем. Но не рассадники нищеты и бандитизма.

– А…

– А если не поймут, открытым текстом сообщите, что фауна, особенно двуногая и говорящая, нам не очень-то и нужна. Планеты и без нее пригодятся.

– Я… постараюсь донести до них эту мысль. Естественно, без указания того, что их предприятия живо поменяют владельцев.

– Еще раз благодарю. И помните. Распад Конфедерации нам сейчас невыгоден. Куча государств, где все воюют против всех… Нам нужно, чтобы Конфедерация осталась, хотя бы как противовес восточникам. Мы пока недостаточно сильны, чтобы обойтись без них. Если уцелеют оба гиганта… Будем лавировать, раздавать обеим сторонам авансы и набираться сил. А там – посмотрим, кого сожрать. Кстати, Отто Оттович, как там у нас с освоением трофеев?

– Хорошо у нас с освоением трофеев, – усмехнулся Берг. – Практически все, что вы притащили, уже заработало. Правда, не на сто процентов и не на полную мощность, но я тоже не волшебник.

– А…

– Полгода – и трофейные корабли будут достроены. Примерно к этому же времени мы наконец введем в строй наш авианосец.

– Хоть что-то хорошее… Ладно, извините, – Александров бросил взгляд на часы, – но придется заканчивать. У меня сегодня, мать ее, пресс-конференция… И уклоняться от нее, увы, не получится. Я ныне тварь публичная.

Когда он выходил, остальные провожали его сочувствующими взглядами. На пороге Александров обернулся, внезапно подмигнул всем и продекламировал:

Бывает в жизни так тоскливо,

Что даже чай не лезет в глотку.

И помогает только пиво,

Которым запиваешь водку.





Усмехнулся – рано, мол, хороните – и решительно зашагал на растерзание журналюгам, всерьез подумывая о том, не растерзать ли их самому.



Планета Урал. Часом позже

Настроение было поганое – Александров не любил газетчиков всех мастей, хотя, разумеется, понимал их немалую полезность в определенных ситуациях. А еще он подумал, что стоит все же построить что-то, похожее на дворец. Не для того, чтобы жить – пока адмирал геройствовал, потроша восточников, Ирина построила небольшой, уютный домик, вполне соответствующий его вкусам. Но что-то для представительских функций определенно требовалось, и это не должно быть здание Верховного Совета. Сердце Империи должно напоминать о преемственности власти, но не показывать, что по факту она осталась прежней. Во-первых, это все же не соответствует истине, а во-вторых, на корню подрывает энтузиазм населения. Так что решено, дворец, что-нибудь мрачно-величественное, помпезное и символично-впечатляющее, способное вселить гордость в подданных и напугать до мокрых подгузников незваных гостей одним лишь своим видом. Увы, все это – дело будущего, а с репортерами приходилось общаться уже сейчас.

Хорошо еще, вначале шли достаточно стандартные вопросы, иногда провокационные, но в меру. Однако после четверти часа допроса молодежь, которую пропустили вперед явно для разогрева, постепенно утратила свой пыл, и в бой пошли «акулы пера». С этими воевать было сложнее. Хотя, с другой стороны, в отличие от «младших братьев», они хорошо понимали, о чем стоит спрашивать, а о чем нет. Инстинкт самосохранения – хорошая штука…

А в общем и целом, не так уж страшна оказалась эта первая нормальная встреча с прессой в новом статусе. Журналисты еще не вполне понимали, что можно спрашивать, а какие вопросы чреваты последствиями, и потому осторожничали. Особенно деликатно вели себя те, кто представлял «оппозиционную», «либерально-демократическую» и прочие не вполне стыкующиеся с новой властью ветви прессы. Раньше их надежно прикрывало то обстоятельство, что власти Конфедерации почти всегда брали их сторону. Ныне же статус поменялся, и они всерьез опасались, что завтра в редакции заявятся мрачные орлы из департамента безопасности и устроят обыск, а персонал кого разгонят, а кого и посадят. Дебилы! Выпускать прессу из-под колпака, разумеется, нельзя, но работать стоит тоньше – уж это Александров понимал неплохо. А потому сдержанно-благожелательно улыбался всем, хотя, откровенно говоря, весьма хотелось иной раз послать их, возможно, даже с использованием малого боцманского загиба.

Самые, пожалуй, неприятные вопросы зазвучали уже под конец, под самый занавес, когда сумел влезть еще один, молодой да ранний. Этот представлял насквозь патриотическое сетевое издание и, очевидно, был уверен, что уж ему-то можно все. И с апломбом дурака, считающего себя истиной в последней инстанции, принялся выспрашивать, почему Уральская Империя, уже продемонстрировавшая всему миру свою мощь, до сих пор не освободила от ига Конфедерации «братские» планеты. При этом тот факт, что сам корреспондент к армии не имеет никакого отношения, и, случись что, идти в атаку и умирать будут совсем другие люди его, очевидно, не смущал.

– …Наши люди рвутся в бой. Почему вы их удерживаете?

– Вы еще в трусости меня обвините, – добродушно усмехнулся Александров.

– Нет, я… – самую малость стушевался корреспондент.

– А зря, – Александров не переставал улыбаться, только взгляд стал чуть более задумчивым. – Я действительно боюсь.

Сказать, что услышанное вызвало у собравшихся легкий шок – значит, ничего не сказать. Адмирал был храбр, это знали все, как и то, что он не раз лично возглавлял атаку, и его линкор действовал на самых опасных участках. И – боится? Александров выдержал хорошо выверенную паузу и, когда собеседник начал уже открывать рот, пояснил:

– Я не хочу для своей планеты проблемы конкистадоров.


– Людей, которые не социализируются, буйные, опасные… – подхватил было тему корреспондент, но Александров остановил его жестом.

– Нет. Все проще. Когда-то испанские конкистадоры завоевали для своей Родины половину мира, но при этом их, лучших в мире солдат, выбило практически подчистую. А кто пришел им на смену? Те, кто отсиделся за их спинами. Короткий период блеска испанской короны – и народ выродился. Нет, сильные и храбрые должны выжить.

– Вы хотите держать их в стороне от войны?

– С ума сошли? – адмирал рассмеялся, весело и искренне. – Не-ет, они хотят воевать – значит, будут это делать, доказывая, что и впрямь элита. Элита Империи должна рождаться в огне. А моя задача сделать так, чтобы наши конкистадоры не погибли. Кому как не им создавать новый народ.

– То есть вы все же намерены посылать их в бой? Это не вполне стыкуется с тем, что вы сказали ранее.

– Все стыкуется, просто вы не хотите этого понять. – Последняя фраза, откровенно туповатая, вызвала приступ раздражения. – Я сейчас скажу банальность: народ жив, пока есть те, кто готов за него умереть. Таких людей никогда не бывает слишком много. А потому расклад прост – я намерен сделать так, чтобы они воевали, а не погибали. И потому мы начнем хоть что-то делать, лишь когда это будет удобно и выгодно нашему народу. Учитывая, что в бой я не посылаю, а веду, я имею право сам выбирать, когда это делать. Эмоции же… Ваши эмоции – вы их и успокаивайте.

С пресс-конференции Александров выходил намного менее усталый и самую малость более злой, чем хотел бы. И неудивительно, что, раз уж получилось такое боевое настроение, решил провести еще одну встречу. Ту, которую у него уже неделю просили. Что же. Секретарь уже пятый день работает – так пускай слегка потрудится. В смысле, сделает звонок и сообщит, что император нашел в своем графике время на встречу, причем прямо сейчас. А предполагаемый собеседник пусть немного поторопится. Не уложится в полчаса и опоздает – его проблемы.

Откровенно говоря, этой встречи Александров не хотел. Абсолютно. И, тем не менее, понимал и ее необходимость, и возможную пользу, которую можно из нее извлечь, и тот простой факт, что отвертеться все равно не удастся. К сожалению, должность, на которую он фактически помимо своей воли взлетел, требовала умения договариваться с любым, имеющим сколь-либо заметный вес. Ожидавшийся же им собеседник вес имел, да еще о-го-го какой. Правда, не совсем обычный, но от того не менее внушительный. И наверняка захочет поиметь что-нибудь за свою поддержку.

Значит, придется торговаться… Полемистом же адмирал был слабым. Это когда враг напуган и не знает границ ваших возможностей, его можно гнуть через колено. Жми да жми… Сейчас же как никогда был велик шанс, что жать будет не Александров, а его противник. Впрочем, если перегнет палку, то его тоже можно будет… заменить. В конце концов, пускай глава государства де-факто и связан тысячей нитей и обязательств, но де-юре он вполне способен отправить любого на рудники одним лишь устным приказом.

Визитер был весьма импозантным, поневоле вызывающим у людей симпатию дедулей, похожим на Деда Мороза. Во всяком случае, борода и доброжелательная улыбка соответствовали. Но проблема была в том, что Александров ко «всем» не относился, и его восприятие по странному выверту сознания отличалось от подавляющего большинства соотечественников. Не во всем, конечно, но конкретно сейчас – весьма и весьма. Во всяком случае, более всего визитер напоминал ему Бармалея со старых, еще, наверное, прижизненных для автора книги иллюстраций.

Откровенно говоря, и по характеру, как гласило собранное специально для Александрова досье, он был куда ближе к пирату и людоеду, чем к доброму волшебнику из детских сказок. Будь там написано иначе, адмирал вначале удивился бы, а потом посчитал подлогом. В том мире, откуда явился этот человек, в профессии, которую он для себя избрал, добрые есть, но высот они не достигают, ибо страсти вкупе с интригами бурлят, как в змеином гнезде. Так что к вершине всплывает лишь одна акула, и вариантов при этом у нее немного – или кверху брюхом, или сожрав всех конкурентов. Если верить досье, конкретно этот индивидуум конкурентов ухомячил с особым цинизмом и даже не поморщился.

Откровенно говоря, перед такой встречей стоило, наверное, посоветоваться с психологами, политтехнологами, еще кем-то… Александров ни с кем советоваться не хотел принципиально. Если уж приходится лезть в дерьмо и хлебать ее полной ложкой, то пускай никто не стоит рядом, подавая реплики опытного теоретика-дегустатора. В конце концов, он, император, может, и не имеет столь длительного и богатого опыта подковерных игр, но возможностей тоже хватает. И вряд ли гостю приходилось стоять на мостике под вражеским обстрелом, а для Александрова это обыденность… Словом, накрутил он себя знатно и к началу разговора был спокоен и зол. Как показало дальнейшее, даже излишне.

Впрочем, патриарх всея Урала, глава православной церкви планеты Олексий тоже повел себя не слишком грамотно. Скорее, наоборот. Упорное нежелание Александрова встречаться с ним он принял за слабость, а поспешно назначенную аудиенцию – за попытку сохранить лицо при капитуляции. Похоже, он, собирая досье на императора (не мог он этого не сделать), с выводами поторопился. А зря.

Вежливости Александрова хватило для того, чтобы приветствовать гостя стоя, но на то, чтобы сделать ему навстречу хотя бы пару-тройку шагов, ее уже решительно недоставало. И тем более он опешил от вида руки патриарха у себя под носом.

– Эт-то что такое? – негромко спросил он, и любому хоть сколько-то разбирающемуся в дикции человеку не составило бы труда услышать в его голосе угрозу и медленно закипающую ярость. Патриарх, видимо, тоже сообразил, что пихать императору руку для поцелуя занятие не самое умное, но поделать он уже ничего не мог. Настрой беседы с этой секунды мог быть лишь негативным, и никак иначе.

– Олексий… Или лучше вас называть Николаем Павловичем? Стул – вон там. Чай, если хотите, наливайте сами, я прислугу не держу.

– Благодарю вас, – Патриарх уселся поудобнее, явно рассчитывая, что еще сможет перехватить инициативу в разговоре. Дурак, отстраненно подумал Александров, но мысль тут же скакнула в сторону. Интересно, как они ходят в этих рясах? Наверное, им даже сложнее, чем женщинам – те в платье с детства ходить учатся. Дебильная все же одежда, в детстве император пару раз видел крестный ход, и ощущения у него остались, будто по улицам пронеслось черное воинство.

– Итак, вы испрашивали аудиенции? Что вы хотели у меня попросить? Сразу предупреждаю, занятие это бесполезное, я жадный, однако послушать вас будет интересно.

– Гм… – очевидно, начало разговора сбило патриарха с толку и уж точно поломало какие-то домашние заготовки. Александров, почувствовав это, улыбнулся во весь рот.

– Ну же, смелее. А то мы сейчас начнем тратить на молчание самое дорогое, что есть у человека – время. Давайте, давайте, просите больше, не разочаровывайте меня. Но для начала… Кого вы здесь представляете?

Вопрос Олексий понял правильно. И отреагировал вполне ожидаемо. Воздел палец и наставительно произнес:

– Господа нашего…

– Так, стоп, – Александров прервал его фразу на самом взлете. – Вон там, в углу, на полке, стакан. Поднимите его. Сидеть! Взглядом поднимите.

– Что…

– Помните старинную сагу о звездных войнах? Наивнейшая вещь, конечно, однако были интересные моменты… и интересные персонажи. К примеру, старая жаба с нереальной харизмой и запредельным самомнением. Но она хотя бы стаканы могла взглядом двигать… Я это к тому, Николай Павлович, что вы у нас, как мне думается, ни разу не Йода, и на основании данного факта свой поучительный тон спрячьте куда подальше. Вы, конечно, тоже высокого мнения о себе и своем положении в этом мире, но, на мой взгляд, эта теория фактами не подкреплена. Во всяком случае, никаких документальных подтверждений существования богов я не наблюдал. И еще меньше видел людей, которые реально представляют их интересы. Итак, доказательства в студию! Я жду.

– Священные книги…

Александров усмехнулся. Ломать патриарха оказалось до безобразия просто. Главное, давить сочетанием наглости пополам с невежеством и не давать сказать в ответ ничего осмысленного. Иначе – передавит, легко и непринужденно. Он как теолог в разы сильнее не особо интересовавшегося вопросами религии адмирала.

– Эти сборники доисторической фантастики? Мне похождения Синдбада-морехода в детстве и то больше нравились. Но даже если принять этот бред на веру… Без обид. Ваш сатана, если верить вашей же Библии, грохнул человек десять или около того. А ваш бог, согласно той же книге, если мне не изменяет память, два с половиной миллиона или что-то к этой цифре близкое. И это не считая потопа. Знаете, дьявол выглядит… добрее, что ли. Может, объявить интереса ради, – тут он с ухмылкой почесал нос, – официальной религией какое-нибудь люцеферианство?

– Еретик!

А быстро же он потерял чувство равновесия, холодно подумал Александров. Отвык, небось, за последние… Сколько там он патриарх? Шестнадцать лет, что над ним откровенно издеваются.

– Людям, которым не нравится, что смеются над их религией, могу посоветовать только исповедовать менее смешную религию. И еще… – адмирал холодно взглянул на собеседника. – Я над ней не смеюсь. Мне наплевать. И уважать вашу веру и чувства я не обязан.

– И к старшим у вас уважение, похоже, тоже отсутствует.

Вот так, уход на заранее подготовленные позиции. Неплохо…

– А я этого и не скрываю. И если вы это только поняли, то грош цена вам, как руководителю. Потому что такие могут управлять лишь в отсутствии противодействия стадом покорным и бессловесным. Рискнете попытаться опять сделать такое с моим народом, – тон императора стал угрожающим, – я вам голову оторву. Свободных учат покорять. Рабов учат покорности. Мне нужны свободные люди.

– Как пафосно…

– А что делать? – Александров усмехнулся и откинулся в кресле. С его точки зрения, разговор был уже закончен, все, что он хотел донести до собеседника, сказано. Не понял – его проблемы.

– Но как быть с духовной составляющей?

– А вы считаете, она у вас есть?