Робинзон из-под моста

— Виднее будет, если кровь смыть. А так ты больше на побитую шлюху похожа. — Это совсем не то, что говорят человеку, попавшему в неприятности.

— Что? — Девушка посмотрела на меня так, будто ослышалась.

— Извини, у тебя макияж и одежда, как будто ты работаешь на панели. — Это было так, и я не смог промолчать.

На девушке была короткая мини с размахренными краями, короткий топ и вызывающий боевой раскрас. Меня некоторое время просматривали, как на рентгене.

— Почему не осталось нормальных мужиков, одни уроды кругом? — Девушка задрала топ и его краем впитала кровь из ранок. — Вам не угодишь. Оденешься скромно — как бабка оделась. Оденешься сексуально — шлюха. Почему вы головы тогда сворачиваете на девок, у которых жопа наружу?

— Я не сворачиваю, если у девушки, кроме голого тела, нет других внешних достоинств. Например, красивого лица.

На меня посмотрели, как на идиота.

— Ты на машине? Отвези меня домой. — Чуть ли не приказным тоном попросила девушка.

— Нет, и никогда не было. — Ответил я честно.

На меня снова посмотрели, как на идиота.

— Понятно. — С иронией произнесла девушка. — Нищеброд. А под мостом что делаешь? Бомжуешь?

Ответ застрял у меня в горле. Я до сего момента не считал себя бомжом, но после вопроса я вдруг начал себя считать им.

— Да, мы с Константином уже пару месяцев живем здесь, под мостом.

— Бля, вот денек сегодня. Получила в глаз от парня и сразу же упала под ноги бомжу. Как низко и быстро я опустилась.

Видно было, что в девушке клокочет огонь. Она бесполезно пошарила руками вокруг, словно пыталась найти потерянную вещь.

— Босоножку мою не видел? — Спросила она меня.

Я только сейчас заметил, что на ней только одна красная босоножка на левой ноге.

— Ах ты черт, вторая же в машине осталась! — Девушка ощупала себя. — И сумочка. И телефон в ней. У тебя есть позвонить?

— Нет, телефона у меня нет, я думал накопить, но пока отложил покупку. Есть другие заботы.

— Твою мать, бомж в заботах. Скажи мне, как я выберусь отсюда? Своим ходом, что ли? Меня же на первом перекрестке менты хлопнут. — Девушка притронулась к синяку. — Это же на несколько недель теперь.

— Я бы предложил тебе пожить у меня, пока не пройдет, но ты же не согласишься? — Меня осенила простая, но вполне приемлемая мысль.

— Нет, ты серьезно? — В который раз я прочитал в ее глазах мнение о себе. — Прямо из Лексуса в бомжовник под мостом?

— Я всего лишь хотел предложить тебе посильную помощь. Не хочешь, я не настаиваю. Иди на дорогу, лови машину. Нам с Константином и без драных шлюх хорошо.

Девушка смерила меня взглядом, но в нем уже не было такой дикой спеси.

— А ты что-то не очень похож на бомжа. Я бы сказала, что совсем не похож.

— Я пока не изменил мнение о тебе, если тебе это интересно.

— Я поняла, ты псих. Ты скрываешься здесь от людей. Ты не бомж, ты маньяк.

В глазах девушки появился страх. Он сняла с ноги босоножку и взяла ее в руку, как оружие.

— Ты права, я скрываюсь от людей, но я не псих и не маньяк. Я говорю правду, а с этим расстройством жить среди людей невозможно. Пойдем, Константин, у нас еще куча дел.

Хочу вам сказать, что я привык к тому, что меня все считают идиотом, и перестал обижаться на людей. Но эта девушка как-то умудрилась задеть меня за живое. Я гордо растворился в кустах, оставив ее одну. Пес зашуршал лапами за мной следом.

Я забрался на матрац и продолжил смотреть мельтешащую картинку по телевизору. Девушка не шла у меня из головы. Надо было обойтись с ней немного обходительнее. Все-таки ее парень разбил ей лицо и заставил кувыркаться по откосу. Наверняка в ее жизни теперь все кардинально поменялось. Планы на красивую жизнь уехали в Лексусе вместе с босоножкой, сумочкой и телефоном, а жизнь покатилась по наклонной прямо в руки к психу-правдолюбу, живущему под мостом. Не скрою, в мечтах я часто представлял, что у меня есть девушка, наделенная всеми чертами характера, которые мне нравились. Шальная мысль, что этот неожиданный сюрприз из Лексуса сможет хоть как-то прийтись к моему двору, возникла у меня в голове на одну секунду и тут же испарилась. Нет, лучше сразу повеситься.

Пес вдруг поднял голову и оскалился. Я удивился, потому что видел его таким первый раз, и считал, что он в принципе не способен злиться.

— Тук-тук, дома кто есть? — С улицы донесся голос сюрприза с обочины.

— Есть. — Ответил я и притянул Константина к себе. — Заходи, я держу собаку.

Дверь открылась и в проеме показалась девушка. Она остановилась на пороге в нерешительности.

— Слушай, у тебя вода есть? Я бы хотела немного умыться и попробовать отстирать вещи. Я вся в грязи и крови.

Глаз у девушки налился пунцовой опухолью и почти закрылся.

— Конечно. У нас с Константином есть все блага цивилизации. Заходи.


Резкий контраст прослеживался между этой нерешительной девушкой и той, что была полчаса назад. Видимо, этого времени ей хватило, чтобы осознать то положение, в котором она оказалась. Девушка сделала шаг внутрь моего дома и прикрыла дверь.

— Уютненько. Неожиданно. Совсем, как на даче. — Девушка осмотрелась.

Я встал и показал ей на стиральную машинку «Малютка», что стояла у меня в углу, немного прикрытая грязным бельем.

— Вот машинка, вот порошок, а вот вода. На улице у меня душ.

— Невероятно. — Девушка сделала удивленные глаза. — Ты…, это…, прости, что я была немного грубой. Я ведь не со зла. Ты меня понимаешь?

— Да ладно, я привык. — Но мне все равно было приятно это слышать. Жизнь меня не баловала извинениями.

— У тебя есть, что накинуть на время? — Спросила девушка.

— Вот, майки.

Я откинул шторку, за которой стопкой лежали несколько чистых маек. Девушка удивилась еще раз, и я почувствовал, что ее отношение ко мне изменилось.

— А ты точно не маньяк? — Спросила она для проформы.

— Я не маньяк.

Она удовлетворенно хмыкнула. Сейчас мне удалось рассмотреть фигуру девушки. К хорошим природным данным, выраженным в идеальных пропорциях, добавлялась работа над фигурой в спортзале. От любого движения мышцы под кожей обозначали себя поигрываниями. Это немного зачаровывало.

— А полотенце есть чистое?

Я открыл другую шторку. Там у меня было два полотенца песочного цвета, с распродажи.

— Ух ты! Олл инклюзив!

— Бомжуем, как можем. — Пошутил я, гордый за свое жилище.

— Ой, ну хорош, самой ужасно стыдно, не в себе была. Забудь, что наговорила, ладно? Начнем общение с самого начала.

— Сразу предупреждаю, я говорю только правду. Если ты не приняла всерьез причину, по которой я живу изолированно, то я повторю. У меня комплекс правдолюба. Я бы рад избавиться от него, но он сильнее меня.

Девушка неловко помолчала, не зная как поступить.

— Ладно, говори, что хочешь. Покажи-ка мне, как пользоваться этой шайтан-машинкой. У моей бабушки такая была.

Я набрал воды в электрический чайник и включил его. Набрал воды в машинку и высыпал порошка.

— Сейчас, вода в чайнике нагреется, а то в холодной не постирается нормально.

— Может, ты покажешь мне пока, как пользоваться душем?

— Идем.

Я взял с полки майку и полотенце.

— Шампунь и мыло там есть.

Мой душ тоже был собран из паллет. Венчала конструкцию пластиковая бочка на сто литров. Из нее торчал гибкий хромированный шланг с лейкой. Вентиль для воды находился у самого основания шланга. На деревянной полочке стоял бутыль шампуня и кусок мыла. На гвозде висела мочалка.

— Включи пожалуйста, а то я не дотянусь.

— Мы одного роста. Ты дотянешься так же, как и я.

— Понятно. Тогда просто включи мне. Я боюсь сама. У тебя здесь немного шатко все выглядит.

— Это точно, душ я собрал абы как, по остаточному принципу. Включать?

— Подожди.

Девушка, совершенно меня не стесняясь, скинула с себя всю одежду и взяла в руки лейку. Красивое тело портили множественные царапины и ушибы. Я заволновался, но ее безразличный к моему мнению взгляд немного остудил меня.

— Включай! — Попросила она и зажмурилась.

Надо сказать, что под мостом было мало солнца, и вода не особо нагревалась. А еще, если она попадала на ранки… Девушка закричала.

— Выключить? — Испуганно спросил я.

— Нет! Иди, я дальше без тебя справлюсь.