Ритм наших сердец
Часть 36 из 56 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Мы видели, что ты ела в последние несколько дней. Поверь, капля росы на листе салата не сделает тебя большой и сильной, – сказала она.
У меня все внутри взбунтовалось при мысли о калориях, от которых придется избавиться самое позднее дома. Однако стоило вспомнить голос моей матери, во мне проснулось неповиновение. Я откусила от бургера. Насыщенный вкус оживил мои дремавшие вкусовые рецепторы. От удовольствия я прикрыла глаза. Боже! Пейтон была права. Бургеры в шесть утра – это потрясающе. Я заурчала так довольно, что ребята улыбнулись. В остальном мы не нарушали тишину, просто осматривая окрестности. Лас-Вегас остался у нас за спиной, а перед нами открывался вид на пустыню. Вскоре взошло солнце, усыпая весь мир кусочками золотисто-желтой мозаики. Первые солнечные пятна щекотали голые пальцы у меня на ногах и медленно поднимались выше, пока не коснулись носа, и я чихнула от внезапного зуда.
– Это один из моих любимых моментов каждый год, – внезапно призналась Пейтон. Свой бургер она уже уничтожила и теперь мечтательно запихивала в рот один «Читос» за другим.
Сытая до отвала, я отложила половину бургера в сторону и вытянула спину так, что захрустели позвонки.
– Вы делаете это каждый год? – полюбопытствовала я.
Габриэль кивнул.
– Да, это наша с Пейтон традиция. Какой бы мотив фестиваля ни был – мы всегда сидим наверху. А поскольку теперь ты тоже с нами, то можешь здесь сидеть.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Это великолепно.
– О, как здорово, что вы наконец полюбили друг друга, – прощебетала Пейтон, бросая чипсами в Габриэля. – Я уже начала думать, что мне придется принять незаконные меры, чтобы вы перестали вцепляться друг другу в глотки.
– Это он начал!
– Это она начала! – воскликнул Габриэль одновременно со мной. Пейтон со смехом наблюдала за нами.
– Заткнись, Блейзон! Мы все знаем, что это ты начал! – огрызнулась я. Парень же невинно похлопал ресницами, доставая сигарету и зажигалку из кармана своего худи.
– Я чертовски хорош в том, чтобы начинать что-то, – весело проговорил он и прикурил.
– Габриэль, ты же бросил, – вмешалась Пейтон, пытаясь отнять у него сигарету.
Он быстро вытянул руку вне зоны ее досягаемости и выдохнул ей в лицо.
– Да, бросил. Это последняя.
– Ладно, так и быть. Но если я еще раз поймаю тебя с сигаретой в этом туре, заставлю тебя съесть ее. Понял?
– Есть, мэм, – отсалютовал Габриэль и снова затянулся. Но затем поморщился. – Я совершенно забыл, какой дерьмовый вкус у этих штук. – Однако это, похоже, не мешало ему курить дальше.
Я убрала с лица прядь волос и легонько тронула Пейтон за плечо.
– Спасибо, что спасла меня, – серьезно произнесла я. – Без тебя и Джорджа я потеряла бы сознание там, внизу.
Пейтон улыбнулась и погладила меня в ответ.
– В любое время, Саммер. – Она понизила голос. – Но на самом деле тебя спас другой человек. – Наши взгляды обратились к Габриэлю, чье лицо освещали лучи утреннего солнца. Прядь черных волос развевалась на ветру, а его глаза походили на зеркала антрацитового цвета. – Я знаю, что он непростой парень, – едва слышно прошептала Пейтон. – Но когда он узнал, что с тобой происходит, не колебался ни секунды. Он оставил все, чтобы быть с тобой. Он бы даже спрыгнул со сцены, чтобы спасти тебя. – Некоторое время она колебалась. – В некотором роде вы похожи. Ты слишком много слышишь, а он слишком много чувствует. Я думаю, вы могли бы помочь друг другу.
Я молча наблюдала за молодым человеком, болтающим ногами над покрытой золотым светом пропастью. Этот образ навсегда запечатлелся в моей памяти, потому что в тот момент что-то кардинально изменилось. Габриэль Блейзон занял в моем сердце место, которое я до этого крепко заперла. Но вместо того, чтобы панически выгнать, я приветствовала его. Мой пульс бился спокойно и мощно, словно наконец-то нашел ритм, согласный с моими чувствами.
Понятия не имею, сколько времени мы сидели на диване в благоговейном молчании и просто смотрели на солнце, взбирающееся по небосводу. Габриэль уже добрался до третьей сигареты, которую курил с презрением к смерти, когда громкий крик нарушил наш покой.
– Блейзон!
– О черт, дива безопасности, – буркнул он и поспешно поднялся на ноги. Пейтон сделала то же самое. – Думаю, пора смываться. Если нас застанут здесь, то нам придется лечь спать без ужина.
Мои друзья ухмыльнулись, а я лишь покачала головой.
– Здесь запрещено находиться, не так ли?
– Конечно, запрещено, – весело ответил Габриэль. Его телохранитель снова крикнул. Парень посмотрел вниз. – Черт, по-моему, он меня засек. Спускайтесь, девочки, возможно, у нас получится отправиться прямо в отель.
Мы торопливо спустились по ступенькам и выскользнули из-под дивана. Габриэль закашлялся и смахнул воображаемую пыль со своих джинсов.
– Дамы, если кто-нибудь спросит, я был с девушками в той палатке и…
– …заразился сифилисом? – поддразнила я.
– …обнаружил, что предпочитаешь трансвеститов? – с усмешкой поддержала Пейтон.
– Ха-ха-ха, – парировал Габриэль. Используя палатки в качестве укрытия, мы быстро прокрались через территорию фестиваля. – Нет, если кто-то спросит, я основал новую секту и больше не нуждаюсь в телохранителе, хорошо?
Пейтон раздула ноздри.
– Это глупо.
– Я не спал более тридцати часов. Теперь во мне вовсе нет ничего умного…
Габриэль остановился, и Пейтон наткнулась на его спину. Перед нами появилась дива службы безопасности, и мы втроем уставились на него, словно малыши, попавшиеся с рукой в банке печенья.
– Блейзон! Я искал тебя повсюду, – проворчал мужчина, с трудом сдерживая гнев. В отличие от Джорджа он был тощим, как бобовый стебель, с длинными, собранными в косу волосами. – Очень простой план: ты дожидаешься в гримерке, пока мы не поедем в отель. Что из этого ты не понял? И где ты, черт возьми, шлялся? – Он одарил нас пронзительным взглядом.
– Я был… эээ… – запнулся Габриэль.
– …в секте трансвеститов, – дружелюбно помогла Пейтон.
– …которая поклоняется святому сифилису, – добавила я вдогонку.
– Да, именно так, – нерешительно подтвердил Габриэль, поморщившись, когда мы фыркнули.
Телохранитель, имя которого я до сих пор так и не знала, нахмурился.
– Почему у меня такое чувство, что ты… скажи, здесь пахнет горелым? – внезапно проговорил он, повернув голову, чтобы принюхаться.
Теперь и мы это заметили. Действительно пахло горелым, а если точнее, жженым пластиком. В тот же миг мы услышали возбужденный крик, который волнами разнесся по всем палаткам.
– Диван горит!
Мы одновременно повернули головы. На вершине громадины, посреди мягкого сиденья, занялся огонь. Потрескивающее сине-желтое пламя взметалось все выше, в то время как густой черный дым поднимался в утреннее небо.
– Ой-ой! – воскликнул Габриэль с округлившимися глазами. – Кажется, я оставил наверху окурок.
23
Три часа спустя, после операции по тушению пожара, проведенной пожарной командой и чрезвычайно неудобного телефонного разговора с Кельвином, мы, совершенно измотанные, наконец вошли в номер отеля «Белладжио».
– Чувак! – тут же раздалось в комнате. – Это правда? Ты спалил диван?
Почти истерически смеясь, Питер поднялся с одного из пушистых кресел. Его, Ксандера и Джорджа уже доставили в отель, когда мы устраивали фиаско с диваном. Мой брат тоже вскочил, но с таким злым выражением лица, что вполне мог бы соперничать с дивой безопасности.
– У тебя что, не все дома? – проревел он, бросаясь к нам и хватая Габриэля за воротник. – Скажи, что ты не сжег этот диван с моей сестрой!
– Я не сжег этот диван, – невозмутимо процедил Габриэль, убирая руку Ксандера с воротника.
– Так да или нет?
Габриэль пожал плечами.
– Спроси у нее.
Брат выглядел так, словно хочет сломать Габриэлю нос, но тут же спохватился и вместо этого схватил меня за руку. Словно орел свою добычу. В этот миг он так невероятно походил на нашу маму, что я не знала, пугаться мне или смеяться.
– Ты ранена, Саммер? Ты в порядке?
– Определенно лучше, чем диван, – отозвалась я. Габриэль и Пейтон тем временем уже упали в кресла, и я последовала их примеру.
Питер снова рассмеялся и опустился в кресло рядом с нами.
– Чувак! Выходка эпическая! Горящий диван гоняют туда-сюда по CNN.
Габриэль фыркнул.
– Не знаю, почему из-за этого подняли такой шум. В любом случае эта штука сгорела бы.
– Да, но только в конце недели и под присмотром пожарных. И в идеале в нем бы сгорел ты, а не моя сестра, – вздохнул Ксандер.
Габриэль закатил глаза.
– Успокойся, Прайс-Икс. Во-первых, она не сгорела, а во-вторых, в худшем случае воскресла бы вместе с парой-другой драконов.
Я усмехнулась его отсылке к «Игре престолов». Да и вообще, диван не столько горел, сколько просто тлел. Дым адски вонял, и палатки в непосредственной близости пришлось эвакуировать и демонтировать. От нас все еще несло резким запахом гари. Но больше ничего не произошло. Тем не менее я была рада, что пожарная команда вмешалась, прежде чем случилось что-то плохое.
– И? – Питер по-идиотски ухмыльнулся нам. – Как сильно Кельвин надрал вам задницу?
Мы с Габриэлем обменялись измученными взглядами, прежде чем он пожал плечами.
– Мне запретили посещать фестиваль следующие несколько дней, пока мы не отправимся в Лос-Анджелес.
У меня все внутри взбунтовалось при мысли о калориях, от которых придется избавиться самое позднее дома. Однако стоило вспомнить голос моей матери, во мне проснулось неповиновение. Я откусила от бургера. Насыщенный вкус оживил мои дремавшие вкусовые рецепторы. От удовольствия я прикрыла глаза. Боже! Пейтон была права. Бургеры в шесть утра – это потрясающе. Я заурчала так довольно, что ребята улыбнулись. В остальном мы не нарушали тишину, просто осматривая окрестности. Лас-Вегас остался у нас за спиной, а перед нами открывался вид на пустыню. Вскоре взошло солнце, усыпая весь мир кусочками золотисто-желтой мозаики. Первые солнечные пятна щекотали голые пальцы у меня на ногах и медленно поднимались выше, пока не коснулись носа, и я чихнула от внезапного зуда.
– Это один из моих любимых моментов каждый год, – внезапно призналась Пейтон. Свой бургер она уже уничтожила и теперь мечтательно запихивала в рот один «Читос» за другим.
Сытая до отвала, я отложила половину бургера в сторону и вытянула спину так, что захрустели позвонки.
– Вы делаете это каждый год? – полюбопытствовала я.
Габриэль кивнул.
– Да, это наша с Пейтон традиция. Какой бы мотив фестиваля ни был – мы всегда сидим наверху. А поскольку теперь ты тоже с нами, то можешь здесь сидеть.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Это великолепно.
– О, как здорово, что вы наконец полюбили друг друга, – прощебетала Пейтон, бросая чипсами в Габриэля. – Я уже начала думать, что мне придется принять незаконные меры, чтобы вы перестали вцепляться друг другу в глотки.
– Это он начал!
– Это она начала! – воскликнул Габриэль одновременно со мной. Пейтон со смехом наблюдала за нами.
– Заткнись, Блейзон! Мы все знаем, что это ты начал! – огрызнулась я. Парень же невинно похлопал ресницами, доставая сигарету и зажигалку из кармана своего худи.
– Я чертовски хорош в том, чтобы начинать что-то, – весело проговорил он и прикурил.
– Габриэль, ты же бросил, – вмешалась Пейтон, пытаясь отнять у него сигарету.
Он быстро вытянул руку вне зоны ее досягаемости и выдохнул ей в лицо.
– Да, бросил. Это последняя.
– Ладно, так и быть. Но если я еще раз поймаю тебя с сигаретой в этом туре, заставлю тебя съесть ее. Понял?
– Есть, мэм, – отсалютовал Габриэль и снова затянулся. Но затем поморщился. – Я совершенно забыл, какой дерьмовый вкус у этих штук. – Однако это, похоже, не мешало ему курить дальше.
Я убрала с лица прядь волос и легонько тронула Пейтон за плечо.
– Спасибо, что спасла меня, – серьезно произнесла я. – Без тебя и Джорджа я потеряла бы сознание там, внизу.
Пейтон улыбнулась и погладила меня в ответ.
– В любое время, Саммер. – Она понизила голос. – Но на самом деле тебя спас другой человек. – Наши взгляды обратились к Габриэлю, чье лицо освещали лучи утреннего солнца. Прядь черных волос развевалась на ветру, а его глаза походили на зеркала антрацитового цвета. – Я знаю, что он непростой парень, – едва слышно прошептала Пейтон. – Но когда он узнал, что с тобой происходит, не колебался ни секунды. Он оставил все, чтобы быть с тобой. Он бы даже спрыгнул со сцены, чтобы спасти тебя. – Некоторое время она колебалась. – В некотором роде вы похожи. Ты слишком много слышишь, а он слишком много чувствует. Я думаю, вы могли бы помочь друг другу.
Я молча наблюдала за молодым человеком, болтающим ногами над покрытой золотым светом пропастью. Этот образ навсегда запечатлелся в моей памяти, потому что в тот момент что-то кардинально изменилось. Габриэль Блейзон занял в моем сердце место, которое я до этого крепко заперла. Но вместо того, чтобы панически выгнать, я приветствовала его. Мой пульс бился спокойно и мощно, словно наконец-то нашел ритм, согласный с моими чувствами.
Понятия не имею, сколько времени мы сидели на диване в благоговейном молчании и просто смотрели на солнце, взбирающееся по небосводу. Габриэль уже добрался до третьей сигареты, которую курил с презрением к смерти, когда громкий крик нарушил наш покой.
– Блейзон!
– О черт, дива безопасности, – буркнул он и поспешно поднялся на ноги. Пейтон сделала то же самое. – Думаю, пора смываться. Если нас застанут здесь, то нам придется лечь спать без ужина.
Мои друзья ухмыльнулись, а я лишь покачала головой.
– Здесь запрещено находиться, не так ли?
– Конечно, запрещено, – весело ответил Габриэль. Его телохранитель снова крикнул. Парень посмотрел вниз. – Черт, по-моему, он меня засек. Спускайтесь, девочки, возможно, у нас получится отправиться прямо в отель.
Мы торопливо спустились по ступенькам и выскользнули из-под дивана. Габриэль закашлялся и смахнул воображаемую пыль со своих джинсов.
– Дамы, если кто-нибудь спросит, я был с девушками в той палатке и…
– …заразился сифилисом? – поддразнила я.
– …обнаружил, что предпочитаешь трансвеститов? – с усмешкой поддержала Пейтон.
– Ха-ха-ха, – парировал Габриэль. Используя палатки в качестве укрытия, мы быстро прокрались через территорию фестиваля. – Нет, если кто-то спросит, я основал новую секту и больше не нуждаюсь в телохранителе, хорошо?
Пейтон раздула ноздри.
– Это глупо.
– Я не спал более тридцати часов. Теперь во мне вовсе нет ничего умного…
Габриэль остановился, и Пейтон наткнулась на его спину. Перед нами появилась дива службы безопасности, и мы втроем уставились на него, словно малыши, попавшиеся с рукой в банке печенья.
– Блейзон! Я искал тебя повсюду, – проворчал мужчина, с трудом сдерживая гнев. В отличие от Джорджа он был тощим, как бобовый стебель, с длинными, собранными в косу волосами. – Очень простой план: ты дожидаешься в гримерке, пока мы не поедем в отель. Что из этого ты не понял? И где ты, черт возьми, шлялся? – Он одарил нас пронзительным взглядом.
– Я был… эээ… – запнулся Габриэль.
– …в секте трансвеститов, – дружелюбно помогла Пейтон.
– …которая поклоняется святому сифилису, – добавила я вдогонку.
– Да, именно так, – нерешительно подтвердил Габриэль, поморщившись, когда мы фыркнули.
Телохранитель, имя которого я до сих пор так и не знала, нахмурился.
– Почему у меня такое чувство, что ты… скажи, здесь пахнет горелым? – внезапно проговорил он, повернув голову, чтобы принюхаться.
Теперь и мы это заметили. Действительно пахло горелым, а если точнее, жженым пластиком. В тот же миг мы услышали возбужденный крик, который волнами разнесся по всем палаткам.
– Диван горит!
Мы одновременно повернули головы. На вершине громадины, посреди мягкого сиденья, занялся огонь. Потрескивающее сине-желтое пламя взметалось все выше, в то время как густой черный дым поднимался в утреннее небо.
– Ой-ой! – воскликнул Габриэль с округлившимися глазами. – Кажется, я оставил наверху окурок.
23
Три часа спустя, после операции по тушению пожара, проведенной пожарной командой и чрезвычайно неудобного телефонного разговора с Кельвином, мы, совершенно измотанные, наконец вошли в номер отеля «Белладжио».
– Чувак! – тут же раздалось в комнате. – Это правда? Ты спалил диван?
Почти истерически смеясь, Питер поднялся с одного из пушистых кресел. Его, Ксандера и Джорджа уже доставили в отель, когда мы устраивали фиаско с диваном. Мой брат тоже вскочил, но с таким злым выражением лица, что вполне мог бы соперничать с дивой безопасности.
– У тебя что, не все дома? – проревел он, бросаясь к нам и хватая Габриэля за воротник. – Скажи, что ты не сжег этот диван с моей сестрой!
– Я не сжег этот диван, – невозмутимо процедил Габриэль, убирая руку Ксандера с воротника.
– Так да или нет?
Габриэль пожал плечами.
– Спроси у нее.
Брат выглядел так, словно хочет сломать Габриэлю нос, но тут же спохватился и вместо этого схватил меня за руку. Словно орел свою добычу. В этот миг он так невероятно походил на нашу маму, что я не знала, пугаться мне или смеяться.
– Ты ранена, Саммер? Ты в порядке?
– Определенно лучше, чем диван, – отозвалась я. Габриэль и Пейтон тем временем уже упали в кресла, и я последовала их примеру.
Питер снова рассмеялся и опустился в кресло рядом с нами.
– Чувак! Выходка эпическая! Горящий диван гоняют туда-сюда по CNN.
Габриэль фыркнул.
– Не знаю, почему из-за этого подняли такой шум. В любом случае эта штука сгорела бы.
– Да, но только в конце недели и под присмотром пожарных. И в идеале в нем бы сгорел ты, а не моя сестра, – вздохнул Ксандер.
Габриэль закатил глаза.
– Успокойся, Прайс-Икс. Во-первых, она не сгорела, а во-вторых, в худшем случае воскресла бы вместе с парой-другой драконов.
Я усмехнулась его отсылке к «Игре престолов». Да и вообще, диван не столько горел, сколько просто тлел. Дым адски вонял, и палатки в непосредственной близости пришлось эвакуировать и демонтировать. От нас все еще несло резким запахом гари. Но больше ничего не произошло. Тем не менее я была рада, что пожарная команда вмешалась, прежде чем случилось что-то плохое.
– И? – Питер по-идиотски ухмыльнулся нам. – Как сильно Кельвин надрал вам задницу?
Мы с Габриэлем обменялись измученными взглядами, прежде чем он пожал плечами.
– Мне запретили посещать фестиваль следующие несколько дней, пока мы не отправимся в Лос-Анджелес.