Рейд ценою в жизнь

Снова поехали в лес, дорога по прежнему петляла, пучки чертополоха пробивались сквозь глинистые проплешины. Двигатель начал барахлить, кашлял, чихал - машина двигалась рывками, потом заглохла. Ругаясь сквозь зубы, Герасимов терзал стартёр - двигатель неохотно завёлся, затарахтел - машина дёрнулась, медленно поехала.

- Серёга, ты едешь так, словно тебя только что пристрелили! - отметил в затылок Шлыков.

Благодаря пробоинам в бортах, преграда между кузовом и кабиной, как таковая, отсутствовала.

- Да у нас бензин кончился, - обнаружил Герасимов. - Ну и дела, товарищ лейтенант… Что делать прикажете?

- В кузове под лавкой валялась полная канистра, надо было сразу залить. Пётр Анисимович, ты здесь?

- Ага, тут я, товарищ лейтенант.

- Канистру там не выкинули?

- Здесь она, товарищи лейтенант. Удивительно как не загорелась, хотя она ведь в ящике – тяжёлая, товарищ лейтенант. Там точно бензин хлюпает.

- Останавливаемся? - спросил Герасимов.

- С дороги уйди, - Глеб распахнул дверцу. Дорога в обе стороны была свободна, немцы в этот лес пока не заходили, но скоро войдут. - Видишь, слева просвет между кустами -давай туда, незачем на дороге маячить.

- Точно!.. - обрадовался Герасимов, выворачивая баранку. - Заодно под капот загляну, такое чувство, что приводной ремень провис.

Ветки кустарника хлестали по кабине, машину нещадно бросало из стороны в сторону. За дикими зарослями открылась поляна - пышная лещина окружала открытый участок, сомкнулись ветки за бортом. Герасимов развернул неповоротливую махину, заглушил мотор и в изнеможении опустил руки. Пот стекал со лба, пропитывал немецкая сукно.

- Давай, Серёга, работаем! - заторопил Глеб. – Эй, в кузове!.. Канистру сюда, да нежнее и не вздумайте бросать.

Красноармейцы зашевелились – Брянцев с Мостовым передали канистру - она действительно оказалась тяжеленая. Ценная горючее поволокли к бензобаку.

- Э-ээ, куда? - спохватился Глеб, обнаружив, что Глинский собрался спрыгнуть. - Кто давал команду выходить? Всем лежать и чтобы ни одна макушка не светилась! Забыли, что мы в тылу врага?

- Так все кости уже растрясли, товарищ лейтенант, - заканючил Друбич. - Мы ж не дрова, а живые люди.

- Выполнять приказ! - отрезал Глеб. - Если хочешь и дальше оставаться живым. Все меня поняли? Через три минуты уезжаем…

- Ну это вы загнули, товарищ лейтенант, - хмыкнул Герасимов, открывая канистру. - Нужно в двигатель заглянуть. Не знаю сколько провожусь. Поможете залить?

Послышался незнакомый шум - все опять застыли, исчезли обиженные физиономии. Герасимов молитвенно закатил глаза.

Судя по шуму по дороге ехал бронетранспортёр, мерно гудел двигатель, перекликались солдаты в открытом десантном отсеке.

- Опять начинается, мать их рас так! - прогнулся Герасимов.

Шубин прижал палец к губам.

БТР без остановки проследовал мимо. Гарью заволокло значительный участок леса и снова навалилась тишина.

Бензин залили за пару минут, пустую канистру швырнули в кустарник.

- Айн момент! - сказал Герасимов и побежал проверять двигатель: со скрипом откинулась крышка капота, он забрался внутрь с головой и через минуту сообщил: - Так я и знал, товарищ лейтенант. Ремень провис, но ничего - сейчас подтянем. Пару минут…

Он вернулся в кабину, забрался под водительское сиденье, погремел инструментами в ящике, выбрал нужный, снова полез под капот.

Кузов помалкивал - уснули там? Шубин вышел на середину поляны, потянул носом – что-то было не так, донимало какое-то безотчётное беспокойство, от которого вся кожа чесалась и зудела. Чертова акустика в этом странном лесу! - вроде ветки хрустели под ногами, но как-то не явственно.

Немецкую речь услышали в последний момент, когда уже поздно было спасаться бегством.

Отогнулись ветки и на поляну переговариваюсь вышли трое пехотинцев в сером суконном обмундировании, при полной амуниции и вооружении.

Немая сцена была выразительной.

Солдаты оторопели, открыли рты, хорошо, что не стали хвататься за оружие в этом лесу они были не одни. После бронетранспортёра пошла пехота, цепь растянулась по массиву, голоса звучали слева, справа, трещали ветки под ногами, но остальные шли в стороне. На поляне оказались только эти трое.

- В чем дело? - нахмурился Глеб. - Гауптштурмфюрер СС Карл Шлезингер. Сломалась машина… Час назад мы нарвались на русских и транспортное средство получило повреждения, - напрасно он был таким многословным - немецкий язык Шубин знал, но акцент выдавал его с головой хотя кому какое дело.

Облава слева и справа уже прошла, остались эти трое. Немцы продолжали удивляться, недоуменно переглянулись – картина, конечно, странная - посреди поляны, в стороне дороги, стоял побитый осколками грузовик, хорошо ещё, что из кузова не выглядывали заинтересованные лица. Поляну украшал помятый офицер СС, застигнутый врасплох. Маска невозмутимости, которую он усердно на себя натягивал, ничуть не убеждала, на левом кармане темнела пятно - явно не очерню прикрывать, которая чтобы не вызвать дополнительные вопросы не было смысла.

Из под капота высунулась физиономия Герасимова, он что-то невнятно пробормотал и снова погрузился в работу - можно себе представить, что чувствовал в этот момент Серёга - лишь бы глупостей не натворил.

- Обер-ефрейтор Аксель Рюмке, господин гауптштурмфюрер, - щелкнул каблуками кряжистый блондин. - Прошу прощения, мы не знали, что вы здесь. Нам сообщили, что в районе действует ваша насос, но считалось, что это восточнее. Что случилось, господин гауптштурмфюрер? Где ваши люди?

- Скоро будут! - уверил Глеб. - Мои люди осматривают прилегающую местность, должны вернуться, когда роттенфюрер Курвиц устранит техническую неисправность. В чём дело обер-ефрейтор? Почему вы считаете, что я должен перед вами отчитываться? – Шубин волновался, от этого акцент только усиливался, солдаты подходили все ближе, продолжая удивляться.

«В могилу не терпится!», - догадался Шубин.

Всевозможные варианты вертелись в голове как лошадки на карусели. Тянутся кобуре глупо - у Герасимова там под капотом ни автомата, ни пистолета.


- У вас сильный акцент, господин гауптштурмфюрер, - не уверенно заметил блондин. - Мне кажется, ни в одной из наших земель нет такого произношения.

- Вы не поверите обер-ефрейтор, но в Дании, где я родился и провёл половину жизни, и будучи сыном германского дипломатического работника, так говорят очень многие. У вас есть ещё вопросы? Мне следует начать беспокоиться и связываться со своим начальством?

- О-оо, ни в коем случае, господин гауптштурмфюрер, - блондин оробел. - У нас приказ: прочёсывать лес и проверять всех, кто вызывает подозрение. Мне очень жаль, но вы должны показать нам свои документы, а мы осмотреть машину.

- Ладно, делайте, что вам приказано, - Шубин нарочно громко засмеялся и стал неторопливо растягивать правый нагрудный карман.

Блондин сверлил глазами кровавое пятно на левой стороне кителя - он чувствовал неладное, но не мог понять, что именно, с трудом оторвал глаза, шагнул к грузовику, чтобы по колесу вскарабкаться в кузов.

Тут из-за борта вырос Шлыков и швырнул нож - лезвие сделало один оборот и вонзилось чётко в цель, бросок был настолько силён, что нож вошёл в немца по самую рукоятку - блондин отбросило, словно взрывной волной, он начал извиваться, сдавленно завыл.

Одновременно из кузова выпрыгнул Глинский и швырнул автомат в другого гренадера, который уже вскинул свой карабин. Сработал фактор неожиданности - автомат ударил по руке, солдат вскричал от боли, выронил оружие, в следующую секунду Глинский налетел на него, сбил с ног, оседлал и схватил за горло.

Третий солдат не на шутку перепугался и потерял драгоценные секунды - он был упитанный, носил очки и все же вышел из ступора, встречал от страха и пустился наутек. Глеб побежал наперерез - он в эту секунду оказался к немцу ближе других. Слетела фуражка солдат обернулся - он уже чувствовал, что приближается конец, помертвело перекошенное лицо, очки повисли на одном ухе, он уже сообразил, что далеко не убежит, резко обернулся, вскинул карабин. Шубин подлетел, ударил по стволу и все таки толстяк успел нажать на спусковой крючок, вот же досада - прогремел одиночный выстрел, пуля ушла в небо, стальной кулак сокрушил челюсть, слетели очки, следом полетел на землю их хозяин. Шубин в бешенстве схватил упавший карабин, стал бить немца прикладом по черепу, пока там что-то не хрустнуло и сквозь раскроенную кость не хлынула кровь. Отпрыгнул, бегло смотрелся: «Немец молодец - нельзя о покойниках плохо, а ты, лейтенант, растяпа - не предотвратил выстрел».

Далеко за кустами тревожно загалдели немцы, разведчики ошеломленно хлопали глазами. Только Глинский успел соскочить на землю, Герасимов закрыл капот и вопросительно уставился на командира - добро пожаловать на борт!

Эх, не успевали они прокатиться с ветерком - немцы приближались.

То, что дальше сделал Глеб заставило разведчиков оторопеть - он передернул затвор немецкого карабина, выстрелил в воздух потом ещё раз, зашипел обращаясь к товарищам:

- Стреляйте в воздух, быстро в воздух, каждые несколько очередей и лезьте обратно в кузов. Будьте готовы ко всему. Давайте, не спрашивайте ни о чем. Герасимов, падай - ты убит!

Суматошная пальба порвала воздух - она продолжалась несколько секунд и вдруг прекратилась. Разведчики легли в кузов, приготовили гранаты. Герасимов свернулся под капотом, предусмотрительно сунув под себя автомат.

Немцы высыпали на поляну секунд через пятнадцать - их было много, они бежали с карабинами наперевес. Офицеров, слава богу, не оказалось, только мелких командный состав.

Взору вояк предстала занятная картина: грузовик с распахнутыми дверцами, под капотом тело, на поляне ещё несколько трупов в серых мундирах, нож из груди блондина предусмотрительно вынули. Попытался приподняться гауптштурмфюрер СС в порванном мундире, лицо его было искажено, слева на груди темнело пятно - офицер задыхался, судорожно вздрагивал.

- Они ушли туда, - голос его срывался, дрожащая рука указывала на восток. - Это русские диверсанты, их человек семь или восемь, одеты в защитные комбинезоны - они напали внезапно, ударили нам в спину. Догоните их!.. Все за ними!.. Это те диверсанты, которых мы ищем. Скорее!.. Мы можем их упустить.

- Все за мной!.. - крикнул унтер. - Рассыпаться цепью!.. Догнать!.. Вагнер, передайте по рации, чтобы перекрыли дорогу. Штанге, помогите раненому офицеру. - Ей богу, последнее было лишним - раненый офицер и сам бы справился.

Немцы вломились в кустарник. Продолжал покрикивать возбужденный унтер. Поляна опустела за несколько секунд. Шубин опустился на землю, его продолжало трясти конвульсии, подбежал не высокий солдат с заброшенной за спину санитарной сумкой, сел на колени, пристроил рядом автомат.

- Не шевелитесь, господин гауптштурмфюрер, сейчас я расстегну вам китель - нужно посмотреть рану, - он склонился достаточно низко, вытянул шею…

В неё лейтенант и ударил суставами сжатых фаланг резко, на выдохе со всеми вытекающими последствиями. Немец выпучил глаза, перекрылся доступ кислорода в легкие. Шубин оттолкнуло - некогда разбираться, схватил автомат.

Вокруг было уже тихо, крики убежавших фашистов замерли вдалеке. Приподнялся Герасимов, обвел глазами поляну - в целом одобрительно. Зашевелились остальные, стали робко выглядывать из кузова.

- Товарищ лейтенант, если не секрет: куда вы их послали? - спросил Друбич.

- А куда обычно посылают? - хохотнул Брянцев.

– Серёга, ты отремонтировал, наконец, машину? - перебил их Глеб. - Мы можем ехать?

- Можем! - тянул боец. - Только не уверен, что далеко.





Глава одиннадцатая





Грузовик прорывался сквозь чащу, шёл зигзагами, дорога непонятно заплеталась. Прямого выхода к линии фронта здесь не было. Неоднократно возникала мысль: «Хватит искушать судьбу, лучше уж пешком».

Но не известно, что было лучше.

Дорога вырвалась из леса, прогремели мостки через маловодную речушку, приближался хвойный массив. Герасимов прибавил скорость.

На обочине прохлаждался бронетранспортёр с распахнутым люком - из двигателя, через вентиляционные отдушины, струился дым, видимо, мотор перегрелся - солдаты ведрами таскали воду из речки. С брони сполз лейтенант в комбинезоне, лениво отправился на перерез, махая рукой.

- Что ему надо, товарищ лейтенант? - заволновался Герасимов.

- Помощи хочет - перебьётся…

- Ну да, мы к нему не нанимались. Так я не торможу?