Рейд ценою в жизнь

- Это грузовик, товарищ лейтенант, - сдавленным голосом сообщил Шлыков.

- Трёхтонный Опель… - добавил Коля Савенко. Можете не сомневаться, я конечно в институтах не обучался, но слух музыкальный имею с детства.

- Музыкальный?.. - не понял Герасимов. - Это что, контрабас едет?

- Дурак ты, - поморщился Савенко. - Говорю же, трёхтонный Опель.

- Ладно, отставить пререкание! - оборвал Шубин. - Вот как бы к нам полуторка ехала… Давайте оба, выясните, что там!

Разведчики умчались, остальные присели на корточки, стали ждать. Шубин раздраженно уставился на циферблат наручных часов. Самое разумное, что можно было сделать - не пороть горячку, отыскать сравнительно безопасное место, зарыться в землю и сидеть - сутки-двое. Полностью прочесать лесной массив немцы не смогут - только отдельные куски. Задание выполнено, больше ничего не требуется. Но как потом оправдываться перед командованием, давшем недвусмысленное указание - немедленно выходить в расположение. Не всё в этом мире подчинялось логике, даже в мирное время.

Машина продолжала гудеть, звук мотора нарастал, потом отдалялся, потом опять делался отчетливым.

Вернулись запыхавшиеся красноармейцы.

- Савенко прав, товарищ лейтенант, - выдохнул Герасимов. - Это грузовой Опель. Я вам больше скажу, это тот самый Опель с эсэсовцами, которые мы уже видели – вернулись, гады! Решили боковой дорогой проехать и южную опушку перекрыть. Значит приказ получили посодействовать вермахту. У них антенна на кабине - радиостанция имеется. В кузове примерно двенадцать рыл, ещё водитель и офицер в кабине - звание гауптштурмфюрер - капитан по нашему. Едут медленно. А ещё дорога безбожно петляет. Мы их видели, когда они поворот проходили, вот как вас сейчас видим. Дорога колдобистая, скорость низкая. Товарищ лейтенант, у них пулемёты, все гранатами обвешены. Вам, конечно, решать, надо что-то делать - если перекроют дорогу вообще из леса не выйдем. Они через пару минут мимо проедут.

Герасимов был прав, он словно читал мысли своего командира - если не противодействовать, зараза расползается по всей округе, а уходить ещё дальше на восток Шубин не хотел - так можно и до Вязьмы дойти.





Глава десятая





Эта дорога была шире предыдущей, но ухабам нет числа - быстрее пешком пройдёшь, чем проедешь. Обочину подбирали искривлённые сосны с толстыми стволами. Глеб прижался к узловатому стволу, стал ждать. Из дупла соседнего дерева выбралась белка с пушистым хвостом - такое ощущение, что она только что проснулась от шума, забегали бусинки глаз - испуганное животное проделало впечатляющий прыжок на одну ветку, перемахнуло на соседнюю и растворилось в рощи хвои.

«Нам бы так!», - позавидовал Шубин.

Двигатель работал уже в непосредственной близости. Прав Савенко - каждая машина издает свойственный только ей шум - тренированное ухо всегда определит марку техники.

Машину тряхнуло, выругался офицер в кабине, что-то виновата забубнил шофёр - он не привык к таким дорогам, это просто дико для немецкого менталитета, лучше бы вообще никаких дорог не было, чем такие. Почему Россия? Не Франция, не Бельгия и Голландия, даже не Польша, чёрт возьми? Почему на этой проклятой земле сплошные загадки?

Прямо по курсу обозначился ещё один ухаб - объехать его было невозможно. Водитель максимально снизил скорость, показался внушительный капот со значком Опеля, большая и плоская решётка радиатора, благодаря которой машина имела приплюснутый кабаний нос, тщательно вытертое лобовое стекло, широкие дугообразные крылья, защищающие колеса.

Водитель небрежно высунул голый локоть - рукав кителя был засучен. Офицер откинул голову на подголовник смачно выпускал в открытое окно колечки табачного дыма. Солдаты в кузове занимались своими делами – курили, коротали время в непринуждённой беседе. Снисходительно посмеивался пречистый унтер-штурмфюрер, что-то втолковывая своим подчинённым. Это было то самое подразделение СС - на касках спаренные молнии, такие же поблёскивали у каждого солдата в правой петлице.

Передние колёса плавно погрузились в рытвину.

Глеб напрягся - самое время, почему спим? Но нет, товарищи правильно оценили ситуацию. Машина фактически встала - теперь не промахнёшься. Сзади к грузовику подбежали Глинский, Брянцев - бросили в кузов по гранате - обычные противопехотные - мощнее и не надо, и кинулись обратно.

Раздались отчаянные крики - не было времени выбрасывать подарки. Два взрыва слились в один, несколько тел выбросило из кузова взрывной волной, остальные полегли на месте. Машина встала так и не выбравшись из ухаба.

Заработали ППШ.

Унтер-штурмфюрер, выживший при взрыве, сделал попытку спрыгнуть на землю - попытка не удалась - мёртвое тело немца сползло с борта и распростёрлась под колёсами. Распахнулись двери кабины, водитель прыгнул на подножку, картинно схватился за простреленную грудь и повалился вниз головой. Мелькнула бледное лицо гауптштурмфюрера - он так и не докурил свою сигарету, словно проглотил ее и подавился, впрочем, хватило ума пригнутся, покинуть кабину. Пули вдребезги разнесли боковые стекла. Офицер пропал из вида, потом опять появился - уже в канаве обочины, стреляя из парабеллума, но лицо у него было такое, словно он уже умер.

Разведчики припозднились, пули крошили кустарник, офицера на линии огня уже не было, мелькнула только его задница - он убегал прыжками, как кенгуру.

Непорядок! - Глеб оттолкнулся от дерева, добежал до капота, стал стрелять. Немец петлял как заяц, увёртывался от пуль. Глеб с плюнул с досады, перепрыгнул через канаву, упер приклад в плечо. Офицер убегал, подбрасывая ноги, стрелял почти не оглядываясь - кончились патроны в обойме, он выбросил парабеллум. До спуска в низину осталось всего несколько метров, когда пули отыскали цель - подкосились ноги, эсэсовец рухнул в траву.

Ладно, хоть так!

Времени не было, но так хотелось убедиться, что этот негодяй умер и на земле стало чуть меньше заразы!

Шубин забросил автомат за плечо, двинулся дальше.

Гауптштурмфюрер подпрыгнул как кузнечик, головой протаранил кустарник - вот же гад, обманул! – Глеб перемахнул поляну, пробился сквозь зелень, не чувствуя как острые ветки хлещут по лицу. Офицер спасался бегством, хитрость ему не помогла - следующая очередь пропахала землю под ногами, он снова упал, а когда поднялся - советский лейтенант был уже рядом с поднятым автоматом.

Гауптштурмфюрер с трудом разогнул спину, он был белый как мел, подрагивал гладко выбритый подбородок, это был идеальный образец для нацистского плаката о превосходстве расы – высок, физически безупречен представителен, даже привлекателен для неразборчивых женщин. Впрочем, в данную минуту с него бы никто не стал рисовать плакат.

Офицер трясся в глазах, метался ужас - самообладание его оставило.

- Нет-нет!.. Подождите!.. Что вы собираетесь делать? - забормотал он. – Хорошо, я согласен сдаться в плен, если мне будут обеспечены подобающие условия. Почему вы молчите?.. Не стреляйте! - взвизгнул эсэсовец.

Глеб колебался - перед ним стоял безоружный человек, а стрелять по безоружным он не мог - пусть бесчеловечная фашистская сволочь, а всё равно претило. Расслабился палец на спусковом крючке, стал поглаживать спусковую раму. Шубин скрипнул зубами, фашистский офицер поедал его глазами, тоже расслабился, видно понял, что терзает советского командира - лично ему подобные терзания были несвойственны, хотя он услышал о них.

Немец справился с испугом, распрямились плечи, робкая усмешка коснулась губ.

- Вы наверное меня не понимаете? - сообщил он, откашлявшись. - Конечно, ведь в варварских странах не изучают язык Великой немецкой нации, но вы поступаете правильно. Будет ещё лучше, если вы позволите мне уйти и совсем уж замечательно, если прикажете своим людям сложить оружие. Ведь сопротивление всё равно бессмысленно и тогда я мог бы ходатайствовать перед штурмбанфюрером Лейдманом… Какого чёрта?..


Шубин сплюнул и нажал на спусковой крючок. О какой морали он тут вдруг задумался?

Офицер подавился пулей и упал, раскинув руки, нижнюю часть лица словно вывернули наизнанку, в глазах осталось насмешка - откуда он мог знать, что произойдет через секунду.

- Где вы гуляете, товарищ лейтенант? - спросил Герасимов, когда Глеб вернулся к своим.

- Грибы собирал, да нашёл там один, - ухмыльнулся Глеб. - Вот с такой шляпкой… Чего улыбаемся, товарищи красноармейцы? Нас мало, но мы в тельняшках. Раздухарились вы что-то братцы!.. Смотрите. Холодный душ может случиться в любой момент.

Лес помалкивал, затаясь - пока никого. Случившаяся стрельба не значила, что немцы должны срываться с места и лететь сюда как мухи на мед, но уходить надо было без задержки. Разведчики решили перевооружится - автоматы ППШ забросили за спины, повесили на грудь МР-40, набили подсумки запасными магазинами, гранатами с удлинёнными рукоятками. В близи машины валялись несколько тел, в кузове обнаружилось ещё восемь мертвецов - один из них на свою беду подал признаки жизни, застонал, забегали мутные глаза - воскрешение не состоялась – Шлыков всадил в него нож, потом брезгливо, оттопырив губу, вытер лезвие о мундир мышиного цвета.

Получили, суки! Ага, это вам не евреев гонять…

Двигатель Опеля продолжал работать, это было невероятно. Шубин обошел машину, глянул в кузов - борта держались, но их изрядно потрепало. В задней части кабины зияли вмятины, мощность гранат была небольшой, от того техническая часть почти не пострадала, боковые стекла в кабине были выбиты, но они не особо нужны в летнее время.

Глеб задумался: «Ещё одна безумная идея - сколько их уже было!».

- Едем, товарищ лейтенант? - спросил Герасимов, имевший вредную привычку читать мысли командира. - А что, больно надо пятки стаптывать?

Расстояние до своих фактически не менялось, словно на месте стояли. Может на машине сократится? Почему бы нет?

Глеб лихорадочно раздумывал: «Всем не нужно переодеваться, достаточно водителю, офицеру, сидящему рядом - офицерский китель почти чистый, добраться до леса, за которым линия фронта».

- Убитых выбросить из кузова, борта закрыть, если нужно подпереть, чтобы они не развалились по ходу движения. Будете лежать не высовываться. Герасимов, раздевайся - будешь водителем. Вы двое, пулей туда… - Шубин указал. - В лес и чтобы через три минуты обмундирование гауптштурмфюрера было здесь! Да снимайте по-людски, в крови не измажьте.

Глеб спустился в канаву, поднял немецкую фуражку, отряхнул о колено - головной убор в ходе боя не пострадал.

- Да уж… - озадаченно почесал затылок Мостовой.

- За работу!.. - скомандовал Глеб. - Если ещё хоть одну шутку не по адресу услышу – накажу! Быстрее мужики!

Безумие дают только машина покоряло лесную дорогу, тонула в ухабах. Эсэсовский китель давил - в нём было трудно дышать, какие-то злостные миазмы проникали в организм. Жали сапоги германского производства, такое ощущение, что они только со склада - ещё не разношены. Кровь всё же пропитала китель в районе левого нагрудного кармана, приходилось прикрывать это место, чтобы не бросалось в глаза. Офицерскую фуражку он надвинул на лоб, словно прятался от порядочных людей.

Герасимов нервно вертел баранку, чуть не упираясь носом в лобовое стекло. Мундир гренадера выбрали какой почище, шёл ему как корове седло, полевая кепи, насаженная на макушку, смотрелась смешно. Собственное обмундирование упаковали в вещмешки, Шубин назначил красноармейца Савенко ответственным за хранение.

Напряжение не спадало, двигатель от взрывов не пострадал, но с ходовой частью был явно непорядок - рессоры скрипели; подозрительно прогибалась ось. Машину то и дело - вело в сторону автомат МР-40, готовый к бою, покоился на коленях.

Лесная дорога петляла, будто пьяная - деревья отступали, оставляя на видимом пространстве чахлый подлесок, потом опять собирались у обочин, сжимали узкую проезжую часть. Показалась пересечение дорог. Герасимов занервничал, а Шубин просто не знал куда ехать. Курс юго-запад и не один из просёлков не соответствовал нужному направлению. Поехали прямо, эта дорога, по крайней мере, выглядела сносной.

Герасимов до боли стиснул баранку, починили суставы. Впереди, на ромашковой поляне был пост - пару мотоциклов, несколько солдат.

Патруль насторожился, услышав шум.

- Товарищ лейтенант, что делать будем? Это фрицы.

- Проезжая мимо, не дергай машину. Мы тоже фрицы – забыл? Если остановят, полезут в кузов - стреляем на поражение и рвем к чёртовой матери!

Мотоциклисты реагировали, в принципе, как положено - они не стали останавливать машину - в кабинете эсэсовцы - кому охота с ними связываться? А на то, что кузов пуст - могло быть миллион причин.

Опель неторопливо переполз колдобины, мимо проплыли мрачные лица германских мотоциклистов - они смотрели исподлобья, отворачивались - СС служащих вермахта не любили, побаивались и предпочитали не связываться со всемогущим чёрным орденом.

Глеб, скроил исполненную достоинствами мину, повернул голову и учтиво кивнул солдатам, те вытянулись по швам, но только машина проехала - снова приняли расслабленные позы.

- Проносит, товарищ лейтенант. Ей боженьки, проносит, - прошептал Герасимов, сдувая с носа каплю пота. - За своих приняли, представляете! Слушайте, товарищ лейтенант. Выходит, они весь лес оцепили, неужели по нашу душу? Наверное вы были правы, когда решили воспользоваться машиной. Пешком мы бы точно попали в капкан.

Шубин не был уверен в путешествие на машине - имелись свои нюансы.

Мотоциклетный пост отдалялся, солдаты разбрелись по поляне.

- Товарищ лейтенант, что это было? - забубнил за спиной Шлыков. - Тут в бортах дырки, но толком не разглядишь…

- Не вставайте… Немцев проехали, пока ничего страшного. Знаете как себя вести в случае опасности?

- Знаем, товарищ лейтенант. Лежим, в небо смотрим - оно сегодня такое ясное… Автоматы в зубах, гранаты наготове.

Массив разрывался, дорога спускалась в покатую балку, а там новое испытание - у дальней опушки стояли два грузовика, рядом выстроилась отделение солдат, внимая унтер-офицеру, который прохаживался вдоль строя и каркал как ворона.

Немцы повернули головы, провожая глазами пустой грузовик. Глеб небрежно выставил за окно руку стреляющей сигареты - кокарду с черепком эти люди просто обязаны разглядеть. Разглядели! Отвернулись, унтер продолжал инструктировать подчинённых.

Слева тоже замелькали мышиные мундиры - похоже лес, куда втягивались разведчики, немцы собирались основательно прочёсывать.

- Товарищ лейтенант, вопрос разрешите, - нарушил молчание Герасимов. - Мы поубивали эсэсовских вояк и захватили их машину, шум стоял на всю ивановскую, возможно поблизости других солдат не было и это нам сошло с рук - успели отъехать. Но кто-то же всё равно слышал и на убитых наверняка уже наткнулись или скоро наткнуться. Ведь поймут же, что это мы угнали машину, выяснят куда мы едем…

- Ты нарочно всем нервы мотаешь? - разозлился Глеб. – Хочешь, чтобы я успокоил тебя? Ну наткнулись и что с того - в округе орудует в основном вермахт, а мы СС - это разные ведомства. Сообщат по инстанции своему унтеру, тот командиру роты и так далее, свяжутся по рации с СС, а это, знаешь ли, не так просто - у них разные командования. Долго будут выяснять, что за подразделение и была ли у них машина. Личность гауптштурмфюрера сразу не определят, потому что у меня его одежда и документы. Так что успокойся, есть у нас время, хотя и немного.