Редкая птица
Часть 7 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Раньше ведь мы вставали к микрофонам и наскоком все сразу играли. Тут у нас скрипка напропалую звучит весь трек, здесь что-то отдельное играет бас и так далее. Это же смешно! Признаться, я до сих пор считаю наш первый успех нонсенсом. Как мы тогда выстрелили? В «Рубеже» ведь ни одной цепляющей песни, кроме «31-й весны», не было».
Глава 12
Леди Ди русского рока
Вожидании «Цунами», релиз которого предполагался весной 2002-го, но затем (по решению выпускающего лейбла) был перенесен на осень, «Снайперы» ни на секунду не оставались в тени. Их привлекали к участию в крупнейших, принципиально разных телепроектах, вроде сериала по книге Бориса Акунина «Азазель» или шоу «За стеклом». Без них не обходился ни один большой фестиваль: «Нашествие», «Максидром», «Крылья» в Тушино, «Новая волна» в Юрмале и т. д. Почти на всех этих акциях я присутствовал и видел, как формировалось «снайперское» фан-комьюнити, подобное тем, что есть у «Алисы», «Короля и Шута», Земфиры, со своими ритуалами и перфомансами. Тогда и полетели на каждом выступлении «НС» десятки бумажных самолётиков (и по сей день они летят) под песню «Столица», несколько месяцев державшуюся на верхних позициях всех основных российских чартов и завершавшую концертный альбом «Живой» (2002), изданный Real Records, как говорится, по ходу пьесы, дабы любители «НС» не скучали из-за отложенного выхода следующего «номерного» диска «Снайперов».
Арбенину (да-да, теперь преимущественно ее одну) растаскивали на бесчисленные интервью, фотосессии и всякие спортивно-технические акции, вроде парашютных прыжков, ралли, гонок на картингах и т. п. Ее лидирующая роль в группе стала очевидной и словно целенаправленно подчеркиваемой. Достаточно сказать, что в «Цунами» все песни были исключительно ее авторства. Внимание СМИ, в том числе «бульварных», к «снайперской» частной жизни и взаимоотношениям в коллективе стало столь пристальным, что дебютный сет «НС» на «Нашествии» еще в августе 2001-го Диана открыла в наряде из… газет, олицетворявших путы «желтой» прессы.
«Из всех «снайперских» фестивальных выступлений особо запомнилось то, которое мы готовили, кажется уже с Максом Виторганом, на «Нашествии» в 2001-м, – говорит Михаил Козырев. – Тогда возникло много слухов вокруг группы, и мы решили, что будет эффектно, если Диана выйдет на сцену, обернутая в газеты желтого цвета, и на первой песне начнет срывать их с себя».
Арбенина точно отыграла свою мизансцену. Разрывая газетный «плащ», она крикнула в махавшую флагами многотысячную толпу: «Мой сегодняшний наряд означает следующее: достойной музыке – достойную прессу!» Но куда приметнее для публики и журналистов оказалась фраза Козырева, прозвучавшая минутой раньше, когда он объявил первого участника второго фестивального дня: «Леди Ди русского рока Диана Арбенина и группа «Ночные Снайперы». В такой конфигурации группу прежде не представляли. То есть Сурганову одной репликой (сказанной, между прочим, генпродюсером фестиваля и «Нашего радио») отправили за союз «и», туда, где молодой Ваня Иволга и игравший первый большой концерт с «НС» Митя Горелов.
Альбом «Цунами», 2002
«Нашествие», 2001
Заметьте, это еще лето 2001-го. Директор группы, по-прежнему Лосева, к записи «Цунами» пока даже не приступали, а вот популярность «Снайперов» действительно нарастала лавинообразно.
Естественно, сразу после выступления «Снайперов» атаковали вопросами на эту тему, и яснее от их ответов не стало. На пресс-конференции, несмотря на то, что за столом находились и Арбенина, и Сурганова, кто-то спросил: «Куда Свету дели?» Диана отреагировала: «А вы думаете, она неживая здесь сидит?» Светлана же загадочно произнесла: «Просто группы «Ночные Снайперы» больше не существует». И затем в интервью интернет-порталу «Утро» призналась: «Популярность – тяжелое бремя. Раньше я думала, что все очень просто: есть ли популярность, нет ли, твоя жизнь от этого почти не меняется. Ни черта подобного. Чтобы все это вынести, нужно быть психологически очень сильным человеком. От этого всего можно довольно быстро свихнуться…»
Тогда и полетели на каждом выступлении «НС» десятки бумажных самолётиков (и по сей день они летят) под песню «Столица».
«Тем же летом 2001-го мы начали вещание «Нашего радио» в Петербурге на частоте, прежде принадлежавшей «Радио Модерн», – рассказывает Козырев. – В честь открытия питерского филиала устроили рекламную акцию: запустили по городским рекам и каналам корабли с нашими огромными баннерами, и на этих кораблях выступали питерские группы. Мы всё это широко анонсировали, поэтому народу на улицах собралось много. И вот, когда один из кораблей подплыл по Мойке к Невскому и там пришвартовался, на нем начали играть «Ночные Снайперы». Моментально создалась довольно опасная ситуация. Зрителей по обе стороны набережной скопилось столько, что к нам подошёл милицейский катер и с его борта сказали: ребята, прекращайте мероприятие, потому что народ раскачивает ограды набережной и скоро кто-нибудь рухнет в воду. Арбениной пришлось с корабля обратиться к фанатам: «Ребята: пожалуйста, сделайте шаг назад…»
Сама же Диана к этому времени очень захотела сделать шаг вперед. Не с корабля в Мойку, а в развитии «снайперского» проекта. Ее старшие соратники по коллективу: Сурганова, Копылов, Лосева для полноценного прорыва не годились. 2002-й получился в «НС» годом трудных, но необходимых Диане расставаний.
«Поначалу, когда мы что-то обсуждали по песням, по составу группы, больше говорила Сурганова, – рассказывает Арбенина. – Я часто отмалчивалась и не вмешивалась в какие-то решения. По большому счету, мне было все равно. А теперь думаю, может, стоило сразу иначе себя вести? Сейчас бы я не взяла в группу многих людей, с которыми играла. Спросишь: а чего же я тогда с ними объединялась? Да потому что до определенного момента (если совсем серьезно – лет до 35) не очень понимала: то ли, что нужно, я делаю в музыке или нет? Скажем, пришел Сандовский. Сразу было видно, что он – «тяжеловес», тяготеющий к хард-н-хэви. Мне «тяжеловес» не нужен, но я смирилась с ситуацией, и он на какое-то время с нами остался. Пожалуй, расставание с ним стало тем моментом, после которого я начала принимать самостоятельные решения. Открылись некие шлюзы. Хотя мне тогда все говорили, что я «ку-ку», с ума сошла. От такого барабанщика отказалась. А я объясняла: он нам не подходит, поскольку другую музыку играет. При том, что Серега был классный чувак.
И Гога Копылов – отличный парень, но следом за Сандовским я распрощалась и с ним. Тут причина тривиальная – чертов алкоголь. Копылов – самородок, реально офигенный басист. Но алкоголь ему мешал. Хотя в студийной работе это не сказывалось. Он записывался быстро, буквально с одного дубля. С Митькой Гореловым они вообще хорошо взаимодействовали. Ритм-секция у нас была шустрая. После них обычно записывался Иволга. Условно говоря, пока он только ещё располагался в студии, Митя с Гогой уже были развеселые. А на запись альбома «Цунами» Гога приехал с разбитой головой. Что-то с ним по пути в Киев приключилось.
Понятно, что алкоголь и рок-н-ролл – вещи дружественные, но Гога иногда слишком выходил из берегов. Мы все вели не особо правильный образ жизни, но концерты все же доигрывали до конца. А Гога мог свалить со сцены прямо во время песни. Однажды у нас такое случилось в питерском «Спартаке». Четыре инструмента на сцене. Я, как обычно, пела с закрытыми глазами. Вдруг почувствовала рядом какой-то ветерок. Отрываю глаза, смотрю: мимо меня, выдернув гитару их комбика, по авансцене проходит Гога и удаляется за кулисы. Мы остаемся на сцене втроем – я, Светка и барабанщик. А это песня «Вечер в Крыму», там без баса вообще невозможно. Кое-как доигрываем её и уходим в гримерку. Там сидит расстроенный Гога, говорит: «Не могу дальше играть, я пьяный, мне стыдно смотреть людям в глаза». Гога очень тонкий парень. В какой-то момент мы сели на газон возле питерской станции метро «Горьковская», честно поговорили и достойно расстались, без тени жлобства и взаимного раздражения».
Арбенина точно отыграла свою мизансцену. Разрывая газетный «плащ», она крикнула в махавшую флагами многотысячную толпу: «Мой сегодняшний наряд означает следующее: достойной музыке – достойную прессу!»
Тихое выдворение Копылова из состава «НС» выглядело весьма показательно для тогдашних поисков (кто-то скажет – метаний) Дианы. Она интуитивно нащупывала, чего хочет и не хочет в «снайперском» звучании и коллективе. После Гоги басисты в группе менялись едва ли не с каждым альбомом. Некоторые и до альбома не дотягивали. Например, непосредственно после маститого Копылова в «Снайперы» записали практически никому не известного Дмитрия Честных, про которого Арбенина в интервью журналу NME сказала: «В игре Димы нет дубовой роковой подачи, которая мне очень не нравится». Однако Честных быстро исчез, и следующий (после «Цунами») альбом «SMS», как уже отмечалось ранее в этой книге, записывал экс-басист оригинального состава «металлического» «Круиза» Фёдор Васильев. По сути, музыкант как раз-таки с «роковой подачей», хотя и весьма разносторонний. Но ещё интереснее, что Сурганова получала от Дианы противоположные стилистические упреки. «Она настаивала на каких-то своих вариантах в песнях, – говорит Арбенина. – Предлагала то, что мне было чуждо. Шансон какой-то. А я хотела играть рок. Короче, на репетициях было очень напряженно».
2002-й получился в «НС» годом трудных, но необходимых Диане расставаний.
Автор Михаил Марголис с женой Беллой, Диана
Глава 13
Сурганова – на выход
«Цунами» откладывали почти год. Пластинка не вышла и в ноябре 2002-го, из-за чего слетел уже активно анонсировавшийся первый «снайперский» концерт-презентация в лужниковском Дворце спорта. Его перенесли на февраль следующего года. Правда, питерский ноябрьский стадионный сейшен в «Юбилейном» все же провели. А в декабре 2002-го (когда релиз наконец состоялся) группа отыграла почти двухчасовой, этакий эмоционально неопределенный сольник в тесноте столичного клуба «Б2». Диана преимущественно в алом, Светлана – в темном. Первая – на авансцене, вторая – чуть отступив в тень. На поклоны вся группа выстроилась вместе, положив друг другу руки на плечи. Зрители аплодировали, пускали самолетики, чуть ли не треть песен пели хором за Арбенину и ни о чём грустном не подозревали. А если некоторые наиболее чуткие фаны и предполагали что-то смутное, то явно не бесповоротный распад «снайперского» женского тандема. Но сами героини вечера к этому клубному выступлению уже точно знали, как все будет дальше. Однако официально не стали превращать день рождения новой пластинки в эпилог своей творческой любви. Этот факт был обнародован через пару недель в заявлении Дианы для прессы: «Решение окончательное. Причин у расставания много. Но есть основная – мы пришли к выводу, что каждый должен развиваться самостоятельно, и обе согласились с этим. Вряд ли кто-то займет место Светы. Я пока об этом думать не могу и не хочу».
Концерт в «Б2», 2002
Сурганова тогда на несколько месяцев вообще «пропала с радаров». А весной 2003-го пошли разговоры о ее сольном проекте «Сурганова и оркестр», новом альбоме и в эфире «Нашего радио» появилась первая «постснайперская» композиция Светланы с говорящим названием «Больно».
Арбенина, как и обещала, непосредственно вместо Сургановой никого звать не стала, и «Снайперы» отвергли скрипку навсегда. Продолжая действовать по наитию, Диана попробовала как бы заменить скрипку клавишными. Отчасти это получилось, хотя чехарда с ответственными в «НС» за этот инструмент вышла почти такая же, как с басистами. В одном только 2003-м в качестве клавишника группы отметились: Алексей Самарин, Айрат Садыков и многостаночник Иволга.
«Попросив Сурганову уйти из группы, я не совсем понимала, что будет в дальнейшем, – признается Диана, – поскольку никогда не строю планов. Но я точно знала, чего мне не надо, что мне не нравится. Мне не нравился шансон, а им стало конкретно попахивать. Я же хотела уходить в рок и нащупывала, что играть завтра. В этом смысле очень помог альбом «Цунами». Он дал мне аранжировочный вектор.
Решение окончательное. Причин у расставания много. Но есть основная – мы пришли к выводу, что каждый должен развиваться самостоятельно, и обе согласились с этим. Вряд ли кто-то займет место Светы. Я пока об этом думать не могу и не хочу.
А о скрипке я не грустила, потому что никогда к ней не тяготела. Если бы не возникла в свое время необходимость найти Сургановой применение на сцене, мне и в голову бы не пришло связать свои песни со скрипкой».
Общаясь с Арбениной много лет максимально доверительно, я привык к ее эмоциональным, порой весьма импрессионистичным ответам, иногда с добавлением будто на ходу придуманных подробностей. Высказывания главного «Снайпера» часто мотивируются ее конкретным жизненным периодом и сиюминутным настроением. Плюс, разумеется, возрастом. Мы разговаривали, когда Диане не было и 30, и когда она приближалась к своему 40-летию, и когда ей исполнилось 45. Некоторые, полагаю принципиальные, фрагменты наших бесед, мне кажется, лучше приводить в форме интервью. Вот отрывок из диалога, состоявшегося у нас прохладным вечером 2019 года в одном из московских кафе.
– Что бы ты изменила, появись возможность перемотать обратно ту часть твоей жизни, что началась после школы?
– Что касается моего начала на сцене и вообще в музыке, то, честно говоря, я бы начинала без Светки, потому что я сейчас понимаю, это была отчасти неуверенность в собственных силах и попытка защититься. Конечно, львиную долю сыграла эйфория, в которой я была, попав в Петербург и влюбившись в этот город и в каждого человека, с кем я начала дружить. И я, разумеется, не переписываю прошлое! Я ему очень благодарна, оно сложилось именно таким образом, и это лучший исход. Но момент нерешительности и неуверенности в своих силах присутствовал. Иначе мы до сих пор бы были вместе. И эта группа продолжалась бы как дуэт.
И ещё бы меньше в свое время «долбалась» (имею в виду конкретно алкоголь). Потому что алкоголь с 1993-го по 2003-й – это был мой кошмар. Никакие наркотики с этим не сравнятся. Алкоголь был постоянно: с утра до ночи. Представь, приезжаю в очередной раз в Казань или ещё какой-то город из наших постоянных гастрольных маршрутов, смотрю вокруг и понимаю: те же дома, та же гостиница, тот же зал и я… в том же состоянии, что и год, и два назад. Это было слишком.
– Тебе, помнится, многие после отставки Сургановой говорили, что именно в альянсе и с акустикой вы были наиболее содержательны. Скепсис относительно дальнейшей судьбы «Снайперов» и ценности твоих новых песен тогда и фанаты, и большинство критиков не скрывали. Что ты думала?
– Да, на меня все здорово ополчились. Процентов 90 фанатов считали: все, группы нет. И что дальше «Снайперы» будут делать? А я думала: как что? Вот же мои песни, они никуда не делись. И от них, на мой взгляд, ничего не убыло. Но фанаты были настолько яростны и нетерпимы к сложившейся ситуации, что я решила, как всегда в подобных случаях, поступить как плохая девочка. Так, значит, вам не нравится наше электричество? Что ж, тогда акустики вообще не будет. Будете слушать только электрических «Снайперов», пока вам, черт возьми, не понравится. Для меня это был своеобразный челлендж, как я люблю. Я понимала, что мы далеки от совершенства, и все эти годы по кирпичику строила правильное музыкальное сопровождение своей исполнительской философии.
И вот мы выпустили «Цунами». Альбом понравился. «Зашли» песни «Катастрофически», «Ты дарила мне розы». На наши концерты начала приходить новая публика, полюбившая «снайперские» песни в электрической аранжировке. Потом последовали альбомы «SMS», «Армия», и потихонечку эти две истории, электрическая и акустическая, в восприятии зрителей выровнялись. Вот тогда я сделала обратный ход: а теперь, ребята, возвращаемся и к акустике. Потому что у нас есть материал, который можно называть музыкой, для любой программы. И мы можем позволить себе обратиться к тому, с чего начинали. Понимаешь, вот, например, у человека двое детей. Одна – отличница, другой – двоечник. Ему все говорят, да наплюй ты на раздолбая! А он отвечает: не-а, наоборот, буду вкладывать в него больше усилий. И постепенно дети выравниваются в своем развитии. Так и у меня с акустикой и электричеством. Это очень разные жанры. Но я подтянула один из них к уровню второго. Я прекрасно понимала, что мне необходимо постоянно вкладываться и вкладываться в «трудного ребенка», то есть в наш электрический саунд. И я вложилась. С родительским чувством. Ибо считаю себя мамой своих песен.
Вот же мои песни, они никуда не делись. И от них, на мой взгляд, ничего не убыло.
– Красиво. Но сразу после расставания со Светланой ты говорила не только о жанровом дисбалансе, а о некоем «предательстве» со стороны Сургановой. Что это было?
– Слово «предательство» могло прозвучать в порыве юношеского максимализма. Не было предательства. Просто она стала тянуть музыку в одну сторону, а я – в другую. Но ведь репертуар «НС» состоял почти полностью из моих песен. И как в таком случае поступить? Противоречия, в том числе внутренние, у нас накапливались. Одно наслаивалось на другое. Кроме того, я уже жила в Москве. Она приезжала на концерты из Питера. Никаких репетиций не происходило. А в группе-то пять музыкантов. Все медленно затухало. И ещё эта видимость хороших взаимоотношений, при том, что их вообще уже не было… Меня, скажем, коробило, когда на концертах в припеве песни «Я покидаю столицу» она радостно улыбалась людям. Для меня это кровавая песня. Я очень сильно влюбилась, когда ее написала. Была в тот момент готова уехать навсегда в Германию. Но не сделала этого. И вот звучат строки: «Быстрей в самолеты, высоты не бояться…», «…и меня уже нету», а она подпевает и улыбается. На одном из московских концертов (когда мы практически уже не разговаривали друг с другом вне сцены, а после выступления сразу расходились в разные стороны) я опять заметила на «Столице» её улыбку, подошла к ней и сказала на ухо: «Иди на х…!» Она собралась и ушла. Песня доигрывалась без скрипки и ее бэк-вокала.
– И это была последняя капля?
– Одна из последних. Ну нельзя врать людям. Они же всё начистоту воспринимали. У них легенда: две девочки, которые очень друг друга любят. А на самом-то деле происходило уже циничное зарабатывание денег. Меня это не устраивало. Мне в первую очередь нужна идея, с которой можно играть. Поэтому я и решила. – все, баста! А тут еще и такой инцидент. Нельзя играть, изображать что-то, паразитируя на том, что люди когда-то полюбили и во что поверили. Поэтому я с Сургановой рассталась. Позвонила ей и сказала: «Слушай, надо прекращать эту волынку». Она уточнила: «Когда?» Я ответила: «Сейчас». Она: «В смысле?» Я: «Давай встретимся в «Пирогах». Был такой клуб в Москве. И мы встретились. Там я ей сказала, что надо расставаться, ибо это уже ни в какие ворота не лезет.
«У меня до сих пор нет ответа на вопрос: почему они расстались? – говорит Галина Анисимовна. – В какой-то момент Диана мне сказала: мы абсолютно по-разному смотрим на творческие задачи. Все, что делаю я, ей не нравится, это – не её. А мне не нравится то, что делает Сурганова.
У них действительно были эстетические разногласия. Сегодня, на мой взгляд, они по-прежнему остаются двумя фигурами, у которых нет художественного единства. Они идут совершенно разными путями. Хотя изначально у них чувствовался некий общий импульс. И той, и другой требовался выброс своего творчества в пространство. По одиночке, наверное, я так сейчас понимаю, им тяжело было бы пробиться. Чтобы Диана выскочила на большую публику в тот же момент, когда это сделали некоторые другие рок-исполнительницы, ей нужен был хороший продюсер, деньги. Короче, тот, кто продвигал бы ее. Такого не было. А вдвоем со Светой они могли что-то сделать. Это послужило стимулом их дружбы, не говоря о том, что у них возникли какие-то личные симпатии друг к другу. А как без симпатии вместе работать? И что первично – нельзя ответить. Те, кто дает их отношениям точное определение, – заблуждаются. Тут слишком все сложно. Без однозначных выводов».
Подытожить личностную «снайперскую» драму можно фразой, сказанной Сургановой в нашей с ней беседе пару лет назад: «Мы разошлись из-за стилистических противоречий? Хм… Ну давайте, пусть эта версия будет официальной».
На наши концерты начала приходить новая публика, полюбившая «снайперские» песни в электрической аранжировке. Потом последовали альбомы «SMS», «Армия», и потихонечку эти две истории, электрическая и акустическая, в восприятии зрителей выровнялись.
Глава 14
Пусть говорят
Глава 12
Леди Ди русского рока
Вожидании «Цунами», релиз которого предполагался весной 2002-го, но затем (по решению выпускающего лейбла) был перенесен на осень, «Снайперы» ни на секунду не оставались в тени. Их привлекали к участию в крупнейших, принципиально разных телепроектах, вроде сериала по книге Бориса Акунина «Азазель» или шоу «За стеклом». Без них не обходился ни один большой фестиваль: «Нашествие», «Максидром», «Крылья» в Тушино, «Новая волна» в Юрмале и т. д. Почти на всех этих акциях я присутствовал и видел, как формировалось «снайперское» фан-комьюнити, подобное тем, что есть у «Алисы», «Короля и Шута», Земфиры, со своими ритуалами и перфомансами. Тогда и полетели на каждом выступлении «НС» десятки бумажных самолётиков (и по сей день они летят) под песню «Столица», несколько месяцев державшуюся на верхних позициях всех основных российских чартов и завершавшую концертный альбом «Живой» (2002), изданный Real Records, как говорится, по ходу пьесы, дабы любители «НС» не скучали из-за отложенного выхода следующего «номерного» диска «Снайперов».
Арбенину (да-да, теперь преимущественно ее одну) растаскивали на бесчисленные интервью, фотосессии и всякие спортивно-технические акции, вроде парашютных прыжков, ралли, гонок на картингах и т. п. Ее лидирующая роль в группе стала очевидной и словно целенаправленно подчеркиваемой. Достаточно сказать, что в «Цунами» все песни были исключительно ее авторства. Внимание СМИ, в том числе «бульварных», к «снайперской» частной жизни и взаимоотношениям в коллективе стало столь пристальным, что дебютный сет «НС» на «Нашествии» еще в августе 2001-го Диана открыла в наряде из… газет, олицетворявших путы «желтой» прессы.
«Из всех «снайперских» фестивальных выступлений особо запомнилось то, которое мы готовили, кажется уже с Максом Виторганом, на «Нашествии» в 2001-м, – говорит Михаил Козырев. – Тогда возникло много слухов вокруг группы, и мы решили, что будет эффектно, если Диана выйдет на сцену, обернутая в газеты желтого цвета, и на первой песне начнет срывать их с себя».
Арбенина точно отыграла свою мизансцену. Разрывая газетный «плащ», она крикнула в махавшую флагами многотысячную толпу: «Мой сегодняшний наряд означает следующее: достойной музыке – достойную прессу!» Но куда приметнее для публики и журналистов оказалась фраза Козырева, прозвучавшая минутой раньше, когда он объявил первого участника второго фестивального дня: «Леди Ди русского рока Диана Арбенина и группа «Ночные Снайперы». В такой конфигурации группу прежде не представляли. То есть Сурганову одной репликой (сказанной, между прочим, генпродюсером фестиваля и «Нашего радио») отправили за союз «и», туда, где молодой Ваня Иволга и игравший первый большой концерт с «НС» Митя Горелов.
Альбом «Цунами», 2002
«Нашествие», 2001
Заметьте, это еще лето 2001-го. Директор группы, по-прежнему Лосева, к записи «Цунами» пока даже не приступали, а вот популярность «Снайперов» действительно нарастала лавинообразно.
Естественно, сразу после выступления «Снайперов» атаковали вопросами на эту тему, и яснее от их ответов не стало. На пресс-конференции, несмотря на то, что за столом находились и Арбенина, и Сурганова, кто-то спросил: «Куда Свету дели?» Диана отреагировала: «А вы думаете, она неживая здесь сидит?» Светлана же загадочно произнесла: «Просто группы «Ночные Снайперы» больше не существует». И затем в интервью интернет-порталу «Утро» призналась: «Популярность – тяжелое бремя. Раньше я думала, что все очень просто: есть ли популярность, нет ли, твоя жизнь от этого почти не меняется. Ни черта подобного. Чтобы все это вынести, нужно быть психологически очень сильным человеком. От этого всего можно довольно быстро свихнуться…»
Тогда и полетели на каждом выступлении «НС» десятки бумажных самолётиков (и по сей день они летят) под песню «Столица».
«Тем же летом 2001-го мы начали вещание «Нашего радио» в Петербурге на частоте, прежде принадлежавшей «Радио Модерн», – рассказывает Козырев. – В честь открытия питерского филиала устроили рекламную акцию: запустили по городским рекам и каналам корабли с нашими огромными баннерами, и на этих кораблях выступали питерские группы. Мы всё это широко анонсировали, поэтому народу на улицах собралось много. И вот, когда один из кораблей подплыл по Мойке к Невскому и там пришвартовался, на нем начали играть «Ночные Снайперы». Моментально создалась довольно опасная ситуация. Зрителей по обе стороны набережной скопилось столько, что к нам подошёл милицейский катер и с его борта сказали: ребята, прекращайте мероприятие, потому что народ раскачивает ограды набережной и скоро кто-нибудь рухнет в воду. Арбениной пришлось с корабля обратиться к фанатам: «Ребята: пожалуйста, сделайте шаг назад…»
Сама же Диана к этому времени очень захотела сделать шаг вперед. Не с корабля в Мойку, а в развитии «снайперского» проекта. Ее старшие соратники по коллективу: Сурганова, Копылов, Лосева для полноценного прорыва не годились. 2002-й получился в «НС» годом трудных, но необходимых Диане расставаний.
«Поначалу, когда мы что-то обсуждали по песням, по составу группы, больше говорила Сурганова, – рассказывает Арбенина. – Я часто отмалчивалась и не вмешивалась в какие-то решения. По большому счету, мне было все равно. А теперь думаю, может, стоило сразу иначе себя вести? Сейчас бы я не взяла в группу многих людей, с которыми играла. Спросишь: а чего же я тогда с ними объединялась? Да потому что до определенного момента (если совсем серьезно – лет до 35) не очень понимала: то ли, что нужно, я делаю в музыке или нет? Скажем, пришел Сандовский. Сразу было видно, что он – «тяжеловес», тяготеющий к хард-н-хэви. Мне «тяжеловес» не нужен, но я смирилась с ситуацией, и он на какое-то время с нами остался. Пожалуй, расставание с ним стало тем моментом, после которого я начала принимать самостоятельные решения. Открылись некие шлюзы. Хотя мне тогда все говорили, что я «ку-ку», с ума сошла. От такого барабанщика отказалась. А я объясняла: он нам не подходит, поскольку другую музыку играет. При том, что Серега был классный чувак.
И Гога Копылов – отличный парень, но следом за Сандовским я распрощалась и с ним. Тут причина тривиальная – чертов алкоголь. Копылов – самородок, реально офигенный басист. Но алкоголь ему мешал. Хотя в студийной работе это не сказывалось. Он записывался быстро, буквально с одного дубля. С Митькой Гореловым они вообще хорошо взаимодействовали. Ритм-секция у нас была шустрая. После них обычно записывался Иволга. Условно говоря, пока он только ещё располагался в студии, Митя с Гогой уже были развеселые. А на запись альбома «Цунами» Гога приехал с разбитой головой. Что-то с ним по пути в Киев приключилось.
Понятно, что алкоголь и рок-н-ролл – вещи дружественные, но Гога иногда слишком выходил из берегов. Мы все вели не особо правильный образ жизни, но концерты все же доигрывали до конца. А Гога мог свалить со сцены прямо во время песни. Однажды у нас такое случилось в питерском «Спартаке». Четыре инструмента на сцене. Я, как обычно, пела с закрытыми глазами. Вдруг почувствовала рядом какой-то ветерок. Отрываю глаза, смотрю: мимо меня, выдернув гитару их комбика, по авансцене проходит Гога и удаляется за кулисы. Мы остаемся на сцене втроем – я, Светка и барабанщик. А это песня «Вечер в Крыму», там без баса вообще невозможно. Кое-как доигрываем её и уходим в гримерку. Там сидит расстроенный Гога, говорит: «Не могу дальше играть, я пьяный, мне стыдно смотреть людям в глаза». Гога очень тонкий парень. В какой-то момент мы сели на газон возле питерской станции метро «Горьковская», честно поговорили и достойно расстались, без тени жлобства и взаимного раздражения».
Арбенина точно отыграла свою мизансцену. Разрывая газетный «плащ», она крикнула в махавшую флагами многотысячную толпу: «Мой сегодняшний наряд означает следующее: достойной музыке – достойную прессу!»
Тихое выдворение Копылова из состава «НС» выглядело весьма показательно для тогдашних поисков (кто-то скажет – метаний) Дианы. Она интуитивно нащупывала, чего хочет и не хочет в «снайперском» звучании и коллективе. После Гоги басисты в группе менялись едва ли не с каждым альбомом. Некоторые и до альбома не дотягивали. Например, непосредственно после маститого Копылова в «Снайперы» записали практически никому не известного Дмитрия Честных, про которого Арбенина в интервью журналу NME сказала: «В игре Димы нет дубовой роковой подачи, которая мне очень не нравится». Однако Честных быстро исчез, и следующий (после «Цунами») альбом «SMS», как уже отмечалось ранее в этой книге, записывал экс-басист оригинального состава «металлического» «Круиза» Фёдор Васильев. По сути, музыкант как раз-таки с «роковой подачей», хотя и весьма разносторонний. Но ещё интереснее, что Сурганова получала от Дианы противоположные стилистические упреки. «Она настаивала на каких-то своих вариантах в песнях, – говорит Арбенина. – Предлагала то, что мне было чуждо. Шансон какой-то. А я хотела играть рок. Короче, на репетициях было очень напряженно».
2002-й получился в «НС» годом трудных, но необходимых Диане расставаний.
Автор Михаил Марголис с женой Беллой, Диана
Глава 13
Сурганова – на выход
«Цунами» откладывали почти год. Пластинка не вышла и в ноябре 2002-го, из-за чего слетел уже активно анонсировавшийся первый «снайперский» концерт-презентация в лужниковском Дворце спорта. Его перенесли на февраль следующего года. Правда, питерский ноябрьский стадионный сейшен в «Юбилейном» все же провели. А в декабре 2002-го (когда релиз наконец состоялся) группа отыграла почти двухчасовой, этакий эмоционально неопределенный сольник в тесноте столичного клуба «Б2». Диана преимущественно в алом, Светлана – в темном. Первая – на авансцене, вторая – чуть отступив в тень. На поклоны вся группа выстроилась вместе, положив друг другу руки на плечи. Зрители аплодировали, пускали самолетики, чуть ли не треть песен пели хором за Арбенину и ни о чём грустном не подозревали. А если некоторые наиболее чуткие фаны и предполагали что-то смутное, то явно не бесповоротный распад «снайперского» женского тандема. Но сами героини вечера к этому клубному выступлению уже точно знали, как все будет дальше. Однако официально не стали превращать день рождения новой пластинки в эпилог своей творческой любви. Этот факт был обнародован через пару недель в заявлении Дианы для прессы: «Решение окончательное. Причин у расставания много. Но есть основная – мы пришли к выводу, что каждый должен развиваться самостоятельно, и обе согласились с этим. Вряд ли кто-то займет место Светы. Я пока об этом думать не могу и не хочу».
Концерт в «Б2», 2002
Сурганова тогда на несколько месяцев вообще «пропала с радаров». А весной 2003-го пошли разговоры о ее сольном проекте «Сурганова и оркестр», новом альбоме и в эфире «Нашего радио» появилась первая «постснайперская» композиция Светланы с говорящим названием «Больно».
Арбенина, как и обещала, непосредственно вместо Сургановой никого звать не стала, и «Снайперы» отвергли скрипку навсегда. Продолжая действовать по наитию, Диана попробовала как бы заменить скрипку клавишными. Отчасти это получилось, хотя чехарда с ответственными в «НС» за этот инструмент вышла почти такая же, как с басистами. В одном только 2003-м в качестве клавишника группы отметились: Алексей Самарин, Айрат Садыков и многостаночник Иволга.
«Попросив Сурганову уйти из группы, я не совсем понимала, что будет в дальнейшем, – признается Диана, – поскольку никогда не строю планов. Но я точно знала, чего мне не надо, что мне не нравится. Мне не нравился шансон, а им стало конкретно попахивать. Я же хотела уходить в рок и нащупывала, что играть завтра. В этом смысле очень помог альбом «Цунами». Он дал мне аранжировочный вектор.
Решение окончательное. Причин у расставания много. Но есть основная – мы пришли к выводу, что каждый должен развиваться самостоятельно, и обе согласились с этим. Вряд ли кто-то займет место Светы. Я пока об этом думать не могу и не хочу.
А о скрипке я не грустила, потому что никогда к ней не тяготела. Если бы не возникла в свое время необходимость найти Сургановой применение на сцене, мне и в голову бы не пришло связать свои песни со скрипкой».
Общаясь с Арбениной много лет максимально доверительно, я привык к ее эмоциональным, порой весьма импрессионистичным ответам, иногда с добавлением будто на ходу придуманных подробностей. Высказывания главного «Снайпера» часто мотивируются ее конкретным жизненным периодом и сиюминутным настроением. Плюс, разумеется, возрастом. Мы разговаривали, когда Диане не было и 30, и когда она приближалась к своему 40-летию, и когда ей исполнилось 45. Некоторые, полагаю принципиальные, фрагменты наших бесед, мне кажется, лучше приводить в форме интервью. Вот отрывок из диалога, состоявшегося у нас прохладным вечером 2019 года в одном из московских кафе.
– Что бы ты изменила, появись возможность перемотать обратно ту часть твоей жизни, что началась после школы?
– Что касается моего начала на сцене и вообще в музыке, то, честно говоря, я бы начинала без Светки, потому что я сейчас понимаю, это была отчасти неуверенность в собственных силах и попытка защититься. Конечно, львиную долю сыграла эйфория, в которой я была, попав в Петербург и влюбившись в этот город и в каждого человека, с кем я начала дружить. И я, разумеется, не переписываю прошлое! Я ему очень благодарна, оно сложилось именно таким образом, и это лучший исход. Но момент нерешительности и неуверенности в своих силах присутствовал. Иначе мы до сих пор бы были вместе. И эта группа продолжалась бы как дуэт.
И ещё бы меньше в свое время «долбалась» (имею в виду конкретно алкоголь). Потому что алкоголь с 1993-го по 2003-й – это был мой кошмар. Никакие наркотики с этим не сравнятся. Алкоголь был постоянно: с утра до ночи. Представь, приезжаю в очередной раз в Казань или ещё какой-то город из наших постоянных гастрольных маршрутов, смотрю вокруг и понимаю: те же дома, та же гостиница, тот же зал и я… в том же состоянии, что и год, и два назад. Это было слишком.
– Тебе, помнится, многие после отставки Сургановой говорили, что именно в альянсе и с акустикой вы были наиболее содержательны. Скепсис относительно дальнейшей судьбы «Снайперов» и ценности твоих новых песен тогда и фанаты, и большинство критиков не скрывали. Что ты думала?
– Да, на меня все здорово ополчились. Процентов 90 фанатов считали: все, группы нет. И что дальше «Снайперы» будут делать? А я думала: как что? Вот же мои песни, они никуда не делись. И от них, на мой взгляд, ничего не убыло. Но фанаты были настолько яростны и нетерпимы к сложившейся ситуации, что я решила, как всегда в подобных случаях, поступить как плохая девочка. Так, значит, вам не нравится наше электричество? Что ж, тогда акустики вообще не будет. Будете слушать только электрических «Снайперов», пока вам, черт возьми, не понравится. Для меня это был своеобразный челлендж, как я люблю. Я понимала, что мы далеки от совершенства, и все эти годы по кирпичику строила правильное музыкальное сопровождение своей исполнительской философии.
И вот мы выпустили «Цунами». Альбом понравился. «Зашли» песни «Катастрофически», «Ты дарила мне розы». На наши концерты начала приходить новая публика, полюбившая «снайперские» песни в электрической аранжировке. Потом последовали альбомы «SMS», «Армия», и потихонечку эти две истории, электрическая и акустическая, в восприятии зрителей выровнялись. Вот тогда я сделала обратный ход: а теперь, ребята, возвращаемся и к акустике. Потому что у нас есть материал, который можно называть музыкой, для любой программы. И мы можем позволить себе обратиться к тому, с чего начинали. Понимаешь, вот, например, у человека двое детей. Одна – отличница, другой – двоечник. Ему все говорят, да наплюй ты на раздолбая! А он отвечает: не-а, наоборот, буду вкладывать в него больше усилий. И постепенно дети выравниваются в своем развитии. Так и у меня с акустикой и электричеством. Это очень разные жанры. Но я подтянула один из них к уровню второго. Я прекрасно понимала, что мне необходимо постоянно вкладываться и вкладываться в «трудного ребенка», то есть в наш электрический саунд. И я вложилась. С родительским чувством. Ибо считаю себя мамой своих песен.
Вот же мои песни, они никуда не делись. И от них, на мой взгляд, ничего не убыло.
– Красиво. Но сразу после расставания со Светланой ты говорила не только о жанровом дисбалансе, а о некоем «предательстве» со стороны Сургановой. Что это было?
– Слово «предательство» могло прозвучать в порыве юношеского максимализма. Не было предательства. Просто она стала тянуть музыку в одну сторону, а я – в другую. Но ведь репертуар «НС» состоял почти полностью из моих песен. И как в таком случае поступить? Противоречия, в том числе внутренние, у нас накапливались. Одно наслаивалось на другое. Кроме того, я уже жила в Москве. Она приезжала на концерты из Питера. Никаких репетиций не происходило. А в группе-то пять музыкантов. Все медленно затухало. И ещё эта видимость хороших взаимоотношений, при том, что их вообще уже не было… Меня, скажем, коробило, когда на концертах в припеве песни «Я покидаю столицу» она радостно улыбалась людям. Для меня это кровавая песня. Я очень сильно влюбилась, когда ее написала. Была в тот момент готова уехать навсегда в Германию. Но не сделала этого. И вот звучат строки: «Быстрей в самолеты, высоты не бояться…», «…и меня уже нету», а она подпевает и улыбается. На одном из московских концертов (когда мы практически уже не разговаривали друг с другом вне сцены, а после выступления сразу расходились в разные стороны) я опять заметила на «Столице» её улыбку, подошла к ней и сказала на ухо: «Иди на х…!» Она собралась и ушла. Песня доигрывалась без скрипки и ее бэк-вокала.
– И это была последняя капля?
– Одна из последних. Ну нельзя врать людям. Они же всё начистоту воспринимали. У них легенда: две девочки, которые очень друг друга любят. А на самом-то деле происходило уже циничное зарабатывание денег. Меня это не устраивало. Мне в первую очередь нужна идея, с которой можно играть. Поэтому я и решила. – все, баста! А тут еще и такой инцидент. Нельзя играть, изображать что-то, паразитируя на том, что люди когда-то полюбили и во что поверили. Поэтому я с Сургановой рассталась. Позвонила ей и сказала: «Слушай, надо прекращать эту волынку». Она уточнила: «Когда?» Я ответила: «Сейчас». Она: «В смысле?» Я: «Давай встретимся в «Пирогах». Был такой клуб в Москве. И мы встретились. Там я ей сказала, что надо расставаться, ибо это уже ни в какие ворота не лезет.
«У меня до сих пор нет ответа на вопрос: почему они расстались? – говорит Галина Анисимовна. – В какой-то момент Диана мне сказала: мы абсолютно по-разному смотрим на творческие задачи. Все, что делаю я, ей не нравится, это – не её. А мне не нравится то, что делает Сурганова.
У них действительно были эстетические разногласия. Сегодня, на мой взгляд, они по-прежнему остаются двумя фигурами, у которых нет художественного единства. Они идут совершенно разными путями. Хотя изначально у них чувствовался некий общий импульс. И той, и другой требовался выброс своего творчества в пространство. По одиночке, наверное, я так сейчас понимаю, им тяжело было бы пробиться. Чтобы Диана выскочила на большую публику в тот же момент, когда это сделали некоторые другие рок-исполнительницы, ей нужен был хороший продюсер, деньги. Короче, тот, кто продвигал бы ее. Такого не было. А вдвоем со Светой они могли что-то сделать. Это послужило стимулом их дружбы, не говоря о том, что у них возникли какие-то личные симпатии друг к другу. А как без симпатии вместе работать? И что первично – нельзя ответить. Те, кто дает их отношениям точное определение, – заблуждаются. Тут слишком все сложно. Без однозначных выводов».
Подытожить личностную «снайперскую» драму можно фразой, сказанной Сургановой в нашей с ней беседе пару лет назад: «Мы разошлись из-за стилистических противоречий? Хм… Ну давайте, пусть эта версия будет официальной».
На наши концерты начала приходить новая публика, полюбившая «снайперские» песни в электрической аранжировке. Потом последовали альбомы «SMS», «Армия», и потихонечку эти две истории, электрическая и акустическая, в восприятии зрителей выровнялись.
Глава 14
Пусть говорят