Ребро беса

Исай выскочил из своей палаты на одном костыле. Второй впопыхах оставил у кровати. Сразу сообразил, что произошло. Не видя Глеба в коридоре, подозревая самое худшее, какими-то нелепыми прыжками, неся впереди ногу в лонгете, припустил к его палате. Сквозь дым и пыль заглянул в дверной проем. Окна не было, рама вырвана, пол усыпан осколками стекла и кирпича. Стол перевернут, пустая кровать испещрена осколками. Начальник охраны закрутился на месте, не понимая, где Корозов, пока наконец не увидал его в коридоре.

Тот спешил к месту взрыва, чувствуя в эту минуту какое-то странное ощущение в теле, как будто тело парило в воздухе, больше не испытывая давления и тяжести в груди. Удивительное состояние. Именно сейчас у всякого человека должен был бы произойти срыв и появиться испуг, у Глеба же, напротив, в душе возникла окончательная успокоенность.

Больные глазели на него, как на человека, чудом уцелевшего. Впрочем, так оно и было. У Исая в глазах была тревога. Глеб заглянул в палату и на обеспокоенный взгляд начальника охраны бросил:

— Вот и все, что требовалось доказать!

Исай догадался, что имел в виду Глеб. А именно: «плохо работаем».

— И сюда добрались, — закончил Корозов и начал шарить руками по карманам халата в поисках телефона, забыв, что, когда выходил из палаты, оставил его на столе. Исай протянул свой. Глеб насупился и набрал номер Акламина.

Третью взрывчатку Кровельщик наметил установить в квартире Корозова. Проникнуть в нее незаметно было сложно, а сделать нужно было быстро.

Три подельника появились около подъезда в то самое время, когда всякому нормальному человеку особенно хорошо спится в своей постели. Открыли металлическую дверь в подъезд своим инструментом. Дремавшая в кресле пожилая консьержка вскочила на ноги, увидав незнакомые лица, скрипуче воскликнула спросонья:

— Вы в какую квартиру? Все еще спят!

— А почему же ты не спишь, бабуля? — спросил один из троих, подошел и, усмехаясь, фыркнул ей в лицо из газового баллончика.

Она вдохнула, и тело ее ослабло, теряя сознание, стало падать. Он подхватил его и толкнул в кресло. Голова женщины безвольно склонилась на плечо.

Троица поднялась на лифте на нужный этаж. В электрическом щитке перекусили провода. Проверяя, нажали на кнопку домофона на двери в квартиру Корозова. Тишина. Дело сделано. Постучали. Через короткое время из-за двери раздался сонный женский голос:

— Кто там?

— Аварийная бригада, — отозвался один из подельников, выплевывая изо рта на пол площадки жевательную резинку. Она упала недалеко от его крупных ступней в туфлях большого размера. Он проводил ее глазами до пола и продолжил: — В доме погасло освещение. Ищем повреждение. Надо посмотреть у вас. Возможно, замыкание в вашей квартире.

За дверью помолчали, а в это время домработница, дородная молодая женщина с крупными чертами довольно приятного лица, щелкала выключателями, проверяла, есть ли свет.

— Приходите днем, — раздалось наконец.

— Послушайте, гражданочка, — подтолкнул второй подельник, вытирая потные ладони об одежду. Он был самым молодым и заметно волновался. — Мы не будем по десять раз в сутки ездить к вам. Сами вызвали нас — и сами препятствуете нам! Какого черта тогда вызывали? Мы вам что, джинны, чтобы то и дело являться как из бутылки? Вы уж договоритесь между собой, а потом вызывайте! А то вызываете и двери не открываете.

— Я вас не вызывала! — ответила домработница, сжимая мягкими пальцами дверную ручку.

Подельники переглянулись, план начинал трещать. Исходили из того, что заминки у двери не будет, ремонтной бригаде обязательно откроют. Хорошо известно было, что охраны у двери нет и в квартире только женщины. А бабы всегда думают задним умом. В экстремальных обстоятельствах большинство из них вообще отключает мозги.

— Света нет во всем доме, — продолжал настаивать подельник. — Из-за вас не можем ничего сделать. Вам соседи спасибо за это не скажут. Вы что, думаете, у аварийной бригады никаких дел нет, кроме как уговаривать вас?

— У нас все нормально, — уперлась домработница. — Ищите в других местах.

Ольга на тот период, пока Корозов был в больнице, уговорила женщину пожить у нее. Не потому, что она боялась оставаться одна, у нее даже мысли не было, что ей может угрожать какая-либо опасность, но потому, что без Глеба ощущала себя одинокой и растерянной, особенно по ночам. Правда, Глеб хотел на всякий случай подстраховать жену, поставить пару парней у дверей, но она возмутилась и категорически отказалась.

Спальня Ольги была далеко от входной двери, она спала крепко и не слышала стука в дверь. Но голос домработницы разбудил. Ольга прислушалась, дотянулась до телефона, глянула время на дисплее. Ночь. С кем там среди ночи разговаривала домработница? Поднялась, сжимая в ладони телефон, надела халат, вышла из спальни. В темноте нащупала выключатель. Щелкнула раз, другой.

— Что у нас, света нет? — спросила. — С кем ты разговариваешь?

— Кто-то просит открыть, — прошептала та. — Свет, говорят, проверить.

— Не открывай! — тоже шепотом отозвалась Ольга и включила фонарик телефона, осветив домработницу и дверь.

— Я что, дура? — женщина прижала к губам палец.

— У всех уже проверили, — услыхала Ольга из-за двери глуховатый мужской голос. — Мы тут целый час убили на ваш подъезд. Повреждение где-то в вашей проводке. Надо прозвонить. Мы недолго. Минут десять, не больше. Еще выспитесь до утра! А у нас, кроме вас, работы по горло.

— Сказала, приходите днем, — повторила домработница. — Вы что такие непонятливые, мужики? Как с вами только жены управляются!

За дверью установилась тишина, подельники отошли от двери, совещались. Ольга обеспокоенно прислушивалась. Третий подельник, с крупными глубокими морщинами на лбу, позвонил Кровельщику:

— Упертая баба. Дверь не открывает. Что делать, Леонтий? Ломануть не удастся. Тут работа для медвежатника.

Кровельщик всю ночь не смыкал глаз. Он держал возле себя телефон и ждал результатов из трех намеченных мест. В двух все прошло нормально. Третья группа забуксовала на ровном месте, как считал он. У этой группы, казалось ему, было самое простое задание. Чего проще навешать лапшу на уши бабам и войти в квартиру? Немного приложить ума и изворотливости, но, кажется, именно этого у третьей группы не нашлось. Идиоты, привыкли брать нахрапом, а где нужно мозги приложить, там пустой номер. Фактор времени уже работал против них, и тем не менее Леонтий, узнав, что все в подъезде спокойно, решил дать этой троице еще минут пятнадцать, чтобы они завершили дело.

Ольга в этот момент отошла в комнату и позвонила Акламину. Аристарх за пять минут до этого получил звонок от Корозова и уже не спал.

— Кто-то стучит ко мне в дверь, хочет войти в квартиру! — сказала она. — Что делать, Аристарх?

Тот мгновенно сориентировался, связался с дежурным полиции и попросил немедля направить к Ольге группу захвата. Перезвонил ей:

— Если сможешь, продержи этих людей около двери подольше! Группа к тебе сейчас выедет.

Ольга пошепталась с домработницей, и они начали между собой диалог. Так, чтобы слышали за дверью.


— С кем ты тут разговариваешь? — громко спросила Ольга. — Сама не спишь и меня среди ночи разбудила!

— Да я-то тут при чем? Это вот, какие-то черти стучатся, спать не дают. Они тут всех перебудили. Говорят, приехали свет ремонтировать. А мы их не звали, — так же громко проговорила женщина.

Обе какое-то время говорили друг с другом, потом Ольга стала задавать вопросы тем, кто был за дверью. И подельникам из-за двери пришлось снова крутить одну и ту же пластинку. После этого между женщинами как бы завязался продолжительный спор: одна была не против, чтобы открыть, вторая бурно протестовала, настаивая дождаться утра.

Подельники слышали перепалку, и им казалось, что вот еще немного — и дверь перед ними раскроется. Конечно, можно было взламывать дверь и вломиться внутрь, но тогда вся операция теряла смысл. Даже если установишь взрывчатку, менты ее могут быстро обнаружить. Весь смысл был в том, чтобы войти тихо под видом ремонтников и незаметно выполнить задачу. Чтобы ни у кого в голове даже подозрения не возникло о взрывчатке. Они посматривали на часы, надеясь сжать время, а Ольга хотела растянуть его.

Пятнадцать минут пролетели, будто корова языком слизнула. Один из подельников вновь набрал номер Кровельщика:

— Еще чуть-чуть, и дожмем! Две бабы внутри! Идет сыр-бор.

Леонтий не любил подобных затяжек, по опыту знал, ничего из этого хорошего не получалось. Но его как будто заклинило на этой квартире. Согласился дать еще немного времени. Ольга и домработница старались изо всех сил. Шебаршили в замках ключами и опять затевали перебранку. В конце концов подельники поняли — результата не будет. Снова перезвонили Кровельщику, и тот услыхал виноватый хрип:

— Голяк!

— Уходить! Срочно! — резко скомандовал Леонтий.

Женщины услыхали, как за дверью затихло. Интуитивно поняли, что больше стучать не будут. Подельники быстро ретировались вниз по ступеням. Но едва спустились и подошли к двери подъезда, как навстречу хлынула группа захвата. Подельники метнулись вверх по лестничному маршу, но даже не успели выхватить стволы: полицейские сидели у них на плечах. Короткая схватка, и полиция положила всех на пол. Прижатые к полу, подельники рычали и сипели не своими голосами:

— За что? Отпустите! Больно, менты поганые! Не имеете права!

Их обыскали, обезоружили, в сумке обнаружили взрывчатку и пульт управления.

Руководитель группы захвата наступил ногой на того, у которого была сумка:

— Ну вот, а говоришь, не за что! От кого заказ получили? Кто послал?

Каблуком надавил на шею.

— Никто! — буркнул подельник.

— Я тебя здесь положу, всех вас тут положим при попытке к бегству, если языки не развяжете! — пообещал полицейский и сильнее надавил каблуком.

У подельника лицо сплющилось и стало красным. Язык вылез изо рта, а из горла разнеслось шипение. Остальных тоже придавили к полу, стволы автоматов въедались в позвоночники. Хрипы, рыки, мат — в ответ. А потом — стоны, вой и визг. Но страх перед Кровельщиком был сильнее. Все молчали. Их продолжали прессовать. По горячим следам дознаться всегда вероятность выше. Наконец один из троих, самый молодой, проскулил:

— Скажу, гады!

— Заткни рот! Не вякай! — прикрикнул второй, нахмурив лицо, прижатое щекой к полу.

— Не бухти, огрызок! — выдохнул со слюной третий.

Молодого подняли на ноги, прижали к стенке:

— Ну?!

— Кровельщик! — испуганно вращая глазами по сторонам, заикаясь, выдавил тот.

Акламин после ночных происшествий сидел у себя в кабине. Время было ближе к обеду. Хотелось спать. Но теперь не до сна. Все начинало обретать свои рамки. Думал, как действовать дальше. И в этот момент ему принесли электронную почту с новыми ответами на запросы по личностям Сынянова и Кровельщика. Информация подбросила со стула. Полчаса назад он безуспешно добивался от подельников, где хата Кровельщика. И похоже, они этого не знали. А ларчик, оказывается, открывается просто, Кровельщик рядом.

Аристарх смотрел на снимок Сынянова — и видел совершенно незнакомое лицо. Не то, какое находилось рядом с Тамарой и называло себя ее двоюродным братом. Но зато лицо, знакомое ему, было на другом снимке — на снимке Кровельщика. Получалось, настоящего Сынянова в городе нет, вместо него прибыл Кровельщик. Что бы это все значило? Впрочем, сейчас надо взять Кровельщика, а уж потом разбираться во всем остальном.

Акламин дернулся к двери, но тут же сказал себе: стоп, не торопись, не наломай дров! Снова сел за стол, вызвал оперативников. Разложил перед ними снимки, все пояснил. Обговорив данные о последних наблюдениях за Сыняновым, точнее за Кровельщиком, наметил порядок действий. Брать его надо было немедленно, откладывать нельзя. Преступник очень опасный. Связался с группой захвата.

Кровельщик ночью так и не дождался сообщения от третьей группы. Понял, что-то произошло. К обеду уже знал, что случилось. Жители дома с утра перелопачивали друг с другом новость о том, что ночью полиция захватила в подъезде преступников.

Полагаться на людей, какие были в группе, Леонтий не мог. Все они были местными, а местным браткам он не доверял после того, как испытал слабину Славы Саженя. Он считал, что местные братки все с потрохами на крючке у полиции, и там найдут возможность развязать им языки. Это был лишь вопрос времени. И он не был уверен, что это время продлится долго.

Кровельщику такой расклад — как нож в печенку. Менты без того уже сидели плотно у него на хвосте. А теперь, если просекут, что в этой истории он был массовиком-затейником, западня может захлопнуться в любую минуту. Он чувствовал это всей шкурой. И потому должен был опередить полицию.

Если бы он догадался, что операм известно, кто есть кто, Кровельщик, возможно, не раздумывая и минуты, исчез бы из города. Но сейчас решил, что пока стоит на время залечь на дно.

Леонтий сидел на кухне в квартире Былеева, большими глотками пил кофе. Около него крутился его подручный. Неожиданно для того Кровельщик спросил:

— Где живет твоя краля?

Тяжелый подбородок сходил сверху вниз, как будто Леонтий прожевал эту фразу.

— На западной стороне, — ответил подручный и уставился на Леонтия.

— Одна? — уточнил Кровельщик, поправляя полы пиджака.

— Нет. Но у нее есть бабка, которая живет одна, — проговорил подручный, смекнув, зачем Кровельщик спрашивает о его крале.

— Узнай срочно адрес и поручи ей, чтобы немедленно приготовила гнездо! — распорядился Леонтий. — И еще. Сейчас, как обычно, едем в ресторан. Передай напарнику, чтобы подогнал к черному ходу другой автомобиль. И чтобы ни одна зараза не просекла. Пускай сидит в нем и ждет нас, не выключая мотора. Слиняем на время. Пришла пора осмотреться, что происходит вокруг нас.