Раскопки

– Точно я не знаю, – ответила я. – Но думаю, что конек наверняка найдется. Скорее всего.

Я была бы рада пообедать в одиночестве, но не успела расположиться, как меня позвала миссис Претти. Она сидела в своем плетеном кресле, а ее племянник, Рори, лежал на одеяле у ее ног. Я села рядом.

– Я очень надеюсь, что к вечеринке ваш муж уже вернется, – сказала миссис Претти.

– Уверена, если у него получится, он обязательно будет.

– Очень хорошо, что вы оба к нам приехали. Хотя вряд ли вы себе представляли семейную жизнь именно такой.

– Поверьте, миссис Претти, я бы ни за что не упустила такую возможность.

Мы пообедали, и, пока в погребальной камере никого не было, Рори пошел сделать еще несколько фотографий. Я уже собиралась уходить, когда миссис Претти сказала:

– Моя дорогая… Я хотела бы кое о чем тебя спросить. Я бы спросила мистера Филлипса, но он, кажется, сегодня немного занят.

– Конечно.

Миссис Претти ничего не ела, по крайней мере пока я была там. Тем не менее она прикоснулась салфеткой к губам, прежде чем продолжить.

– Вам не кажется странным, что вы не нашли тело? Гробница – а это, ясное дело, гробница – содержит погребальные принадлежности кого-то очень важного. Но кто здесь похоронен – совершенно непонятно.

Она, конечно, была совершенно права. Странно, что мы не нашли никаких следов тела. Вначале Филлипс говорил, что это лишь вопрос времени. Однако раскопки продолжались, и он, казалось, все меньше и меньше хотел обсуждать эту тему. Из чего я решила, что Филлипс, как и все остальные, был озадачен отсутствием тела.

Я сказала, что, возможно, перед нами вовсе не могила, а мемориал. Возможно, кто-то погиб в море или в бою.

– То есть тела могло и не быть?

– Вполне возможно, – ответила я.

– Но если тело есть, то, может, мы его еще просто не нашли?

– Конечно. Терять надежду еще рано.

– Спасибо, дорогая, – сказала миссис Претти. – Это все, что я хотела узнать.



В тот день от Стюарта больше никаких вестей не последовало. Только вернувшись в гостиницу, я вспомнила, что надо бы подумать, в чем я пойду на вечеринку миссис Претти. Не то чтобы у меня был большой выбор: единственный вариант – наряд, в котором я отправлялась в наш медовый месяц. По настоянию Стюарта его для меня специально сшил мистер Молино с Бонд-стрит. И жакет, и юбка были из красно-коричневого шелка, а пуговицы – из позолоченной бронзы.

Когда переоделась и встала перед зеркалом, я вдруг увидела мускулистую девушку с фермы. Я моргнула, надеясь, что она исчезнет. Но она все еще была там, упрямо смотрела на меня. Плечи стали шире, запястья – толще. Руки были грубыми, как у моряка. На груди виднелся яркий V-образный участок загорелой кожи, который с воротником жакета смотрелся нелепо. Единственным утешением было то, что хотя бы Стюарт в таком виде меня не увидит.

Ночью шел дождь. Когда я шла к курганам, под ногами хлюпала трава. Мы смахнули воду с краев брезента и вытерли остатки плохо пахнущими губками. Мужчины уже установили ряды деревянных стульев под выровненной кучей грунта. Стульев было гораздо больше, чем я ожидала – около сотни.

Сразу было ясно, что как следует поработать в этот день у нас не выйдет. В два часа Филлипс объявил перерыв и сказал, что надо идти готовиться к вечеринке.

Миссис Претти предложила мне воспользоваться спальней в доме, чтобы переодеться, но мне комфортнее было в пастушьей хижине. Почему-то мне казалось, что если я буду переодеваться в доме, то от меня будут ждать более значительного преображения.

Чтобы ко мне никто не ворвался, снаружи меня сторожил Роберт. Я надела костюм и повесила на шею золотое ожерелье с рубинами, принадлежавшее моей бабушке, надеясь, что с ним моя подгоревшая кожа станет не такой заметной. Когда я вышла, у подножия насыпи уже стояли столы на козлах, покрытые белыми скатертями. Бутылки с хересом, бокалы, чашки и блюдца ожидали начала вечеринки. Музыканты из вудбриджского оркестра «Силвер Банд» в своих великолепных костюмах расставляли инструменты и раскладывали ноты. Между металлическими ножками стоек беззаботно прыгали зайцы.

– Готовы? – спросил у меня Чарльз Филлипс.

Он переоделся в светло-коричневый костюм и надел более крупный галстук-бабочку; из нагрудного кармана у него выглядывал платок в тон.

– Так, – начал он, – уверен, мне не нужно говорить, что главное – это конфиденциальность.

– Конфиденциальность?

– Если о наших делах станет известно, то спокойной жизни нам не видать. Понаедут журналисты и прочие ужасные люди. Тебе наверняка будут задавать множество глупых вопросов. Так что постарайся не выдать больше, чем нужно. Понятно?

– Понятно, – ответила я.

– Вот и молодец.

В пять часов дирижер постучал палочкой, поднял руки, и оркестр заиграл «Лондондеррийскую мелодию». Вскоре прибыли первые гости. Они выходили из дома Саттон-Ху небольшими группами. Когда первая из них приблизилась, Филлипс пробормотал:

– Господи, помилуй!

Группа состояла из трех мужчин и женщины. Двое мужчин и женщина были одеты в твидовые костюмы, а на третьем мужчине был костюм из материала, похожего на тот, из которого был сшит костюм Филлипса. Но у мужчины покрой костюма был значительно лучше. Судя по тому, как струился материал, когда он шел, его, видимо, делали на заказ. Когда третий мужчина увидел Филлипса, он на мгновение остановился, а затем двинулся ему навстречу, правда, медленно.

– Добрый день, мистер Филлипс, – сказал он.

– Добрый день, Рид-Моир, – ответил Филлипс. – Могу я представить вам миссис Пегги Пигготт? Это мистер Рид-Моир и мистер Мэйнард. Из Ипсвичского музея, – добавил он.


– Очень приятно, – спокойно сказал мистер Рид-Моир. – Позвольте представить вам моих друзей, сэра Джозефа и леди Виверс. Это Чарльз Филлипс, из кембриджского Селвин-колледжа… Сэр Джозеф, как вы, я уверен, знаете, лорд-наместник Саффолка.

– Вы из Селвина? – спросил сэр Джозеф, когда мы все пожали друг другу руки. – Вы знаете Вагстаффа? Из Эммануэля?

– Кажется, нет, – сказал Филлипс.

– А. П. Вагстафф?

Филлипс покачал головой.

– А. П. Вагстафф, палеонтолог? – упорствовал сэр Джозеф.

Филлипс снова покачал головой. Видимо, продолжать разговор он не намеревался. А сэр Джозеф, кажется, не знал, что еще сказать. Он озадаченно глядел на Филлипса, и тогда Рид-Моир произнес:

– Я так понимаю, вы окажете нам честь и выступите с речью.

– Будет речь? Как прекрасно, – сказала леди Виверс.

– Краткое обращение, – согласился Филлипс. – Ничего особенного.

– Надеюсь, в своем кратком обращении вы отдадите должное Ипсвичскому музею, – сказал Рид-Моир.

Филлипс ничего не ответил.

– И конечно, сэр Джозеф и леди Пейшенс с большим нетерпением ждут возможности увидеть находки. Как и все мы.

– Мы с Джозефом уже несколько дней только об этом и думаем, – сказала леди Пейшенс. Филлипс повернулся к ней:

– Тогда, боюсь, вы будете разочарованы.

– Я… В каком смысле?

– Вы хотите сказать, что находки увезли? – спросил Рид-Моир.

– Нет, этого я не говорил. Кое-что все еще здесь. Однако мы решили, что не будем их показывать.

Рид-Моир сделал шаг вперед.

– Позвольте вам напомнить, что сэр Джозеф и леди Пейшенс – мои личные гости, – сказал он тихо, как будто украдкой. – Кроме того, если бы не Ипсвичский музей, то раскопки так бы и не начались.

– Может, и так. Тем не менее миссис Претти очень беспокоится о сохранности находок. И на мой взгляд, это правильно.

– Так, послушайте, Филлипс… – начал Рид-Моир, делая еще один шаг вперед.

Филлипс смотрел на него с отстраненным интересом, будто Рид-Моир вздумал попытаться взобраться на его рубашку. В этот момент появились другие гости. Не зная, что происходит, они начали разговаривать с Филлипсом. В это время Рид-Моир повел сэра Джозефа и леди Виверс в сторону курганов. Я тоже воспользовалась возможностью ускользнуть. Люди выстраивались по краям траншеи и заглядывали внутрь корабля. Защищая глаза от солнечного света одной рукой, другой они тянулись за сэндвичами и пирожными.

Оркестр тем временем исполнял гимны и спокойные версии строевых песен. Где-то через полчаса по подсказке Грейтли и другой прислуги, все сели за стол, чтобы послушать Филлипса. Я садиться не стала, а встала в сторонке.

Оркестр перестал играть, и Филлипс прошел перед креслами. Он дождался абсолютной тишины, а затем объявил:

– Из-за риска оползней мы решили, что пускать на трибуну никого не будем.

Послышался разочарованный вздох. Филлипс не обратил на это внимания. Держа одну руку в кармане пиджака, он приступил к беглому и удивительно неувлекательному рассказу о том, как обнаружили корабль.

Прошло совсем немного времени с начала его выступления, а люди уже заерзали на стульях. Непонятно почему, но звучал Филлипс на удивление тихо. Расслышать его удавалось лишь тем, кто сидел в первых рядах. Усугубляло дело пронзительное завывание, доносившееся сверху. Я подняла глаза к небу: там пролетал аэроплан, солнечный свет отражался от его крыльев.

Филлипс продолжал выступление. Рот его двигался, но звука из него как будто не выходило.

– Говорите погромче, пожалуйста, – просили люди сзади. Затем более жалобно:

– Нам ничего не слышно!

Но Филлипс продолжал говорить все так же тихо. Тем временем гулкое жужжание аэроплана становилось все громче. Затем из раздражающего отвлекающего фактора он превратился в механический крик с высокой частотой. Я снова подняла голову.



Аэроплан несся вниз к земле, окутанный потоками воздуха. Я видела, как вращаются лопасти пропеллера, видела линии заклепок вдоль фюзеляжа. Люди начали искать укрытия, а я оставалась на месте, не в силах отвести взгляд в сторону. Крыша кабины была откинута, внутри виднелась мужская шапочка. Блестящая и коричневая, похожая на огромный орех. Воздух бил меня по щекам, отбрасывал назад волосы. Крик, казалось, заполнил каждую часть моего тела, сотрясая все вокруг. Одновременно захватывая и ужасая меня. Я почувствовала удар в бок. Мои ноги подкосились. Крутясь на месте, я увидела, как аэроплан пронесся над вершинами курганов и остановился как раз вовремя, чтобы скрыться за деревьями. Когда он улетел, в воздухе остались висеть два шлейфа черного выхлопа. Несколько мгновений никто не двигался. Потом раздался голос: «Вы в порядке?» Я посмотрела туда, где лежал Рори Ломакс. С трудом и как-то обиженно я поняла, что он, должно быть, столкнул меня.

– Ты в порядке? – повторил он.

– Что случилось?

– Какой-то дурак захотел похвастаться, судя по всему. Ну или тоже решил послушать речь Филлипса.

Я встала и отряхнулась.