Раскопки

– Смотри-ка, – сказал он. – Ты ударилась коленом.

– Ерунда.

– Но кровь идет.

Я глянула вниз и заметила несколько капель крови чуть ниже правой коленки.

– Всего лишь царапина.

– Погоди-ка.

Рори Ломакс уже начал снимать кремовый шелковый платок, который был повязан у него на шее.

– Не стоит, – сказал я. – Это лишнее. Да и у меня есть платок.

Я вытерла кровь – ее действительно было совсем немного.

Рори Ломакс оставался на месте, все еще держа свой шелковый платок в руках. Все остальные уже выбирались из укрытия. Кто-то приводил себя в порядок, другие возбужденно переговаривались. Оркестр смахнул пыль с инструмента и собирался продолжить играть. Тут я увидела, что нам навстречу бежит мистер Джейкобс. Он пробирался сквозь толпу, пока не добрался до Чарльза Филлипса, чтобы что-то ему сказать. Говорил он недолго, после чего Филлипс поднял голову.

Я проследила за его взглядом. Четыре человека пробирались вверх по склону выровненного отвала. Впереди шел Рид-Моир, за ним сэр Джозеф и леди Виверс, сзади – Мэйнард. Завидев их, Филлипс подошел к подножию насыпи. Рид-Моир его проигнорировал. Он продолжал идти, пока не добрался до платформы. Там он демонстративно встал, держась обеими руками за ограждение. Пока мы наблюдали, остальные трое присоединились к нему, выглядя уже не так вызывающе.

– Спускайтесь, – крикнул Филлипс.

– Это лорд-наместник Саффолка, – ответил Рид-Моир. – И леди Виверс.

– Мне плевать, кто они такие, – крикнул в ответ Филлипс. – Понимаете? Немедленно спускайтесь!

Снизу люди смотрели с удивлением.



Явно не желая устраивать сцену, сэр Джозеф и леди Виверс немедленно начали спускаться вниз. Вскоре за ними последовал Мэйнард. Но Рид-Моир оставался на месте до тех пор, пока, видимо, не почувствовал, что свое мнение он высказал. Затем он тоже спустился и подошел к Филлипсу.

– Вы сказали мне сойти с саффолкской земли, – сказал он так, словно это было худшее из оскорблений.

– Я ясно дал понять, что подниматься туда нельзя, – сказал Филлипс. – Но вы предпочли проигнорировать мои слова, и мне ничего не оставалось, как попросить вас спуститься.

– Попросить? – повторил Рид-Моир, будто не веря своим ушам. – Это так просят?

Он ушел, за ним – Мэйнард. Оставшись одни, сэр Джозеф и леди Виверс стояли с растерянным видом, а затем сделали все возможное, чтобы снова раствориться в толпе.

– Хорошо, что это Англия, да? – сказал Рори Ломакс.

– В каком смысле?

– Если дать этим ребятам автоматы, то они будут не хуже чикагских гангстеров.

Мы проходили между гостями. Я чувствовала себя как один из апостолов на средневековой картине, чьи ноги висят в воздухе, хромые и белые, чтобы показать, как их обдувает божественный ветер.

– Добрый день, мадам, – сказал голос. Передо мной стоял мужчина, одетый в несколько старомодный, но добротный костюм, галстук, усеянный маленькими зелеными гребешками; на голове – фетровая шляпа. В уголке рта он зажал трубку. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что это… мистер Браун.

– Простите, я вас не узнала.

Мистер Браун, казалось, ничуть не смутился. Он усмехнулся и сказал:

– Это потому, что я тоже навел марафет.

Рядом с ним стояла женщина в черном пальто и шляпе. Из-под шляпы у нее торчали жесткие волосы. Ее яркий, почти воспаленный цвет лица придавал ей довольно дикий вид. Это, сказал мистер Браун, его жена Мэй. Она протянула руку. В течение нескольких минут мы говорили о раскопках, и я воспользовалась случаем, чтобы сказать миссис Браун, какую неоценимую помощь оказывал ее муж.

– Видишь, Бейзил? – сказала она. – Хоть кто-то понимает.

– Мэй, не надо.

Но миссис Браун продолжила:

– Мой Бейзил, может быть, и самоучка и без всяких степеней, но это не повод относиться к нему так, будто он мальчишка. Вся беда в том, что он слишком доверчив, понимаете. Верит людям на слово. Я говорю ему, не надо, но что это меняет? Ничего. Так, Бейзил?

Я подумала, не перебрала ли миссис Браун хереса, и тут к нам подошел мистер Рид-Моир. Он все еще выглядел потрясенным после стычки с Филлипсом. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Миссис Браун подождала, пока он встанет рядом с ней, и торжественно объявила:

– А вот и серьезные люди пожаловали!

– Мэй! – снова одернул жену мистер Браун.


– Нет, Бейзил, они меня выслушают. Я же не говорю, что мистер Рид-Моир хуже других. Я говорю лишь то, что каждый стремится присвоить себе чужую славу. А кто первым нашел эту ладью и вел раскопки не хуже всяких там специалистов? Мой Бейзил.

Рид-Моир никак не отреагировал, разве что нарочито провел указательным пальцем правой руки по лацкану пиджака.

В наступившей тишине мистер Браун взял жену под локоть, намереваясь, видимо, ее увести. Но уйти им не удалось, потому что появились миссис Претти и Роберт. Как я поняла, миссис Претти не слышала, что говорила миссис Браун, но, похоже, она сразу поняла, что к чему и что надо делать.

– Вы, должно быть, жена мистера Брауна, Мэй, – сказала она. – Я так много о вас слышала.

– Правда? – спросила явно удивленная миссис Браун.

– Да. Я знаю, как сильно мистер Браун скучал по вас, пока был здесь.

– Скучал? – сказала миссис Браун, удивляясь все больше.

Миссис Претти оглядела всех нас по очереди, ненадолго задержав взгляд на своем племяннике и мне.

– Надеюсь, вы все получили удовольствие от сегодняшнего дня.

– Конечно, – сказала я.

– Я рада… Думаю, все прошло весьма хорошо.

Ее брови слегка приподнялись.

– Если не считать отдельных инцидентов.

Странным образом, Роберт стоял рядом с матерью совершенно спокойно и ничего не говорил.

– Ну здравствуйте, молодой человек, – сказал мистер Браун.

Роберт посмотрел на него, и, казалось, он пытался придумать, что ответить.

– Здравствуйте, мистер Браун, – сказал он.

Люди начали расходиться. Они приходили попрощаться с миссис Претти, выстраивались в очередь, чтобы поблагодарить ее за гостеприимство. По скошенной траве метались удлиняющиеся тени. Только когда большинство гостей ушли, Рори спросил:

– Чем думаешь заняться дальше?

– Не знаю, – сказала я. – Я еще не решила.

– Хочу знать, есть у тебя какие-нибудь планы или нет.

– Планы?

– На вечер. Я подумал, может, ты захочешь прогуляться по лесу. Вдруг повезет – и мы услышим соловья. Обещать не буду, я говорил, для них уже поздновато. Но буду рад твоей компании, если захочешь присоединиться.

– Я с удовольствием.

– Только сначала надо переодеться. Ты же не пойдешь вот так.

– А так нельзя?

– Нет, конечно. Для леса ты одета слишком красиво. И я бы прихватил свитер. Когда сядет солнце, станет довольно прохладно. Давай встретимся у корта. Часов в восемь?

– Договорились, – сказала я.



Когда я пришла к корту, Рори меня уже ждал. На нем было длинное пальто в елочку, которого я до этого не видела, и кепка, надетая на этот раз правильно.

– Привет, – сказал он и протянул флягу-термос. – Я захватил кофе, на случай если замерзнем.

Гаревая дорожка огибала дом и пересекала луг – точнее, то, что, видимо, когда-то было лугом, а сейчас там все заросло орляком. По левую сторону от нас тянулась белая изгородь из тына. Я почувствовала сладкий, приторный запах чабреца, потом жимолости, а затем – так же сильно – дикого чеснока. Запах был таким сильным, что казалось, кто-то растер растения в руках, а затем поднес их к моему носу.

Рори включил фонарик.

Луч света освещал наш путь. В конце тропинки виднелись ступеньки, ведущие в лес. Когда мы оказались на другой стороне, он сказал:

– Дальше склон будет намного круче. Смотри внимательно, куда наступаешь – здесь повсюду кроличьи норы. И аккуратнее с колючками.

Мы шли сквозь деревья, шаги отдавались приглушенным стуком. Луч фонаря покачивался. Реку на этом пути я не видела, но по склону дул прохладный ветерок. Запах теперь был совсем другим, но почти таким же сильным. Под ногами был сухой песок, присыпанный хвоей.

Я споткнулась и, сама того не желая, вскрикнула.

– Вот, – сказал Рори. – Держи руку. Ненадолго, пока дорога не станет ровнее.