Раскопки

– Почему это я молодец?

– Не знаю, это я еще не решил.

– Нельзя просто так сказать «молодец», без причины, – заявила я.

– Можно. Я говорю все, что захочу. Хотя, строго говоря, это я заслуживаю похвалы.

– За что именно?

– За то, что уговорил тебя на мне жениться, конечно.

Я повернулась и положила руки ему на грудь.

– Не знала, что меня надо было прямо-таки уговаривать. К тому же впечатлительные девушки всегда влюбляются в своих преподавателей. Одна из опасностей профессии.

– Для меня – вовсе не опасность, а большая удача. А теперь, – сказал он, – пойдем вниз, посмотрим, здесь ли Филлипс?

Когда мы спустились, Филлипса еще не было. Он появился через несколько минут. И хотя мы обсуждали его, пока ехали в Саффолк, подготовиться к встрече с таким человеком, наверное, невозможно. Он оказался гораздо крупнее, чем я думала. И весь свой вес он нес если не с гордостью, то со значительным чувством собственного достоинства.

Когда Стюарт меня представил, взгляд Филлипса без всякого стеснения пробежал по мне вверх-вниз. И не один раз, а несколько. Прежде чем сесть, он подозрительно оглядел других клиентов, а затем сказал:

– Думаю, это место сойдет.

Усевшись, он подозвал бармена.

– Мне – пинту вашего лучшего пива, – сказал Филлипс. – Уверен, вы составите мне компанию, Стюарт. А что будете вы, моя дорогая? – спросил он.

– Полпинты лучшего пива, пожалуйста.

Он снова посмотрел на меня, как бы проверяя, правильно ли он меня расслышал.

– И полпинты лучшего пива, – повторил он.

Когда принесли пиво, Филлипс одним глотком осушил половину бокала.

– Итак, к делу.

По его словам, длина ладьи на данный момент составляет более восьмидесяти футов и есть вероятность, что к тому времени, когда раскопают оба конца, она приблизится к сотне.

– Что касается возраста, то, по моим прикидкам, вероятно, от 600 до 800 лет. Не думаю, что мы сможем определить возраст более точно, пока не увидим погребальную камеру. Пока что раскопки шли не очень гладко. От музея Ипсвича там работал местный житель по фамилии Браун. Боюсь, самоучка, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он чуть было не сунулся прямо в камеру, но я, к счастью, вмешался до того, как он нанес серьезный ущерб. Надеюсь, к нам присоединится Фрэнк Граймс из «Орднанс Серви». Возможно, и Кроуфорд, если ему удастся отпроситься. Еще из Рима пытается вырваться Джон Уорд-Перкинс. Но пока мы будем только втроем. Еще надо сказать, что владелица земли, миссис Претти, довольно сложная дама, с весьма жесткими представлениями о том, что и как надо делать. Министерство строительства даже успело поднять какой-то шум. У них была безумная идея сделать над всем участком крышу. Но я проявил проворство, и дальше особых трудностей быть не должно.

– Как обстоят дела с Ипсвичем? – спросил Стюарт.

Филлипс рассмеялся:

– Они не очень довольны.

– Еще бы, – сказал Стюарт, который тоже начал смеяться, – Я думал, у Рида-Моира случится припадок, когда я сказал, что беру все на себя. Да и к тому же он все еще переживал из-за рецензий на свою новую книгу.

– А о чем она? – спросил Стюарт.

– Кремень! – воскликнул Филлипс. – Поразительно скучно, судя по всему. Знаешь, думаю, он так и не простил мне те аэрофотоснимки.

– Расскажи Пегги, что произошло.

– А можно? Очень забавный случай.

Филлипс выжидающе посмотрел на меня.

– Расскажите, пожалуйста, – сказала я.

– Ну хорошо. Рид-Моир был ужасно взволнован тем, что, как он утверждал, было свидетельством затонувшей деревни у берегов близ Уолберсвика. Он показал мне фотографии и спросил, что я думаю о его необычной находке, явно ожидая, что я восхищусь его гениальностью. А я посмотрел и сказал: «Мой дорогой, вы никогда не видели устричную отмель?»

Тут Филлипс и Стюарт снова начали смеяться еще громче, чем раньше. Когда смех утих, Филлипс поднял свой бокал и предложил выпить еще.

– А как насчет событий в мире в целом? – спросил Стюарт. – Как думаешь, нас это как-то затронет?

Филлипс посмотрел на него безучастно:

– В мире в целом?

– Немцы…


– Немцы? – удивленно произнес Филлипс. – Не припомню, чтобы в Германии когда-нибудь обнаруживали захоронения кораблей.

– Нет, нет. Я имел в виду возможность – даже вероятность – войны.

– А, – сказал Филлипс. – Ты об этом. Что ж, без сомнений, работать придется в темпе. Британский музей уже упаковывает самые хрупкие экспонаты и отправляет их в туннель под Олдвичем. Думаю, на раскопки у нас максимум недели три.

Только сейчас я поняла, как успешно я использовала волнение, вызванное нашей свадьбой, чтобы отвлечься от войны, неизбежно надвигавшейся на нашу страну. И, видимо, раз на меня внезапно снизошла эта мысль, волнение мое стало ослабевать.

Вскоре Стюарт попросил его извинить и вышел из-за стола.

– Это все пиво, – объяснил он и, как бы извиняясь, поморщился.

Оставшись наедине с Чарльзом Филлипсом, я стала придумывать, что бы еще сказать. Было нелегко, тем более что он вовсе и не пытался завязать разговор. Вместо этого он сидел и чистил очки носовым платком. От этого мне стало еще больше не по себе, слова не находились. После продолжительного молчания я немного отчаялась.

– Вы тоже остановились в «Булле», мистер Филлипс? – спросила я.

– К сожалению, да, – ответил он. – Я рассчитывал остановиться в особняке Саттон-Ху. Было бы гораздо удобнее. Но, похоже, мы с миссис Претти друг друга не поняли. Я про даму, которую упоминал ранее.

Я снова напряглась, подыскивая новую тему для разговора.

– Я хотела сказать, насколько для меня важно, что вы специально попросили приехать сюда именно меня.

Филлипс поднял глаза, но ничего не ответил.

– Я знаю, что Стюарт посылал вам мою статью о боснийских озерных деревнях, – продолжила я. – Так здорово, что вы ее прочитали.

Он задержал на мне взгляд, а потом сказал:

– Очень любопытная.

– Для меня это очень много значит. Я надеюсь, что смогу оправдать ваше доверие.

– Не сомневаюсь, что сможете.

– Просто я не так уж много работала в полевых условиях.

Он нетерпеливо покачал головой.

– Я бы не хотела, чтобы вы думали, что у меня больше опыта, чем на самом деле.

– У вас есть все необходимые качества, – сказал он. – Вот что важно.

– Да? Видимо, я медленно соображаю, но что вы имеете в виду, мистер Филлипс?

– Все очень просто. Посмотрите на меня. Что вы видите?

– Мужчину, – неуверенно сказала я.

– Да, конечно, мужчину. Определенного размера. У нас в семье у всех широкая кость. У Стюарта кости поменьше, хотя и он, наверное, весит порядка двенадцати стоунов. Вы же, в силу своего пола, намного меньше и легче. А ладья в очень хрупком состоянии. Можно сказать, что ее вообще в сущности нет – за исключением заклепок. Все остальное – просто твердый песок. Если нагрузка будет слишком высокой, она рассыплется. Поэтому логично, если я стану руководить работами снаружи траншеи, а вы, собственно, займетесь раскопками. Ну как, – спросил он, – поняли?

– То есть вы пригласили меня сюда только из-за моего роста, мистер Филлипс?

За очками его глаза были совсем маленькими и яркими.

– Именно так, – сказал он.



На следующее утро мы отправились на раскопки. Это всего в паре миль от Вудбриджа, на другой стороне устья реки. Дорога проходила через туннель из буковых деревьев. Солнечный свет мерцал между листьями, рисуя узоры на гравии. Сам особняк представлял собой большое белое здание в эдвардианском стиле, которое располагалось на обрыве над рекой. На его территории была площадка для сквоша и гаражи.

И хотя я пыталась заранее все себе представить, все равно меня поразило то, что я увидела. В размахе и масштабах корабля было что-то величественное, превосходящее все ожидания. А еще было что-то очень трогательное в его упорной борьбе за выживание, в том, как он сопротивлялся, неумолимо превращаясь из дерева в песок. Гигантский призрак, лежащий перед нами. Я посмотрела на Стюарта: он был так же поражен.

Три человека выстроились по одной стороне траншеи, очевидно, ожидая нашего прихода. Филлипс их представил: мистер Спунер и мистер Джейкобс, а это мистер Браун, который проделал бо́льшую часть работы.

Мистер Браун – человек невысокий, с лицом, напоминающим морду хорька. На нем был старомодный твидовый пиджак и твидовая кепка в тон. Все пожали друг другу руки, и мы со Стюартом начали делить центр корабля на отдельные участки. Затем положили планировочную раму и отметили эти участки с помощью бечевки. Тем временем мужчины начали сдвигать отвалы – Филлипс решил, что они находятся слишком близко к ладье и лучше бы их перенести подальше.

Работа у нас со Стюартом спорилась, и, разметив квадраты, мы начали разгребать южную сторону захоронения. Тем же утром посмотреть, как у нас идут дела, пришли миссис Претти и ее сын Роберт. Филлипс представил нас и им.

Миссис Претти показалась мне довольно старой, чтобы быть матерью такого маленького сына. Роберт застенчиво отвернулся, когда его представляли, а потом, как только Филлипс закончил, убежал в сторону отвалов.

После обеда Стюарт начал составлять карту участка – по всем правилам, а я продолжила работать. В семь часов мы закончили и поехали обратно в «Булл». Я была вся в земле, поэтому отправилась в ванную.

Из крана лилась горячая вода, и ванная наполнялась паром. Стоя на пробковом коврике, я проверила воду ногой. Она оказалась горячее, чем я думала, – настолько горячая, что пальцы на ногах инстинктивно сжались, – но в целом терпимо. Сначала я опустила в воду одну ногу, затем другую. Ванна была удивительно большой, в ней без труда поместились бы два человека.

Опустившись, я почувствовала, как по моему телу, от икр до бедер, проходит граница между горячим и холодным. Кровь моя начала нагреваться. Я полностью погрузилась, и, когда вода начала смыкаться над моей грудью, задышала чуть сильнее. От моего дыхания пар расступался, и я чувствовала жар. Он давил на мои глазные яблоки, опускался вниз по горлу.