Проверка для магистров
Часть 57 из 115 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ах, мой дорогой муж… все же Анна-Лиза – копия своего отца!
– И это плохо?
– Барон был непредсказуем, упрям и весьма, весьма злопамятен. Так что… не знаю.
Шинор привлек к себе супругу и приобнял ее. Танна прижалась к мужчине, не ворча, что ей испортят прическу и помнут платье. В какой-то момент даже самой законченной стерве нужна хотя бы иллюзия близости!
Хотя бы тень внимания, видимость поддержки…
– У Фарла есть снадобье, его должно хватить.
– Я боюсь, что мальчик увлечется и обо всем позабудет.
Шинор этого тоже побаивался. Но сейчас супруге требовалась не правда, а душевное спокойствие.
– Все будет хорошо, дорогая. Все будет в порядке.
* * *
Фарл мнения своего отца не разделял. Вот ни на секунду.
Он как раз пришел в себя, обнаружил кое-какие изменения в своей внешности – и попытался заорать.
Но…
Изменение внешности частично затронуло и внутренние органы. Не приспособлена свиная гортань для членораздельной речи… ладно, не до конца, до конца девушки свою месть не довели.
Но с уст Фарла вместо крика сорвался поросячий визг.
Жуткий и истошный. Полное впечатление, что кто-то свинью режет! Фарл верещал долго и упорно, потом в камеру ворвались тюремщики, которые, услышав визг, дали понять, что не стоит нарушать торжественную тишину казематов столь непотребными звуками.
Ладно еще вопли под пытками. Ладно еще горестные стоны! Даже декламация стихов – случается. Это – положено, правильно, даже как-то традиционно. А похабный поросячий визг?
Ну уж нет! Слушать такое тюремщики не подписывались.
Изрядная доля пинков помогла Фарлу собраться и взять себя в руки не хуже успокоительных капель. Но перспективы были нерадостные.
Казнят?
Это еще лучший вариант, вот если его Анне-Лизе отдадут… или решат, что он уже достаточно наказан?!
Свинья!
Да не он! Анна-Лиза – вот кто настоящая свинья!
Вот что он такого сделал? Он ведь жениться хотел, все честь по чести! И если бы Анна-Лиза согласилась, никогда бы он не прибег к таким методам! Жили бы, не тужили…
Почему она предпочла ему какого-то вульгарного и пошлого орка?! Почему?!
Ах, как несправедлив этот мир!
* * *
Рональд смотрел на Энтони Фарреса холодным взглядом убийцы:
– Добрый день, Тони.
– Аргайл?! Что вы здесь делаете?!
– На вас любуюсь.
Фаррес сдвинул брови:
– Это не повод для шуток, Аргайл! Что вы здесь делаете?! Что я здесь делаю?! И где мы?
Рональд понял, что Фарресу ничего не объяснили. А сам он и не помнил – откуда бы? Как его оглушили в таверне, так и провалялся все это время. Пришел в себя – камера, каменные стены, тюремщики, а им вопросы задавать бессмысленно.
В Эфорлене служит простой и грубоватый народ, они на подобные вопросы обычно сапогом отвечают. Куда дотянутся.
– Отвечая на ваши вопросы, – решил прояснить ситуацию Рональд, – Фаррес, вы в Эфорлене. Лорд Солей слегка разгневался на ваши шашни с его дочерью…
Фаррес скривился:
– Творец! Аргайл, Эфорлен – теперь в ведении казначейства?
– Нет. Но я могу устроить вас здесь надолго, – покаялся Рональд. – Моя идея, мой приказ…
– Вот даже как…
Всерьез Аргайла в высшем свете никто не воспринимал. Но Фаррес не обманывался.
Судьба такая. Предателя предают, проститутке изменяют, вора обкрадывают…
А лжецу постоянно кажется, что все ему лгут. Фаррес сам играл роль этакого богатого и вальяжного светского льва, вот и в Аргайле углядел нечто… не соответствующее легенде. И оказался прав.
Абы кому король ключи от Эфорлена не вручит, все же самая древняя тюрьма империи. И самая грозная.
Рональд молчал, и Фарресу пришлось брать дело в свои руки:
– Чего вы от меня хотите, Аргайл?
– Разговора начистоту, Фарррес. Для начала.
– Насколько – начистоту?
– Солей знал, что у вас проблемы. Он не знал их масштаба…
– Пфф! – отозвался Фаррес. И решил не скрывать ничего – все равно палачи вытрясут. Рональду стоит только свистнуть. – Аргайл, если уж начистоту… Не умел бы я шельмовать в карты – давно бы милостыньку у храмов просил! Верите?
– Верю, – кивнул Рональд.
Он и сам бы просил. Выгнали ведь его из дома во времена оны?
Выгнали.
Ему просто повезло, а вот Фарресу – нет. Солей это понимал… за дочь он порвал бы, конечно, но…
Айрин жива. Цела. Не обесчещена. И даже ее репутация вне подозрений и сплетен. Девушка чиста, как свежеотбеленное полотно, и даже еще белее.
Юная леди отделалась легким испугом и хорошим таким жизненным уроком. Увесистым.
А вот не будет безоглядно доверять проходимцам, подставлять уши под бочки с медом[3] и сбегать из дома. Да и врать родителям тоже.
Если бы Айрин пострадала хоть в чем-то – разговор был бы иной. А так…
Ладно уж!
Солей был достаточно мстительным и злопамятным, но он еще был и казначеем. А это работа, которая приучает к методичности и аккуратности. И заставляет думать об интересах государства.
Он еще отомстит. Но потом, позднее… и вообще! Что можно отобрать у такого, как Фаррес? Последние панталоны?
Мелко даже как-то…
Поэтому с предложенным планом Солей согласился быстро и радостно.
Если уж честно… и поглядев себе в душу поглубже…
Кто там был больше виноват, то ли Фаррес, то ли Айрин? Дочка же!
Любимая, младшенькая, нежно обожаемая и свински избалованная! Привыкшая получать все и еще немножко больше того с самого рождения! Стоит только детке губки надуть – и папа ей луну с неба достанет!
Платье? Пять штук!
Украшения? Десятками, потом в приданое пойдут…
Лошадку? Как пожелаешь, деточка…
Фарреса?