Проклятое место. Лестница в небо

– Я помню. Включай камеру, еще раз говорю.

– Хорошо. – Огонек вытащил КПК. – Я скажу, когда начинать. Три. Два. Один!

– Меня зовут Алабян Сурен Сейранович. – Боец показал в объектив корочку. – Я из Службы безопасности Украины…





* * *


Оля отставила чашку, одарив Андрея холодной улыбкой.

– Я допила. Спасибо тебе за кофе.

– Не за что, – ответил Андрей, улыбнувшись искренне.

– Зачем ты приехал?

Андрей промолчал. Не мог перебороть себя, не мог придумать, с чего начать разговор. Сказывалась та снисходительность, та холодность, что исходила от Оли. При их встрече у калитки. И сейчас.

– Я так и думала. Ты опять молчишь. В своем стиле. Ничего не поменялось.

– Знаешь, я ушел из Зоны. Навсегда. Решил остепениться, начать новую жизнь и оборвать всякую связь с этим паршивым местом. Рахман меня ненавидит, «Анархисты» победили своего злейшего врага, а денег у меня столько, что хватит и потомкам на три поколения вперед. Если эти потомки еще будут, конечно же, – пошутил он. – Больше меня ничто там не держит. Ты, разве что, потому и приехал. Поговорить с тобой хотел, обсудить все, попрощаться, может. К слову, об оборванных связях: тебе тоже советую порвать с Зоной раз и навсегда. Тем более в твоем положении. Это его ребенок? Он знает?

– Приехал поговорить со мной? Обсудить что-то? У тебя была такая возможность. И не одна. Но ты не воспользовался этими шансами. Так что ты хочешь сейчас? А ребенок его. Чей же еще? Он не знает. И никогда не узнает, – спокойно ответила девушка. – Не хватало еще, чтобы ваша кровавая жизнь запятнала будущее моего сына.

– Ясно.

– Это все, что ты скажешь спустя столько времени? Все, о чем спросишь меня? Я вдруг стала тебе небезразлична?

– Оль, я виноват в том, что случилось, мне никогда не загладить свою вину перед тобой, но в той ситуации, в тот самый момент я не мог поступить никак иначе. Прости меня за это. Будь у меня шанс все переиграть, я бы все сделал иначе, я клянусь.

– Но вторых шансов не бывает, жизнь довольно жестокая штука. Потеряв однажды, мы вряд ли вернем это вновь. Мне не за что тебя прощать. Отчасти я виновата в том, что позволила тебе появиться в моей судьбе, позволила стать одним из самых близких для меня людей, позволила поверить в то, будто бы ты любишь меня. А ты что сделал? Ты лишь безжалостно разрушил мою семью. И просто исчез. Ты сильно мучился, видать? Ночами не спал, да?

– Я лгал тебе. Я лгал Толе. Лгал себе. То, что я сказал тебе тогда на свадьбе…

– Даже не смей продолжать. – Она отнесла кружку в раковину. – Ты врал себе, очень верно заметил. Ты врал себе в первую очередь. И продолжаешь врать. Человек, который любит, не поступает так, как ты поступил в тот день… – Оля крутанула кран. – Но мне интересно, почему ты решил уйти из Зоны, а потом подкараулить меня в доме моего отца и пропеть песенку о новой жизни? Уж не намекаешь ли ты на свою новую жизнь со мной? Если это так, то ты просто смешон.

– Сам не знаю. Ты же не поверишь, если я скажу тебе правду. Да, я наивный дурак, как ты верно подметила.

– Не поверю. Слова – это просто слова. Лишь ветер, они ничего не значат. О человеке судят по делам его. И ты своими поступками уже все о себе сказал. – Она ополоснула чашку и поставила в шкафчик. – Будь здоров.

И ушла.

– Твою мать. – Андрей вытянул из кармана пачку сигарет. – Да твою же мать!





* * *


Глеб весь день щеголял в темно-зеленой, похожей на армейскую экипировке, с уже нашитыми знаками отличия группировки. Шевроны «Анархисты», «Анархия – мать порядка», «Братство» и «Сыновья Анархии» как бы невзначай демонстрировались каждому встречному-поперечному. Для человека, весь смысл существования которого был заключен исключительно в заработке больших денег и который приперся в Зону исключительно ради этого, полноправное место в некогда сильнейшем клане Зоны казалось невообразимым достижением.

Солнце садилось, закатный багрянец смотрелся неестественно на сером небе.

Анархист зашел в арсенал.

– Приветствую, Глеб.

– Привет, Чехов. А чего ты тут?

– Да вот, Турко назначил собрать у ваших и наших оружие. – Он принял пистолет и автомат, что Глеб выложил на железную стойку перед собой. – После я вообще ухожу в охрану периметра со своими парнями. Нас на ужин не пригласили, так что потуси там за меня.

– А зачем вообще сдавать все оружие? Раньше без этого обходились же. Без всяких эксцессов.

– Понимаешь, я вот хорошо к вашему брату отношусь, а многие из наших не очень. – Чехов записал что-то в своем журнале. – До сегодняшнего вечера после победы над «Изоляционными силами» наших сдерживала история Турко о том, что вы живете здесь, что работаете с нами, дабы нам было проще слиться в будущем в мощнейшую силу на Проклятых Землях. В сраных «Стражей». – Он положил пистолет в специальный ящик, автомат запер в оружейном шкафчике. – Сегодня же решение Рахмана было оглашено нашим бойцам, что помнят вражду с «Анархистами», что потеряли из-за этой вражды боевых братьев, Глеб. Уверен, с вашей стороны ситуация аналогичная. Так вот: мы все сдаем оружие до окончания ужина во избежание каких-либо негативных рисков, связанных с тем, что двое бывших врагов напьются в одном замкнутом помещении. Алкоголь, память о старой вражде, автоматы – плохое сочетание. Авторитет Турко не позволит «Удару» вгрызться вам в глотки, но кто знает, чем оно обернется, когда алкашка ударит в голову.

– Спасибо, понял. Я тоже хорошо отношусь к вашим. И уж тем более к тебе. – Глеб протянул ладонь. – Был горд работать с тобой, ты настоящий профессионал. Благодарю за то, что подсобил нам тогда в Припяти и при нападении на нашу базу. Век не забуду.


– Очень рад, что хотя бы мы понимаем, что выжить порознь крайне сложно. Жаль только, что для этого понадобилось столько смертей и появление общей угрозы. Я тоже горд тем, что поработал с вами. Кстати, вижу у тебя нашивки. Приняли?

– Ага, сегодня.

– Поздравляю. Полгода в рядовых сидеть – такое себе удовольствие.

– И не говори. Ладно, пойду я. Ты не скучай в дозоре. Я тебе бутылочку вынесу.

– Спасибо, Глеб, но я не пью. Давай, удачи тебе.

– Удачи.

Ни Чехов, ни Глеб не знали, что видятся в последний раз.





* * *


Снаружи, за массивными стенами сталелитейного завода, продуваемыми холодным ветром, шел проливной дождь. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и Зону объяли мрак и осенний холод.

Но здесь, в большом зале, который когда-то давно был заводской столовой, стояла неимоверная духота.

Горел огонь в печках-бочках, обогревая зал. Светили лампы, что питались электричеством от дизельных генераторов. Но больше всего жара исходило от людей: десятки бойцов «Анархистов» и не менее полусотни бойцов «Удара» теснились на длинных деревянных скамьях. Это еще не говоря о тех, кто расхаживал по залу. А помещение было не сказать что просторным, так что и дышать тут было довольно тяжко.

– Чехов придет? – поинтересовался Рахман у Турко, который сидел от него по левую руку. – Мы так долго жили бок о бок, а я так и не нашел минутки, чтобы лично поблагодарить его за то, что он сделал для нас при битве за Армейские склады.

– «Битва за Армейские склады»? Звучит, словно название главы из книжки. Вы ведете летопись, в которой озаглавливаете памятные события и важные даты?

– В народе так пошло. Что поделать?

Мимо прошел Глеб, уселся на свое место.

– Ничего, да. Чехов на задании, я поручил ему и его людям сторожить периметр. Мало ли что может произойти. Вдруг пошли слухи о том, что у нас тут прощальный ужин? Этим захотят воспользоваться бандиты, дабы напасть. Помня о Летове и вашем Коте, я до сих пор не могу полностью исключить того, что кто-то из ваших или наших парней работает на противника. Не забывайте и о странных животных-мутантах, с которыми мы познакомились совсем недавно. Чехов совсем непьющий, как и его ребята. Они идеальные кандидаты в охрану в такой замечательный вечер. – Подполковник положил себе на тарелку жирный кусок мяса, добавил жареных овощей. – Но Чехов просил передать вам его наилучшие пожелания вашему клану. Он надеется, что ему еще доведется поработать с вами в будущем. Война закончена, а мы теперь делаем общее дело, хоть и порознь. Мы зачищаем Зону от бандитской погани и помогаем сталкерам, вы же помогаете ученым из НИИАЗ. Я правильно понял?

– Пока что так.

– Замечательно. А вы чего не едите? Угощайтесь, Рахман!

– Спасибо, обязательно угощусь.

– Налегайте, ведь скоро придет пора налегать на пиво. Совсем скоро, я бы сказал. Вы же не станете пить на голодный желудок.

– Пожалуй, нет. – Рахман взял себе две картошины и небольшой кусочек свинины. – Благодарю. Это все приготовлено здесь?

– Конечно. Но картофель, как и все другие овощи, разумеется, доставлялся с Большой земли.

Всех гостей рассадили по заранее составленному подполковником плану. Рахман не стал с ним не соглашаться, не стал спорить с Турко. Не надо было сейчас нагнетать. Желание не нагнетать обстановку – это одна из причин, по которой он согласился явиться на этот, по сути своей, бесполезный ужин. Так что лучше не выпендриваться и поддакивать. Раз «Анархисты» должны сидеть в строгом порядке на одной стороне стола, так тому и быть. Они не в том положении, чтобы спорить с «Ударом». И еще долго будут плясать под их дудку. Пока не восстановят былую мощь, что крайне проблематично сделать.

– Скажите, Рахман, а как вы планируете развивать вашу группировку? Помимо помощи НИИАЗ. В отношении нас.

– Мы это уже обсуждали, подполковник. Мы не лезем к вам, вы не лезете к нам. Существуем автономно. Мы враждуем только с бандитами, с остальными искателями будем стараться поддерживать нейтралитет, как это было всегда.

– Мне искренне жаль, что мы так и не смогли прийти к слиянию группировок. Это могло бы решить ряд существенных проблем. Но это ваше право, мы не в силах вам указывать, особенно ссылаясь на ваших покровителей. – На этих словах сердце Рахмана ушло в пятки, но он решил сделать вид, что не расслышал или неправильно интерпретировал намек подполковника. – Вместе мы могли бы зачистить всю территорию Зоны от бандитов и установить тут законность и справедливость. Но неважно, как все обернулось. Главное, что вражде наших кланов положен конец.

– Простите, а о каких покровителях вы упомянули?

– Ну, у каждого из нас есть спонсоры. Те люди, что разделяют наши идеи.

– У каждого?

– А у вас нет? Что ж, ладно, такое тоже бывает, когда на вас всем положить с высокой башни. У нас вот есть спонсоры, и это не секрет вселенского масштаба.

– Мы вполне могли обеспечивать себя самостоятельно.

– Верю. Что же, на часах почти десять! Самое оно, чтобы поднять бокалы!

Из алкоголя на столах стояло одно пиво. Крепче никто пить не решался. Мало ли. Нападет кто, а бойцы в стельку.

Когда подполковник объявил, что настало время поднять бокалы, все замолчали.

– Спасибо! Друзья, соратники! Сегодня мы собрались здесь, этим знаменательным вечером, чтобы выразить дань уважения нашим новым союзникам. – Речь Турко была очень хорошо поставлена, он говорил громко, четко и внятно, словно репетировал этот тост множество раз. – Эти четыре месяца – яркий пример того, что даже заклятые враги могут объединиться перед лицом общей опасности, позабыв о старых обидах. Мы многого добились вместе, через многое прошли! Мы закалились и стали настоящим братством! Еще совсем недавно никто и подумать не мог, что «Анархисты» и «Удар» сядут за один стол или вместе свалят общего врага! Но жизнь непредсказуемая штука, и я рад, что вражде настал конец! Признаюсь, я надеялся, что сегодня мы выпьем по иному поводу. После того, как мы взяли Припять, я предложил Рахману, лидеру «Анархистов», присоединиться к нашей борьбе с бандитской поганью на территории Зоны, помочь нам установить принципы законности и справедливости на Диких землях. Я предложил создать единую группировку, слиться в один клан. Вы, мои бойцы, поддержали меня в этом, но, увы, ребята Рахмана оказались против такого слияния. Кто мы такие, чтобы настаивать? Чтобы заставлять их идти у наших желаний на поводу? Теперь наши дорожки расходятся, но мы помним все. Мы ничего и никогда не забываем. И мы не забудем эти четыре месяца. За четыре месяца нашего плотного сотрудничества и за прощание с «Анархистами»!