Проклятие короля-оборотня

– Как работает жертвоприношение? – спрашивает она глухо. – Так, будто я никогда не была красивой, или я лишусь той красоты, которая у меня есть сейчас? И лишусь я ее сразу или со временем?

Ее вопросы уничтожают остатки мстительной радости, которую я ощущала, вплетая ее в этот план. Еще несколько мгновений назад я бы поклялась, что она заслужила то, что ей предстоит. Но, услышав в ее голосе страх и осознав, что она правда готова пожертвовать тем, что ценит больше всего…

Я несколько раз задавалась вопросом, как работает жертвоприношение. Представляла, что произойдет, если сама решу снять проклятие. Не потому, что рассматривала этот вариант, а скорее из нездорового любопытства. Осознавая, что мне придется отречься от свободы, я размышляла, окажусь ли запертой в клетке или всю жизнь проживу под опекой отца? Может, выйду замуж за властного мужчину. И произойдут ли изменения в ту же секунду? Я в мгновение ока окажусь прикованной цепью к незнакомцу? Или судьба будет преследовать меня, пока в итоге не поймает в ловушку?

Я содрогаюсь и говорю ей правду:

– Я не знаю.

Она шмыгает носом.

– Полагаю, это не имеет значения. Я готова это сделать. Поскольку он фейри, я потребую свадебных клятв, согласно которым он будет меня любить и хранить до конца моих дней. Ему нельзя будет меня бросать. И если он согласится дать клятву, которая не позволит ему сбежать даже после того, как я принесу жертву, я ее принесу.

От отвращения у меня сводит живот. Брачные клятвы. Вот цена спасения жизни Эллиота. Сколько бы разных планов ни разрабатывала, я ни разу и не задумалась над тем, что брак станет решающим фактором. Я должна была обманом заставить ее влюбиться в Эллиота, а не выдать за него замуж.

И снова – стоило догадаться. Нужно было это предвидеть. Имоджен, может, и мелочная, но она в отчаянии. Она не сентиментальная влюбленная дурочка, за которую я ее приняла. Нет, она не такая. Она больше похожа… на меня. Отчаянно пытается выжить. Закаленная собственным опытом, полная решимости добиться желаемого любой ценой. Я могу презирать ее и то, как она относится к другим, в том числе ко мне, но впервые с момента нашего знакомства мы видим друг друга настоящими.

Она будет бороться за то, чего хочет. Строить планы, хитрить и выторговывать путь к лучшему будущему. Даже если ценой утраты частички себя.

К сожалению, это и мой путь.





Глава XXXIV




Я чувствую себя опустошенной, провожая Имоджен обратно в поместье, мы не произносим больше ни слова, даже когда расстаемся у дверей бального зала.

Мы обе несем бремя, которое нам досталось. Она – понимание предстоящей жертвы, а я – новости, которые придется сообщить Эллиоту. От которых плечи с каждым шагом поникают все сильнее.

Я рада, что бальный зал значительно опустел с тех пор, как я заходила сюда в последний раз, и это говорит о том, что празднество подходит к своему столь необходимому завершению. Однако я не вижу Эллиота, и он не выходит даже на заключительный танец. Его нет и в гостиной, где отдыхают и болтают некоторые гости. Меня одолевает нетерпение, и вдруг хочется крикнуть, чтобы все убирались прочь. Я слишком устала, слишком вымоталась, чтобы продлевать этот вечер еще хотя бы на минуту.

Если подумать, то с какой стати я должна это делать? Зачем продолжать исполнять роль любезной домоправительницы перед этими испорченными людьми хотя бы лишнее мгновение? Бал сослужил свою службу – ловушка захлопнулась, приманка схвачена, и остается всего один путь. Из-за которого у меня закипает кровь и появляется желание вопить.

Я направляю эту ярость в свою маску и прохожу в гостиную.

– Наш хозяин, мистер Рочестер, благодарит вас всех за то, что вы пришли, но вечер подошел к концу. Лакей проводит вас. Доброй ночи.

Я не дожидаюсь их жалоб, выпученных глаз и возмущенных протестов. Вместо этого направляюсь в бальный зал и повторяю это сообщение каждой группе болтающих гостей. Меня радует, что Фоксглав, Амели и мистер Корделл, по всей видимости, уже ушли, потому что сомневаюсь, что смогла бы найти в себе силы попрощаться с ними так, как они заслуживают. Не сейчас, когда перед глазами стоит пелена гнева.

Наконец я направляюсь к компании Имоджен. Миссис Коулман нетерпеливо притопывает ногой, в то время как мой отец делает вид, что не замечает меня. Эмбер по-доброму улыбается, а Клара сутулится, открывая рот в скучающем зевке. Нины нигде не видно, так что, должно быть, жених проводил ее домой.

Скрестив руки на груди, Имоджен оглядывает опустевшее помещение.

– Что ж, полагаю, спокойной ночи.

Отец ухмыляется:

– Что, великодушный работодатель даже не выйдет попрощаться?

Я прожигаю его взглядом, позволяя своему гневу просочиться в каждое слово:

– Мистер Рочестер рано отошел ко сну.

– А я-то думала, он джентльмен, – фыркая, произносит миссис Коулман. – Он должен был, по крайней мере, проявить порядочность и попрощаться с моей дочерью…

Имоджен бросает на свою мать сердитый взгляд, практически копирующий мой.

– Не обращай внимания, мама. Во время моего следующего визита ему будет что сказать.

Миссис Коулман приоткрывает рот.

– Ты придешь навестить его? Разве не должно быть наоборот?

– Возможно, и должно быть, но не все идет по плану, да? – цедит Имоджен резко и горько. – Впрочем, не волнуйся, мама. В конце концов, все наладится.

Мы встречаемся взглядами, она сощуривает глаза и поджимает губы, обдумывая, что нельзя говорить. Я рассказала, что проклятие не позволяет Эллиоту удаляться далеко от поместья, и заставила пообещать держать все поведанное сегодня вечером при себе. Если она хочет заполучить от него предложение, ей придется приехать, чтобы его услышать.

Внутри меня снова вспыхивает ярость.


– Действительно необычный человек, – бормочет миссис Коулман.

– Я бы не ожидал многого от фейри, – говорит отец со злым смешком.

Миссис Коулман задирает нос.

– Тогда пойдем. Нечего бездельничать.

Они уходят, но Эмбер задерживается всего на мгновение.

– Спасибо, что позволили мне сыграть сегодня вечером. Я так не веселилась уже много лет.

Я улыбаюсь, но знаю, что улыбка не касается моих глаз.

– Спасибо за то, что играла для нас. Ты оказала моему работодателю большую услугу.

Она хмурит брови.

– С тобой все в порядке?

Беспокойство в ее глазах почти уничтожает меня, вся моя ярость уходит и на ее месте остается печаль. Я могу лишь кивнуть.

– Эмбер! – шипит Имоджен и щелкает пальцами, чтобы девушка следовала за ней.

Эмбер как будто хочет сказать что-то еще, но я рада, что она решает промолчать. Я не выдержу ее сочувствия больше ни одной секунды. На глаза и так накатывают слезы. Она тянется к моей руке и сжимает ее.

– Еще раз спасибо, – шепчет она и бежит трусцой, чтобы догнать остальных членов своей группы.

Я остаюсь на месте и слушаю, как на улицу выводят последних гостей.





* * *


В поместье тихо, его обитатели спят, а весь нанятый персонал либо возвращается домой, либо устраивается в гостевых комнатах, которые мы предложили на ночь, и я, наконец, могу отправиться на поиски Эллиота. Задачка оказалась труднее, чем я ожидала, ведь я не нахожу следов его присутствия ни в саду, ни в гостиной, ни на кухне. Я поднимаюсь наверх, гадая, куда он решил спрятаться. Поскольку комнат, где я его хоть когда-то видела, почти не осталось, я направляюсь в библиотеку. Не осмеливаюсь вторгаться в его личные покои, хотя знаю, что они рядом, но надеюсь, он еще не отправился спать. Я не могу держать такую информацию в себе.

Добираюсь до библиотеки, замечаю, что бра горят мягким светом, но комната пуста. Сердце замирает. Ну и куда мне теперь идти? Неужели Эллиот действительно бросил меня, чтобы я выпроваживала гостей в одиночестве? В животе зарождается легкий намек на раздражение, что помогает избавиться от остатков ярости и печали, мешавших мне идти.

Со вздохом я поворачиваюсь к своим молчаливым друзьям, провожу пальцами по корешкам книг и медленно обхожу помещение.

– Ах, я должен был знать, что рано или поздно найду тебя здесь.

Я хмуро оборачиваюсь к Эллиоту:

– Где, черт возьми, ты был?

Он ухмыляется, словно его забавляет моя реакция.

– Искал тебя. И прятался. – Протез он не снимал, Эллиот в тех же брюках, галстук свободно болтается на шее, а верхние пуговицы рубашки расстегнуты, обнажая верхнюю часть груди.

Я отвожу взгляд и сосредоточиваюсь на выборе книг на полке передо мной.

– Я так понимаю, ты больше прятался, чем искал меня, потому что я искала тебя большую часть часа.

Он заходит в библиотеку и медленно направляется ко мне.

– Прости, – искренне произносит он. – Я больше не мог сегодня притворяться. Мои губы разорвались бы пополам, если бы мне пришлось выдавить еще одну улыбку. Кроме того, я не видел тебя после нашего танца. И уже начал волноваться.

Я бросила на него быстрый взгляд.

– Я была рядом. И у меня сложилось впечатление, что ты прекрасно притворяешься. – Ненавижу горькую нотку в своем тоне, не знаю, как она туда попала.

– Имоджен поверила?

Я с трудом сглатываю, от страха у меня сводит живот.

– Поверила. Что подводит меня к причине, по которой я тебя искала.

– Не надо, – просит он, зажимая переносицу. – Дай немного отдохнуть от Имоджен Коулман.

Я пожимаю плечами.