Проклятие короля-оборотня

– Я не хотела тебя пугать, – шепчу я. – Мике не спалось, вот я и составила ему компанию, чтобы он мог заснуть.

Она склоняет голову набок, затем легко кивает и начинает ложиться обратно. Как и в случае с Микой, я укутываю ее одеялом.

– Король это уже делал, – сообщает она медленно и сонно.

– О. – Сердце в груди пропускает удар. – И… часто?

– Каждую ночь. Хотя, думаю, можешь укутать меня снова. Мне нравится, когда меня укутывают.

Я заканчиваю процедуру и уже собираюсь уходить, но ловлю ее взгляд и вижу в глазах намек на панику.

– Хочешь, чтобы я осталась, пока ты не заснешь?

Она кивает.

– Король всегда так делает. И рассказывает нам истории. О волках и горах.

– Я останусь, – говорю я и сажусь на край ее кровати.

Она закрывает глаза, натягивая одеяло до подбородка. Несколько секунд спустя снова их распахивает и приподнимает голову.

– Можно мне имя?

– Имя?

Она косится на Мику.

– Ты дала ему имя. Я тоже хочу. Король называет меня Крошкой, и думаю, другое мне понравится больше.

Я чувствую укол сожаления. Когда я дала Мике имя, то лишь для того, чтобы завоевать его расположение и сделать потенциальным союзником в борьбе против моего похитителя. Но теперь перспектива давать новые имена подданным короля кажется неправильной. С другой стороны, я не столько даю новые имена, сколько даю возможность выбрать что-то, помимо прозвища.

– Пожалуйста, – просит она. – Это несправедливо, что у него есть имя.

– Ладно, – сдаюсь я со вздохом. – Как насчет… Дженни?

– Дженни, – повторяет она и озаряется широкой улыбкой. – Оно милое.

– Совсем как ты. А теперь засыпай, пока мы не разбудили остальных.

– Знаешь, у них тоже должны быть имена.

Я протягиваю руку и провожу по пряди ее светло-рыжих волос.

– Они будут, Дженни. А теперь спи.

– Ты расскажешь мне историю? О волках, как рассказывает нам король?

Я на мгновение задумываюсь.

– Вряд ли я знаю что-нибудь о волках, но есть у меня одна история о мальчике и собаке.

– Думаю, и она сойдет.

Девочка снова садится, и я рассказываю ей сокращенную версию истории, понизив голос до мягкого шепота. Однако в моей версии сказки собака не умирает. В моей истории она выживает. Они оба выживают. И каждый их новый день счастливее предыдущего.





Глава XXXIII




Я возвращаюсь в бальный зал в том же настроении, в каком вошла в него впервые сегодня вечером – словно военный генерал. Ради Мики и Дженни я убрала возведенные стены, сняла маску невозмутимости, позволив детям забраться в мое сердце. Там они и остаются, как и Эллиот, и остальные, кого я полна решимости спасти от ужасного проклятия. Но сейчас я снова прячусь за броней, моя маска походит на железный щит, челюсти сжаты, а губы готовы запустить снаряды, необходимые для осуществления следующего этапа плана.

Похоже, я пропустила весь ужин, так как бальный зал снова заполнен, танцы возобновились. Выходит, Эллиот в мое отсутствие умудрился не задеть и не съесть своих гостей. Мне требуется несколько мгновений, чтобы отыскать короля, и я нахожу его в толпе, он ведет вежливую беседу с Имоджен. Я жду, когда смогу сделать следующий шаг, улучить идеальный момент, чтобы остаться с Имоджен наедине. Но мелодия подходит к концу, и образуются новые пары, Эллиот протягивает руку Имоджен. Дальше должны играть мелодию для галопа.

И действительно, начинается музыка, и Эллиот с Имоджен принимаются гарцевать и крутиться. Я пробираюсь ближе к танцполу, осторожно лавируя между болтающими гостями. И улавливаю обрывки разговоров, большая часть которых касается короля.

– Мистер Рочестер и старшая дочь Коулманов…

– Они уже дважды танцевали и разговаривали весь вечер.


– Ты видишь, как мисс Коулман смотрит на него?

– Помолвка, похоже, не за горами.

– …будь у меня богатство фейри королевских кровей. А что у него за родословная?

Добравшись до другого конца комнаты, я снова оцениваю танцпол. Я рада видеть Нину, счастливо танцующую с мужчиной, в котором узнаю ее жениха. Затем замечаю Амели, танцующую не с кем иным, как с моим любимым книготорговцем мистером Корделлом. Меня поражают его танцевальные способности, движения невероятно изящные, несмотря на возраст. Меня одолевает сожаление, на душе горько оттого, что я была занята весь вечер. Если не считать быстрого представления его Эллиоту, мы с мистером Корделлом даже толком не пообщались. Я умирала от желания поделиться своими мыслями насчет «Гувернантки и графа» и жаждала услышать его мнение. С другой стороны, сомневаюсь, что у меня сегодня хватит сил обсуждать книги. Не тогда, когда на плечах лежит такая важная миссия.

– Ух, жаль, что здесь нет моей пары, – жалуется Фоксглав, бочком пододвигаясь ко мне с двумя бокалами вина. Он делает глоток из одного, а второй протягивает мне.

Я собираюсь отказаться – в конце концов, я на работе, – но решаю, что, возможно, именно его мне и не хватает, чтобы снять напряжение. Я принимаю бокал и делаю глубокий глоток, чувствуя, как сладкая жидкость сразу согревает мой желудок.

– Пары, говоришь?

– Его зовут Фер. Он джинн. Он остался, а я взялся за эту работу, что, наверное, к лучшему. Он бы стал для этого города настоящим представлением, если понимаешь, о чем я. Одни его предплечья могли бы вызвать плотские желания у кого угодно.

– Да ну? – Я хихикаю.

– Поверь мне, милая. На самом деле тебе стоит навестить нас после того, как я вернусь домой. Мы живем во дворце Пылающих кленов, на границе между Огненным и Осенним королевствами. Не сомневаюсь, королева Эвелин была бы рада с тобой познакомиться.

Не представляю, с какой стати Королеве Огненного Двора радоваться встрече со мной, но эти слова все равно согревают мое сердце.

– Позагорала бы в Огненном королевстве, а потом охладилась бы в Осеннем. Отдохни от этого унылого снега.

Я собираюсь возразить, что снег не так уж плох, но останавливаю себя. С каких это пор я защищаю снег? Затем что-то еще завладевает моими мыслями – осознание, сколько разных королевств находится за пределами этого. Пускай после переезда в Фейривэй я была только в Зимнем королевстве, но я в курсе, что всего королевств одиннадцать и все они обладают собственным климатом и рельефом местности. Возможно, чтобы насладиться обожаемым мною с детства солнечным светом, необязательно покидать остров. И, учитывая, как Фоксглав отзывается о Верноне в сравнении с другими городами и поселениями, возможно, чтобы избавиться от удушающих общественных рамок, не нужно перебираться так уж далеко. Что, если свобода, о которой я так мечтала, гораздо ближе, чем мне думалось?

Как магнитом, мой взгляд притягивает к Эллиоту. Тут мне ничего не светит. Только прощание. И только в том случае, если я смогу убедить Имоджен снять его проклятие. Иначе нас ждет нечто похуже прощания. И это…

Сейчас об этом думать не время, я мысленно поправляю свою маску невозмутимости.

– Подумай о моем приглашении. Мы будем ждать как тебя, так и… – он морщится, глядя на танцпол, – твоего ершистого работодателя.

Мой пульс учащается, и я, нахмурившись, поворачиваюсь к Фоксглаву лицом. Он произнес это так, словно… словно ждет, что мы с Эллиотом будем вместе. Я быстро напоминаю себе, что у фейри совсем другие представления о романтических связях, и его заявление может ничего не значить. Возможно, как и Амели, он раскрыл тайную, безымянную личность Эллиота. Если так, то, конечно, разумно приглашать короля во дворец другого монарха. Но прежде чем успеваю составить ответ, Фоксглав подмигивает мне, отворачивается и исчезает в толпе.

Я ломаю голову над его словами, но быстро запиваю их большим глотком вина. Танец подходит к концу, и я допиваю остатки пьянящей жидкости. После чего, поставив пустой бокал на ближайший столик, переключаю внимание на танцпол и присоединяюсь к аплодисментам, не сводя глаз с Эллиота и Имоджен. Как только они обмениваются ожидаемыми поклонами и реверансами, Эллиот ведет Имоджен к одному из стульев в другом конце комнаты. Держась вне поля зрения, наблюдаю за тем, как они обмениваются несколькими словами, оба с улыбками на устах. Наконец Эллиот отходит, что, кажется, удивляет Имоджен, потому что она приподнимается со стула, прежде чем снова сесть с отстраненным видом.

Я даже не смотрю, куда направляется Эллиот, и вместо этого использую свой шанс подойти к Имоджен. Ее лицо светлеет, когда я оказываюсь перед ней, но так же быстро тускнеет.

– А, это ты, – выдавливает она, явно все еще испытывая обиду из-за танца, который я непреднамеренно украла у Эллиота.

– Пройдешься со мной?

Она задирает нос, отказываясь встречаться со мной взглядом.

– Разве тебе не нужно работать?

– У меня перерыв, – сообщаю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и не реагировать на ее грубое отношение. – Кроме того, я бы хотела поговорить с тобой наедине. По-дружески.

Она усмехается:

– По-дружески, говоришь?

Я подавляю стон. Похоже, если мне хочется остаться с ней наедине, придется ее умаслить. Присаживаясь рядом, я придаю своему голосу задумчивую теплоту и произношу:

– Не верится, что мистер Рочестер влюблен.

– Почему это не верится? – парирует она.

– Я никогда не видела, чтобы кто-то прилагал столько усилий, чтобы завоевать расположение женщины. Во-первых, он учится танцевать только для того, чтобы произвести на тебя впечатление. Потом так нервничает и боится разочаровать тебя, что заставляет меня – гораздо менее приятный вариант – позволить ему потренироваться еще немного.

Она медленно поворачивается ко мне, оценивая из-под полуопущенных век.

– Потренироваться, значит?

Я киваю.

– Ты бы видела, как он был напуган. Сказал, что предпочел худшие па отсечь во время танца со мной, чтобы во время танца с тобой все было безупречно.

Она прикладывает руку к груди, ее щеки розовеют.

– Так и сказал?

Слава высям, я умею лгать.