Проклятие короля-оборотня

– Да, да. – Серая небрежно машет рукой. – Хочешь получить за это медаль?

Чернобородый ее игнорирует.

– Имелись и те, у кого был выбор, кто был верен королю всю свою жизнь, но все равно предпочел оставить его позади. Да и как вы видели, некоторые матери даже решили бросить своих щенков.

Сердце щемит от мысли о том, что Мику и других детей бросили. Причем их собственные матери.

Серая, похоже, видит ужас на моем лице.

– Не все неблагие – подходящие родители, – объясняет она.

– Впрочем, как и люди, – бормочу я и думаю о том, каким стал мой отец после смерти матери. Возвращаясь к первоначальной теме, я решаю уточнить: – Король сказал мне, что если проклятие не будет снято, то оно отнимет его жизнь. Смертное тело придет в соответствие с возрастом, и он умрет в течение нескольких секунд. С остальными случится то же самое?

– С большинством из нас, – сообщает Чернобородый, потирая темную щетину на подбородке. – Единственными, кого ждет долгая жизнь, это дети. Они все еще щенки как по меркам людей, так и по меркам эльфов.

Утешения, которое приносит эта информация, очень мало. Тем более что они осиротеют снова. После смерти их опекунов они останутся предоставленными самим себе. И остальные…

– Вы не сердитесь на короля за то, что он отказывается снять проклятие самостоятельно? – спрашиваю я. – Пожертвуй он неблагой формой, и вы были бы свободны.

Чернобородый качает головой.

– Если он пожертвует неблагой формой, то мы ее лишимся вместе с ним. Мы утратим львиную часть себя. Единственный верный способ снять проклятие – это разрушить его полностью.

Серая кивает в знак согласия.

– Мы знали, во что ввязываемся, когда оставались. Если человек не снимет проклятие, тогда мы столкнемся со смертью и покорно ее примем. Мы смирились. По крайней мере, большинство из нас. – Ее суровое лицо смягчается, и она понижает голос: – Сдержите ради меня одно обещание?

По спине ползет холодок, и в голову закрадываются сомнения. Я слышала, как серьезно фейри относятся к обещаниям.

– И что мне пообещать?

– Если все пойдет не так и проклятие не спадет, присмотришь за детьми? Я не прошу заниматься ими самостоятельно, но ты проследишь, чтобы о них позаботились? Возможно, отдашь в приют вашего народа?

Слезы щиплют мне глаза от искренности в ее голосе и мольбы во взгляде.

– Серая, это даже не обсуждается. Ничто не помешает мне позаботиться о них, если случится нечто ужасное.

Чернобородый издает мрачный смешок.

– Будь осторожна, они не ангелочки. Некоторые из них кусаются.

Уголок моего рта приподнимается, но настроение слишком мрачное, чтобы испытывать настоящее веселье.

– С парой укусов справлюсь.





* * *


Эллиот там же, где я его видела из своего окна – он не сводит глаз с розы. Но со вчерашнего вечера заходил в поместье минимум один раз, потому что сменил протез на привычный ему посох. Я захожу во дворик, а король даже не утруждается покоситься на меня. При виде его в таком состоянии отчасти хочется броситься к нему, сесть рядом, взять за руки и предложить утешение. Но не думаю, что сейчас ему нужно именно это.

Выпрямившись во весь рост, я упираю руки в бедра.

– Вставайте, мистер Рочестер.

Он нехотя переключает свое внимание на меня:

– Зачем?

– Зачем? В каком это смысле? Потому что наблюдение за опадением лепестков тебе не поможет. Нам поможет только действие. Так что давай. Выдвинем наш план на новый уровень.

Он выпрямляет спину.

– Как это?

– Пришло время для третьего этапа, – сообщаю я. – Мы сумели заинтересовать Имоджен. Она видела, что ты можешь предложить – несметные богатства и джентльменские манеры. Ты уже попал в поле ее зрения. Далее нужно развить более глубокое чувство. Пришло время сделать так, чтобы она не просто интересовалась тобой, а полюбила.

Он усмехается:

– И как ты предлагаешь это устроить?


– Ухаживаниями. – Я не могу произнести это слово без намека на отвращение. – Пришло время делать мелкие глупости, которые вынудят ее привязаться. И начнем с приглашения на чай.

Эллиот приподнимает бровь.

– Чай?

– Да. Я пошлю ей сегодня письмо и приглашу выпить со мной чаю.

– Почему ты? Разве не я должен ее приглашать?

– Конечно, нет, – заявляю я. – Это было бы в высшей степени неприлично. Обычно следующий шаг – это наведаться к ним домой и поблагодарить за то, что они пришли на ужин. Но поскольку ты не можешь удаляться слишком далеко от поместья, нам нужна творческая альтернатива. Ты мог бы пригласить всю ее семью, но мы сможем опередить график, если ты проведешь время с Имоджен наедине. И именно поэтому, Ваше Величество, я приглашу ее на чай.

– Я все еще не понимаю, как это заставит ее влюбиться в меня.

– Ты, конечно, случайно зайдешь, – объясняю я с заговорщической улыбкой. – Будешь просто заниматься своими делами и увидишь нас, остановишься, чтобы засвидетельствовать свое почтение, а потом я предложу нам втроем прогуляться по саду. Ты будешь сопровождать Имоджен, а я останусь поблизости в качестве компаньонки. Однако постараюсь скрыться, чтобы Имоджен почувствовала, что полностью завладела твоим вниманием.

Он кривит губы.

– Лучше бы ей не говорить ни единого чертова слова…

– Меня не волнует, что она говорит. Не смей вставать на мою защиту, ты меня слышишь? У нас нет на это времени.

Он снова смотрит на розу и покорно кивает:

– Хорошо, но мне это не понравится.

– Я бы уважала тебя меньше, если бы нравилось. Итак, мы пришли к согласию? Я сейчас напишу письмо, днем отправлю его с Бертой и приглашу ее заглянуть завтра.

Эллиот молчит несколько мгновений, его плечи внезапно напрягаются. Наконец он тихо произносит:

– Что мне с ней делать, когда мы будем гулять в саду? Не должен ли я… произнести что-нибудь, чтобы, как ты говоришь, развить ее привязанность?

Я хмурю брови.

– Ну, да, ты должен общаться с ней, вести непринужденную беседу. Не будь слишком прямолинейным в своих намерениях, но один-два комплимента не помешают. Как, возможно, и запечатленный поцелуй на тыльной стороне ладони.

Он бледнеет и корчит гримасу. Я вздыхаю.

– Отлично. Давай потренируемся. Идем. – Я взмахом приглашаю его присоединиться. И с облегчением замечаю, что он повинуется. Моей главной целью было любыми способами вывести его из дворика, чтобы он перестал погружаться в пучины отчаяния.

Когда он приближается ко мне, то пару мгновений колеблется.

– Я бы предложил свою руку, но у меня посох. Свободная рука помогает сохранять равновесие.

– Все в порядке. Ты вчера уже доказал, что овладел искусством сопровождать леди под руку. Сегодня будем идти бок о бок.

На его губах мелькает тень улыбки.

Я отвожу взгляд, игнорируя трепет в моем сердце. Но, несмотря на все мои усилия, я не могу подобрать слов. Поэтому вместо того чтобы вести беседу, мы начинаем прогуливаться в тишине, шествуя по садовой дорожке. Вскоре добираемся до того места, где я рассказывала ему о виконте, и от воспоминаний об этом мои щеки невольно заливаются румянцем. Как он положил свою руку на мою… Разумеется, следом идут мысли о том, что произошло, когда он привел меня во дворик и мы вместе устроились на скамейке. Как я смутилась, коснувшись его кулака, а затем – как изумилась, когда он переплел свои пальцы с моими и наклонился ближе…

Я качаю головой и обращаю внимание, что мы добрели до конца главной тропы.

– Давай пойдем по тропинке к палисадникам. Я так еще не гуляла.

Эллиот кивает, и мы меняем направление, пробираясь вдоль стены дома.

– Нужно отточить твои навыки ведения беседы, – обращаюсь к нему я. – Ты уже умеешь правильно приветствовать, так что разберемся с тем, что должно произойти дальше. Представь, что я Имоджен, и сделай мне комплимент.

– Комплимент? – Он усмехается. – И какой же комплимент мне отвесить этому испорченному человеку?

Я закатываю глаза. И снова «испорченный человек».

– Необязательно говорить правду.

– Обязательно, – говорит он. – Я не могу лгать, помнишь?

– О, точно. Что ж, тогда придется посмотреть на нее и найти то, что искренне можно похвалить. Вдруг ты заметишь красоту в цвете ее платья или в светлом оттенке волос. Достаточно будет даже того, что ты вчера сказал мне о моем смехе, что он тебе нравится. И не советую заговаривать о волках. А теперь начнем. Попрактикуйся на мне. Представь, что я Имоджен.

Он поворачивается ко мне лицом, и я пытаюсь не покраснеть под его пристальным взглядом.

– У тебя довольно приятный оттенок волос, – произносит он высокопарно.

– Так, хорошее начало.