Проект

Они сидят во дворе чапмэнского дома, на земле, вокруг потрескивающего костра. Лев стоит возле огня, рядом с ним – его прекрасная собака Атара.

Ранневесенний воздух прохладен, но в присутствии Льва на такие вещи не обращаешь внимания, особенно когда он сам не замечает холода. Он стоит перед ними, запрокинув голову, словно видит сквозь звездное небо вечность.

Ему пришло откровение.

В октябре страна погрузится в ложную безопасность выборов, и в трещинах благодушной тишины пустит корни ненависть. Бог дал ему знаки: этот год положит конец беспечности. Но они должны быть сильны. Их роль – стать свидетелями происходящего, не сломаться под его гнетом и предложить искупление и убежище для тех, кто будет сломлен.

Они примут всех.

– Но что это за знаки? – раздается голос. – Что ты видел?

Взгляд Льва ищет задавшего вопрос и останавливается на мужчине, сидящем напротив Би.

Роб. Один из ближайших друзей Льва. Он в Проекте с самого начала. Би не совсем понимает почему. Роб постоянно сомневается во Льве, сомневается в Боге, сомневается в их работе. Он и пальцем не пошевелит, не спросив: «Зачем?» Ни одно задание не выполнит, не спросив: «Зачем?» Роб начисто лишен самоотверженности, которой требует их работа, и, хотя он в конечном итоге во всем принимает участие, Би не может не задаваться вопросом: чего стоит это самое участие, если он не в состоянии что-то сделать, держа свой непочтительный рот на замке? Лев некоторое время пристально рассматривает Роба, затем подходит к нему и приседает рядом. Он берет лицо мужчины в ладони и целует его в лоб. На их коже танцуют блики костра.

Лев говорит очень тихо, но его голос слышно даже сквозь потрескивание дров:

– Вера, брат мой, это не вопрос. Это ответ.

Все замирают, наблюдая за ним.

– В тебе есть вера? – спрашивает Лев.

«Да», – отвечает Би, хотя он обращается не к ней.

Роб сглатывает, его кадык нервно дергается вверх-вниз. Минутное колебание – уже ответ. Неверный.

– Если бы мы знали то, что знаешь ты, – говорит Роб, вздернув подбородок, – мы лучше подготовились бы. Мы набрались бы сил.

– Вера – вот что подготавливает тебя перед лицом неизвестности. Вера – вот что помогает тебе стоять до и после, когда остальные упадут. – Лев поднимается. – Богу решать, что и когда открывать нам. Разве я не поведал бы тебе увиденное, если бы ты должен был его знать? Сколько ты уже идешь по этому пути со мной, Роб? Ты все еще со мной? Где твоя вера?

– Здесь! – вырывается у Би. И она съеживается, когда взгляд Льва находит ее в темноте.

Но за ее голосом раздаются другие:

– Здесь!

– Она здесь!

– И здесь!

Лев оборачивается к Робу и спрашивает его вновь:

– Где твоя вера?

Роб застывает с открытым ртом.

– Мир содрогнется и пошатнется. Останется лишь то, что несокрушимо. Где твоя вера?

Роб молчит.

Лев велит ему встать.





* * *


После собрания Лев посылает за Би, и Кейси ведет ее в его маленькую хижину на берегу озера, не видимую со стороны дома. Внутри только крохотная кухонька, ванная с туалетом, кровать и письменный стол. Льву большего и не нужно. Он стоит у окна, устремив взгляд в ночь, залитую лунным светом. Атара встречает Кейси с Би у двери, и Би зарывается пальцами в пушистую шерсть хаски. Она нервничает из-за того, что на собрании заговорила, когда ее не просили, и боится, что разочаровала Льва.

– Спасибо, Кейси, – благодарит Лев.

И та уходит, тихо притворив за собой дверь.

Лев поворачивается к Би, смотрит с нежностью.

– Ты хорошо проявила себя на протестах, – говорит он. – Я знал, что так и будет. Ты привела к нам Фостера. Потому я тебя и послал. А сегодня… ты сплотила наших людей перед лицом сомнений.

Би кивает.

– Где твоя вера, Би?


Она прижимает ладони к сердцу.

Лев пересекает комнату и кладет ладонь на ее щеку. По всему телу растекается тепло.

– Как давно мы знаем друг друга?

– Полгода. – Всего лишь шесть месяцев. В это даже не верится.

– А я больше не представляю себе Проект без тебя, – произносит Лев, глядя ей в глаза. – Заходя в комнату, я первым делом ищу тебя. Бог призывает меня к тебе, как ни к кому другому. Ты, наверное, тоже чувствуешь это.

Би кивает, ее глаза наполняются слезами.

Она чувствует это с той самой секунды, как встретила его.

– Я была вопросом, – говорит Би. Голос дрожит. Тело дрожит. – Ты был ответом.

Лев прижимается к ее лбу своим.

– И нет в тебе изъяна[14].

Он касается ее губ поцелуем.





Ноябрь, 2017




– Когда она ушла из Проекта? – спрашиваю я севшим голосом.

Тело оцепенело точно так же, как в тот момент, когда Би сообщила мне о смерти родителей. Где-то в глубине души я уже знала о случившемся, ведь мамы с папой никогда не было рядом во время моих коротких выныриваний на поверхность сознания. Я открывала глаза в больничной палате и видела склонившихся надо мной Би и Пэтти, хотя тогда я понятия не имела, кто Пэтти такая, но никогда маму с папой. В небытие я погружалась с тревожным чувством, но полуубежденная, что в следующий раз они обязательно будут рядом.

Очнувшись окончательно, я обнаружила, что родители ушли от меня навсегда.

– В сентябре, – отвечает Лев.

В сентябре. Я пытаюсь спрятаться за своим оцепенением, не дать пробиться сквозь него убийственной боли. В сентябре.

Отворачиваюсь от Льва.

– Кейси не сказала мне об этом на проповеди.

После того как Би сообщила мне о смерти родителей, меня накачали успокоительным. Я смутно помню свое состояние за секунды до этого. Казалось, сердце разорвется на части, а потом…

Ничего.

Когда я очнулась, Би держала мою руку так крепко, что ныли пальцы.

Так крепко, что я помнила ее прикосновение еще долгое время после того, как она тоже ушла от меня.

О Проекте Би рассказывала мне с сияющими глазами, дрожа от радости и облегчения. Он столько значил для нее, а я не в силах была ее понять. Сестра стала для меня незнакомкой. «Я нашла Бога, Ло. Я нашла Его». Она жила «Единством», горела им, и для нее не было иного места, чем это. И если эта незнакомка не здесь, а моя сестра все еще не со мной, то кем Би стала теперь?

– Я стояла перед тобой…

– …явившись незваной, – заканчивает за меня Лев. Он смотрит в окно, скрестив руки на груди. – Можно обсуждать, что этот разговор мог состояться раньше, а можно перейти к нему сейчас.

– Где она?

Он поворачивается ко мне.

– Нам это неизвестно.

– Я хочу знать все.

Голос дрожит, меня потрясывает. Оцепенение сменяется шоком. Я обнимаю себя руками, пытаясь унять бьющую меня крупную дрожь. Лев облизывает губы, о чем-то задумавшись. О чем он думает, глядя на меня?

– Знаешь, а ведь то, что ты стоишь здесь, рядом со мной… – Он взмахом руки обводит мое тело с головы до ног. – Это… – И снова умолкает.

– Что?

– Божье деяние.