Проект

– Чушь собачья.

– Ты чудо, Ло. Печально, что ты этого не видишь.

Похоже, Лев поглощен моментом, поглощен мной, и чем дольше это длится, тем напряженнее я становлюсь. О себе вновь дает знать ветер снаружи, дребезжат стекла. По паркету тихо стучат когти вернувшейся в гостиную собаки.

– Тебе не понравится то, что я скажу, – говорит Лев.

– И что, тебя это остановит?

Он медлит, а когда заговаривает, его голос тих и мягок:

– Би страшно боялась потерять тебя. Когда стало очевидно, что ты будешь жить, ее боязнь лишь усилилась. Она хотела держаться как можно дальше от тебя и быть там, где ей больше никогда не придется столкнуться с твоей возможной потерей: здесь. И она была счастлива здесь. И здесь ее жизнь обрела смысл.

Я медленно качаю головой, пытаясь переварить услышанное: моя жизнь стала для сестры еще большим бременем, чем смерть.

– Три года назад Би снова столкнулась с возможной чудовищной потерей. Это чуть не убило ее саму. Последней каплей стала смерть Джереми. Она решила, что если и будет терять людей, то на своих условиях. – Лев делает паузу. – И она поступила с нами так же, как с тобой: сбежала. И я отпустил ее, потому что никогда не удерживал тех, кто не желал оставаться тут.

Я прижимаю руку к груди.

– Ты хочешь сказать, она сбежала от меня, потому что очень сильно любила?

– Да.

Я помню, как Би смотрела на меня, когда мне было больно. Как она боялась за меня. Как этот страх пожирал ее и мало-помалу отдалял. Она была возле моей постели – и вот уже ее нет; сидела рядом в кресле – и вот уже ее нет; стояла, колеблясь, в дверях – и вот уже ее нет…

Мне представляется, как я звоню Кейси, а Би стоит рядом, и каждый раз, когда Кейси вешает трубку, на лице сестры написано облегчение. И так до того самого дня, пока я не сдалась… Наконец-то сдалась.

Сердце вот-вот разорвется от боли.

– Ло!

Лев идет ко мне, поскольку лицо выдает мои чувства. Не глядя на него, вытягиваю руку, и он останавливается.

– Что случилось три года назад?

– Она чуть не потеряла Эмми.

Зажмуриваюсь.

– Кто такая Эмми?





* * *


Лев ведет меня по коридору, Атара держится возле его ног.

Прекрасное животное, не сводящее с него глаз, приноравливающееся к шагу хозяина при малейшем его изменении. Мы проходим ряд закрытых дверей, останавливаемся. Лев указывает на пол, и Атара садится, высунув язык. Прислонившись к косяку, Лев, глядя на меня, тихо стучит в дверь. Спустя мгновение та открывается, и на пороге показывается красивая брюнетка – миниатюрная, с белоснежной кожей. На ней хлопчатобумажная рабочая рубашка и черные легинсы. Мазнув по мне взглядом, девушка улыбается Льву.

– Дженни, – приветствует он ее, – оставь нас одних.

– Конечно.

Она исчезает в комнате, но через миг снова появляется. Следом за ней идет Фостер. Наши взгляды на секунду встречаются, он свой отводит. Обернувшись, смотрю, как они идут к гостиной, затем возвращаю внимание ко Льву. Он смотрит на меня выжидательно.

– Ты первый, – говорю дрогнувшим голосом.

Кивнув, Лев заходит в комнату. Я вытираю ладони о бедра, в ушах оглушительно стучит пульс. Мне отчаянно хочется развернуться и сбежать в Морель, уйти с головой в привычную жизнь и перестать цепляться за то, что привело меня сюда. Ничего этого не случилось бы, если бы я отпустила прошлое.

Почему не могу этого сделать?

Я поднимаю взгляд к потолку, к идущей от светильника трещинке в штукатурке. Слушаю шумное дыхание Атары.

Делаю глубокий вдох и переступаю порог комнаты.

Это детская. С крохотными столами и стульями, кроваткой у книжного стеллажа и разбросанными по полу книгами и игрушками. За окнами глухой лес, и я смотрю на раскачивающиеся кроны сосен, прежде чем перевести взгляд на присутствующих в комнате людей.

Рядом со Львом стоит та маленькая девочка, которую я видела на ферме. Она сжимает его руку своими пальчиками. Глядя на меня, девочка прижимается ко Льву и тянет его за руку, привлекая внимание. Опустившись на корточки, он слушает, что она ему шепчет. С нежностью во взгляде тихо говорит ей:

– Эмми, это Ло.


Она настороженно разглядывает меня, не удовлетворенная ответом.

Я медленно иду к ней, словно могу спугнуть ее поспешными действиями, но не спешу – скорее из чувства самосохранения, будто медлительность позволит оставить за спиной точку возврата. Возможность уйти. Я останавливаюсь перед девочкой и вижу: мое молчание нервирует ее. Но слова не идут на ум.

Она похожа на Би.

Блестящие каштановые волосы, румяное личико, близко посаженные карие глаза. Уже сейчас я вижу, что в будущем, с каждым проходящим годом Эмми будет все больше и больше походить на мою сестру. На секунду накатывает волна дикой злости, которую некуда выплеснуть. Хочется встряхнуть малышку: вдруг Би, где бы она ни была, это почувствует? Закрыв глаза, подавляю злость, а открыв их, вижу уже в лице Эмми не Би, а родителей. Мамин нос пуговкой, мягкий изгиб папиных губ.

Не думала, что они для меня когда-нибудь вновь оживут.

Эмми смотрит на меня, не мигая. Что она видит? Знает ли она, что у меня папины глаза и мамин подбородок? Что у меня такой же цвет волос, как и у Би? Что между нами есть связь, которую она не понимает, но чувствует?

Малышка подносит руку к своей щеке, и я не сразу понимаю, что она представляет мой шрам на своей нежной и чистой коже. По моей щеке катится слеза. Я опускаю голову, и вторая слеза, соскользнув с подбородка, падает в центр открытой ладони левой руки.





* * *


Первое интервью мы планируем провести в Новый год.



Существование Эмми действует на меня как вирус.

Я просыпаюсь посреди ночи разбитая, в поту и, стоя в ванной, смотрю на свое отражение в зеркале. Пытаюсь смыть с себя чужую мне часть жизни Би, но она, наоборот, просачивается внутрь. Эмми родилась в 2014-м. Тогда мне было шестнадцать, а Би всего на два года больше, чем мне сейчас, и она уже стала матерью. В 2014-м оставался всего лишь год до того, как я поблагодарю Пэтти за все, что она сделала для меня, и скажу, что мне необходимо вернуться в Морель. Жизнь с ней была ее жизнью – ровной, спокойной и тихой. Моя была рваной, хаотичной и беспорядочной, но моей. Мне хотелось лишь одного – пробиться к сестре, которая, как оказалось, уже была окружена новой любовью. Она похоронила старую семью и создала на ее костях новую.

Что еще я знаю об Эмми? Она недоношенная. Как и я. Она чуть не умерла. Как и я.





* * *


– Где, черт возьми, ты пропадала? Я не мог до тебя дозвониться, – приветствует меня голос Пола, когда я влетаю в офис.

Он стоит у кофеварки, и я еле сдерживаюсь – поступая умно – от того, чтобы поздравить его с тем, что он наконец-то понял, как с ней управляться. Я всю дорогу до офиса бежала и теперь пытаюсь отдышаться, опершись о кухонную стойку, хватая ртом воздух и извиняясь за опоздание: я проспала.

– Невероятно, – заявляет Пол, как будто сам, блин, никогда не просыпал. Я зло сверлю взглядом его, он зло сверлит взглядом меня. – Я плачу тебе за работу, а не за мое зря потраченное время. Давай принимайся за работу. У тебя полно дел.

Красная как помидор, иду к своему столу. Включаю компьютер. Вижу в почте письмо от Пола (с пассивно-агрессивным заголовком: «Для Ло, которую никак не найду»). В нем он указывает на нестыковки в своем графике и требует разобраться с ними, прежде чем приступать к моей обычной черной работе, за которую он мне платит. Принимаюсь за работу, мечтая о том, как кину ему на стол биографический очерк Льва Уоррена, и воображая, какое выражение лица у него при этом будет. Час спустя я ни хрена ни с чем не разобралась и жутко запарилась, поскольку забыла снять куртку. Я сбрасываю ее с плеч в тот самый момент, когда распахивается дверь офиса. Мой взгляд отрывается от монитора и устремляется к ней.

Артур.

Он очень изменился с нашей последней встречи. Припорошенный снегом, а не насквозь промокший, с аккуратной стрижкой, ясным взглядом и раскрасневшимся, но не от слез лицом. Печаль никуда не ушла, но переросла стадию горя и стала неотъемлемой частью его самого.

Артур осматривает офис слегка нервозно и с некоторым любопытством. В последний раз он был тут еще до погрома. Его взгляд останавливается на слогане, написанном поверх куска закрашенной стены: цвет краски там немного отличается, и Артур сразу замечает несоответствие. Пользуясь тем, что он отвлекся, я быстренько отправляю Полу сообщение о приходе друга.

– Артур, – неуверенно приветствую я.

– Я подумал, могу ли… если Пол не занят… могу ли… – Он не может закончить фразу, поскольку еще не пережил того, что произошло здесь в последний его визит. Прочистив горло, Артур указывает на стену: – Тут как-то все по-другому…

– Да.

– Так он занят?

Поднимаю трубку и звоню Полу. В кабинете слышны звонки, когда он сам появляется на пороге. Его взгляд падает на Артура, и он хмурится.

– Арт, – настороженно начинает он, – привет.

– Двери твоего офиса еще открыты для меня? – избегая его взгляда, спрашивает Артур.

Лицо Пола смягчается.

– Для тебя они никогда не закрывались, Арт. Проходи.

Лицо Артура выдает огромное облегчение. Его губы слегка дрожат, когда он огибает мой стол и заходит в кабинет Пола. Пол закрывает за ними дверь. Я резко разворачиваюсь к Лорен, ожидая ее вердикта.

– Сколько там времени прошло в прошлый раз – минут пять? Прежде чем они начали орать друг на друга? – спрашивает она.