Проект
Часть 17 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В поезде по дороге в город Би мысленно проходится по распечатке, полученной от Кейси. «Простыми словами Проект ”Единство” предлагает: пищу – если вы голодны; воду – если вас мучает жажда; одежду и кров – если в том есть нужда; и семью – если у вас ее нет. Все, что Проект просит взамен, – стать его частью и отстаивать его принципы».
Когда они приезжают на Центральный вокзал, идет дождь. Кейси становится их гидом, она хорошо знает город. Частично ее детство прошло здесь, в особняке отца. Привычка к Нью-Йорку заметна в ее равнодушии к бурлящему городу, по которому она их ведет. Би не представляет, как можно быть к нему равнодушной. Она так редко бывала в Нью-Йорке, что его жизнь всегда приводила ее в восторг. Би любит находиться там, где случается самое интересное, а тут столько всего происходит! Столько разных тел движется в разных направлениях, столько людей дышат, и столько сердец бьется одновременно. Это волшебно!
С щемящим чувством Би думает о Ло. Сестра была дважды в Нью-Йорке. В первый раз – совсем маленькой, чтобы помнить об этом, а во второй – в двена- дцать лет, за год до смерти родителей. Они всей семьей ездили на рождественскую елку в Рокфеллер-центр, и реакция сестер разочаровала родителей. В свои восемнадцать Би чувствовала себя в большом городе маленькой и смахивающей на туристку. Ей это ничуть не нравилось, поскольку в таком возрасте хотелось выглядеть классной. Ло же, в отличие от большинства гостей елки, нашла потрясающее рождественское представление совершенно неинтересным и, не скрывая, глазела на окружающих.
«Ты только посмотри, сколько вокруг историй», – сказала она тогда. Так виделись ей люди – историями. Интересно, Ло до сих пор их так видит? Все еще хочет писать?
– Ты в порядке? – спрашивает Кейси.
Би не перестает удивляться тому, как тонко эта женщина чувствует ее настроение. Она кивает и говорит, что просто нервничает. Это ведь правда.
Кейси берет ее за руку и не выпускает, отчего Би сразу чувствует прилив сил. А присутствие рядом остальных придает ей храбрости.
Все вместе они идут в Брайант-парк, красивый, зеленый и влажный. Дождь не смущает Би, настолько здесь хороша атмосфера. Она сейчас в самом сердце прекрасной какофонии музыки и речевок.
– Не забывайте про камеры, – кивает Кейси на съемочные группы.
Би настороженно оглядывает их, представляя, как в вечерних новостях протестующие выставляются «перегоревшими» рабочими, устроившими себе внеплановый выходной. СМИ любит искажать правду, но, как говорит Лев: «Мир падет вокруг них – и они падут вместе с ним».
Би обводит взглядом плакаты протеста. Они замечательны.
«Захвати искусство!»[12]
«Налог на миллионеров!»
«Мы – 99 %!»[13]
Она натыкается на женщину, переодетую в зомби.
– Вы кого представляете? – спрашивает зомби.
Куда как интереснее, кого представляет она сама. Би неловко сует в ее руки брошюру. Женщина, скривившись, бросает брошюру на землю, и ее тут же затаптывают протестующие. Би чувствует себя идиоткой. И это чувство усугубляется, когда несколько следующих попыток тоже заканчиваются неудачей. Би не может найти подходящих слов, чтобы ее выслушали. Она должна с легкостью пробивать брешь в людском недоверии, потому что сама когда-то была недоверчивой. Но она уже не помнит себя такой. Если бы люди могли заглянуть в ее сердце, они бросились бы к ней и попросили его излить.
Кейси и остальные непринужденно идут сквозь толпу, вручая свои брошюры. Похоже, они точно знают, к кому и как подходить. Они проповедуют учение Льва, не выглядя при этом проповедующими. Би дольше наблюдает за Кейси, чем действует сама.
«Вы слышали о Льве Уоррене?»
«Мы – группа, обосновавшаяся в Гудзонской долине…»
«Мне нравится ваш лозунг. Я знаю человека, у которого те же взгляды…»
«Проект ”Единство” предлагает почти то же самое…»
Почему у Би ничего не выходит?
У нее недостаточно веры?
Поймав на себе оценивающий взгляд Кейси, Би затесывается в толпу и идет к двум девушкам, выглядящим столь же неуверенными, как и она. Они держатся за руки.
– Возьмите, – глупо говорит Би, протягивая им брошюру.
Они ее не берут. Молча отходят в сторону.
– Эй, что там у тебя? Можно мне? – появляется из ниоткуда мужчина.
По жадному взгляду, блуждающему по ее телу, Би понятно, что именно его интересует. Она без слов вручает ему брошюру. Мужчина несколько секунд изучает ее, затем кривится.
– Лев Уоррен? Придурок, возомнивший себя богом?
Би делает шаг назад, разозлившаяся, смущенная и устыдившаяся своего смущения. Знающим Божью истину негоже смущаться.
– Он не придурок, – резко отвечает она, – он истинный.
Мужчина закатывает глаза.
Кейси направляется к ним, и при мысли о том, что она может облажаться еще сильнее, у Би вспыхивает лицо.
– Он воскресил девушку! – выпаливает она.
Мужчина таращится на нее, а потом заходится раскатистым хохотом. Выцепив из толпы проходящего мимо человека, он со смехом сообщает:
– Эй, ты не поверишь, что мне только что заявила эта цыпочка…
– Это правда! – Жгучая ярость затмевает разум. – Лев Уоррен воскресил девушку!
– Би! – рявкает Кейси, схватив ее за локоть.
Они выходят из толпы, и злость Би стихает, а с губ сыплются извинения, отчего становится еще горше. Кажется, будто она предает Льва.
– Не давай им возможности дискредитировать нас, – говорит Кейси.
– Но это же правда, – слабым голосом отзывается Би.
– Люди не готовы к правде.
Во время шествия по Юнион-скверу Дженни, подхваченная волной протестующих, падает на землю – неудачно, на запястье. Она говорит, что с ней все хорошо, но позже, днем, с удивлением обнаруживает, что запястье опухло, а кожа вокруг него стала фиолетовой. Перелом! Би вызывается отвезти Дженни в больницу, хватаясь за последнюю возможность оказаться сегодня полезной. Кейси с радостью отпускает их. В такси Дженни молчит, но по ее лицу текут слезы. Должно быть, она давно поняла, что с запястьем проблема, но ничего не говорила. Би спрашивает почему.
– Работа гораздо важнее, – шепотом отвечает Дженни. И добавляет: – Может, это потому, что мы так далеко от Льва. Должно было случиться что-то плохое.
По телу Би пробегает холодная дрожь. Дженни сформулировала мысль, которая пронзила все существо Би и передала все ее чувства. Здесь нет присущих Льву тепла, любви и безопасности. Она ощущала нечто схожее в Брайант-парке, но не настолько полно. Они были уязвимы и беззащитны, и потому с ними случилось несчастье.
Как же хочется вернуться домой.
В больнице это желание лишь усиливается. Кажется, Би вечность не переступала порог медицинского учреждения, но это не так. Сенсорная память просыпается, и тело бунтует: мгновенно накатывает тошнота. Запах антисептиков; холодный свет ламп над головой; почти музыка этого места, звуки которой временами прерываются хаосом, сигнализирующим о чьем-то худшем кошмаре в жизни, и следующий за реанимационной суматохой сюрреалистический покой. Душа проваливается сквозь время и пространство. Она расколота надвое: Би в настоящем и Би в прошлом.
Пока Дженни принимает доктор, Би ждет в приемной, сцепляя и расцепляя пальцы, медленно вдыхая воздух носом и медленно выдыхая его ртом. Она еле сдерживает рвоту. Би снова думает о Ло, и эти мысли сокрушают ее. Откинувшись на спинку неудобного пластикового стула, она слышит жалобный, одурманенный лекарствами, голос сестры.
«Я здесь. Почему ты не здесь?»
Би не говорила с сестрой с того звонка в феврале, а вот Ло ей звонила. И каждый раз на ее звонок отвечала Кейси. Однажды, спрятавшись в коридоре, Би подслушала их разговор и нашла холодные и резкие ответы Кейси настолько ужасными, что поклялась никогда больше не подслушивать.
– Это часть Божьего замысла, – объяснил Лев.
Все это часть Божьего замысла.
– Ты обретаешь веру. Ты должна быть крепка в ней. Слабость непозволительна. Я тебе сейчас кое-что скажу: твоя сестра присоединится к Проекту. У меня было видеˆние. Тебе не дано знать, какой путь приведет ее к нам, но я обещаю, ты будешь ждать ее в конце этого пути, но лишь в том случае, если не будешь вмешиваться. Ее вера зависит от твоей веры.
Это будет вмешательством – позвонить Ло, только чтобы услышать ее голос? Би не будет ничего говорить. Рука сама собой скользит в карман за врученным ей Кейси мобильным. Би уже почти набирает номер Пэтти, когда пронесшаяся мимо стайка санитарок приводит ее в чувство. Она ужасается себе. Роняет мобильный и утыкается лицом в ладони. Нельзя было приезжать сюда с Дженни. Она не осознавала, что разбередит свою рану; не осознавала, что каждая больница отныне будет той больницей.
Би складывает ладони в молитвенном жесте и просит Бога дать ей сил.
Пожалуйста!
Слова молитвы взволнованны и отчаянны. Би ждет, что рука Господа поднимет ее из слабости. Когда же этого не происходит, она вскакивает на ноги. Би беспокойно мечется по приемной, но тревожность лишь возрастает, и тогда она выходит в коридор. Идет по нему, пока не утыкается в помещение, куда посторонним вход воспрещен, и, повернув обратно, ищет другие пути. Би прижимает ладонь к груди – туда, где трепещет сердце. Ее вдруг охватывает странная легкость, которую обычно вызывает Лев, близость к его благодати. Би закрывает глаза и слушает свое сердцебиение. Звуки больницы медленно отдаляются, затихают. Теперь Би слышно лишь биение ее сердца, а спустя миг – еще одного, рядом с ее собственным.
Би открывает глаза и делает небольшой круг, не обращая внимания на странные взгляды окружающих. Ее тянет в определенном направлении, и она следует за этим притяжением. Дойдя до пересекающихся коридоров, поворачивает, идет по одному, затем – по другому, мимо палат с детьми и стариками, мимо больных и выздоравливающих, мимо их семей и друзей, докторов и медсестер, к двойным дверям в… часовню.
В такие мгновения Би чувствует себя дурочкой: как можно было раньше жить, не веря в бога? Сколько всего она не видела, пока сердце не пожелало отдаться во власть, боˆльшую, чем ее собственная? Би с ужасом понимает, что сегодня чуть не рискнула всем из-за одного-единственного звонка. Но она устояла.
И теперь, в награду, звонок прозвучал для нее.
От человека с первой скамьи в часовне.
Его сердцебиение она услышала рядом со своим. Оно такое громкое, такое неуверенное, такое потерянное.
Би не спеша следует по проходу, пока не подходит к скамье. Мужчина сидит, согнувшись, уперев руки в колени. На нем медицинская форма, на ней – бейджик. Убрав руки в карманы, Би садится рядом с ним. Отсюда видно его залитое слезами лицо. От него исходит такая печаль, что Би ощущает ее всем своим естеством. По телу бегают мурашки. Мужчина каменеет, ощутив ее рядом с собой, но это не важно – ее привел сюда Бог. Нужно просто подождать, когда это осознает мужчина.
Что и происходит спустя какое-то время.
– Фостер, – тихо зовет его Би. Это имя мужчины, и она не знает, откуда оно к ней пришло: увидела ли она его мельком на бейджике, или сам Бог в нужный момент шепнул ей его.
Ее выбор, во что верить, очевиден.
У Фостера сбивается дыхание.
Его ладонь ложится на грудь.
* * *
Би часто задумывается: вот бы забраться в голову Льва, посмотреть на божественную миссию с его стороны.
Как Бог говорит с ним? Что он чувствует, слыша Бога?
Ей достаются лишь отголоски. Зов, который слышит Лев, конечно, за гранью ее понимания, но в те вечера, когда от него потоком исходит энергия, заряжая их всех, она почти может себе представить, каково ему.
Когда они приезжают на Центральный вокзал, идет дождь. Кейси становится их гидом, она хорошо знает город. Частично ее детство прошло здесь, в особняке отца. Привычка к Нью-Йорку заметна в ее равнодушии к бурлящему городу, по которому она их ведет. Би не представляет, как можно быть к нему равнодушной. Она так редко бывала в Нью-Йорке, что его жизнь всегда приводила ее в восторг. Би любит находиться там, где случается самое интересное, а тут столько всего происходит! Столько разных тел движется в разных направлениях, столько людей дышат, и столько сердец бьется одновременно. Это волшебно!
С щемящим чувством Би думает о Ло. Сестра была дважды в Нью-Йорке. В первый раз – совсем маленькой, чтобы помнить об этом, а во второй – в двена- дцать лет, за год до смерти родителей. Они всей семьей ездили на рождественскую елку в Рокфеллер-центр, и реакция сестер разочаровала родителей. В свои восемнадцать Би чувствовала себя в большом городе маленькой и смахивающей на туристку. Ей это ничуть не нравилось, поскольку в таком возрасте хотелось выглядеть классной. Ло же, в отличие от большинства гостей елки, нашла потрясающее рождественское представление совершенно неинтересным и, не скрывая, глазела на окружающих.
«Ты только посмотри, сколько вокруг историй», – сказала она тогда. Так виделись ей люди – историями. Интересно, Ло до сих пор их так видит? Все еще хочет писать?
– Ты в порядке? – спрашивает Кейси.
Би не перестает удивляться тому, как тонко эта женщина чувствует ее настроение. Она кивает и говорит, что просто нервничает. Это ведь правда.
Кейси берет ее за руку и не выпускает, отчего Би сразу чувствует прилив сил. А присутствие рядом остальных придает ей храбрости.
Все вместе они идут в Брайант-парк, красивый, зеленый и влажный. Дождь не смущает Би, настолько здесь хороша атмосфера. Она сейчас в самом сердце прекрасной какофонии музыки и речевок.
– Не забывайте про камеры, – кивает Кейси на съемочные группы.
Би настороженно оглядывает их, представляя, как в вечерних новостях протестующие выставляются «перегоревшими» рабочими, устроившими себе внеплановый выходной. СМИ любит искажать правду, но, как говорит Лев: «Мир падет вокруг них – и они падут вместе с ним».
Би обводит взглядом плакаты протеста. Они замечательны.
«Захвати искусство!»[12]
«Налог на миллионеров!»
«Мы – 99 %!»[13]
Она натыкается на женщину, переодетую в зомби.
– Вы кого представляете? – спрашивает зомби.
Куда как интереснее, кого представляет она сама. Би неловко сует в ее руки брошюру. Женщина, скривившись, бросает брошюру на землю, и ее тут же затаптывают протестующие. Би чувствует себя идиоткой. И это чувство усугубляется, когда несколько следующих попыток тоже заканчиваются неудачей. Би не может найти подходящих слов, чтобы ее выслушали. Она должна с легкостью пробивать брешь в людском недоверии, потому что сама когда-то была недоверчивой. Но она уже не помнит себя такой. Если бы люди могли заглянуть в ее сердце, они бросились бы к ней и попросили его излить.
Кейси и остальные непринужденно идут сквозь толпу, вручая свои брошюры. Похоже, они точно знают, к кому и как подходить. Они проповедуют учение Льва, не выглядя при этом проповедующими. Би дольше наблюдает за Кейси, чем действует сама.
«Вы слышали о Льве Уоррене?»
«Мы – группа, обосновавшаяся в Гудзонской долине…»
«Мне нравится ваш лозунг. Я знаю человека, у которого те же взгляды…»
«Проект ”Единство” предлагает почти то же самое…»
Почему у Би ничего не выходит?
У нее недостаточно веры?
Поймав на себе оценивающий взгляд Кейси, Би затесывается в толпу и идет к двум девушкам, выглядящим столь же неуверенными, как и она. Они держатся за руки.
– Возьмите, – глупо говорит Би, протягивая им брошюру.
Они ее не берут. Молча отходят в сторону.
– Эй, что там у тебя? Можно мне? – появляется из ниоткуда мужчина.
По жадному взгляду, блуждающему по ее телу, Би понятно, что именно его интересует. Она без слов вручает ему брошюру. Мужчина несколько секунд изучает ее, затем кривится.
– Лев Уоррен? Придурок, возомнивший себя богом?
Би делает шаг назад, разозлившаяся, смущенная и устыдившаяся своего смущения. Знающим Божью истину негоже смущаться.
– Он не придурок, – резко отвечает она, – он истинный.
Мужчина закатывает глаза.
Кейси направляется к ним, и при мысли о том, что она может облажаться еще сильнее, у Би вспыхивает лицо.
– Он воскресил девушку! – выпаливает она.
Мужчина таращится на нее, а потом заходится раскатистым хохотом. Выцепив из толпы проходящего мимо человека, он со смехом сообщает:
– Эй, ты не поверишь, что мне только что заявила эта цыпочка…
– Это правда! – Жгучая ярость затмевает разум. – Лев Уоррен воскресил девушку!
– Би! – рявкает Кейси, схватив ее за локоть.
Они выходят из толпы, и злость Би стихает, а с губ сыплются извинения, отчего становится еще горше. Кажется, будто она предает Льва.
– Не давай им возможности дискредитировать нас, – говорит Кейси.
– Но это же правда, – слабым голосом отзывается Би.
– Люди не готовы к правде.
Во время шествия по Юнион-скверу Дженни, подхваченная волной протестующих, падает на землю – неудачно, на запястье. Она говорит, что с ней все хорошо, но позже, днем, с удивлением обнаруживает, что запястье опухло, а кожа вокруг него стала фиолетовой. Перелом! Би вызывается отвезти Дженни в больницу, хватаясь за последнюю возможность оказаться сегодня полезной. Кейси с радостью отпускает их. В такси Дженни молчит, но по ее лицу текут слезы. Должно быть, она давно поняла, что с запястьем проблема, но ничего не говорила. Би спрашивает почему.
– Работа гораздо важнее, – шепотом отвечает Дженни. И добавляет: – Может, это потому, что мы так далеко от Льва. Должно было случиться что-то плохое.
По телу Би пробегает холодная дрожь. Дженни сформулировала мысль, которая пронзила все существо Би и передала все ее чувства. Здесь нет присущих Льву тепла, любви и безопасности. Она ощущала нечто схожее в Брайант-парке, но не настолько полно. Они были уязвимы и беззащитны, и потому с ними случилось несчастье.
Как же хочется вернуться домой.
В больнице это желание лишь усиливается. Кажется, Би вечность не переступала порог медицинского учреждения, но это не так. Сенсорная память просыпается, и тело бунтует: мгновенно накатывает тошнота. Запах антисептиков; холодный свет ламп над головой; почти музыка этого места, звуки которой временами прерываются хаосом, сигнализирующим о чьем-то худшем кошмаре в жизни, и следующий за реанимационной суматохой сюрреалистический покой. Душа проваливается сквозь время и пространство. Она расколота надвое: Би в настоящем и Би в прошлом.
Пока Дженни принимает доктор, Би ждет в приемной, сцепляя и расцепляя пальцы, медленно вдыхая воздух носом и медленно выдыхая его ртом. Она еле сдерживает рвоту. Би снова думает о Ло, и эти мысли сокрушают ее. Откинувшись на спинку неудобного пластикового стула, она слышит жалобный, одурманенный лекарствами, голос сестры.
«Я здесь. Почему ты не здесь?»
Би не говорила с сестрой с того звонка в феврале, а вот Ло ей звонила. И каждый раз на ее звонок отвечала Кейси. Однажды, спрятавшись в коридоре, Би подслушала их разговор и нашла холодные и резкие ответы Кейси настолько ужасными, что поклялась никогда больше не подслушивать.
– Это часть Божьего замысла, – объяснил Лев.
Все это часть Божьего замысла.
– Ты обретаешь веру. Ты должна быть крепка в ней. Слабость непозволительна. Я тебе сейчас кое-что скажу: твоя сестра присоединится к Проекту. У меня было видеˆние. Тебе не дано знать, какой путь приведет ее к нам, но я обещаю, ты будешь ждать ее в конце этого пути, но лишь в том случае, если не будешь вмешиваться. Ее вера зависит от твоей веры.
Это будет вмешательством – позвонить Ло, только чтобы услышать ее голос? Би не будет ничего говорить. Рука сама собой скользит в карман за врученным ей Кейси мобильным. Би уже почти набирает номер Пэтти, когда пронесшаяся мимо стайка санитарок приводит ее в чувство. Она ужасается себе. Роняет мобильный и утыкается лицом в ладони. Нельзя было приезжать сюда с Дженни. Она не осознавала, что разбередит свою рану; не осознавала, что каждая больница отныне будет той больницей.
Би складывает ладони в молитвенном жесте и просит Бога дать ей сил.
Пожалуйста!
Слова молитвы взволнованны и отчаянны. Би ждет, что рука Господа поднимет ее из слабости. Когда же этого не происходит, она вскакивает на ноги. Би беспокойно мечется по приемной, но тревожность лишь возрастает, и тогда она выходит в коридор. Идет по нему, пока не утыкается в помещение, куда посторонним вход воспрещен, и, повернув обратно, ищет другие пути. Би прижимает ладонь к груди – туда, где трепещет сердце. Ее вдруг охватывает странная легкость, которую обычно вызывает Лев, близость к его благодати. Би закрывает глаза и слушает свое сердцебиение. Звуки больницы медленно отдаляются, затихают. Теперь Би слышно лишь биение ее сердца, а спустя миг – еще одного, рядом с ее собственным.
Би открывает глаза и делает небольшой круг, не обращая внимания на странные взгляды окружающих. Ее тянет в определенном направлении, и она следует за этим притяжением. Дойдя до пересекающихся коридоров, поворачивает, идет по одному, затем – по другому, мимо палат с детьми и стариками, мимо больных и выздоравливающих, мимо их семей и друзей, докторов и медсестер, к двойным дверям в… часовню.
В такие мгновения Би чувствует себя дурочкой: как можно было раньше жить, не веря в бога? Сколько всего она не видела, пока сердце не пожелало отдаться во власть, боˆльшую, чем ее собственная? Би с ужасом понимает, что сегодня чуть не рискнула всем из-за одного-единственного звонка. Но она устояла.
И теперь, в награду, звонок прозвучал для нее.
От человека с первой скамьи в часовне.
Его сердцебиение она услышала рядом со своим. Оно такое громкое, такое неуверенное, такое потерянное.
Би не спеша следует по проходу, пока не подходит к скамье. Мужчина сидит, согнувшись, уперев руки в колени. На нем медицинская форма, на ней – бейджик. Убрав руки в карманы, Би садится рядом с ним. Отсюда видно его залитое слезами лицо. От него исходит такая печаль, что Би ощущает ее всем своим естеством. По телу бегают мурашки. Мужчина каменеет, ощутив ее рядом с собой, но это не важно – ее привел сюда Бог. Нужно просто подождать, когда это осознает мужчина.
Что и происходит спустя какое-то время.
– Фостер, – тихо зовет его Би. Это имя мужчины, и она не знает, откуда оно к ней пришло: увидела ли она его мельком на бейджике, или сам Бог в нужный момент шепнул ей его.
Ее выбор, во что верить, очевиден.
У Фостера сбивается дыхание.
Его ладонь ложится на грудь.
* * *
Би часто задумывается: вот бы забраться в голову Льва, посмотреть на божественную миссию с его стороны.
Как Бог говорит с ним? Что он чувствует, слыша Бога?
Ей достаются лишь отголоски. Зов, который слышит Лев, конечно, за гранью ее понимания, но в те вечера, когда от него потоком исходит энергия, заряжая их всех, она почти может себе представить, каково ему.