Проект
Часть 16 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Лев пристально смотрит на меня сверху вниз сквозь ресницы.
– Его смерть – одна из самых сокрушительных вещей, которые мне довелось пережить. И мне кажется неприемлемым, что ты используешь память о нем в качестве платформы для своих худших убеждений о нас, тех самых убеждений, которые хочешь передать другим.
– Ты видел группу Артура на Фейсбуке?
– Меня, естественно, проинформировали о ней. И мне было очень больно.
– Артуру тоже очень больно. – Натянутое тело ноет в ожидании следующего шага Льва. Наша неподвижность не продлится долго, и я понятия не имею, чем все закончится, но ощущаю возрастающую напряженность между нами. – Это ты велел удалить группу?
– Нет, – отвечает Лев и добавляет, видя на моем лице недоверие: – Но, подозреваю, кто-то из Проекта мог по собственной воле обратиться к администрации Фейсбука…
– А как же принципы «Единства»?
– Мы обычные люди, Ло, и меня никогда еще не называли убийцей.
– Мне из Проекта звонят?
– Что?
– В офис. Молчат, потом вешают трубку. Тактика запугивания.
– Нет, это точно не мы.
Так я и поверила.
– Где Би?
Его пальцы снова касаются кулона на шее, привлекая мое внимание к этому маленькому кусочку серебра, посверкивающему на свету. На нем есть гравировка, но прочесть ее мешают нежно поглаживающие кулон пальцы. Что бы Лев ни делал, он делает намеренно – даже это крохотное движение.
От внезапного порыва ветра снаружи дрожат стекла, и мы со Львом смотрим в окна. На улице раскачиваются деревья, свинцовый цвет неба говорит о приближающейся буре. Лев хмурится, и ветер мгновенно затихает. Мелькает мысль, что его унял Лев.
Но, конечно же, это не так.
– Артур убедил Пола в том, что тот может раскопать здесь у нас что-то ценное. Я думал, все уже утрясли, а теперь ты… – Лев поворачивается ко мне, смотрит в глаза. – Я ни капли не сомневаюсь: дай тебе шанс, и ты вдохновишь других.
Я сглатываю.
– О чем ты?
– Отказ от общения с прессой долгое время был верным решением, однако настала минута для другой тактики.
– И как это связано со мной?
– Я хочу, чтобы ты написала для «СВО» очерк о нас. Обо мне. И о Проекте «Единство».
– Что? – отступаю я.
– У тебя будет неограниченный доступ.
Я, как рыба, беззвучно хлопаю ртом. Разум отказывается понимать услышанное. Подписанное соглашение о неразглашении информации хотя бы имело смысл.
«Я хочу, чтобы ты написала для «СВО» очерк о нас… У тебя будет неограниченный доступ».
– Ты же это не всерьез? – наконец выдавливаю я.
– Всерьез.
– И под неограниченным доступом ты подразумеваешь…
– Свое интервью. Интервью с любым согласившимся на это членом Проекта. Обход наших владений. Информацию о нашей повседневной работе, планах на будущее.
Я зажимаю рот ладонью. Лев предлагает нечто беспрецедентное. Статью, которая займет первую полосу «СВО». И Полу придется отдать ее мне.
Отдаст ли?
Сначала нужно ее написать. Вдруг что…
Перед глазами мелькает строка с моим именем, и впервые это кажется не мечтой, а будущим:
«Автор: Ло Денэм».
Пораженно спрашиваю:
– Я?
– Кто еще, если не ты?
Лишь таращусь в ответ, осмысливая происходящее.
– За последние шесть лет ты впала в глубокое заблуждение о нас, и я знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы доказать свое ошибочное мнение.
– И ты считаешь, что я его не докажу.
– Я в этом абсолютно уверен. Но твоя попытка добиться правды увенчается очерком, который невозможно будет отрицать.
У меня перехватывает дыхание. Лев произнес практически те самые слова, которые я до смерти хотела услышать от Пола, если бы он только дал мне шанс: «Чем ближе ты к сути, тем невозможнее твои слова отрицать». Вот только Пол не собирался давать мне ни единого шанса.
Медленно качаю головой. Это кажется невозможным…
– Я не…
– Ты хотела узнать правду, Ло.
– Да, но…
– И теперь боишься ее узнать?
Смотрю в окно. Такое ощущение, будто я нахожусь внутри рождественского шара со снежинками, и все еще более нереально, чем казалось раньше.
– А что насчет моей сестры? Неограниченный доступ распространяется на нее?
Лев долгое мгновение молчит.
– Ты должна понять: в ваших отношениях с Би мы всегда были на ее стороне и действовали соответствующе. Она ясно дала понять, как нам с тобой себя вести, и мы уважали ее решение. Мы делали только то, Ло, что она сама просила нас делать.
Я гляжу на него со вспыхнувшей надеждой, сердце подскакивает к самому горлу.
– Это значит, что она изменила решение? – шепотом спрашиваю я.
– Это значит, – отвечает Лев, – что твоя сестра больше не является членом Проекта.
2012
– Я хочу проявить себя, – шепчет Би.
Она смотрит на таймер записывающего устройства, ощущая себя странным образом открытой и беззащитной. Би нажала на запись минуту назад и все ждала, когда найдутся хоть какие-то слова.
Теперь они сказаны, и их не вернуть.
Это ее первая аттестация. Каждую неделю члены Проекта должны пройти в комнату раздумий и излить душу перед микрофоном: поделиться своими победами и неудачами, страхами и надеждами; рассказать о своих чувствах ко Льву, Проекту и пути Проекта, о своих чувствах друг к другу. Потом Лев прослушает эти записи и обсудит услышанное на семейном собрании. Би любит эти собрания больше всего на свете, даже больше проповедей. Она в восторге от них. От того, как Лев вызывает их по именам и, стоя перед каждым из них, убеждает: их видят, их чувствуют, их слышат. Он задает вопросы, предлагает решение проблем, легко и без усилий меняя свою роль в зависимости от поставленных перед ним требований, а этих требований бесконечное множество. На семейных собраниях Би видит, как Лев для одних становится отцом, для других – другом, для третьих – психотерапевтом, судьей, спасителем, опорой… И это ведь тоже чудо! Видеть кого-то столь разным для столь многих. У Льва к каждому свое невероятно-особенное отношение, и Би уверилась в его уникальности для всего мира… и в своей уникальности для него.
Би умудрялась избегать аттестации, пока Лев не отвел ее в сторонку в конце последнего собрания, когда рассвет медленно окрашивал горизонт, и не сказал, что соскучился по ее голосу. Ее бросало в дрожь при мысли о том, что он просто обязан скучать по ее голосу, обязан желать выслушать ее. Би ужасно не хотелось обременять Льва. Чем таким важным она могла поделиться? Ничем. Но Кейси уверила: ни о каком обременении и речи быть не может.
– Он хочет всегда быть нам близок. Для этого необходима связь высокого уровня. Аттестация по сути своей – та же молитва. В молитве можно возносить благодарности Богу или о чем-то его просить. Многие понимают ее только так. Но мы хотим, чтобы ты в своей молитве выражала, что у тебя на сердце и на душе. Лев хочет услышать твою молитву, Би. Помолись ему.
Кейси отвела Би в комнату раздумий. Просторную, с одиночным окном, выходящим на сторону крещенского озера. На маленьком столике рядом с записывающим устройством крепился список вопросов, на случай если Би потребуется понять, в каком направлении двигаться. Ей не потребовалось. Она дважды нажала на кнопку записи и подождала молитвенного вдохновения.
* * *
В «Единстве» шестьсот активных членов. Пока его главная цель – рост, расширение. Лев обеспечил постоянно присутствие членов Проекта в Мореле, Беллвуде и Чапмэне – городах Гудзонской долины, достаточно маленьких для того, чтобы внести качественные изменения, и достаточно больших для того, чтобы эти изменения не прошли незамеченными. Настанет момент, когда их идея распространится сама по себе. Сейчас же «мы собираем армию». Нет членов – нет движения, нет движения – нет возможности указать людям путь.
Лев посылает Би, Кейси и еще несколько человек – Дженни, Аарона и Дэна – на первомайские протесты в Нью-Йорк. Переночевав на ферме Гарреттов в Беллвуде, они по Гудзонской железнодорожной ветке проехали от станции Тарритаун до Центрального вокзала. Вооружив их брошюрами о Проекте, Кейси напоминает, что они должны быть осторожными и внимательными. Выбирать только открытых и дружелюбных людей. Вести себя искренне. Никому не нравится, когда им что-то втюхивают, даже если им предлагают спасение. Кейси просит не забывать, что они лишь гости на этой демонстрации, и подчеркивает, что их сегодняшняя деятельность представляет для Проекта огромную ценность.
– Мы предлагаем остаткам движения «Захвати»[11] новый путь, чтобы они продолжали выполнять свою миссию. Мы сплотимся с ними против неравенства, против одного процента богачей, против отсутствия контроля над властью, против тех, кто спалит весь мир ради сохранения своего богатства.
Би подозревает, что ее присутствие на протестах – прямой результат аттестации. Лев пришел попрощаться с ними, и вряд ли ей показалось, что он обнимал ее чуть дольше остальных. И она уж точно не вообразила себе то, как он нежно сжал ее плечи и как пристально глянул в ее глаза, прежде чем усадить в машину. Вернуться к нему с пустыми руками – значит потерпеть неудачу.
– Его смерть – одна из самых сокрушительных вещей, которые мне довелось пережить. И мне кажется неприемлемым, что ты используешь память о нем в качестве платформы для своих худших убеждений о нас, тех самых убеждений, которые хочешь передать другим.
– Ты видел группу Артура на Фейсбуке?
– Меня, естественно, проинформировали о ней. И мне было очень больно.
– Артуру тоже очень больно. – Натянутое тело ноет в ожидании следующего шага Льва. Наша неподвижность не продлится долго, и я понятия не имею, чем все закончится, но ощущаю возрастающую напряженность между нами. – Это ты велел удалить группу?
– Нет, – отвечает Лев и добавляет, видя на моем лице недоверие: – Но, подозреваю, кто-то из Проекта мог по собственной воле обратиться к администрации Фейсбука…
– А как же принципы «Единства»?
– Мы обычные люди, Ло, и меня никогда еще не называли убийцей.
– Мне из Проекта звонят?
– Что?
– В офис. Молчат, потом вешают трубку. Тактика запугивания.
– Нет, это точно не мы.
Так я и поверила.
– Где Би?
Его пальцы снова касаются кулона на шее, привлекая мое внимание к этому маленькому кусочку серебра, посверкивающему на свету. На нем есть гравировка, но прочесть ее мешают нежно поглаживающие кулон пальцы. Что бы Лев ни делал, он делает намеренно – даже это крохотное движение.
От внезапного порыва ветра снаружи дрожат стекла, и мы со Львом смотрим в окна. На улице раскачиваются деревья, свинцовый цвет неба говорит о приближающейся буре. Лев хмурится, и ветер мгновенно затихает. Мелькает мысль, что его унял Лев.
Но, конечно же, это не так.
– Артур убедил Пола в том, что тот может раскопать здесь у нас что-то ценное. Я думал, все уже утрясли, а теперь ты… – Лев поворачивается ко мне, смотрит в глаза. – Я ни капли не сомневаюсь: дай тебе шанс, и ты вдохновишь других.
Я сглатываю.
– О чем ты?
– Отказ от общения с прессой долгое время был верным решением, однако настала минута для другой тактики.
– И как это связано со мной?
– Я хочу, чтобы ты написала для «СВО» очерк о нас. Обо мне. И о Проекте «Единство».
– Что? – отступаю я.
– У тебя будет неограниченный доступ.
Я, как рыба, беззвучно хлопаю ртом. Разум отказывается понимать услышанное. Подписанное соглашение о неразглашении информации хотя бы имело смысл.
«Я хочу, чтобы ты написала для «СВО» очерк о нас… У тебя будет неограниченный доступ».
– Ты же это не всерьез? – наконец выдавливаю я.
– Всерьез.
– И под неограниченным доступом ты подразумеваешь…
– Свое интервью. Интервью с любым согласившимся на это членом Проекта. Обход наших владений. Информацию о нашей повседневной работе, планах на будущее.
Я зажимаю рот ладонью. Лев предлагает нечто беспрецедентное. Статью, которая займет первую полосу «СВО». И Полу придется отдать ее мне.
Отдаст ли?
Сначала нужно ее написать. Вдруг что…
Перед глазами мелькает строка с моим именем, и впервые это кажется не мечтой, а будущим:
«Автор: Ло Денэм».
Пораженно спрашиваю:
– Я?
– Кто еще, если не ты?
Лишь таращусь в ответ, осмысливая происходящее.
– За последние шесть лет ты впала в глубокое заблуждение о нас, и я знаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы доказать свое ошибочное мнение.
– И ты считаешь, что я его не докажу.
– Я в этом абсолютно уверен. Но твоя попытка добиться правды увенчается очерком, который невозможно будет отрицать.
У меня перехватывает дыхание. Лев произнес практически те самые слова, которые я до смерти хотела услышать от Пола, если бы он только дал мне шанс: «Чем ближе ты к сути, тем невозможнее твои слова отрицать». Вот только Пол не собирался давать мне ни единого шанса.
Медленно качаю головой. Это кажется невозможным…
– Я не…
– Ты хотела узнать правду, Ло.
– Да, но…
– И теперь боишься ее узнать?
Смотрю в окно. Такое ощущение, будто я нахожусь внутри рождественского шара со снежинками, и все еще более нереально, чем казалось раньше.
– А что насчет моей сестры? Неограниченный доступ распространяется на нее?
Лев долгое мгновение молчит.
– Ты должна понять: в ваших отношениях с Би мы всегда были на ее стороне и действовали соответствующе. Она ясно дала понять, как нам с тобой себя вести, и мы уважали ее решение. Мы делали только то, Ло, что она сама просила нас делать.
Я гляжу на него со вспыхнувшей надеждой, сердце подскакивает к самому горлу.
– Это значит, что она изменила решение? – шепотом спрашиваю я.
– Это значит, – отвечает Лев, – что твоя сестра больше не является членом Проекта.
2012
– Я хочу проявить себя, – шепчет Би.
Она смотрит на таймер записывающего устройства, ощущая себя странным образом открытой и беззащитной. Би нажала на запись минуту назад и все ждала, когда найдутся хоть какие-то слова.
Теперь они сказаны, и их не вернуть.
Это ее первая аттестация. Каждую неделю члены Проекта должны пройти в комнату раздумий и излить душу перед микрофоном: поделиться своими победами и неудачами, страхами и надеждами; рассказать о своих чувствах ко Льву, Проекту и пути Проекта, о своих чувствах друг к другу. Потом Лев прослушает эти записи и обсудит услышанное на семейном собрании. Би любит эти собрания больше всего на свете, даже больше проповедей. Она в восторге от них. От того, как Лев вызывает их по именам и, стоя перед каждым из них, убеждает: их видят, их чувствуют, их слышат. Он задает вопросы, предлагает решение проблем, легко и без усилий меняя свою роль в зависимости от поставленных перед ним требований, а этих требований бесконечное множество. На семейных собраниях Би видит, как Лев для одних становится отцом, для других – другом, для третьих – психотерапевтом, судьей, спасителем, опорой… И это ведь тоже чудо! Видеть кого-то столь разным для столь многих. У Льва к каждому свое невероятно-особенное отношение, и Би уверилась в его уникальности для всего мира… и в своей уникальности для него.
Би умудрялась избегать аттестации, пока Лев не отвел ее в сторонку в конце последнего собрания, когда рассвет медленно окрашивал горизонт, и не сказал, что соскучился по ее голосу. Ее бросало в дрожь при мысли о том, что он просто обязан скучать по ее голосу, обязан желать выслушать ее. Би ужасно не хотелось обременять Льва. Чем таким важным она могла поделиться? Ничем. Но Кейси уверила: ни о каком обременении и речи быть не может.
– Он хочет всегда быть нам близок. Для этого необходима связь высокого уровня. Аттестация по сути своей – та же молитва. В молитве можно возносить благодарности Богу или о чем-то его просить. Многие понимают ее только так. Но мы хотим, чтобы ты в своей молитве выражала, что у тебя на сердце и на душе. Лев хочет услышать твою молитву, Би. Помолись ему.
Кейси отвела Би в комнату раздумий. Просторную, с одиночным окном, выходящим на сторону крещенского озера. На маленьком столике рядом с записывающим устройством крепился список вопросов, на случай если Би потребуется понять, в каком направлении двигаться. Ей не потребовалось. Она дважды нажала на кнопку записи и подождала молитвенного вдохновения.
* * *
В «Единстве» шестьсот активных членов. Пока его главная цель – рост, расширение. Лев обеспечил постоянно присутствие членов Проекта в Мореле, Беллвуде и Чапмэне – городах Гудзонской долины, достаточно маленьких для того, чтобы внести качественные изменения, и достаточно больших для того, чтобы эти изменения не прошли незамеченными. Настанет момент, когда их идея распространится сама по себе. Сейчас же «мы собираем армию». Нет членов – нет движения, нет движения – нет возможности указать людям путь.
Лев посылает Би, Кейси и еще несколько человек – Дженни, Аарона и Дэна – на первомайские протесты в Нью-Йорк. Переночевав на ферме Гарреттов в Беллвуде, они по Гудзонской железнодорожной ветке проехали от станции Тарритаун до Центрального вокзала. Вооружив их брошюрами о Проекте, Кейси напоминает, что они должны быть осторожными и внимательными. Выбирать только открытых и дружелюбных людей. Вести себя искренне. Никому не нравится, когда им что-то втюхивают, даже если им предлагают спасение. Кейси просит не забывать, что они лишь гости на этой демонстрации, и подчеркивает, что их сегодняшняя деятельность представляет для Проекта огромную ценность.
– Мы предлагаем остаткам движения «Захвати»[11] новый путь, чтобы они продолжали выполнять свою миссию. Мы сплотимся с ними против неравенства, против одного процента богачей, против отсутствия контроля над властью, против тех, кто спалит весь мир ради сохранения своего богатства.
Би подозревает, что ее присутствие на протестах – прямой результат аттестации. Лев пришел попрощаться с ними, и вряд ли ей показалось, что он обнимал ее чуть дольше остальных. И она уж точно не вообразила себе то, как он нежно сжал ее плечи и как пристально глянул в ее глаза, прежде чем усадить в машину. Вернуться к нему с пустыми руками – значит потерпеть неудачу.