Пробуждение

И у меня нет желания терпеть его пристальный взгляд во время завтрака, когда он появляется, я чувствую себя либо виноватой, либо злой, либо все сразу, и мне непонятно, чего Рич на самом деле ждет от меня.

Я неохотно отрываюсь от туманного вида из окна, снимаю одежду со стула и прошмыгиваю через коридор в ванную. Я долго стою под душем, горячий пар оставляет следы на зеркале и струйками стекает вниз к раковине, когда я, наконец, закрываю кран и вытираюсь полотенцем.

Стук в дверь.

– Если ты планируешь проводить сегодня весь день оздоровительные процедуры, я тебя отговорю, – звучит изумленный голос Эйдана за дверью, – Фай и Джейми очень голодны и уже съели половину завтрака. Тебе ничего не достанется.

Фай? От счастливого удивления полотенце выскальзывает у меня из рук и с хлопком падает на мокрый кафель.

После закрытия Sensus Corvi и неожиданного свержения Фаррана она просто сбежала с Джейми, оставив записку своей семье о том, что ей нужно несколько недель отдохнуть, и направилась в Сантьяго-де-Компостела.

Монтгомери убедил отца Фай доверить свою дочь молодому человеку и дать влюбленной парочке месяц. Когда по почте пришли первые открытки с восторженными отзывами из Памплоны и Бургоса, страх ее родителей утих.

Я поспешно надеваю джинсы и водолазку, сушу волосы феном и бегу на кухню. Звонкий смех, запах кофе и черного чая дружелюбно встречают меня.

– Эмц! – кричит Фай и выскакивает из-за стола.

Она выглядит потрясающе. Последний раз я видела ее незадолго до отъезда в Нью-Йорк. И это время кажется мне вечностью. Ее рыжие волосы стали немного длиннее и кажутся на фоне темно-синего свитера настоящей гривой. Она похудела. Но самым большим изменением стал блеск в глазах.

Фай переполнена счастьем.

Разглядывая свою подругу, я чуть не врезаюсь в высокого худого мужчину, который только что вышел из кухни с тарелкой поджаренного хлеба.

– Ох, привет, Ричард! – бормочу я, удивляясь и быстро протискиваясь мимо него.

Черт, Эйдан не сказал мне о нем.

Но затем мы с Фай обнимаемся, плачем и так бурно беседуем друг с другом, что ни одна из нас не разбирает ни слова.

– Кстати, Джейми все еще здесь, – насмешливо подмечает Эйдан.

Я виновато оборачиваюсь. Джейми тоже изменился. Напряженное, осторожное выражение исчезло с его лица. С широкой улыбкой он обнимает меня.

– С тобой не соскучишься! Но, по крайней мере, Эйдан вернулся.

– После того как ты убедился, что он удрал! – я легонько стукаю его по плечу.

– Разве не здорово, что завтра мы вместе вернемся в школу? – кричит Фай, опускаясь на свое место и хватая поджаренный хлеб с тарелки.

Соколиный босс кашляет, и мой отец странно смотрит на Фай.

Я выбираю стул между Эйданом и ней и сажусь.

Он успокаивающе кладет руку мне на плечо.

Мне не хватает Sensus Corvi. Конечно, мы ненавидели строгое обращение и учителей. Какому ученику это по душе? Не считая издевательств в начале года, мы всегда считали себя сплоченным сообществом. Из-за наших даров. Сейчас нет специальных классов для их усовершенствования. С восстанием Ричарда мы, школьники, разбросаны по разным сторонам. Вороны потеряли свое гнездо.

И что для меня хуже всего: все частные средние школы с хорошей репутацией в Корке строго делятся на мужские и женские. Начиная с завтрашнего дня, Эйдан будет ходить в другую школу.

– Значит, ты тоже пойдешь в школу для девочек Крайст Кинг? – спрашиваю я, пытаясь придать голосу немного энтузиазма.

Фай смотрит на меня с открытым ртом. Затем ее глаза сужаются, и она опускает нож, которым только что размазывала мед на тосте.

– Вы еще не рассказали Эмц?

Я смущенно поглядываю на нее и на отца, который таращится на свою чашку так же сосредоточенно, как если бы он собирался гадать на чайной гуще.

– Честно говоря, я не уверен, понравится ли Эмме эта идея, – объясняет Ричард, который неловко крутит яблоко в руках, – Якоб хотел рассказать ей в первый школьный день, чтобы ей не приходилось сильно беспокоиться заранее.

– В чем дело? – с опасением спрашиваю я.

– Рич решил основать собственную школу для одаренных детей, – рука Эйдана скользит к моей шее. Языки огня ласково касаются кожи.

Моя голова резко поворачивается к соколиному боссу. Он кладет яблоко обратно на тарелку и приподнимается.

– Мы вдвоем должны, наконец, кое-что обсудить наедине. Не хочешь ли отправиться на частную экскурсию по будущей школе? – он достает брелок из кармана джинсов.

Никак не могу поверить в то, что только услышала. Я нерешительно киваю и иду за ним в прихожую.





* * *



Сначала мы не издаем ни звука.

Ситуация невольно напоминает мне о нашей первой встрече, когда он отправился со мной в другую страну, чтобы познакомить с Филлис и остальными соколами.

– Не все, что делал Фион, было плохим, – внезапно объясняет он, уставившись на улицу. Мы покидаем территорию Корка и идем по проселочной дороге.

Он редко называет Фаррана по имени, и еще реже его голос звучит нейтрально, без раздражения. Теперь что-то слышится в нем, очевидно, тоска.

– Знаешь ли ты, что он давал мне частные уроки?

Нет. Откуда? Чему мог научить Фион мантика?

– Как эмпат, он чувствовал, как сильно я страдаю от собственного дара, – Ричард улыбается и бросает на меня быстрый взгляд, – Фарран показал мне несколько психологических методов, чтобы справляться с ситуациями, на которые трудно повлиять. Кроме того, он экспериментировал с моими видениями, чтобы на меня внезапно не нахлынули всевозможные ложные образы. Фион – лучший наставник для таких людей, как мы, какого только можно себе представить. У меня никогда не получится заменить его для тебя и других учеников, причем даже приблизиться к его уровню. Ты, все они, будете скучать по нему. Я это прекрасно осознаю.

От его слов ком подступил к горлу.

Мы свернули с проселочной дороги и въехали в деревню Бларни.

Справа от нас на возвышенности располагается старая церковь, но Ричард едет мимо нее и следует по указателю к Бларни-Вуллен-Миллс. Перед большими коваными воротами стоят два охранника в форме, которые кивают ему, и электрические створки ворот открываются вовнутрь, за ними стоянка и большой комплекс зданий. Мы останавливаемся перед массивным трехэтажным домом из неровного кирпича и натурального камня. Бесчисленные окна, окаймленные белым, наталкивают меня на мысль, что внутри большие и светлые комнаты.

– Здесь не так помпезно, как в Sensus Corvi, но этого должно быть достаточно, – объясняет Ричард и выключает двигатель, – здание с интересной историей. На этом месте находилась текстильная фабрика с водяной мельницей, а затем отель с крупнейшими в стране магазинами типичных ирландских продуктов. Владелец обанкротился год назад, и с тех пор территория пустует.

Вечнозеленый плющ обвивает каменную часть здания, а клумбы, обрамленные короткими живыми изгородями, украшают вход. Рядом стоят стройные березы, тянущиеся ветвями к небесам. На ветке я вдруг вижу парочку воронов. Одна из птиц только что взлетела и теперь парит над стоянкой. Сердце так сильно стучит в груди, что я не могу ничего ответить сразу. Наверное, Рич неверно все воспримет.

– Это действительно твое добровольное решение. Пока что менее половины прежних школьников согласились учиться здесь, шок от закрытия Sensus Corvi и мой безрассудный подход к Фаррану нанесли немало вреда, мне неизвестно, получится ли когда-нибудь все исправить. Но у меня не было выбора. Такого человека, как он, трудно одолеть, – Рич нервно машет руками в сторону здания, – я представлял себе все немного по-другому. Например, спортивные площадки еще не закончены, но есть возможность тренироваться в ближайшем парке и…

– Спасибо, – шепчу я и борюсь со слезами, которые вот-вот прольются против моей воли.

– Мятеж не только приносит потери, но и дает возможность реализовывать новые идеи, – Ричард наклоняется ко мне и хватает меня за руку, – но мне нужны помощники, Эмма, а также надежные люди, у которых достаточно огня, чтобы разжечь искру энтузиазма у молодежи. Мне не хочется потерять сообщество студентов-воронов, – он чуть крепче сжимает мою руку, – Якоб и Эйдан уже пообещали оказать мне поддержку, но ты злишься на меня и отворачиваешься. Понимаю. Я не обязан тебе нравиться. Но подумайте о том, что мы можем превратить это место в школу, которая обучает не только талантливых детей, но и людей, которым мы доверяем. Благодаря строгому разделению подростков на обычных и одаренных, Фион разорвал на части целые семьи. Например, я все еще намерен спросить твою подругу Лиц сегодня, желает ли она провести год в этой старшей школе, рядом с Дэвидом. Кстати о нем, представь, каким бы учителем он стал? – Монтгомери смеется. – У меня нет другого нейрокинета, поэтому Дэвид собирается вмешаться в учебный процесс. Мне уже жалко его учеников.

Он предлагает, чтобы Лиц посещала школу с нами? Странный звук вырывается из моего горла, и весь сдерживаемый гнев, разочарование и страх рвутся из меня. Я распахиваю дверь, рыдая, выпрыгиваю из машины и убегаю. Ноги летят по мощеному двору, вдоль длинного здания, пока я не обхожу его и не пробегаю мимо озадаченного охранника у ворот в парк по соседству. Только когда слезы высыхают на щеках и холодный воздух обжигает легкие, я иду назад. Солнечные лучи разрывают тусклый серый цвет неба и бросают яркие пятна на коричневую мостовую.

Ричард откидывается на машину со скрещенными руками и нервно смотрит на меня.

Когда я останавливаюсь перед ним, расправляю плечи и вытираю пот со лба.

– Я только что испытала парк как замену для спортивной площадки. Думаю, он вполне пригоден.





* * *


Этой ночью все по-другому.

Достаточно туманно, и дым из окружающих труб низко висит над газоном. Сегодня небо ясное, ни одно облачко не заслоняет обзор. Мой желудок полон сидра, а губы Эйдана на вкус напоминают «Гиннесс», когда он приближается и целует меня.

Фай и Лиц лежат рядом на одеяле для пикника в саду отца. Мы держимся за руки и смотрим на звездное небо. Холод медленно подбирается, оставляя мурашки по всему телу, но внутри я свечусь. Фай хихикает, смотря на Эйдана.

– Убирайся отсюда, Казанова, – ворчит Лиц, – сегодня ночь только для девчонок! Ты можешь увидеться с Эммой завтра.

С террасы раздается смех, и Джейми с Дэвидом подходят к нам.

Некоторое время мы дурачимся, пока Лиц не наклоняется ко мне.

– Не то чтобы я разбиралась в ваших дарах, но скажи-ка мне, если ты передала ложные воспоминания от Фаррана в канун Нового года Эйдану, погрузившись в него, разве невозможно сделать и наоборот? Пусть он, по крайней мере, вернет тебе ту часть воспоминаний, которую забрал Фион.

– Нет, – я качаю головой, – сам Фарран понятия не имел, как это сработало, и…

– Конечно, может получиться! – восклицает Фай и вскакивает с одеяла, словно ее ужалило насекомое. – Я только недавно видела репортаж, в котором утверждалось, что все, что мы переживаем, сохраняется навсегда. Но наш мозг иногда блокирует некоторую информацию.

– У меня такое во время экзаменов, – насмешливо кричит Джейми, но Фай уже продолжает дальше, – Эмц, если тебе удастся, погрузившись в Эйдана, откопать потерянные чувства той ночи, то они, возможно, покажут тебе путь к истинным воспоминаниям. Сам Фарран уже понял, что между вами существует особая связь.

Я медленно сажусь, чувствуя головокружение от сидра, но еще больше от слов, сказанных моими друзьями.

Черт побери, Эйдану и мне следовало догадаться об этом раньше. Впрочем, перспектива пережить заново те события не особо приятна.

– Сначала давайте обсудим с Якобом, – колеблется Эйдан.

– Чепуха! – Я беру его за руку и притягиваю к себе. – Если у меня когда-нибудь и хватит смелости пройти через все это снова, то только сейчас. Вместе со мной друзья, о которых можно только мечтать. А папа тут же раскритикует все, что представляет малейшую опасность или угрозу.